The sky is awake

      Эльза проснулась от дребезжащего звука. Она лежала неподвижно на боку, медленно вдыхая и выдыхая, стараясь сохранять ровное дыхание, желая, чтобы лёд ушёл.       Ручка двери продолжала позвякивать.       Эльза приподнялась на локте и крикнула:       — Дверь открыта.       Грохот прекратился просветлённым:       — Ой! — и дверь распахнулась. Олаф вскочил весело приплясывая. Облако над его головой не отставало от его счастливого кружения, разбрасывая крошечные хлопья по полу. Затем холод оказался прямо у руки Эльзы, когда Олаф появился у её кровати.       — Доброе утро, Эльза! Небо проснулось!       — Ты в порядке? — прошептала Эльза.       Олаф склонил голову и размял свои руки-веточки.       — Гм, думаю, да?       Эльза протянула руку и прикоснулась к нему — холодно, тепло для неё, но твёрдо. Она выдохнула, даже не подозревая, что задержала дыхание.       — Почему ты здесь, Олаф?       — Почему ты здесь?       — Это моя комната.       — В этом есть смысл! — Олаф плюхнулся на кровать и сел у ног Эльзы. — Я здесь, потому что ты здесь.       — Так… — Эльза взглянула в окно, — …рано. Где Анна?       — О, она легла спать, потому что устала. Ты знала, что в подземелье есть тюремные камеры? Анна сказала, что это для плохих людей. Как узнать плохого человека?       В самом деле, как?       В последнее время Эльзе казалось, что она проводила больше времени в этом сером предрассветном свете, чем в будние, дневные часы. Судя по всему, живым снеговикам сон не нужен. Эльза не знала, куда ходил Олаф днём ​​и чем он занимался; она только хотела, чтобы ему удавалось оставаться вне поля зрения, как она просила. Вчера Эльза услышала крик Герды: «Оно живое!» из кабинета, в результате чего её ручка дёрнулась на полу-важном документе. Среди охраны также были разговоры о том, что зимний дух Эренделла пробудился и готовит дворец к преждевременным холодам. Однако до сих пор никто не обращался к ней с беспокойством. Эльза подозревала, что Анна имеет к этому какое-то отношение.       — Иногда плохие люди могут вести себя хорошо, — сказала Эльза, протирая глаза. То, что Олаф приходил в её комнату каждую вторую ночь, означало, что она просыпалась позже, чем следовало, и у неё было так много дел. — А иногда хороших людей подставляют как плохих. Это сложно, Олаф.       — Вау, ты много знаешь о плохих людях. Анна сказала, что никогда раньше их не видела.       Эльза слегка улыбнулась.       — И я надеюсь, что так будет всегда. — Она как следует разглядела снеговика в тусклом свете. — Где твой нос, Олаф?       Руки Олафа коснулись его лица, куда Анна протолкнула морковку на следующее утро после всего произошедшего. Полученная Эльзой морковь была найдена в большом зале, который, по словам Кая, каким-то образом за ночь оказался затоплен. Анна была поблизости, завтракала, и из её носа брызнул апельсиновый сок.       — Ой! — Олаф ахнул. — Вот почему я здесь!       — Ты хочешь, чтобы я нашла твой нос? Как ты его потерял?       — Каштан был голоден. Думаю, я ему нравлюсь.       — Почему ты не спросил Анну?       Олаф потеребил свои короткие пряди волос.       — Она, эм, сказала мне спросить тебя?       Эльза приподняла брови. Она взглянула на открытую дверь и коридор за ней; всё ещё тревожное зрелище. Но всегда входил Олаф, только Олаф, и после первых нескольких ночей Эльза смирилась с рутиной. С появлением Олафа ей перестало сниться так много тревожных снов. А Анна теперь гораздо реже стучала в дверь. Эльза не знала, что она думала по этому поводу.       Она скинула ноги с кровати.       — Я думаю, ночной шеф-повар уже должен был лечь спать. Давай быстрее.       Олаф радостно воскликнул, что они отправляются в приключение, а Эльза приложила палец к губам, улыбаясь.

***

      — Моё любимое время года — лето. А твоё?       — Ш-ш-ш, — прошипела Эльза, наблюдая, как за углом исчез свет свечи.       Олаф вылетел в коридор.       — Ничего страшного! Герман всегда поёт на ночном дежурстве. Он нас совсем не слышит. Давай, кухня в той стороне!       Эльза осторожно вышла из-за угла, но Олаф потащил её за собой, весело напевая.       — Олаф, я не думаю, что тебе нужна моя помощь в этом конкретном приключении.       — Почему?       Потому что ночью Анна, очевидно, показала Олафу всё, что знала о замке; любопытные короткие пути и маршруты патрулирования, и Эльзе показалось, что она поняла, откуда пришли слухи о зимнем духе. На самом деле, она совсем не удивилась бы, если Анна и Олаф сами распространили их.       Олаф зигзагом повёл её по другому узкому коридору. Эльза была почти уверена, что они идут на кухню до смешного окольным путём, но обнаружила, что ей на самом деле это нравится. Это напомнило ей о другом времени и приключениях, что были давным-давно, когда её тащила за собой другая рука.       — Осень. Мне больше всего нравится осень.       — Ага. А с каким животным ты больше всего себя ассоциируешь?       — Прости?       Олаф терпеливо кивнул.       — А с каким животным…       — Нет-нет. Я понимаю вопрос… Я просто боюсь, что не знаю, как на него ответить.       — Всё в порядке! Может, тебе надо вздремнуть?       К тому времени, как они наконец добрались до кухни, Эльза ответила на столько странных вопросов, что она была поражена тем, как мало она знала о себе, пока не услышала свои собственные ответы. Узнав, какой она предпочитает цвет чернил — что пока было первым вполне нормальным вопросом — Олаф, казалось, мысленно составил контрольный список, и его глаза снова загорелись.       Эльза быстро зажала ему рот ладонью.       — Нам нужно здесь вести себя тихо. Альфред может всё ещё бодрствовать… или уже проснулся.       Олаф шумно сжал губы. Эльза похлопала его по голове и на цыпочках вошла в дверной проём.       На кухне было темнее, чем в остальных частях дворца. В ней было мало окон, и даже они не пропускали свет, так как кухня была расположена низко в фундаменте. Когда Эльза вошла, она сразу увидела, что кухня пуста, потому что ни один из фонарей не был зажжён. Даже шеф-повару Альфреду, который имел нерегулярный режим сна и бодрствовал, когда Эльза опаздывала на ужин, нуждался в свете, чтобы ориентироваться на своём месте.       Когда Олаф просунул голову внутрь, её колено ударило холодом.       — Сейчас не самое удачное время, чтобы напомнить тебе, что я всё ещё боюсь темноты?       — Всё в порядке. — Эльза взглянула на потолок и потянулась, чтобы отцепить фонарь от дверного проёма. Когда она вернулась, Олаф уже был у ведра со спичками и держал одну перед ней. Эльза с любопытством посмотрела на него. — Ты часто бываешь здесь с Анной?       — Я не уверен. Что значит как часто?       Эльза только покачала головой и зажгла спичку. Она спросила, потому что знала, что Анне было шестнадцать, а теперь уже семнадцать. Но в последний раз, когда они вместе пробрались на кухню, её сестре было всего пять лет; слишком мало, чтобы дотянуться до фонарей, даже с табуреткой и Эльзой, поддерживающей её снизу.       Неся фонарь, Эльза прошла между прилавками и присела перед ящиками, где уже были разложены продукты на следующий день. Олаф наклонился над её плечом, когда Эльза подняла крышку.       Она просмотрела содержимое ящика.       — Могу я спросить тебя кое о чём, Олаф?       — Конечно!       — Я действительно сделала тебя?       — Ага.       — И ты живой?       — Я думаю, да!       — Но как?       — Без понятия!       Эльза заметила знакомую фигуру под пучком шпината.       — А могу я спросить кое-что, Эльза? — Олаф заговорщицки обхватил ее ухо ладонями. — Какой твой идеальный Прекрасный Принц?       Фырканье вырвалось резко, она даже не смогла сдержать его. Эльза прочистила горло, но это не заглушило её смех.       — Анна действительно попросила тебя спросить меня об этом?       Олаф тупо смотрел на неё три секунды. Затем он так сильно покачал головой, что она у него закружилась.       — Анна? Нет! Не она, точно, неа. Совсем нет.       Губы Эльзы изогнулись. Она протянула руку и достала одну морковку.       — Закрой глаза, Олаф.       Она не думала, что когда-нибудь устанет от чистого восторга на лице Олафа, когда он увидел свой новый нос.       — О, этот нравится мне ещё больше — он как личный салат!

***

      Олаф хотел показать свой новый нос своим раскрашенным друзьям в галерее. Эльза нерешительно напомнила ему, что нужно держаться подальше от посторонних глаз, затем подавила зевок. Ещё через пару часов проснётся не только небо. А утром Эльза проведёт свою первую официальную встречу с управляющим советом. Это не давало ей покоя всю неделю, вдобавок к беспокойству об Олафе, и Эльза подумала, что ей крупно повезёт, если она сможет вновь уснуть. Она должна попытаться. Её собственное здоровье тоже входило в её обязанности.       Так что она не знала, почему постучала в дверь Анны.       Раздался скребущий звук, затем приглушённый бамс, приглушённый визг. И писк сестры:       — Я сплю!       Эльза посмотрела на шоколадного кролика в руках. Она положила его на пол у двери, где она иногда находила такого же у своей двери, и Эльза решила, что этого хватит на одну ночь, и так много чего произошло. По крайней мере, она надеялась, что Анна в постели.       Затем она услышала поспешные шаги.       — На самом деле, нет, я не сплю!       Лёд слетел с кончиков пальцев Эльзы и попал в замочную скважину.       С другой стороны двери раздался грохот.       — Извини, извини, ты в порядке? Анна?       Ничего. Сердце Эльзы екнуло один раз; второй—       А потом она услышала скомканный стон:       — Ой… если бы ты не хотела меня видеть, сестрёнка, ты могла бы просто сказать мне.       — Мне очень жаль, — снова сказала Эльза. — Это был… рефлекс.       — Это тоже связано с силами? Волшебные ледяные рефлексы? Ты заморозишь весь Эренделл, если я пощекочу тебя?       — Пожалуйста, даже не думай об этом.       Анна на мгновение замолчала. Эльза представила, как она трёт больное место, вероятно, локоть.       — Это больно, Эльза, — наконец сказала сестра.       — Я знаю. Мне очень жаль.       — Сейчас ты можешь дать мне выйти?       Эльза подняла руку… затем опустила.       — Нет.       — Очень смешно, Эльза, я не знала, что в тебе есть комедийная жилка. Поделись ей со мной.       — Анна, тебе нужно поспать… Мне нужно поспать.       — Нет, правда, мне бы очень хотелось послушать, как ты смешно… о. Ты серьёзно. Хорошо. Гм. Ты позволишь открыть дверь хотя бы на дюйм, чтобы я смогла пожелать спокойной ночи? Или доброго утра?       — Если я это сделаю, мы не будем спать всю ночь.       — Ты уверена? — в голосе Анны было больше надежды, чем удивления.       Эльза поднесла руки ко рту и мягко дунула в них. По утрам она, одетая, стояла перед зеркалом и гладила рукой коробку со своей коллекцией перчаток. У неё все ещё лежала там самая первая пара, которую подарил ей отец, потому что именно в них она верила больше всего. Затем Эльза смотрела на свои руки, изучала спирали собственных отпечатков пальцев и вспоминала первое дуновение воздуха, когда её силы сорвали перчатки.       Она глубоко вздохнула.       — Моё любимое время года — осень. Я восхищаюсь любым животным, которое может летать наравне с ветром и небом. Я считаю, что сон должен быть наградой за плодотворные усилия… и я думаю, что счастливый конец принцессы не должен зависеть от любви принца. Кроме того, чёрные чернила легче достать.       Воцарилась тишина. Пока Анна переваривала услышанное, Эльза думала, что сейчас всё по-другому — другая сторона двери. Она надеялась, что всё хорошее не потребует оплаты, потому что в последнее время у Эльзы было слишком много долгов.       Анна робко спросила:       — Он спрашивал тебя, на каком языке ты хотела бы, чтобы мир больше говорил?       — Латинский.       — Фу.       Эльза улыбнулась, потому что она услышала ухмылку в голосе Анны.       — Я думаю, из тебя получится очень элегантный лебедь, — размышляла её сестра. — По крайней мере, я думаю, что они умеют летать. Они должны уметь летать, верно? Я имею в виду, я знаю, что есть эму, страусы и куры! Но лебеди? Это вообще разрешено?       Эльза прикоснулась к замороженным фракталам на двери и подумала, должна ли она также легко таять. Потому что в такие моменты Эльза желала этого.       — Анна?       Анна игриво постучала по дереву в знакомом ритме. Тук тук тук-тук тук.       Эльза спросила:       — Что ещё ты хотела бы знать?       — Я-я? О тебе? Гм… — Анна удивлённо засмеялась. — Тебе, наверное, не очень понравится. У Олафа было много идей. Мы составили список, и чёрт возьми, мой почерк просто уф. Ужасный.       Эльза подумала о длинном столе для переговоров и платье, которое Герда отложила в свой гардероб.       — Всё в порядке, — сказала она, когда струйка воды потекла по двери.       — Хм?       Эльза открыла дверь.       Анна сидела прямо у проёма, всё ещё в своём повседневном платье, обнимая две подушки. Она смотрела, как Эльза тихонько закрыла за собой дверь и села напротив неё.       Эльза поместила между ними шоколадного кролика. Анна моргнула и снова посмотрела на Эльзу. Затем она придвинулась ближе и, ухмыляясь, протянула Эльзе подушку.       Времени у них достаточно.