Никак

Хилзар поставил на стол небольшую миску с фруктами. Никак на нее даже не посмотрел. Хилзар придвинул миску чуть ближе к нему и сказал: — Ешь. Ван с Нирваном их специально для тебя принесли. Никак осторожно отодвинул миску и замотал головой. Нирван, наверное, думал, что все пройдет хорошо, вот и набрал фруктов для нового полезного вора. А раз все так — он не заслужил. Да даже если это никак не связано с его выходом на улицы, все равно! Хилзар вздохнул, подошел к Никаку и встал рядом, ловко опираясь о стол и ничего при этом не задевая. — Злишься? — спросил он. Никак удивленно вытаращил глаза и выпалил: — Нет! — Совсем? Никак уверенно кивнул. Разве можно было злиться на Нирвана? — И на Мулгу тоже? В этот раз Никак задумался. Если бы Мулга не решил обворовать ту женщину, или хотя бы не издевался до этого над ним, или хоть просто не пугал… — Тоже нет, — вздохнул он. — Я должен был слушаться. Хилзар кивнул и снова пододвинул к нему миску. Никак не шелохнулся. — Сильно он тебя? Никак закусил губу, стараясь понять, как нужно ответить. Да, сильно, но жаловаться он не собирается. Хватит уже, и так расплакался во время, и после тоже. Больше не будет. — Как нужно, — наконец пробормотал он. Он же даже специально уселся на этот твердый стул, не пожалел себя. Все честно, и правильно, что больно. — Думаешь, он злится на тебя? — снова спросил Хилзар. — Я же видел. И слышал. Конечно злится. — Ты видел не то. Он злится, что ему пришлось это сделать. Никак снова помотал головой: — Неправда. — Нирван считает, что это он виноват. — Неправда! — Тебя он наказал за непослушание, но злится он на себя. — Нет! Глаза опять предательски защипало, нижняя губа начала противно дрожать, и Никак закусил ее. Нирван злился на него. И виноват был он. И наказали его честно. И сейчас Нирван не захотел с ним быть тоже по-честному, вот и оставил там. — Нирван просто боится, что ты попадешься страже. Он за тебя боится, понимаешь? — Раньше же я не попадался. — А он — да. Никак дернулся, уставился на Хилзара и вдруг понял: — Неправда. У Нирвана две руки. — Потому что ему повезло. Стражники были пьяными и решили поиздеваться над пойманным вором прежде, чем вершить правосудие. Ты когда-нибудь видел руки Нирвана? Никак постарался вспомнить. Пальцы и ладони — да, часто, а вот все, что выше, всегда было под широкими рукавами рубашки. Даже когда Нирван помогал ему мыться — его рукава намокали, но он их не закатывал. — Я не могу рассказать тебе все, — вздохнул Хилзар. — То, что Нирван сбегал от стражи, и поэтому теперь осторожничает и прячется, в логове знают все. А вот остальное — его секрет, а я чужие тайны не ворую. Никак понимающе кивнул, тут же снова нахмурился: — А при чем здесь это? — При том, что он не хочет, чтобы тебя поймали. А шансов не быть пойманным больше у того, кто слушает старших, понимаешь? — А я не слушаю, и он злится, — грустно подытожил Никак. — Он боится, Никак. Вот сам у него спроси. — Да как? — Вслух. И про побег его спроси, если хочешь. Он расскажет. Никак осторожно поелозил на стуле, стараясь сесть чуть менее болезненно, решил: — Я потом спрошу. Попозже. — Как знаешь, — согласился Хилзар, отходя от него. — Но в общую комнату пойдешь сейчас. Мне еще обед готовить.