ОАЗИС. АКТ I. ПАССАЖИР БЕЗ БАГАЖА

КАК Я ВСТРЕТИЛА ДЬЯВОЛА

В 2013-м мне было двадцать пять лет. Я отучилась на филолога. Специальность — язык и литература. Я очень любила читать, поэтому нашла идеальное место работы — библиотека. Это мой мир. У меня особые предпочтения в книгах: страдания, не физические, а душевные. Психология и разные отклонения от нормы — своеобразное хобби. Любимые авторы — те, которые мучают своих персонажей. Я одиночка по натуре, но это не значит, что друзья в жизни отсутствуют. И всё же меня никто не понимает, мне некому раскрыться. Есть люди, которые считают Эву Винтер ненормальной. Я ни с кем не встречаюсь — мне комфортно одной. Набережная в двадцати минутах от моего дома — там я люблю читать книги под шум воды. Там я встретила его. Как обычно я читала. Чуть дальше на каменный поручень облокотился мужчина. — «Пассажир без багажа», — голос с придыханием. — Первая книга, которую я прочитал у этого автора. — И как Вам? — я хотела с ним заговорить. Он не понравился мне внешне, но привлекал духовной близостью. — Я прочитал все его книги за четыре месяца, — улыбка. — Думаю, это мой автор. — Третья книга, которую я читаю у него. За три дня. Глаза загорелись: — Ого! Я сразу понял, что Вы неординарная, но Вы по-настоящему особенная. — С чего бы? — Скажите честно, Вам нравится, что Вы читаете? — он повернулся ко мне лицом, до этого стоял боком. У него тяжёлые голубые глаза. — Я чувствую себя комфортно в его историях, — я впервые взглянула на собеседника. — Такой ответ устроит? — Это то, что я хотел услышать. Любимая личность главного героя? — он решил меня проверить. — Нарцисс. — Почему? — Потому что я люблю живопись, — живопись и впрямь моя страсть. — А Ваша какая любимая личность? — Доктор. Потому что в личности доктора он понимает, что болен, — мужчина внимательно посмотрел на меня. Не разглядывал, не изучал. Смотрел и видел мою душу. Мне было не важно, кто этот человек и как его зовут. Я не спрашивала имени, он не спрашивал моё. Нам было комфортно вдвоём. Я не замечала никого вокруг кроме него. Мы гуляли по набережной и разговаривали. Его страстью оказались книги и живопись. В тот день я нашла человека, который способен меня понять. Чудачка Эва Винтер всегда представляла, что найдёт его, и вот он реализовался. Настало время прощаться. Я не хотела долго с ним находиться, чтобы не испортить первое впечатление. Он останется загадочным незнакомцем: немногословным и чарующим. — Так чем же я особенная? — вдруг вспомнила, что не получила конкретный ответ. — Тем, что необыкновенная. Это было последнее, что я услышала от него в тот день. Мужчина запомнился мне, не выходил из головы. Я хотела вновь увидеть его, удостовериться в реальности. Вспоминала внешность: средний рост, крепкое телосложение, залысина, седые борода и усы, голубые глаза. Абсолютно не мой типаж, но меня тянуло к нему. Тянул его голос. Если бы бархат мог говорить, то говорил бы голосом незнакомца. Я ходила на набережную, но его не было. Он появился через неделю: — Дайте угадаю: «Эта бумага — твоя кожа, эти чернила — моя кровь». У меня побежали мурашки. Не из-за того, что он процитировал героя из книги, а из-за того, как это сказал. Антагонист романа ожил и предстал передо мной. — Как Вы догадались? — Я дал Вам фору в неделю. Подумал, сладкое оставите напоследок, — из сладкого был мужской голос: медовый. Он подошёл ко мне и заулыбался: — Мне не хватало наших разговоров. Вы не против? Незнакомец предложил вновь прогуляться, а я не смела отказать. Он рядом, словно тень. Я не боялась его и чувствовала себя в безопасности, несмотря на то, что абсолютно не знала человека. Мы снова расстались, а придя домой, я заскучала по нему. У меня три лучшие подруги. С Джем и Мэри мы учились в одном классе, а Мелисса старше нас на два года. Мы называли себя «SatC», как в одноимённом сериале, где четверо подруг дружат многие годы. Джем и Мэри меняли парней, как перчатки, у меня никого не было, а Мелисса замужем. И, конечно же, мы обсуждали мужчин: какие сейчас в тренде, кому лучше не давать шанс, кто и в какой позе любит. У Мелиссы с мужем нет проблем в постели, Джем и Мэри всегда смешили нас своими конфузами, а мне рассказывать было нечего. Лишь об одном мужчине я могла рассказать. — Я познакомилась кое с кем, — впервые я перетянула одеяло в разговоре на свою сторону. — Здорово! — обрадовалась Мелисса. — Что? С мужиком? Сама? Когда? Рассказывай, я хочу знать всё, — затараторила Джем. — Ты нормальная? И молчишь? Мать, давно пора, — Мэри по обыкновению озвучила нравоучения. — Мы знакомы месяц. Я не хочу афишировать. Мы общаемся, мне этого хватает. — Как зовут? Как выглядит? Сколько лет? Надеюсь, не ботан-задрот, которого ты подцепила в библиотеке? — Джем жаждала подробностей. — Мы встретились на набережной. Он гораздо старше меня. Одевается по классике: костюм, пальто. Любит искусство во всех проявлениях. — Женат был? Дети есть? — факты, волнующие Мэри. — Нет, ничего такого. — Звоночек, подруга. Если мужик старый, то совсем подозрительно. Может, гей или извращенец? — насторожилась Мэри. — Не такой, как все. Он очень внимательный и требовательный. — Что ему нужно от тебя? — вопрос Джем застал меня врасплох. Я пожалела, что рассказала о тайном незнакомце, но так хотелось, чтобы подруги знали: в моей жизни появилось нечто особенное. — Девочки, всё хорошо. Я уверена в нём. Он не маньяк и не гей. Такой же, как и я. Если бы вы его увидели, сразу поняли меня. — Ты влюблена? — самый правильный вопрос задала Мелисса. — Я очарована им. Он — мужчина моей мечты, — правильное описание моих чувства. Через несколько дней мы снова встретились с девочками. На этот раз повод — день рождения Джем. Мы напились, слишком много алкоголя. Я не злоупотребляю, но мне необходимо было расслабиться. Подруги решили проводить меня до дома. Три часа ночи. Нам не страшно — с нами Мелисса, а с ней никогда не бывает страшно. Тимми её отпустил, за что мы его поблагодарили. Я думала о мужчине моей мечты. Вот набережная, а его нет. Джем начал звонить очередной бывший. В порыве алкоголя Мэри не выдержала и кинула мобильник в реку. Мы засмеялись. Джем материлась, оценив ситуацию: четыре пьяные девки и мобильник в воде. Никто не хотел окунаться в реку, особенно Мелисса, недавно проблевавшаяся в урну. Мне было нечего терять, я прыгнула потому, что кто-то должен был это сделать. Мне нужен прыжок от мыслей. Я помнила, как луна отражалась от водяной глади. Помнила, как достала чёртов мобильник, но вылезти не смогла. Девчонки протрезвели, однако спасли меня не они. Я чувствовала что-то мягкое на губах — его борода. Сильные руки на грудной клетке. Я открыла глаза и увидела первым его, а потом подруг. Мелисса снова блевала. — Как Вы себя чувствуете? — в голосе тревога. — Хорошо, — выплёвывая воду, я разжала руку с мобильником, — сказала же, достану. — Моя ты солнышко, ты лучшая! — Джем полезла целовать меня. — Возьмите, согреетесь, — он отдал пальто. Оно вкусно пахло сладостью и резкостью. Его аромат. — Спасибо Вам большое. — Он сказал, вы знакомы, — пробормотала Мэри, переводя взгляд с мужчины на меня. — Мы бы тебя вытащили, подружаня, но что-то пошло не так-ик, ой, пардоньте, — обнимая мусорный контейнер, икала Мелисса. — Так вы знакомы, Эв? — настороженно спросила Джем. Я долго смотрела ему в глаза и ответила: — Это Артур. Он поговорил о чём-то с девочками и ушёл, не сказав мне больше ни слова. Подруги наконец-то довели меня до дома. На утро я почистила и высушила пальто Артура. Внутри марка — вещь дорогая. Я должна вернуть его обратно спасителю. Было опрометчиво, но единственный человек, который мне рассказал бы, что именно вчера произошло — Мелисса. Да, она перебрала слегка, но я ей доверяла. — Привет. Как ты? — мне действительно важно было знать, что с ней всё в порядке. — Привет. Я выблевала вчера галлон шампанского, так что сегодня состояние прекрасное, — такой откровенной её сделал Тимми. Он просил жену говорить абсолютно всё, о чём она думает. — Что сказал Тимми? — «Спасибо Господу, что я тебя не вижу», — его первая реакция. Ты же знаешь, мы никогда не ругаемся. У нас нет секретов друг от друга, и мы позволяем себе что угодно. У меня идеальный муж. Тимми действительно идеальный для Мелиссы. Многие девушки не хотели бы оказаться на её месте — жить с инвалидом. Только не она. Мелисса полюбила калеку и чувствовала себя счастливой с ним. — Я понимаю, тебе было плохо, но что произошло вчера? Что было после того, как я прыгнула в воду? Ничего не помню, сразу потеряла сознание. — С пригорка спустился мужчина. Он услышал наши крики, точнее крики Джем и Мэри, у меня-то рвотные позывы. Услышав имя «Эва», он сказал, что Вы знакомы, снял пальто и бросился в воду. Мы не стали его останавливать. Девчонки сказали: если мужик окажется маньяком, они его отдубасят моим мусорным контейнером. Я была не против. Артур вытащил тебя из воды и попросил у нас разрешения сделать искусственное дыхание. Я-то, понятное дело, не могла ничем помочь, а девчонки не хотели заморачиваться. Ну а потом ты вернулась к нам. — Дальше я более менее помню. Что он вам потом говорил? — Он спросил, не нужна ли нам его помощь. Мы сказали, нет, и что отведём тебя домой сами. Конечно, поблагодарили спасителя. Ты-то сама как? — Со мной всё хорошо. Мне бы вернуть пальто. Скажи честно, что ты думаешь об Артуре? — мнение Мелиссы очень важно, никто кроме неё не может разглядеть незнакомого человека. — Я сразу поняла, что он тот, о ком ты говорила. Артур — приятный и храбрый мужчина. Когда девчонки с ним говорили, они не могли оторваться от него. Если бы не Тимми, я бы подвинула тебя, подруга, — Мелисса громко засмеялась. Мы обе понимали, что кроме Тимми ей никто не нужен. — Я скажу так, Эв, не упусти его, прошу. Не делай глупости, будь собой. Мне кажется, Артур влюблён в тебя. — Этого я и боюсь, Мэл, вдруг он воспользуется моей наивностью? Вдруг разобьёт сердце? — Ты и наивность — вещи несопоставимые. Ты всегда ковыряешься в мужчинах. Как что, сразу отшиваешь. — В том-то и дело. У Артура нет изъянов. Я сложила пальто в пакет и пошла на набережную. Артур ждал меня. — Надеюсь, прыжки в воду не станут привычкой? — заговорил бархат. — Простите. Клянусь, это было в первый и в последний раз. Я не поблагодарила Вас вчера. Вот, — я протянула пакет с пальто, — спасибо большое, — лицо покраснело от стыда. Сегодня он в сухой рубашке и чёрной короткой куртке. — Оставьте на память. Оно Вам очень идёт. Извините, я разглядел Вас вчера в свете фонаря. Ваши подруги не на шутку испугались за попрыгунью. — Да, но не бросились спасать, — заметила я. — Но Вы бросились за телефоном. Когда я выпиваю, обычно сразу ложусь спать. Меня не тянет на приключения. — У Вас нет духа авантюризма? — Наверное, я просто уже стар, — слабый голос. — Чем Вы планируете сейчас заняться? — А что Вы мне предложите? — я видела, как он смущается, не может осмелиться озвучить желания. — У меня на работе завтра планируется новая выставка картин. Думаю, Вам понравится. Хотите стать первой посетительницей и увидеть всё сейчас? — В каком жанре картины? — я ненавидела пейзажи и натюрморты. — Честно сказать, затрудняюсь ответить. Лучше увидеть собственными глазами, Эва. Он впервые назвал меня по имени. Наверняка узнала вчера от девочек. И тут я кое-что вспомнила. — Я не помню, чтобы Вы представлялись. Откуда я знаю Ваше имя? — этот вопрос мучал меня до утра. Откуда взялось имя «Артур»? — Мы представились друг другу на третьей встрече, но имена нам были не важны. Он ездит на чёрном Бентли, салон кожаный — это слишком для меня. Да, здорово, но соответствовать такому я не могла. Артур заметил моё смущение: — Я должен ездить на дорогой машине, должен пользоваться дорогим телефоном. Имидж. Я должен быть выше конкурентов. Эва, поверьте, это ничто по сравнению с Вами. Я ехала с мыслью: «Мы не представлялись друг другу на третьей встрече». Трёхэтажный офис. Первые этажи — стеклянные, на последнем располагался кабинет Артура. Картины заполнили два этажа. Психоделика. Инсталляции. — Что скажете, в Вашем стиле? — поинтересовался Артур. — Определённо, это то, что я хотела увидеть. Люди без лиц. Старые засвеченные фотографии. Человеческие фигуры неправильной формы. Тугие жирные мазки красок. Меня такое не пугало, завораживало. — Кто автор? — Не важно, кто он, или кто они. Важно, какой след он оставит после себя. Моё внимание привлекла старая фотография маленькой светло-русой девочки на лавочке. Рядом с ребёнком костыли, её ноги вывернуты. — Кто она? Чей-то след? Артур посмотрел на фотографию с болью: — Она — лучшее, что было в его жизни. Я часто посещала музей. Мне нравилась атмосфера боли. Нельзя скрыть то, что у тебя внутри. Артур дал мне «абонемент» на бесплатное посещение выставок. Охранник и секретарша знали меня. Они показывали уважение к посетительнице. Я видела коллег или конкурентов Артура. Они и рядом с ним не стояли, в них не было той власти, какой обладал Роуч. Мне это льстило, потому что я была близка с ним. Не в физическом плане. После ночного спасения он больше не прикоснулся ко мне. Духовная близость: одинаково мыслили, нам нравились одни и те же вещи, мы понимали друг друга с полувзгляда. Я впервые захотела, чтобы мужчина стал моим физически. Однажды Артур пришёл ко мне на работу. — Когда наступит момент, и я увижу, как Вы из красавицы превратитесь в Фиону? — он в очках. Мальчишеский стереотип о том, что в библиотеку ходят только ботаники-очкарики. — Хотите быть моим Шреком? — я сняла с него очки. Они оказались с диоптриями: небольшая близорукость, очки для чтения. Мне в самый раз. У Артура были изъяны, или, как бы он сказал: «Это возрастное». — Я не против. Я за естественность, — в голубых глазах появился огонёк. — Составите мне компанию? Вечером планируется вечеринка, будет много народа. Я хочу кое с кем Вас познакомить. Вы обрадуетесь, увидев этого человека, больше, чем когда видите меня. Я не смогла скрыть неловкость. Артур понимал, что нравится мне. Нравилась ли я ему? — Не люблю шумные компании. Думаю, буду лишней там. — Я не дам Вас в обиду, Эва. Вам понравится. Я уверен. Дресс-кода нет. Одевайтесь, как хотите. В девять вечера такси отвезло меня в центр города на «Офисное кладбище» — семь высоток, где работали исключительно белые воротнички. Я была здесь пару раз, но внутрь никогда не заходила. Это место чужое для меня, жуткое. Вот что страшило по-настоящему, а не психоделика. На входе меня встретил охранник, проводил до лифта и сказал подниматься на крышу. Я оделась простенько: узкие джинсы, блузка, ботинки на плоской подошве, распущенные волнистые волосы и никакого макияжа. Я оказалась на крыше. Народа много. Вечеринка в разгаре. Никто не посмотрел на прибывшую, только Артур увидел меня. Он сразу же заулыбался и пошёл навстречу. — Я ждал Вас. Хотел сам заехать за Вами, но, понимаете, я здесь хозяин, — слова сожаления и отчаяния. — Сразу к делу. Пойдёмте. Артур одет в тёмно-синие, чуть подвёрнутые джинсы, светло-голубую рубашку навыпуск с расстёгнутыми верхними пуговицы, тёмный двубортный пиджак в тонкую полоску с большими пуговицами, на ногах — серо-коричневые замшевые ботинки. Вот что значит одеться «как хочешь». Артур повёл меня на противоположную сторону крыши, в тёмный угол, освещённый неоном. Музыка играла громко, люди разговаривали, пили, но только не в этой части. Мелодия тихо доносилась, пахло жасмином. — Эва, познакомьтесь, мой друг Жан, — предо мной предстал человек, которого я считала кумиром, который перевернул моё нутро. Автор, чьи книги я прочитала за несколько недель. Артур что-то сказал по-французски, Жан засиял и протянул мне руку. Я с растерянностью её пожала. Артур знает французский? Акцента я не услышала, произношение чистое. Артур очень умный и наверняка владеет иностранными языками — работа обязывает. Артура позвали. — Покину вас. Вам есть, о чём поговорить, — он удалился и оставил меня с чёрным нутром. Я не знала, что сказать, улыбалась, как дура. Жан — француз, а я не говорила по-французски. Пришлось спросить: — Извините, Вы понимаете английский? — Конечно, но прошу прощения за акцент, — у него очень милый акцент, английские слова он произносил мягко. А пишет Жан про вскрытия людей и убийства. — Я хотела поблагодарить Вас. — За книги? — Нет. Вы заставили меня не бояться смерти. — Артур был прав. Вы — удивительная. — Какую роль играет Артур? Он — герой Ваших романов? Жан засмеялся: — Мой друг отлично впишется в тематику кошмаров или уже там есть, — он прав: Артур действительно похож на героя, сошедшего со страниц самой чёрной истории. — Я кое-что привёз Вам, — Жан протянул книгу с белой обложкой без названия. — Это книга, которую я только что закончил. Она готова, осталось придумать название с обложкой, и можно выпускать. Ещё рано. Достаточно правок. История написана. Вы — первая, кто прочтёт её. На форзаце я увидела именной автограф. Сердце забилось чаще. Ради таких моментов стоит жить. Текст на оригинальном языке. Придётся читать с переводчиком, зато отличный стимул выучить французский язык. — Чем она особенная? — я не стала спрашивать, о чём книга, и так пойму после прочтения. — «Первое впечатление для того и создано, чтобы обмануть бдительность», — сказал Жан. Уверена, в этом и заключается смысл романа. Или не только романа? Подошёл Артур: — Когда начнёте учить французский? — вопрос с издёвкой. — После окончания скучной вечеринки, — парировала я, зная, что Артур оценит. — Если скрасите вечеринку, Эва, я буду читать Вам вслух на английском. Сволочь. Знает, что мне нравится его голос — берёт за живое. — Так давайте зажжём? Ваше сердечко не остановится? — я хотела поставить Артура на место, показать, что не только я в его власти, но и он в моей. Мы пошли за напитками. Сильного алкоголя нет, преобладали лёгкие коктейли. С учётом того, на что я способна в пьяном виде — это хорошо, по крайней мере не опозорюсь. К Артуру подошла женщина лет сорока-пятидесяти и зашептала ему на ухо. Они улыбались. Они держались за руки. Я хотела разбить стакан о её улыбающееся лицо. Дамочка не давала мне шанса перед Артуром — почувствовалась беспомощность. Выпив залпом стакан, я нагло спросила: — Артур, мы идём? — вопрос дал понять красотке, что это мой мужчина, и она рядом с ним лишняя. Не приступ ревности. Обозначение территории. Мы танцевали с сотней человек друг за другом. Артур в начале, я позади держась за крепкие плечи и смеясь. Он обозначил моё место в его жизни — опора. Вечеринка стала волшебной. До четырёх утра мы веселились, а потом Артур сказал: — Приходите завтра днём в музей. У меня предложение к Вам. — Озвучьте сейчас, — я готова была сказать «да». — Всему своё время, Эва. Я проснулась в одиннадцать утра. Сегодня не моя смена в библиотеке. Привела себя в порядок и отправилась за предложением. — Мисс Винтер, добрый день, мистер Роуч Вас ждёт, — сказала секретарша Молли. Она хорошенькая, милая, но Артур признался, что Молли недостаточно умна: у него высокие требования. Кабинет покрашен в чёрные тона. Белый стол в стиле модерн, стул напротив, Артур в кожаном кресле. На стенах мои любимые картины. Пара дорогих диванов и небольшой столик, полки с книгами. — Сегодня ночью Вы не совершили глупостей? — Артур отвлёкся от документов и поднял на меня глаза. — Нет, я веду себя плохо после шампанского, — я решила быть как Мелисса: откровенной и строгой. — Присаживайтесь, — он пригласил за стол. — Я сказал, что у меня есть предложение к Вам. Выпьете? — Это Ваше предложение? — Это моя любезность, — Артур откинулся на спинку кресла, глаза серьёзные, губы сжаты. — Эва, я хочу, чтобы Вы стали моей помощницей и работали со мной. — Вам помогает Молли. Артур состроил гримасу: — Она не справляется с обязанностями, не понимает, что делает. Мне нужен человек, который чувствует меня. Вы именно такая. А Молли я уволю, — Артур говорил твёрдым голосом. Мне стало жаль Молли. Она не вундеркинд, о котором мечтает Артур, но хороший человек. Молли не заслуживает, чтобы с ней обращались, как с вещью. Я не хотела занимать не своё место, считала, что Артур намеренно поступает низко. Неожиданно от него услышать распоряжение чужой жизнью. Работники музея знали, что между хозяином и его подружкой что-то есть. Я не получу должность через постель, не буду ловить косые взгляды. Я перестала мечтать попасть к Артуру в постель. — У меня есть работа. Я не собираюсь увольняться. Меня устраивает. — Работать в библиотеке? — унизительный тон. — Что плохого работать библиотекарем? — За книгами Вы перестаёте замечать реальность! — Артур заорал. — Вы живёте иллюзиями! В свои двадцать пять Вы покроетесь пылью, Вас сожрут насекомые, как страницы любимых книг! Впервые я увидела его злым. Бархатный голос потерял сладость, стал холодным и пренебрежительными. Артур втоптал меня в грязь. Его некогда ласковые глаза стали стеклянными. Передо мной сидел не мужчина моей мечты, передо мной сидел дьявол. — Вам осталось жить от силы двадцать лет. Вы твердили: «Я старый». Мне — двадцать пять, у меня вся жизнь впереди. Я лучше умру в одиночестве, но Вы никогда не умрёте на моих руках. Слёзы потекли ручьём. Я выбежала из кабинета, слыша, как Артур кричит моё имя. Крик умирающего зверя. Вечером он оставил голосовое сообщение на автоответчике. Я не помню, когда мы обменялись номерами. «Эва, простите меня. Я не такой. Не хотел Вас напугать. Я не чудовище. Я хочу, чтобы Вы были счастливы. Вы вправе сама вершить свою судьбу, а я не буду Вам судьёй. Вы — удивительная девушка. Никогда не встречал, подобных. Нужно было поцеловать Вас тогда, на крыше. Это необходимо нам. Но я не осмелился. Эва, я не дьявол». Одни «я», «я» и ещё раз «я». Все мысли о себе любимом. Его голос дрожал. Искренность или игра? Я перестала вовсе понимать Артура. Страх ушёл. Артур не приедет, не сделает чего-то плохого. Остаётся забыть его и жить дальше, продолжить жизнь без Артура. На протяжении четырёх месяцев общения с Артуром подруги интересовались нашими отношениями. Их волновало, когда мы поцелуемся, переспим, когда я перееду жить к нему. Ответ был таким: «Всё идёт своим чередом». В душе я надеялась на счастливую жизнь с Артуром. — На следующей неделе встреча выпускников — сборище, на которое приходят показать себя, — завела разговор Мэри. — Я перестала ходить на встречи выпускников после замужества с Тимми. Там все поняли, что меня никто не переплюнет, — гордилась Мелисса. В действительности Тимми и Мелиссу никто не переплюнет, они — потрясающая пара. — Джем, Эв, идём? — Мэри стучала коленкой по столу. — Убедиться в очередной раз, что наши придурки-одноклассники так и не изменились? Я за». Интересно, что в этом году устроит Кэсси Конор? — Джем ненавидела Кэсси. По правде сказать, все ненавидели Кассандру Конор — звезду нашего класса. У неё были лучшая одежда, лучшие украшения. Мужчин она меняла, как гондоны — очень часто. Фитнес четыре раза в неделю. Каждый месяц — новая страна. «Выскочка» — так мы её окрестили. — Джем идёт, значит и я иду. Надо купить новые платья. Эва, что насчёт тебя? — Мэри хотела закрыть вопрос прямо сейчас. — Я огорчилась в данном мероприятии пять лет назад. Поход туда — пустая трата времени. Я и правда не хотела туда идти. Каждый год одно и тоже, одни и те же лица. Люди хвастаются семьями. Нам с Мэри и Джем хвастаться нечем. Девчонки приходили с парнями, я всегда ходила одна. Последняя встреча прошла три года назад. Наш староста Мик решил сделать небольшой перерыв, и вот перерыв закончился. — Возьми с собой Артура, — предложила Джем. — Вы будете, как Тимми и Мелисса — вас никто не переплюнет. Мелисса знала, что полтора месяца мы с Артуром не общаемся. Я многое не рассказывала Джем и Мэри. — Артур не вещь, которую можно взять куда угодно. У него могут быть дела, планы, — помогала мне Мелисса. — Тимми до сих пор припоминает наш поход. Говорит, мы могли бы провести время намного продуктивнее, — несмотря на состояние Тимми, ниже глаз органы работали. — Артуру это не интересно. Он — занятой человек, — мы встретились глазами с Мелиссой, она подмигнула. — Я — пас, не в этом году. На полтора месяца я вычеркнула Артура из жизни. Ни звонков, ни смс. Я не смогла удалить голосовое сообщение. Первый месяц было тяжело, обидно, что он оказался не таким, как мне хотелось. Последние две недели одиноко. Я скучаю по нему. Жутко обидно, что я отпустила его. В почтовый ящик положили рекламку: через два дня выставка картин Дали в стеклянном адище дьявола. Мне нравится творчество Дали, но я не пересилю себя. После работы я решила прогуляться. Вечер тёплый, погода отличная, небо чистое. Не знаю как, но я оказалась напротив музея Артура. Решилась зайти. Реализма в жизни мне хватало, недоставало сюрреализма. Охранник Боб был рад меня увидеть: — Мисс Винтер, я знал, что Вы придёте. — Откуда? — Сегодня полная луна. — Я что, оборотень? — Вы — колдунья. А ночь сегодня особенная. Мы скучали по Вам: я, Молли и хозяин. Куда Вы подевались? Вас долго не было. — Уезжала по делам, — коротко ответила я. — Мистер Роуч очень печален, на себя не похож. Ему не хватает Вас. Но теперь всё изменилось — Вы вернулись. Завтра сообщу об этом Молли, вот она обрадуется! — я никогда не видела счастливого Боба. Не хотелось его расстраивать, проблема в том, что я не вернулась. — Выставка потрясающая! Сегодня была толпа людей, но это не изменило настроение хозяина. Я пошла смотреть картины. Здесь были все: и часы, и слон, и лицо, и Гала. К чёрту любовь Ромео и Джульетты, я хочу такую, какая была у Сальвадора и Галы. Он восхищался ею, а она позволяла ему. Я остановилась у картины «Жираф в огне». В центре полотна безликая женская фигура с выдвинутыми ящиками, жираф изображён на втором плане. Свет приглушён. Видимо, Боб переключил лампочки на ночной режим. Огоньки вовсе погасли, подсветилась картина. — Я считаю, что ящики символизируют секреты. Если ящик открыт — господин разгадал одну из загадок дамы. Некоторые ящики не суждено открыть. У женщины всегда должны быть тайны от мужчины, — голос волнительный, обволакивающий — как раньше. Артур встал рядом со мной, любовался картиной. На нём тёмно-синий костюм, чёрная водолазка и очки в толстой оправе. — Я захотел знать всё, захотел слишком бóльшего и поплатился за это. Я закрыл свои ящики и потребовал ключи от Ваших. Эгоист, — он посмотрел на меня, — не оправдал надежд и потерял Вас. — Мне нравилось приходить сюда и смотреть на страдания. Мне нравился хозяин выставок, сотканный из человеческого горя. Меня поражало, что он всегда держал себя под контролем. А потом он изверг всю злость на меня. Может, пора сменить работу? — я продолжала любоваться безликой женщиной. — Или сломать свои ящики? — Я был бы рад, но неизвестно, сколько ещё продлится моя судьба. Я не узнала его глаза. Боб прав: хозяин очень изменился. Либо Артур много пил, либо много плакал. Ни то, ни другое на него не похоже. Широкие плечи опустились, Артур похудел, борода стала колючей. Он действительно горевал? Это другой Артур — сломленный. — Что Вы с собой сделали? — Я убиваю себя. — Зачем? — Моя жизнь — ничто. Я повернулась к нему: — Пообещайте, что приведёте себя в порядок. Если меня нет в Вашей жизни, это не значит, что я разрешаю Вам губить себя. Я вышла из музея с мыслью, что на встречу выпускников всё-таки пойду. И не одна.