The sky is awake

      — Гм… — кухонный работник не знал, с чего начать. — У меня сложилось впечатление, что принцесса Эльза не любит орехи кешью?       — Хорошо! Может, на этот раз она поймет намёк! — неистово заметила Анна, высыпая на тарелку пригоршню орехов.       — Забудь об этом, Маркус, — сказал шеф-повар, хлопнув здоровенной рукой молодого человека по плечу. — Ты споришь не с «принцессой», а с «той принцессой».       — Эй! Я всё слышала!       — Прошу прощения за мою неспособность шептать, ваше высочество; усы мешают. Могу я также тихо указать, что вы сходите с ума из-за собственного обеда?       — Блерг! — Анна стряхнула маленьких чертей со своей тарелки. Повар с весёлой улыбкой наблюдал за этим, крутя свои крошечные усики. Анна сердито посмотрела на него.       Она вспомнила, как когда-то королевская кухня была шумной из-за дюжины поваров в белых топах и их разбойников-помощников, и каждый дюйм вымытой столешницы был переполнен экстравагантными блюдами, которых нет ни в одной книге рецептов. Затем ворота закрылись, и король оставил трон. Один за другим повара уходили, и теперь кухня замка казалась пещерой для одного одинокого повара и его полдюжины помощников… и чрезмерно предприимчивой принцессы. Анна практически выросла на кухне. Никто не подумал уберегать её от этого, особенно шеф-повар. Анне нравился весь персонал дворца, но для Альфреда у неё было особое место в сердце.       Он посмотрел на неё с добродушной ухмылкой.       — Может, что-то… произошло между вами и принцессой Эльзой?       — Я не знаю — игнорирование меня считается?       Альфред приподнял бровь.       — Прошу прощения, ваше высочество. Вам потребовалось десять лет, чтобы это заметить?       — Да… Подожди, нет… Альфред! — Анна всплеснула руками, разбрасывая ещё орехи. — На этот раз всё по-другому, хорошо? Эльза поговорила со мной. Мы говорили о волосах, снеговиках и… прочем! Сёстры говорят о таких вещах, верно? Я думала, мы к чему-то пришли. А теперь она мне ни слова не говорит, она ​​даже не потрудилась сказать мне, чтобы я ушла. Это всё равно не сработает, потому что, знаешь, это просто не сработает, — она драматично зажевала горсть винограда. — Это так неприятно!       Альфред задумчиво начал напевать.       — Ну что ж, маленькая корона, — произнёс он, заставив её невольно улыбнуться. — Что-то всегда лучше, чем ничего.       — Да, но я не знаю, назвала бы я это чем-то.       — Вы называете всё чем-то, маленькая корона.       Это было правдой.       — Альф?       — Да, ваше высочество?       — Неужели Эльза действительно, и вправду ненавидит орехи кешью?       — Так же сильно, как вы относитесь к сметане, принцесса.       Анна поморщилась и посмотрела на красочный беспорядок, который она устроила на сэндвичах Эльзы. Небольшой (хорошо, отчасти большой) укол вины тронул её.       — …Хорошо. Я заслужила немного сметаны. Но совсем немного!       Альфред помахал ложкой.

***

      Медленно открылась дверь, пристальный взгляд, вздох, нерешительный умоляющий взгляд — вот как Эльза обычно реагировала на посылки Анны.       Сегодня её сестра поморщилась, увидев кулинарную битву.       — Альф позволил мне украсить всё, — невинно усмехнулась Анна.       Эльза осторожно взяла поднос. Она задержалась, наблюдая, как Анна устраивается на полу с собственной едой, а затем закрыла дверь с ещё одним тихим вздохом.       Первое, что сделала Анна, — отодвинула гору сметаны в сторону. Глупый, злой, справедливый Альфред. Анна сердито оторвала кусок от бутерброда. Затем она достала ручку и бумагу.       Ты не можешь игнорировать меня вечно, — нацарапала она, на всякий случай нарисовав расстроенного снеговика. Она сунула бумагу под белую дверь.       С другой стороны, Альф купил лучшего лосося.       Что в твоём сэндвиче?       Я немного зла на тебя! (На случай, если не можешь сказать сама)        В какой букве алфавита больше всего воды?        Нашла птичье гнездо на крышах конюшен. Хочешь посмотреть?        Ты вообще читаешь эти заметки?        Анна отодвинула тарелку в сторону. Она прижала ухо к замочной скважине. Ничего такого. За неделю обменялись менее чем десятью словами, а Эльза не ответила ни на одну из заметок. Анна поняла, что уже давно не старалась изо всех сил. Она лазила по окнам, играла на шумных инструментах, выла волком — всё. Эльза перестала отвечать на шум, когда они становились старше, и в какой-то момент Анна перестала пытаться.       Может быть, всё было бы иначе, если бы она была более упрямой.        Бумага у неё почти закончилась.        Ты на меня злишься?        Мне жаль, если ты… — она начала писать больше, но слова выходили неправильно. Она оттолкнула заметку.        Остался один листок бумаги. Анна покрутила ручку, уронила, снова покрутила, потом нерешительно положила на бумагу.        Иногда мне страшно, что я забуду звук твоего голоса.        Она быстро скомкала его и швырнула в открытое окно, глубоко потрясённая тем, что написала такую ​​вещь.        Через дверь ничего не вернулось.        Годы молчания сделали Анну мастером принесения извинений сестре. Кто знал? Эльза могла медленно есть. Она могла провести весь день, бездельничая в постели, ни разу не заглядывая за дверь. Или щель под дверью могла быть порталом в волшебную страну чудес, а записи Анны на самом деле перехватывались неуклюжим старым волшебником. Иногда она делилась этими теориями с белой дверью, хотя Эльза никогда не подтверждала ни одну из них.        Анна думала, что Эльза жестока, но эта мысль была на вкус как сметана, и ей это не нравилось.        — Хэй, — позвала она после паузы. — Тебе не обязательно есть орехи, если они тебе не нравятся. Я просто шучу. Я на тебя правда не злюсь.        Хотя это была забавная мысль. Злость на Эльзу. Наверное, странно было никогда не спорить со своей сестрой. Анна была уверена, что они с Эльзой ссорились бы, принцессы они или нет. Все братья и сёстры ссорятся, верно? Анна знала это, ведь взбиралась на сторожевые вышки. Она смотрела, как дети гоняются друг за другом на улицах, и вспоминала, как они с Эльзой когда-то играли в прятки. Эльза всегда находила её, независимо от того, в каком доспехе она пряталась.        — Что случилось? — вслух задалась вопросом Анна. Не к Эльзе или её двери; просто интересовалась.        Ей показалось, что она услышала вздох Эльзы.        Анна думала о том, чтобы уйти, когда почувствовала, как что-то коснулось её руки. Она посмотрела вниз и увидела, что из двери торчит помятый листок бумаги.        Подняв его, Анна узнала собственный почерк — Что у тебя в сэндвитче? Свежие чернила вычеркнули букву «т». А с другой стороны было выведено аккуратным курсивом (Анна сильно позавидовала): Я должна поговорить с твоими учителями.        — Правда, Эльза? — позвала Анна, улыбаясь. — Ты разгадала загадку?        Прошло несколько секунд, но ответила Эльза. Тук тук тук-тук тук. Скажи мне.        Анна встала на колени у замочной скважины, и внезапно она снова стала ребёнком.       — В какой букве алфавита больше всего воды?        Она задержала долгую паузу, увлекая Эльзу за собой, пока, наконец, её сестра не издала ещё один раздражённый стук. Улыбка Анны стала шире.        — C! — гордо сказала она.        Одно сердцебиение… два… три-        И она это слышала. Хихиканье вырвалось из собственных губ Анны, облегчённой и не верящей. Ей пришло в голову, что она идиотка.        В конце концов, ни одна младшая сестра не могла забыть звук смеха любимого человека.