Никак

— Показывай, — улыбнулся Нирван. Никак осторожно вытянул вперед руку, демонстрируя лежащую на ней монету. Одну. Ну и что, что серебряную. — Прости, — почти прошептал он. — Ты молодец, — возразил Нирван. — Главное — не попался. Никак вяло кивнул. Да у того старика все карманы монетами были забиты — бери и радуйся! А он испугался, только одну умыкнул — и бежать. — Ты бы больше взял, — пробормотал он. — А ты пока только учишься. Никак промолчал. Нирван взял его за руку, повел дальше, чтобы не привлекать лишнего внимания и спросил: — Что не так? Никак вздрогнул. — Тебе не нравится воровать? — Я мало ворую, — напомнил Никак. — Мы же только начали. — Все равно. Нирван вздохнул, и Никак решил больше не спорить. Мало того, что ворует плохо, так еще и возражает, расстраивает, злит. Слишком много всего, нужно меньше. — Следующий снова твой, — решил Нирван. — Как скажешь. Ну и что, что они договаривались утром, что работать будут по очереди? Если Нирван сказал, нужно слушать. Они прошли еще немного, прежде чем Нирван остановился — без предупреждения, дернув продолжавшего идти Никака за руку — и сказал: — Его. Никак присмотрелся, стараясь понять, кого именно. Точно не бедняков у стены. И не женщин. Тогда выходит… — А как? — Осторожно, — хмыкнул Нирван. — Видишь, он покупает столько, что кошелек даже не закрыт? Никак кивнул. Он поэтому и догадался, что Нирван выбрал именно этого мужчину — толстого, неповоротливого и совершенно невнимательного. Самое то для неумелого вора, чтобы добыть хоть что-то. — Только не шуми, — предупредил Нирван, подталкивая его в спину. Никак осторожно двинулся к лавке, рядом с которой стоял мужчина, не сводя взгляда с кошелька. Притормозил, позволяя другим от этой лавки отойти, встал поближе, стараясь решиться. Мужчина на него даже не глянул. Никак постоял слева от него, мельком разглядывая внутренности кошелька и пытаясь понять, как лучше: запустить туда руку и взять, что попадется, или попробовать осторожно достать двух «ястребов», которые виднеются среди кучи «сов» и «воробьев». Досчитал до трех, стал медленно обходить его, стараясь даже не дышать. Встал справа, стал делать вид, что смотрит на прилавок, не решаясь опустить полученные монеты в карман — вдруг зазвенят. Грустно вздохнул, как делали другие дети, глядя на вещи, которые не могли им купить родители, и побрел обратно, надеясь, что за ним не кинутся следом. Нирван улыбнулся ему, отвел чуть в сторону, скрываясь, а потом снова попросил: — Показывай. Никак зажмурился, почти уверенный, что в ладони снова окажется мало, и вытянул руку. — Ну вот, на это уже можно жить, — радостно объявил Нирван. Никак открыл глаза, уставился сначала на него, потом на монеты, и весело усмехнулся. Ну и что, что монеты всего три. Зато одна из них — «ястреб». А могло бы быть два «ястреба», если бы он смог. — Там больше было, — признался он, снова теряя веселость. — Нам больше пока и не надо, — заверил его Нирван. — Что, теперь моя очередь? Никак кивнул. Пусть Нирван работает — должны же они в логово хоть что-то принести. Пока что их четыре монеты даже на всех не поделишь… Наблюдать за тем, как ворует Нирван оказалось интересно. Он двигался быстро, ловко, решительно, будто совершенно не боялся и точно знал, что и как надо делать. Но разве такое возможно? Он же сам говорил, что воры все решают на месте, каждый раз по-своему. Никак завороженно смотрел, как Нирван кружит по ряду, пристраиваясь то тут, то там, периодически оглядываясь, затихая, а потом шагая еще быстрее, чем раньше. Когда он вернулся, Никак был уверен, что у него в кармане сотня «ястребов» — не меньше. — Что-то мне пока не везет, — признался Нирван, показывая Никаку горстку медяков и небольшое зеркальце. — Ты лидируешь. Но я еще только начал! Никак рассмеялся.