Никак

В подвале было светло. Это было первое, что удивило Нирвана, стоило ему неловко подняться на ноги и отойти в сторону, позволяя Вану упасть — еще менее грациозно, чем он сам — на пол, а не на него. Нескольких — трех, если не считать еще одного заколоченного — окошек оказалось достаточно, чтобы осветить всю небольшую каморку. Но это не мешало коморке быть черной. — Это что? — спросил Ван, брезгливо отряхивая руки от черной пыли, в которой вымазался, пока поднимался, облокотившись на один из многочисленных мешков. Нирван глянул, как пыль размазывается по его штанам, при этом, кажется, совершенно не исчезая с рук, и ухмыльнулся: — Уголь. Не отряхивай, не поможет. Только водой. Ван страдальчески скривился, спросил: — Нам точно сюда? Что-то я никого не… — Что вам надо? — будто отвечая на его вопрос крикнули из-за мешка. Нирван обернулся, увидел мальца, на контрасте с подвалом уже не выглядящего таким грязным, хотел было достать яблоко. — Что-то ты не слишком осторожен, — заметил Ван, опережая его. Малец пожал плечами, буркнул: — Он шел за мной от самых торговцев. Если бы хотел — спрятался бы. — А чего не спрятался? — спросил Нирван. Мальчишка начинал ему нравиться. Смелый, упертый, ловкий, терпеливый — что еще нужно? Осталось добиться преданности, и все — идеально. — Я тебя помню, — признал малец. — Ты покупал хлеб у пекаря, когда он… — Ты не первый раз его видишь? — изумился Ван. — И не говорил? Нирван махнул рукой, прося его подождать со скандалом, продолжил за мальчишку: — Когда он поймал тебя на воровстве. И предупредил, что в следующий раз позовет стражу. А ты снова сунулся? — Есть хочется. — Пошел бы к другому, — предложил Ван. Мальчишка уверенно замотал головой. — Пекарь стражу не позвал бы, он добрый. Нирван не без издевки повторил: — Добрый? — Он в шестой раз поймал, — признался малец. — Знал, что вернусь, даже доску свою принес специально. Вообще-то, там она ему не нужна. Он снова украдкой потер штаны, и Нирван понимающе кивнул. Малец еще и умный, раз выбрал пекаря с его трепкой, а не кого-нибудь нового, непроверенного. — А ты вообще не боишься нас, — снова заметил Ван. Нирван глянул на него с осуждением. Чего он добивается, чтобы малец начал бояться? — А чего мне бояться? — недоуменно спросил малец. — Брать у меня нечего. А убить он, — он снова показал на Нирвана, — мог бы и раньше, если бы хотел. — Мы не убийцы! — оскорбленно заявил Ван. — Значит, бояться мне нечего, — кивнул малец. — Что вам надо? Нирван вздохнул, собираясь с мыслями. Как бы объяснить это осторожно, чтобы не напугать? Или, скорее, не обидеть — напугать-то этого мальчишку, кажется, ничего не может. Он достал яблоко, протянул его мальчишке, предупредил: — Не отравленное. Малец, не особо колеблясь, яблоко принял. — Как тебя зовут хоть? — спросил Ван. В этот раз Нирван посмотрел на него с благодарностью. И правда, с этого стоило начать. — Никак, — сказал малец. Заметил, как на него смотрят, спросил, вместо объяснений: — А зачем людям меня звать? Они только гонят, а для этого имя не нужно. Нирван кивнул. — А с лицом что? — спросил Ван. — Слепой? Нирван глянул на него, затем на мальчишку, понял, что Ван говорит о волосах, занавешивающих правый глаз мальчишки до самой скулы. — Притворяюсь, — буркнул малец. — Грязный, тощий, слепой — некоторые сами дают монету или еды, из жалости. Нирван слабо улыбнулся. Еще и хитрый. Даже если врет им, а не про глаз. — Ты один? — спросил он. Мальчик кивнул. Догрыз яблоко, подошел, ловко взобрался по мешкам к тому окну, которое было дальше всех — зарешеченному, — пригляделся и ловко кинул огрызок куда-то на улицу. Ван молча достал второе яблоко, отдал его тоже. — А хочешь научиться воровать и не попадаться? — спросил Нирван. Мальчишка посмотрел на него с любопытством, явно ожидая продолжения. — И есть каждый день, а не только если пекаря кто-нибудь отвлечет. И не только хлеб, — дополнил Нирван. Малец засветился недоверием, спросил: — Как? Нирван внутренне возликовал. Если и есть что-то хорошее в детях, то это любопытство. Что угодно сделают, про любой страх забудут ради него. — Пойдем с нами, Никак, — предложил он. Кивком показал Вану уходить, дождался, чтобы тот неловко под смешок мальца вылез обратно наружу, полез сам. — Я тебе покажу, как. Не захочешь — вернешься сюда.