The sky is awake

       Король неуклюже забрался по лестнице, держа свой портрет под мышкой. Эльза, мягко говоря, боялась за него, даже несмотря на то, что он заверил её, что ему не грозит большая опасность, раз она здесь… в чём та не была так уверена. Её… способности только ухудшились за четыре года с тех пор, как она закрылась за белой дверью.        Эльза боялась того дня, когда её перчаток не хватит.       — У каждого наследника престола Эренделла в комнате был портрет своего предшественника, — сообщил ей через плечо король, поднимая молоток. Эльза вздрогнула и умоляла отца внимательно следить за руками. — Они следят за нами и дают советы. Они напоминают нам, чтобы мы не повторяли тех же ошибок, что и они… ах! — Её отец попал себе по большому пальцу.        Эльза не могла смотреть.       — Полагаю, это мой первый урок для тебя: монархи — ужасные плотники. Выучи это хорошо, Эльза; это очень… болезненный опыт.        Эльза выглянула сквозь перчатки. Она уже знала это, но её отец иногда был такой же, как Анна. Редко, но был похож.        Осторожно махнув рукой, её отец сошёл с лестницы и восхитился своей работой. Эльза не смогла указать на то, что картина висела криво.       — Эльза. — Взгляд короля обратился к ней. — Ты мой наследник, — сказал он ей.        По позолоченной раме картины пробивался морозный блеск. Они оба это заметили. Уголки губ её отца поникли, но он не сводил глаз с дочери. Эльза заложила руки за спину.       — Я-я знаю, отец.       — Тебя это пугает?        — Нет, конечно нет.       Отец вздохнул.       — Теперь я должен дать тебе ещё один урок: короли и королевы должны видеть ложь насквозь.       Температура в комнате упала. Эльза сжала пальцы в «замок».       — Анна могла бы стать лучшим лидером, — выпалила она.        Её отец приподнял бровь. Где-то внизу они услышали, как велосипед Анны врезался в доспехи бедного рыцаря — снова.        Эльза перефразировала:       — Я могла бы стать ужасным лидером… Я не знаю своих людей и их улицы, и… Я не могу быть рядом с ними. Отец, я…       — Не открывай, храни секрет, — прервал её король. Его голос был твёрдым. Но пошёл снег. Его глаза смягчились. — Не показывай свой дар. Разве ты не видишь, Эльза?        Она не могла смотреть на него.       — Я… я пытаюсь! Но я не могу это остановить, я не могу его контролировать.       — Нет, Эльза. — Её отец шагнул к ней. Эльза резко вдохнула. Было неправильно быть так близко с тем, кого она так любила. — Не открывай, храни секрет, — пробормотал папа. — Вот что значит быть королём… королевой. Только те, кто понимает это, могут стать достойными правителями.        Эльза смотрела на торжественное выражение лица отца.       — Нет никого, кто лучше подходит для руководства этой страной, чем ты, Эльза из Эренделла.       — Но я…       — Однажды тебе придётся столкнуться с нашим народом и Анной. Ты научишься контролировать свои силы. Они… они могут сделать тебя сильнее.       — Что, если я сделаю им больно?       — Ты справишься. Я обещаю тебе, — эти особые слова остановили снегопад. Нежные руки папы взяли её за плечи и повернули лицом к своему портрету; тот, который он прибил к её стене его собственными, неуклюжими руками. — Помни, я буду рядом, чтобы научить тебя своим ошибкам. Не торопись, Эльза… но и не медли слишком долго.        — Не слишком долго? — переспросила она.        Он улыбнулся.       — Анна ждёт.

***

       Она не двигалась несколько часов. Её комната больше не была заморожена — просто холодно, что никогда её не беспокоило. Она провела всю ночь, наблюдая, как лёд стекает по стенам. Она голодала.        Анна всё ещё караулила за дверью.       Она якобы завтракала там, хотя Эльза знала, что она не притронулась к еде. Анна всегда говорила с набитым ртом, и теперь единственное, что наполняло её голос, — это вынужденные улыбки.        Вчера вечером Эльзе не следовало ничего говорить. А одеяло… это было её самой большой ошибкой за все десять лет.        Обняв колени, сидя на подоконнике, Эльза снова перевела взгляд на картину над её комодом. Это был тот, кого до сих пор оплакивали на деревенской площади, только этот висел криво. Глядя на него, лицо Эльзы исказилось.        «Я ещё не усвоила все твои ошибки, отец».        Снаружи Анна рассказывала своей двери о сне. Чем больше Эльза слушала, тем холоднее становилась её комната. Это был не сон, Анна. Но она не могла сказать этого вслух. Только не на глазах у её отца.       Не открывай, храни секрет.       — Папа всегда знал это, — говорила Анна. Эльза повернулась к двери, когда оживленный голос её сестры стал тише. — Он погладил меня по голове и ничего не сказал. Он делает… делал… это очень часто…       Эльза закрыла глаза. Лёд залил оконные стекла.       — Эльза?        Не дай узнать.       — Ты можешь поговорить со мной? Пожалуйста? Тут… так тихо.       Её дыхание превращалось в клубки пара на холодном воздухе. Ещё немного — и Анна заметит холод. А этого нельзя допустить.        Эльза слышала, как её сестра ушла.        Однажды тебе придётся столкнуться с нашими людьми и Анной.        «Я не думала, что это произойдёт так скоро», — сказала Эльза своему отцу. Но он просто продолжал смотреть на неё, ничего не говоря, как всегда.        Ноги Анны волочились по коридору. Это был звук, который Эльза никогда не ждала, но она не ненавидела его — не так, как ненавидела плач Анны.        Ей было интересно, будет ли Анна плакать одна в своей комнате.        Босые ноги Эльзы осторожно коснулись лакированных полов, холодок плясал по её коже. Её платье с лёгким свистом спустилось с подоконника, и внезапно это был единственный звук в комнате, во всём дворце.        Обернулась бы Анна на этот раз?        Что, если это был последний раз?        Закусив губу, Эльза обнаружила, что медленно шагает по своей комнате. Она всегда знала, когда Анна спала за дверью; в конце концов, именно Эльза выходила, как и думала Анна, чтобы рассказать об этом их отцу. Но папа больше не мог заботиться об Анне. Он даже не смотрел на Эльзу.        И в глубине души Эльза всё ещё слышала рыдания Анны в темноте.        Её губы приоткрылись, она сделала неглубокий вдох. Но ничего не вышло. Эльза не знала, что сказать. Её рука дрожала на дверной ручке. Она ещё не замерзла, но замёрзнет скоро. Так было всегда.        Анна ждёт.        Эльза зажмурилась.       — Анна… подожди!        Она открыла дверь — и там стояла Анна, подняв руку, чтобы постучать.        Глаза Эльзы расширились. Рот Анны приоткрылся.        Затем Анна потеряла равновесие.        Эльза, не раздумывая, потянулась, чтобы поймать её, но Анна поскользнулась на своём нетронутом подносе с завтраком и перевернула каблуки над головой с «Хо-хо-уа-а-а!» Черника и хлопья разлетелись по стенам, затем послышался лязг столового серебра и слишком знакомый треск от… Анны.        Эльза поморщилась.        Её сестра лежала, растянувшись в неподобающей куче, залитой молоком.       — Привет, земля, — простонала Анна, садясь. — Не могу сказать, что скучала по тебе. Ой, ой, вот и мой, надеюсь, неважный орган…       — Т-ты в порядке?        — Кто, я? О, да! Да, я в порядке — просто замечательно, честно. Я имею в виду, не то чтобы я не делала то же самое на прошлой неделе с… — Анна замолчала. В её волосах был джем, в глазах — недоумение. Затем она моргнула. — О боже мой. Эль…        Эльза захлопнула дверь.        Не открывай, храни секрет. Молчи, терпи, — но Эльза не знала, что она чувствовала прямо сейчас, потому что, конечно же, это не могло быть ничем. Её разум был пуст, её дыхание было тяжёлым, как будто она бежала.        Она слышала, как Анна отрывается от пола и скользит.       — Ну, эм… тебе тоже доброе утро?        Доброе утро. Как твои дела? Ты даже не представляешь, как я скучаю по тебе. — Уйд… — Эльза зажала рот ладонями.       — Извини за беспорядок. Я уберу прямо сейчас… ах!.. Ой. Ладно, может быть, я позову Герду. Я сейчас вернусь… только, ну, не выходи? Подожди, что?        Эльза посмотрела на дверную ручку и выдохнула.       — Я не имею в виду, не выходи; просто тебе не следует… нет, подожди. Ух, мне так неловко…       — Олаф, — мягко сказала Эльза.        Анна надолго замолчала.       — Эльза? — неуверенно спросила она. — Ты… ты что-то сказала?        Дверь снова открылась, только чуть-чуть. В коридор подул прохладный ветерок. Эльза прижалась к стене, чтобы её не было видно, и глубоко вздохнула.       — Снеговик, который мы слепили. Его звали Олаф.        Влажная юбка Анны развевалась от маленького отверстия. Эльза крепче сжала ручку, но Анна не протиснулась внутрь. Она даже не пыталась заглянуть внутрь.        Вместо этого Эльза почувствовала, как её сестра откинулась на другую сторону стены.       — Олаф…? Верно — Олаф! Как я могла забыть? Мы даже взяли его с собой покататься на коньках. Я любила Олафа!        Эльза кивнула сама себе и поняла, что улыбается.       — Я не ожидала, что ты запомнила подобные вещи, — призналась Анна. — Я думала, ты запомнишь только… Я не знаю — Кодекс чести или что-то жёсткое, вроде торговых соглашений Эренделла. — Эльза моргнула и посмотрела на свой стол, где лежала переплетённая копия именно последнего, отмеченная закладкой. — Я не говорю, что это плохо, потому что, ну, мои наставники начали бы плакать, если бы я знала это. Это просто… ты знаешь, — Анна остановилась, чтобы перевести дух и, возможно, подумать. Потом она начала с самого начала: — Рада снова тебя видеть, Эльза.        Эльза взглянула на свои перчатки.       — Я тоже рада тебя видеть.       Она была удивлена, как всё прошло гладко. Возможно, она наконец научилась скрываться, как и их отец. Она посмотрела на полоску света на полу, ища что-то.       — У тебя отросли волосы? — предположила она.       — Ну да? Как и твои. Я думаю. Это так неловко. Мы не видели лица друг друга уже несколько месяцев, и я должна была просто позавтракать.       — Тебе следует переодеться во что-нибудь сухое. Ты заболеешь.       — Поверь мне, я переоденусь. —. Но непохоже, что Анна куда-то собиралась.        Повисла неловкая тишина. Анна начала напевать, но смущённо остановилась. Что-то внутри Эльзы чуть-чуть разжалось.       — Ты в порядке?       — Да, полностью. Я всё время падаю, и на самом деле нечем хвастаться.       — Нет, я имела в виду, ты в порядке совсем?        Наконец Анна всё поняла.       — О. Я-я думаю, я хорошо держусь. А что насчёт тебя?       Короли и королевы должны видеть ложь насквозь.       — Анна, мне так жаль. За то, что я оставила тебя на… церемонии в одиночестве. Тебе, должно быть, было тяжело.       — Что? Нет, не извиняйся. Меня это не беспокоило. Все были очень милы. — Анна некоторое время молчала. Затем она вздохнула. — Ты уверена, что мы не можем поесть вместе? Потому что мне это очень, очень нравится.        Вот оно что.       — Я не могу, Анна.       — Почему бы и нет? Ты иногда приходила обедать.        — Это было потому, что там были отец и мать.        Слишком поздно Эльза услышала себя. Её руки подлетели ко рту, когда она прижалась к стене, глаза наполнились влагой.        Неуверенный ответ Анны был полон боли:       — Так это моя вина? Что ты больше не выходишь из комнаты и никого не видишь?       — Поверь, Анна, это не так.       — Тогда почему? Это просто еда.        Возле люстры взорвалась очередь сосулек.       — Я просто… не могу. Это для твоего же блага, я обещаю…       — Эльза, за обеденным столом пятьдесят восемь мест — да, я посчитала. И я там одна. Как это может быть хорошо для меня? Для кого угодно?        Это было не так. Эльза лучше всех знала это. Но она не могла быть рядом с Анной или кем-то ещё, пока её силы были такими. Это может случиться снова, и их отца не будет рядом, чтобы всё исправить.        Она не могла рисковать.        Затем Анна объявила:       — Хорошо. Думаю, теперь мне просто нужно есть здесь.        Эльза подняла голову. Она не поверила в это настолько, чтобы обрести голос, даже не ужаснулась.       — У нас всё будет хорошо, Эльза, — в голосе Анны не было никаких сомнений, хотя Эльза слышала слёзы. — У нас всё будет хорошо, — упрямо повторила Анна.       Ты справишься, Эльза.        Дверь захлопнулась под рукой Эльзы. Она услышала, как Анна ушла, на этот раз хлопая вниз по лестнице. Медленно Эльза вернулась к подоконнику.        Её ноги коснулись холодной воды.        Эльза огляделась вокруг и сообразила, что пол был мокрый из-за талого льда.