***
После произошедшего она забыла, как стучать. Она пыталась отрепетировать это в своей голове, между ворочанием и пониманием, что в любом случае не уснёт. Но теперь, когда она заставила себя пройти по коридору, просто чтобы посмотреть, Эльза сжала руки. Она вздохнула и прижалась лбом к двери. — Что ты хочешь, чтобы я сделала, Анна? Эльза уже должна была знать тишину лучше, чем саму себя, но она всё ещё жгла. Эльза дотронулась до ручки — и лёд заблестел в сером свете. Она дёрнулась, споткнувшись о ночную рубашку. Закрыла глаза, вспомнила, как дышать. Конечно. Так было лучше. Её силы знали. Завтра нужно было многое сделать; буквы, которые нужно написать, и важные имена, которые нужно запомнить. Документы, требующие печати; печать, которую она теперь могла забрать, не замораживая. Что Эльза делала так далеко от своих обязанностей? Но Анна заикалась, Я-я думаю, ты станешь классной королевой. И Эльза знала, что это нарушит всё, что она обещала своему отцу, и она никогда больше не сможет смотреть на его портрет или сидеть в его кабинете с комфортом. Но она заставила Анну плакать. Как только почувствуешь себя готовой. В тот момент, когда Эльза коснулась дверной ручки, она знала — если она сейчас войдёт в эту комнату, она разбудит Анну и расскажет ей всё. И на долю секунды Эльза подумала, действительно ли это так плохо. Затем лёд раскололся. И холод хлынул по её венам. Эльза ахнула, прижимая руки к груди. Но проклятие не останавливалось, и небеса знали, что она пыталась, за исключением того, что самое ужасное в магии, соскакивающей с её кожи, было то, что Эльза когда-то любила и владела ею, как своим дыханием, только она забыла, как это делается. — Анна… — Эльза слабо постучала в дверь. Её пальцы онемели. Лёд пытался вырваться наружу. Она держала его — каким-то образом удерживала. У неё перехватило дыхание. — Анна… Анна! Пожалуйста… мне нужно тебе кое-что сказать. Я… Слишком поздно. Следующий стук заволок дверь льдом, и он распространился, отслаивающиеся края просачивались в щели… — Не смей! — её голос зазвонил по-имперски, эхом разносясь по коридору. Грудь вздымалась, Эльза сглотнула. — Не… не смей. В тусклом свете мерцал иней. Струйка воды… и затем вся снежная простыня рухнула каскадом. Эльза повернулась и побежала. В её ушах раздался отдаленный вой, и если бы она не знала, она бы подумала, что это кровь, адреналин. Но Эльза была рождена со своим проклятием — силами — магией, и это определённо была метель, бушующая под её кожей. Она не выдержит. Нет… Эльза без раздумий поспешила мимо своей комнаты, спускаясь по лестнице, — она не выдержала. Она поскользнулась на последней ступеньке, но вместо того, чтобы рухнуть на пол, споткнулась о сугроб. Эльза подтянулась, но снег засосал её запястья. — Нет… — начала она, но снег уже сорвал её перчатки. Эльза уставилась на него, потому, что, несмотря на всё проблемы, которые она доставляла Анне все эти годы, её магия никогда прежде не жила собственной жизнью. Она ворвалась в большой зал. Буря внутри неё бушевала, но Эльза почему-то чувствовала лёгкость. Как будто она не совсем проснулась, и всё, что она сделает сейчас, нереально. Как во сне. Эльза посмотрела на два пустующих трона в изголовье комнаты. — Мне очень жаль, — выдохнула она. Сделай волшебство, — хихикнула маленькая девочка. Она отпустила всё.***
Ей было двенадцать, шёл снег. В этот раз это её вина — просто пришла зима. На рассвете её разбудил возбуждённый стук сестры в дверь и снова тот же вопрос. Она набросила одеяло на голову и пробормотала «да» в подушку. Затем попыталась снова заснуть. Она свернулась у окна, глядя, как её сестра строит снеговиков во дворе. — Ты забыла свой шарф, глупышка, — прошептала она. Анна была там несколько часов, и потому она просидела там несколько часов. В какой-то момент пришёл её завтрак со стуком в дверь, и это была не Герда или Кай. — Я думаю, шеф-повар тайком принёс тебе немного шоколада, — улыбнулся отец. Она улыбнулась в ответ — небольшой вежливый жест, потому что отец не знал, что Анна делала то же самое уже много лет. — Тебе что-нибудь нужно? Если бы это была мать, она могла бы сказать что-нибудь другое, возможно, даже что-нибудь дерзкое. Но сегодня в её комнате был король, и зима всегда тревожила их обоих. Поэтому она покачала головой и сжала руки, когда отец похлопал её по плечу. — Сегодня ночью? — спросил он её, и она знала, что это означает тренировку, потому что зимой никто не стал бы спрашивать про снег и лёд. Она снова улыбнулась. Когда она вернулась к окну, Анна гналась за чёрным котом. Он выглядел точно так же, как тот, которого они ловили в детстве, и она немного волновалась, когда её сестра карабкалась по дереву, надеясь, что охранники тоже смотрят. В конце концов погоня вернулась на землю. Её сестра делала ложные выпады влево и вправо — но как только она прыгнула, снег у её ног превратился в лёд, и она эффектно поскользнулась. Высоко в своей комнате она посмотрела на свои руки и сказала: — Ой, извини, Анна. Но всё же она экспериментально пошевелила пальцами. Анна вскрикнула, снова поскользнувшись. Кот пронёсся сквозь её ноги. Ещё один щелчок пальца, и кот завизжал, катаясь по льду. Смеясь, Анна скользнула к нему, раскинув руки. Затем сестра снова поскользнулась, на этот раз одна, но… Она подскочила, хлопнув руками по окну. Снежная нить задела лодыжку Анны, она упала лицом в кучу снега. Кот остановился и осторожно посмотрел с безопасного расстояния. Анна выскочила на поверхность, отплёвываясь. Она протянула руку, и её рука коснулась воды. Она крикнула: — Холодно! — и поползла прочь, осознав, как близка была к тому, чтобы упасть в пруд. Анна огляделась по сторонам. Эльза пригнулась, прикрывая рот, её глаза широко раскрылись. А потом она засмеялась.***
Первое, что увидела Эльза, нерешительно открыв глаза, свою собственную руку — голую, бледную и дрожащую. Вторым предметом, вылетевшим из ниоткуда и поднявшимся к её ногам, была снежинка. Он проскользнул между её пальцами, но всё равно подлетела к ней и легла на плечо. Эльза поняла, что её ночная рубашка стала белой от пыли. Волосы у неё были распущены. Поднятие головы для определения, что она натворила, ощущалось крайне странно. Как горячий воск на холодной коже и пробуждение от падения — это было ужасно и воодушевляюще, и больше не нужно было сдерживать обещаний. Она их нарушила. Не было ли ощущение лёгкости ошибкой? Давай, давай, давай– Тс-с-с. –давай, давай! Эльза провела рукой по снегу. Он был тёплым. Она почувствовала улыбку на своём лице, и почувствовала себя так, будто ей восемь лет, и ничего плохого никогда не происходило. Сделай волшебство, сделай волшебство! Её руки начали работать сами по себе. Эльза не пробовала колдовать уже давно; её пальцы выросли. Она встала на колени. Она никогда раньше не делала этого сама и не хотела жульничать, потому что Анна всегда выбирала трудный путь — путь веселья. Готова? — Олаф, Олаф… где твой нос? — пробормотала Эльза, оглядываясь. Обычно она собирала его руки во дворе, пока Анна бежала на кухню. В какой-то момент на улице пошёл дождь; она не могла этого видеть, но иней на окнах зашипел. Эльза поднялась. — Подожди здесь, — сказала она, затаив дыхание. — Не… не тай, пожалуйста. Готова? — Пожалуйста, Олаф.***
Ей было девятнадцать лет, и у неё было слишком много секретов.***
Эта мысль пришла Эльзе в голову, когда она шла обратно по освещённому коридору, вертя в руках морковь. А потом в её голове возникла тысяча других мыслей — как ей избавиться от снега? Как, должно быть, ужасаются её родители, наблюдая за ней со своих пустых тронов? Что, если бы она делала это чаще? Что, если бы она могла это контролировать? Её отец никогда не сердился, когда их «практические» занятия заканчивались тем, что Эльза отшатывалась от него. Она была уверена, что он, должно быть, боялся льда, но он этого не показывал. Он дал ей новые перчатки только на следующий день, потому что тогда этого было достаточно, чтобы сделать Эльзу счастливой. Без них она чувствовала, как воздух пробегает между её пальцами. Может быть, если Эльза научится лучше в этом разбираться, то сможет показать Анне. Может быть, однажды между ними больше не останется секретов. Может быть… Она не заметила, что двери были приоткрыты, хотя старалась их закрыть. Эльза даже не заметила, что Олаф всё равно растаял. Анна смеялась и вертелась на том месте, где стоял растаявший снеговик, мокрая от дождя. Она обернулась и увидела Эльзу, застывшую у двери. — Эльза, посмотри! Ты это видела? Как весь этот снег попал сюда? Нет нет нет. Анны здесь быть не могло. Ей не разрешалось видеть это. Она не могла знать. Но она также не выглядела ни капли испуганной. — Анна? — Да? Эльза забыла, что у неё больше нет перчаток, которые она могла начать теребить. — Мне нужно кое-что сказать… — Ничего себе, это место действительно огромное! Вам, девочки, не помешало бы подышать свежим воздухом — почему все двери и окна закрыты? А летом как? Боже, девочки, вы много упускаете. — Э-Эльза? — неуверенно спросила Анна. — Это не я, — прошептала она в ответ. Что-то остановилось рядом с ней, хихикая. — Я прав? — спросил он её. Анна закричала.