Никак

Никак замедлился и приподнял руку, надеясь, что Хилзар его поймет и замедлится тоже. Этот выход в город казался очень важным, действительно нужным, в отличие от всех предыдущих. И Нирван с Хилзаром очень правильно решили, что идти должен он. Он же отлично знает город, с ним не заблудишься! И стражников избегать Нирван его научил, Хилзару бояться нечего. Никак осторожно заглянул за угол, убедился, что сверкающих лат нигде не видно, сделал полшага вперед, осмотрел другую сторону и только после этого махнул рукой, показывая, что можно идти дальше. Хилзар за его спиной усмехнулся. Хотя нет, смеяться бы он сейчас не стал — не над чем. Наверное, выдохнул так. Облегченно. Они замедлялись так еще несколько раз, и каждый раз Никак ответственно осматривался и все перепроверял. Нельзя же завалить два дела подряд, да и Хилзар — не Мулга, с ним и правда хочется стараться. К тому же, Никак понимал — если Хилзара схватит стража, Нирван его не простит. — Я уж думал, мы только к вечеру доберемся, — заметил Хилзар, когда они наконец дошли до лавки гончара. Никак оскорбленно нахохлился. — Если бы нас схватила стража, мы бы вообще не дошли. — А за что стражникам нас хватать? Мы же не воруем. Никак задумался. Вообще-то, да, они не воровали по пути, и все равно. Разве не нужно избегать стражу вообще всегда? Мало ли, что они подумают. — Нирван всегда проверяет, — заметил он. Хилзар кивнул. Никак хотел было гордо объявить, что раз так, значит он все делал правильно, но не успел. Из лавки послышался какой-то грохот, а через секунду — чья-то ругань. Хилзар нахмурился, попросил: — Подожди меня здесь. Лучше тебе туда не соваться. Никак огорченно вздохнул, но кивнул. Вообще-то, ему очень хотелось посмотреть, что именно будет делать Хилзар. В логове он сказал, что они идут за новой посудой, но так и не объяснил, почему за ней нужно идти именно им, а не кому-то еще. Только сказал, что посуду выбирать нужно с умом, а другие не знают, как именно. Выходит, и он теперь не узнает. Но и ослушаться было нельзя. Хилзар зашел внутрь, и Никак отошел чуть в сторону, намереваясь присесть у другой стены гончарной. Если уж ему нужно сидеть и ждать, то лучше в тени. Он зашел за угол, огляделся в надежде найти хоть что-то, на что можно было бы сесть, смирился и уселся прямо на землю. Надо будет пообещать Хилзару самому почистить штаны, чтобы он не принялся выбивать из них пыль, пока они еще на нем. За спиной послышался какой-то лязгающий свист, хлопок и чей-то вопль. Никак дернулся, тут же зашипел, случайно наткнувшись вчерашним синяком на камень, и встал. Задумался, отряхнул штаны, не переставая морщиться. Хлопок и вопль повторились. А затем снова. И еще. С каждым разом все быстрее и, кажется, громче. Никак прислушался, прошел чуть дальше от входа, вдоль стены, честно стараясь не дрожать и убеждая себя, что здесь не может быть ни монстров, ни приведений. Нашел небольшое окно, замер, поняв, что звук идет именно оттуда, задумался. А вдруг этот монстр его затащит? А вдруг этот монстр уже затащил Хилзара? Никак приказал себе не бояться и полез к окну. В конце концов, он же должен будет вернуть Хилзара в логово, значит, если нужно, придется его и спасать. Хилзар бы его точно спас. Окно вело в какую-то большую комнату, полную полок с горшками, вазами, тарелками и еще кучей всего, похожего друг на друга, названий чего Никак не знал. Вокруг одной из полок лежала целая куча осколков. А на ней самой — странно пустой, в отличие от всех остальных — лежал какой-то мальчик, кажется, чуть старше Никака. Никак подтянулся на подоконнике, стараясь разглядеть все получше, и чуть не вскрикнул сам, поняв. Сбоку от мальчика стоял сам гончар — Никак видел его пару раз на улицах и за прилавком, — а в руке у него было что-то длинное, тонкое и странно блестящее. Никак вспомнил слухи о поясе гончара, которые слышал в городе, и помотал головой. Говорили, что гончар использует его только для наказания учеников и никогда не носит. А еще говорили, что в нем есть специальные вставки, чтобы наказания были еще более ужасными. И что некоторые ученики умирали прежде, чем становились подмастерьями. Никак никогда в это не верил. Мальчик на очередном ударе завопил как-то особенно отчаянно, а на его заду блеснули красные капли. Никак поджал губы, чтобы не закричать, когда следующий удар размазал эти капли, делая картину еще более ужасающей. Теперь не верить слухам не получалось. — Слезай, — тихо позвал за спиной Хилзар. Никак от неожиданности расцепил руки и чуть не рухнул на землю, в последний момент сумев удержать равновесие. Хилзар выглядел рассерженным, и это пугало. Он положил руку Никаку на плечо, слегка его сжимая, и повел подальше от окна, не позволяя даже оглянуться на звуки продолжавшегося наказания. — Подглядывать — тоже воровство? — предположил Никак. А что еще могло Хилзара так рассердить? Нужно было сразу подумать. — Воровство, — хрипло согласился он. — Но они не из наших. Идем. Никак вопреки словам Хилзара остановился, игнорируя давление на плечо, все-таки обернулся и прислушался. Стало тихо. — Он его убил? — прошептал он. — Нет. Просто закончил. — Точно? Хилзар вздохнул. — Гончар заплатил за ученика его семье. Какой ему смысл его убивать? Никак задумался. Выходит, зря поверил в слухи? Но ведь кровь была… — Идем, — повторил Хилзар, всё-таки утягивая его с собой. Они вернулись ко входу в лавку и зашли внутрь. Никак напомнил себе, что за него гончар не платил, а значит и бить его не может. Ни за что. — Бери, — сказал Хилзар, кивая в сторону стопки новых плошек. Никак потянулся за ними, взял было в руки, но отпрянул. Из двери за прилавком вышел гончар, ведя за ухо того самого бедолагу. Мокрого, красного, плачущего. Живого. — Бери, — повторил Хилзар. — Пусть вся улица видит, какой ты бездарь, — прикрикнул гончар, выводя мальчишку к двери в лавку и утыкая лицом в стену. Никак наконец-то пересилил себя, собрал купленную Хилзаром посуду и повернулся к выходу, снова натыкаясь на мальчишку взглядом. Крови на заду уже не было видно, и это немного успокоило. Может, она ему просто привиделась? Нет, не привиделась. Они с Хилзаром вышли на улицу и пошли к логову, уже не оглядываясь. И стражу Никак не высматривал тоже. И не останавливался. Да что уж там, если бы не посуда в руках, он бы бежал! — Нирван с тобой так никогда не поступит, — сказал вдруг за его спиной Хилзар. Никак обернулся, осторожно придерживая свою ношу, и вздохнул, уточнил: — Даже если я заслужу? — Такого никто не заслуживает. А Нирван тебя любит.