Мужья, любите своих жён, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё.
Еф. 5, 24.
Четыре часа утра. Меня будит телефонный звонок Лизы. В последнее время это нормально. Пару лет назад такое бы возмутило, но не теперь. За две недели это третий раз. Три звонка ночью и два днём. Подобное стало нормой за две недели. Он разогнался. Раньше наблюдались продолжительные перерывы, но теперь прекратились. Он слетел с катушек, однозначно. Пустился во все тяжкие? Что преступник себе позволяет? Мне не важно, кто он. Я обязан поймать его, при любой возможности убить. Не жалеть, как он не пожалел тридцать человек, из которых шестеро детей. Если я не остановлю преступника, он никогда не прекратит разрушать город, будет убивать каждый день. Сколько ещё нужно невинных детей, чтобы утолить жажду? Звонок будит и Натали. Я говорю, что у меня срочный вызов. Она не удивляется. Самое страшное уже происходит — жена становится частью моей работы. Я обещаю вернуться пораньше, Натали — дождаться. Мы оба врём. Натали знает, что в полдень у меня назначена встреча, а потом я засяду в кабинете до восьми вечера, но к девяти и даже к полуночи не вернусь, поэтому Натали наглотается обезболивающих и заснёт, не дождавшись меня. Я её понимаю, как и она понимает меня. Перед уходом Натали говорит, что любит, и чтобы я был осторожен. Это самые дорогие слова. В машине я набираю Лизу в надежде подробнее узнать о происшествии. На юго-западе, в тридцати милях от моего района, приблизительно в час ночи, скончалась двадцатичетырёхлетняя девушка Клэр Донован. Фармацевт работала в ночную смену в круглосуточной аптеке. — Это снова он, Джим. Это не смешно. Наутро все газеты запылают пожаром, — произносит Лиза в четыре часа утра. Лиза права: он стал звездой. Газеты окрестили его Пироманьяком. Журналюги всегда приезжали первыми на место преступления, поэтому и в прессе, и в новостях с особой страстью рассказывали о случившемся: о поджигателе. Ни слова об умерших. Это началось, как оказалось, пару лет назад. Ежегодно в городе загорается по меньшей мере около сотни зданий, а в пожарах погибают… дети. Ужасное зрелище. Никогда не забуду. Причиной пожара обычно становятся незатушенная сигарета или неисправная проводка. Одна пожилая миссис готовила суп на газовой плите, оставила кастрюлю на огне и заболталась с подружкой по телефону. Загорелась висящая рядом занавеска, взорвался газовый баллон. От дома остались угли. Суп так никто и не попробовал. Во всех смертях есть причины. Во всех пожарах есть причины. Человек не может просто взять и сгореть дотла. Однако, как оказалось, может. Такими стали тридцать человек как минимум. Я думаю, их больше, никто не придаёт этому значения. Клэр Донован — тридцать первая жертва. Полиция не вела дело о пожарах, считала их несчастными случаями. Происшествия копились, стала прослеживаться связь — причины возгорания и предмет возгорания так и не были установлены. Удочку закинули репортёры. Они первые предположили, что за пожарами стоит человек — помешанный на огне псих, возможно, сам когда-то пострадавший и теперь мстящий миру. Я считаю, это слишком банально. По всей стране таких людей тысячи. Лиза просмотрела фонды помощи пострадавшим в пожарах. Обычно такие люди — затворники или же, наоборот, успешные бизнесмены, построившие лучшее будущее на трагедии, другие проживают остаток дней в домах для инвалидов. Я не рассматриваю вариант, что это группа людей-террористов. Такое ощущение, что поджоги вообще не имеют смысла. Некто ходит по городу и поджигает то, что ему захочется. Я уверен, он — псих, но сам не обожжён. Преступник не выделяется из толпы. Есть ли смысл в действиях Пироманьяка, или он правда просто обижен на мир? За поворотом нужная мне аптека, точнее развалины. Я чувствую запах. Лиза придерживается правильной тактики — сидит в кабинете. Она никогда не выезжает на место преступления, прикрывается паническими атаками. «Грязную работу» на улице выполняю я. Таков наш уговор. Лиза — мой внутренний голос разума, я — её тело, оболочка. И я благодарен, что сейчас Лизы нет рядом, потому что, выйдя из машины, мне хочется блевать от запаха сожжённого человека. Клэр Донован — двадцать четыре года. Прощание будет в закрытом гробу. Я представить не могу, каково это: увидеть чёрные кости дочери. На место прибыли пожарные, полицейские и медэксперты. Так как аптека расположена в доме, понятые быстро нашлись. Они же оказались и пострадавшими от пожара. По всей вероятности, огонь вспыхнул именно в аптеке, а затем перешёл на соседний продуктовый магазин и квартиры выше. Жильцы сообщили о трагедии, но поджигателя никто не видел. В таких ситуациях люди не смотрят, кто это натворил. К счастью, соседний магазин не работал, из пострадавших овощи и печенье. Аптека сгорела дотла. Камеры, естественно, расплавились. Преступник отлично заметает следы. На улице нет камер видеонаблюдения и фонарей. Итог плачевный: шесть пострадавших, четыре сгоревшие квартиры, два магазина, которые уже не отремонтируешь, и погибшая Клэр Донован. Понятые сказали, что у фармацевта не было врагов, Донован порядочная и ответственная. По их мнению, поджог совершил наркоман, нуждающийся в срочной дозе, а Донован не продала. Нет, не простой наркоман. Я не исключаю, что некая зависимость у нашего Пироманьяка есть, ведь он пошёл в аптеку. Зачем идти сюда в час ночи? Когда что-то очень нужно в тёмное время суток. Я смотрю на соседний дом. А что если он живёт в нём? Что если он сейчас наблюдает за нами? Перед убийством покупатель забрал то, за чем пришёл? Он наверняка где-то поблизости. Круглосуточная аптека здесь одна. Возможно, поджигатель приходил и ни раз. Нужно сказать Лизе, чтобы она опросила работников сгоревшей аптеки и проверила близлежащие точки. Я ищу не человека, а вещество, которое он покупал. Если один и тот же препарат будет куплен во всех магазинах, значит это наш клиент. Такой шанс нельзя упустить. Неужели безумец облажался? Сглупил или, наоборот, переиграл меня? Запах пепла впитывается в одежду. Ехать мыться и переодеваться домой нельзя. Натали не почувствует смерть человека. Поеду в участок. Я храню запасные вещи в шкафчике. Лиза на работе, расскажу ей свои наблюдения, и мы дополним папку Пироманьяка новой жертвой. Встреча с евреем назначена на полдень — через шесть часов. За это время криминалисты что-нибудь откопают в развалинах аптеки, а я приведу мысли в порядок.***
Они обнаружат мою кровь — это им ничего не даст. Никаких данных в картотеке. Я — послушный гражданин, никого и пальцем не тронул. И аптекаршу тоже не трогал! Я вежливо попросил таблетки, ебучий рецепт забыл дома. Аптекарша посчитала меня ненормальным и не продала лекарства. Я не псих. Я больной. Мне нужна помощь. Никто помогать не собирается. Я сам себе помогу, как умею, это у меня получается лучше всего. Детектив умён, но Пироманьяк умнее. Детектив будет проверять аптеки и ничего не найдёт. Я не дурак. Таблетки мне поставляет больница, обычными магазинчиками пользуюсь крайне редко. Вот сегодня мне совсем плохо. Я готов был отпилить проклятую ногу, но пообещал Монике не глупить. Несколько капель крови копы обнаружат неподалёку от места происшествия. Ну и пусть. Это ничего им не даст. Эксперты определят пол, возраст, возможные заболевания. Детектив выйдет на Монику. Что она скажет? Она имени моего не знает, да я и сам его забыл. Никто никогда не назовёт моего имени. В узком кругу я — популярная личность. За спиной раз в год слышны шёпоты. Все держатся подальше от меня, не называют уродом. Боятся. В моей жизни нет друзей, нет любви. Я дал понять Монике, что между нами ничего не может быть, но она не способна скрыть чувства. Детектив выйдет на меня. Вопрос времени. Я не чувствую страх перед ним. Он — букашка, как и все. В следующий раз, когда наши глаза встретятся, я подожгу его или себя.