ОАЗИС. АКТ I. ПАССАЖИР БЕЗ БАГАЖА

ФУГА

Спускаясь по лестнице, слышу крики. «Только не из клетки!» — молюсь. На первом этаже полицейские выносят человека из общей камеры. — Что случилось? — спрашиваю у дежурного. — Бедокуру стало плохо. Умер. — А что за крик? — Сокамерники кричали. Говорят, паука увидели, — дежурный усмехается. — Камера пуста, только отбросы общества. Толпа задержанных перешёптывается, глядя на лежащего у решётки. Сеера на боку спиной к ним в луже крови. Насекомое. Паук. Второй труп. Какие татуировки у Сееры? — Детектив, Вас зовёт Пол, — передаёт дежурный. — Иду, — не отрываю взгляда от Сееры. Пол работает в заставленном компьютерами кабинете на втором этаже. Задача программиста — база: вносить данные, искать, проверять. Сейчас от слов Пола решатся наши с Сеерой судьбы. Что покажут отпечатки? Сеера — мафия или мирный житель? — Джеймс, вот и ты! Поздравляю, у твоего человека два совпадения, — Пол протягивает несколько листов. Два дела, на обоих фото Сееры или скорее Артура Роуча. — Пол, ты не перепутал? — Отнюдь. Проверил дважды. — Отпечатки, как и глаза — индивидуальность человека. Хочешь сказать, что существует трое с одинаковыми отпечатками пальцев? — такого не может быть. — Ага, Джеймс. Клёво, да? Я оставляю вопрос Пола без ответа и направляюсь в кабинет, где меня ждёт Лиза. Принимаюсь изучать дела за своим столом. — Ничего не хочешь сказать? — Лиза привлекает внимание. Я забыл с ней поздороваться. — Да, привет. Много работы. — Может, пора посвятить и меня? — она садится напротив с выпученными глазами. — Лиза, я в полной заднице. Я подстрелил психа, который чуть не убил меня, а теперь узнаю, что он не просто преступник, но и шизофреник. Бегло просматриваю дела: два разных человека, две разные судьбы, два разных временных периода. — Лиза, ты веришь в двойников? — отрываюсь от букв. — Люди могут быть похожи, но не более. — А отпечатки могут быть одинаковыми? — Нет конечно. — Я поеду к Карлу. Мне необходимо поговорить с психотерапевтом. — Это правильно, Джим. Ты странно себя ведёшь. — Да! Я вообще не знаю, что делать! Я не понимаю, что происходит! Всё свалилось в одну кучу. — Моя помощь нужна? — Лиза невозмутима. — Попроси криминалистов обыскать красный Мустанг на стоянке. — Окей, без проблем. Я иду на выход, прихватив распечатанные дела. — Джим, дома порядок? — Д-да, — говорю с запинкой. Лизе незачем знать про Натали. На первом этаже вместо криков гул и свист. Задержанные требуют вывести полумёртвого сокамерника из общей камеры. — Детектив, что нам делать? Он истекает кровью, боюсь, через час жидкости в нём совсем не будет, — у дежурного ключи наготове. — И что ты предлагаешь? У нас все камеры заняты, — рассматриваю скрючившегося Сееру. — Посадить пока к Мэгги. Дурного она ничего не сделает, если только отсосёт ему, — дежурный мерзко смеётся. Я сверлю его взглядом. — Простите, виноват. Другого варианта предложу. — Мэгги, значит. Она — дурёха, но послушная, — Мэгги работает проституткой, дома у неё нет, камера стала постоянной комнатой. Мы ей — жильё, она нам — извращенцев. — Откройте общую. Захожу в камеру в присутствии двух офицеров. Те следят за задержанными, я поднимаю с пола Сееру. Крови из него вытекло много. Демон тяжёлый, мышцы расслаблены, ноги не держат тело. — Попросите подойти Кэтрин к камере Мэгги со всем необходимым для обработки ран. Кэтрин работает медсестрой, при необходимости оказывает медицинскую помощь. Мне предстоит допрашивать Сееру, поэтому он должен быть как минимум в сознании. Камеры на первом этаже. Я держу Сееру за шею и под локоть. Нас догоняет Кэтрин: — Вы хотели видеть меня, детектив? — она жутко молодая и наивная. Или я старый и серьёзный? — Да, ему требуется твоя помощь, — указываю на болтающуюся, как у болванчика, голову. У Сееры подкашиваются ноги, он часто спотыкается. Меня раздражает, что демона водит из стороны в сторону. Я резко беру его за лацканы пиджака и поворачиваю лицом к себе: — Знаю, тебе хреново, но я не стану убийцей. Твои мучения не прекратятся — обещаю, всего лишь перестанет течь кровь, — он меня слышит и понимает, фырчит вместо ответа. Тяжёлой походкой идём дальше по коридору. Прислоняю Сееру мордой к стене. — А Мэгги знает о новом соседе? — спрашивает Кэтрин. — Сейчас узнает, — открываю дверь, на меня налетает Мэгги. — Здорóво, детектив! — это выглядит странно: Мэгги всегда рада полицейским. — Погоди, я не на работе, — она прихорашивается. — Нет, даже не думай, это не для тебя. Присмотри за ним пару часов, я обязательно заберу его, — сажаю Сееру на лавку спиной к стене. — Он дохлый, Джим. Не помрёт? Потом тогда не обвиняйте меня в его смерти, — Мэгги наблюдает за нами из угла. — Детектив, рассказывайте, — Кэтрин тянется к листку на лбу. — Нет, не трогай. Твоя задача — обработать и зашить рану, больше ничего. — Мне кажется, или он не дышит? — спрашивает Мэгги из своего угла. Кэтрин констатирует, что Сеера дышит. — Наручники снимаем? — Кэтрин не избавляется от желания что-нибудь снять с Сееры. — Оставляем. — Джим, кто его так? — Мэгги подходит к нам. — Это, — не горжусь этим. Кэтрин спускает с плеч серый пиджак, комментируя Сеере свои действия. Кэтрин не разделяет пациентов на заключённых и полицейских — помогает всем — Я расстегну пару пуговиц на рубашке, чтобы снять с плеча. Будет больно, ткань прилипла к ране, — Кэтрин разрезает жилетку, расстёгивает три пуговицы на пропитанной кровью рубашке и отстраняется. — Ой, плохо… — Джим, он нас слышит? — шепчет на ухо Мэгги. — Да, — не хочу отвлекаться на третьего человека. Моё внимание сосредоточено на Кэтрин. — Что такое? — не вижу то, что видит она. — Пуля прошла чуть ниже ключицы, кости не тронуты, задеты грудные мышцы, — Кэтрин берёт бутылку с обеззараживающим средством, медлит. — Если бы пуля задела лёгкое, он бы не выжил, — распахивает рубашку на груди Сееры и отодвигается, показывая, что её так напугало. — Детектив, это рак пятой стадии. — Ой, фу, Господи! — прыскает Мэгги. «О, да, крови будет много». Не знаю, как реагировать. С одной стороны, мне плевать, чем болен Сеера, с другой, рак — это страшно. — А разве не четыре стадии? — Мэгги закрывает рот ладонями. Кроваво-гнойные язвы вызывают рвотные позывы. Не хватает личинок. — Последнюю стадию также называют пятой, потому что существует нулевая. На четвёртой люди чудесным образом и волей к жизни в редких случаях выздоравливают. Я произнесла «пятая», акцентируя фатальность заболевания. Этому человеку уже ничего не поможет, даже невероятное желание жить. Сеера вздыхает, гнойный пузырь надувается. В камере запах болезни. — Кэтрин, обработай, пожалуйста, рану, — не могу видеть ужас. — Это не моё дело, но что у него с кожей? — интересуется Мэгги. Кэтрин проводит пальцами по шее: — Лопнувшие сосуды. Они под кожей, поэтому кровь не выступает. Как вытащили пулю? — вопрос мне. — Пальцами, — приходит на ум оправдание. Кэтрин вылезает жидкость на рану, Сеера хрипит: — Потерпите. Я обработаю быстро, Вам не будет так больно. В ход идут нитки. Если кожа настолько поражена, чувствует ли человек уколы? С шитьём закончено. Кэтрин накладывает специальную губку и плёнку на рану. — А ему от этой штуки на лбу не хуже? — Мэгги топчется за спиной. — Её нельзя снимать, — чернила потускнели, вероятно, действие подходит к концу. — Кэтрин, ты свободна, спасибо большое. Кэтрин застёгивает на Сеере рубашку и поправляет пиджак. Напоследок перед уходом я прошу Мэгги: — Не подходи и не трогай его. — Не собираюсь. У меня немного времени, чтобы разгадать загадку Сееры. Карл — психотерапевт. Его работа — лечить психические отклонения. Именно это и есть у Сееры. Клиника Карла находится в нескольких милях от моего дома. По телефону я заранее предупреждаю, что заеду к нему. Войдя в кабинет, приступаю к делу: — Карл, только ты сможешь мне объяснить на понятном языке. Он листает личные дела, распечатанные Полом: — Это один человек, Джим, не сомневайся. — У меня ещё двое таких же, — Артура Роуча тоже причисляю. — С такой же внешностью и отпечатками пальцев? — Именно. — Хозяин отпечатков что говорит, глядя на снимки? — Когда к нему обратились прошлым именем, он назвал это ошибкой, — вспомнился рассказ, где Бен назвал Сееру Артуром. — «Пассажир без багажа». Синдром такой в психиатрии. Человек создаёт себе новые личности. По-научному расстройство называется «Диссоциативной фугой», бегством. Скорее всего бегством от себя. В ходе сильнейшего стресса или шока человек создаёт нового себя, при этом забывая старого. — Это не раздвоение личности? — Нет, при раздвоении или расщеплении все личности живут в одно время. Здесь человек создаёт последующие личности. Он живёт одной жизнью, затем что-то происходит — стресс, мозг конструирует нового персонажа, новую жизнь. Пассажир — это человек, багаж — это то, что у тебя в голове. Пассажир без багажа — человек без воспоминаний. Он не знает детализацию своей жизни. Он знает только то, что придумал для новой личности. — Сколько может быть таких персонажей? — Не больше трёх. У твоего как минимум три, но боюсь, больше. Невероятно. Человек живёт разный период времени конкретной личностью. Возможно, пару часов или месяцев. Вот смотри, — Карл показывает в деле, — одна личность прожила почти десять лет. Это невозможно, не характерно для заболевания, фуга так не действует. Точно так же фуга не создаёт больше трёх личностей, но у этого человека что-то невероятное. — Фуга лечится? — С помощью лекарств много лечится, — Карл откидывается на спинку кресло и скрещивает руки на груди. — Вылечится ли это навсегда — вопрос. — Это опасная болезнь? — Она непредсказуемая. Неизвестно, какая личность родится. — Ты думаешь, у этого человека их было много? — Он не молод. Фуга продолжительна. Нужно посмотреть, когда начал теряться багаж. — Ты сказал, это не характерно, фуга неправильная. — Да, такого я раньше не встречал, но на ум приходит только этот синдром. — Мне предстоит допросить «пассажира». Что он скажет? — Только то, что знает сейчас, — Карл улыбается. — Прошло он не знает. — Эти люди особенные? Подвержены аномальной активностью, повышенным айкью, заболеваниями? — намеренно не спрашиваю о сверхспособностях. — Да, бывало, когда человек из бомжа превращался в юриста. Болячки стандартные. Я повторюсь, превращения длятся короткое время. Твой персонаж устраивает долгие спектакли. — Он сам создаёт личность? — Да, никто извне этого не делает. — Он когда-нибудь вспомнит всю правду о себе? — У меня нет точного ответа, Джим. Он может вспомнить и шокироваться, невольно создастся новая личность. Если тебе важно, кто этот человек, узнай, кем он родился. От нашего рождения зависит наше будущее. Когда будешь его допрашивать, помни: перед тобой шизофреник. Я обдумываю, какие вопросы задам Сеере, как вдруг Карл спрашивает: — Сколько сейчас ему лет? На момент ареста ему было шестьдесят, на момент обоих арестов. Этот человек не стареет, но человеку нужно когда-нибудь умереть. У двери я интересуюсь: — Карл, «пассажир» болен раком. Вероятно, скоро умрёт. Новая личность спасёт ему жизнь? — Ничто не спасёт от смерти, Джим. Я отправляюсь обратно в участок. В машине набираю номер Эвы Винтер. — Мисс Винтер, пара вопросов о Вашем бывшем муже. Он задержан. Пауза. Довольно долгая. — Что ещё Вам нужно знать, детектив? — усталый голос. Ей надоели расспросы о Роуче. — Артур страдал какими-нибудь заболеваниями? — Нет. — У него были татуировки? Носил серьги? — Нет. — Простите, он проявлял агрессию в постели? — Что Вы имеете в виду? — Это не моё дело, я понимаю, может, странные пристрастия или желания в сексе? — Нет. Ничего особенного, что мне не понравилось бы. — У него есть родственники помимо брата? — Он говорил, что их родители очень давно умерли. — Как умер Рик с семьёй? — Они сгорели в доме, что подожгли в «Седьмом переулке». Я отключаюсь. Поджог устроил Пироманьяк, погибло четыре семьи. Артур знал, как умрёт Рик. Бен оказался прав: Артур и поджигатель связаны. Значит, ещё три года назад они знали друг друга. Помнит ли его теперь Сеера? Я решаюсь ехать другим путём до участка, необходимо обдумать вопросы для Сееры. Настроение отвратное, а погода отличная. В парке около моего дома гуляет много людей. Мы здесь часто сидели на скамейке с Натали. Именно тут я сделал ей предложение. Воспоминания накрывают, я вижу похожую на мою жену девушку. Останавливаю машину. У девушки такие же волосы, она так же морщится на солнце, в руке сумка вместо костыля. Так могла выглядеть Натали, если бы пережила операцию. Слишком много совпадений. Девушка и есть Натали. Выбегаю из машины. Шанс вернуть жену домой. Я не потерял её. Она ушла рано утром погулять, размять новые ноги. Сейчас Натали снова вернётся домой. Я подбегаю к ней слишком запыхавшийся и взволнованный, от неё пахнет сиренью — это запах моей жены. — Натали! Что ты тут делаешь? Пойдём домой. Я весь день переживаю, думал, что ты ушла навсегда! — Извините? Вы меня с кем-то путаете, — она не на шутку пугается меня. — Нет же. Это ты — моя жена. — Мистер, я не замужем. Вы обознались. Прошу, оставьте меня в покое, или я позову на помощь. — Мы женаты двенадцать лет. Живём в доме через дорогу. У тебя больные ноги. Ты выросла в детдоме. — Я никогда не была замужем. Мои ноги абсолютно здоровы. Да, я из детдома, но живу в другом районе. Я не знаю Вас и никогда не знала. И да, меня зовут Натали. Она быстро уходит. Я остаюсь на месте, не веря в происходящее. Натали ушла из моей жизни навсегда, ушла здоровыми ногами.