Щит и жало

Квин Би сидит на краю крыши, смотря вниз, и Карапас не может отвести взгляд. Она настолько красива, что кажется просто нереальной: ветер развевает её идеально собранный хвост, блики солнца отражаются на жёлтом костюме, а по лицу катятся сверкающие бриллианты слёз. Он подходит ближе и садится рядом. Рядом с крошечной нежной пчёлкой Карапас чувствует себя Халком: такой же зелёный и огромный, с такой же ненормальной силой и способностями к разрушению. Такой же неуязвимый из-за своих щитов. Квин Би другая. Она маленькая и лёгкая, за спиной у неё не монолит панциря, а два прозрачных искрящихся крыла. Запястья и лодыжки у неё просто сахарные; Карапас мог бы обхватить их двумя пальцами. У неё светлая кожа и яркие небесные глаза. Просто блондинка с обложки журнала. Они сидят на крыше, и Карапас чувствует, что от Квин Би пахнет цветами. Не рафинированными розами, а чем-то другим, лесным, медовым. От неё пахнет солнцем и свободой. Он бы предложил ей какой-нибудь платок, но он ведь не Ледибаг с волшебный йо-йо и не Кот с его бездонными карманами. Поэтому когда Квин Би, судорожно всхлипывая, поднимает голову, он придвигается к ней и аккуратно стирает слезинки рукой. Губы у пчёлки кривятся, и она буквально падает в объятия Карапаса. Он осторожно кладёт руки поверх её плеч и мягко прижимает к себе. Хрупкая. Как герои, они знакомы почти пять лет — достаточный срок, чтобы Квин Би позволила себе плакать в его руках. Иногда Карапас жалел, что они не напарники; Квин Би с её ядовитым языком регулярно доводила до белого каления Короля Обезьян. Ну а у Карапаса и Рены Руж были собственные давние проблемы, что никак не решались. Они сидят некоторое время, пока Квин Би не начинает затихать. Карапас смотрит на панораму города и гладит пчёлку по спине, ожидая конца истерики. Он не спрашивает, в чём дело, — мало ли у девушки поводов для слёз, — и ничего не предлагает, потому что давно не верит словам. Рена Руж всегда была мастером в усладе для ушей. Он просто сидит рядом и даёт ей понять, что она не одна, что бы у неё ни происходило. Ведь он, такой огромный, неповоротливый, по-черепашьи медленный, что всегда раздражало Рену, просто рядом. Раньше ему бы хотелось, чтобы кто-то так же обнял его. Такого человека не нашлось, и ему пришлось нарастить прочный толстый панцирь. Вот только Пчёлка лёгкая, ей нельзя обрастать непробиваемым неподъёмным хитином. Ведь тогда она не сможет летать и просто погибнет. Эта мысль так пугает, что сердце Карапаса на мгновение сбивается с ритма. Нет уж. Чтобы этого не произошло, он станет её щитом.