ОАЗИС. АКТ I. ПАССАЖИР БЕЗ БАГАЖА

ДОМОЙ НА ЧУЖОЙ ТАЧКЕ

— Отстегни. Я не собираюсь торчать здесь целый день! — Что ты намерен сделать? — Джеймс вертит ключ от наручников. — Для начала съездить домой: помыться, переодеться, а после — я полностью в твоём распоряжении. — Ты под моим наблюдением, шагу без меня не сделаешь. — Спинку потрёшь в душе? — Джеймс не реагирует на колкость, отстёгивает наручник. Джеймс слишком чёрствый, не понимает моего сарказма, а на его языке я разговаривать не умею. Поднявшись с койки, первым делом стягиваю с себя больничную робу. От меня воняет лекарствами и септиками! — Я надеюсь, ты мою одежду не выкинул? — Она в шкафу. Заляпанная кровью и пóтом рубашка, продырявленный пиджак и разрезанный жилет. Отлично, для поездки до дома достаточно. Я натягиваю брюки. Джеймс присаживается на стул, краем глаза рассматривает моё тело. Да уж, он не ожидал, что я — запущенный случай. — Где ты живёшь? — спрашивает Джеймс. — А что это за больница? — «Третья окружная». — Значит, далековато отсюда. Не заправляю рубашку в брюки и не надеваю жилет. Выгляжу, как обдолбанный наркоман, да и похуй. Я демонстративно просовываю палец в дыру на пиджаке: — У тебя явно проблемы с прицеливанием. — Я не хотел тебя убивать. — А ты забавный. Так я и поверил, — галстук оставляю на полке. — Твоя машина у больницы? — Да. — Поедем на ней. Я ещё не в состоянии управлять красным монстром. Ты же отдашь мой Мустанг? — Куда ты собрался на нём ездить? — Куда пожелаешь. Он жмёт гораздо больше твоей колымаги, — Джеймс не доверяет мне, не верит в мою заинтересованность. — Я готов, — поправляю воротничок рубашки. — А ты врос в стул, или мы уже поедем? У больницы припаркована полицейская машина. — О-о, б-о-оже, на лучший вариант денег не нашёл? — То же самое я могу сказать и про твою тачку, — обидное замечание, реально обидненько. Джеймс садится за руль, я — на пассажирское. Услышав мой адрес, он колко отмечает: — В такое захолустье я редко езжу. Не мог выбрать район получше? — Джеймс переходит на мою сторону, отныне фамильярность. — Как и ты, я почти не бываю дома, — машина трогается с места. — Как же я щас бы закурил сижечку. М-м-м. Так хочется сижечку. Ты хотя бы додумался обзавестись сигаретами? — Нет. — Пора привыкать, Джимми. Если мы вместе, то кроме меня тебя сопровождает табачный дым. Джеймс останавливается у ларька, я быстро выбегаю за сигаретами. Вернувшись, тут же закуриваю. — На какие деньги ты купил сигареты? — пропускаю вопрос мимо ушей. — Значит, доктор прав: тебе абсолютно наплевать на здоровье, — Джеймс кашляет от дыма. — Джимми, я давно просрал здоровье, тогда же перестал слушать докторов. Джеймс водит машину аккуратно, как положено представителю закона. Слишком медленно, слишком скучно, слишком однообразно. Однажды Марра прокатилась со мной — больше не хочет. — Что ты нашёл на меня? Разрешишь ознакомиться с делами? — Они в бардачке. Я достаю из бардачка два сшитых дела. Не так много страниц, буквы не передают суть. — Расскажи сам, что вычитал. Мне лень читать. Я люблю поболтать. — Это твоя история. — И первым узнал её ты, — подкуриваю следующую сигарету. — Ты и минуты, что ли, не можешь продержаться? — Не отвлекайся от темы. Дела, Джимми. — Твои отпечатки пальцев соответствуют двум людям. Первый — Виктор Стрелков. В 1986-м он попал в психиатрическую клинику, диагноз — шизофрения. Виктор пробыл там несколько месяцев, а затем его выписали. — Русский? — Я хотел тебя об этом спросить. — Его шизу вылечили за несколько месяцев? — Получается так. Я позвонил в клинику, они подтвердили данные: Виктор Стрелков был их пациентом. Директор согласилась всё рассказать при личной встрече. — Ну допустим. Что тебе это даёт? — Это даст тебе, а не мне. Вдруг что-то вспомнишь. — А что со вторым типом? — Мóриса Беллами арестовали в 1986-м за изнасилование. — Чего, блять? — громко смеюсь, кашляя от сигаретного дыма. — Я похож на насильника, Джимми? — Посмотри фотку. Я открываю дело Мориса и вижу себя: лысый, бороды нет, небольшая щетина, чёрные круги под нижними веками, глаза блестят, бровей нет. Это не моё лицо, это рожа насильника. — Что скажешь? Красавчик, верно? — Такому грех не дать, — криво ухмыляюсь. Мне не нравится лицо Мориса: оно злое и жестокое. Моя окровавленная морда выглядит не так ужасающе, как то, что прикреплено к делу Беллами. — Он вышел в 1998-м. — Двенадцать лет за изнасилование? Там что, было пати? — Так решила пострадавшая. — А отведать моего хуйца ещё раз она не решила? Девка терпела, от силы, пару минут, а меня отымела по полной. Погоди, она чья-то дочурка? — В том-то и дело, что нет. Она была простой женщиной. — Где теперь стерва? — Пропала. — По делóм. — Ты ничего не помнишь? Это сделал ты. — Нет, Джеймс. Это был не я. — Глаза не врут, Сеера. — Да пошёл ты. — Сначала мы съездим в клинику, затем — в тюрьму. Я поговорю со свидетелями. — Свидетелями? Думаешь, меня помнят спустя тридцать лет? — Такого, как ты, нельзя забыть. — Всё это бред, Джимми. Зря я ввязался в авантюру. Мы долго молчим. Я скурил половину пачки. До дома пять минут, Джеймс прерывает тишину. — Что тебя пугает? Я же вижу, ты думаешь о чём-то. — Как я докатился до такого, Джимми? Как мне теперь принять правду? Я всегда ненавидел себя, считал никчёмным, но теперь… — тычу пальцем в фото Мориса. — Кого ты видишь? — Чудовище. — Вот и я тоже. — Ты сказал, что чудовище — Мурир. — Да, верно. — Я когда-нибудь узнаю больше информации о нём? — Разумеется, Джимми, но всему своё время. Мы на месте. Я выхожу из машины, Джеймс намерен следовать за мной. — Нет-нет! Я иду один. Ты ждёшь в тачке. — Нет уж! Ты и на шаг от меня не уйдёшь, — он касается пистолета на ремне. — Дай мне сорок минут. Я никуда не денусь из квартиры. — Как никуда не делся из библиотеки? — Вон мои окна, — указываю на четвёртый этаж. — Поднимусь — помашу тебе. Разденусь — покажусь тебе. Ты виде меня полностью голым, ничего нового не приметишь. Джеймс думает, не желает отпускать меня без присмотра, а я хочу отделаться от него на немного. — Дождись меня и узнаешь кое-что интересное про Мурира. — Шантаж. — Если через сорок минут я не вернусь, квартира 66. — Это приглашение или ловушка? Я подхожу к подъезду: — Ну же, Джимми, как будто тебе нечем заняться? Проверь почту, запости фоточку куда-нибудь, дай новые указания своим псам в участке. Развлекайся! Я наконец-то отделываюсь от Джеймса. Он слишком давит на мозги. Я уже сто раз пожалел, что согласился на сотрудничество, но Джеймс нужен мне так же, как я ему. Первым делом, зайдя в квартиру, выглядываю в окно: — Эй, детектив! Ты только не дрочи, здесь много детишек бегает! — лёгкие захлёбываются смехом и кашлем. Джеймс краснеет от стыда — багровая рожа и выпученные глаза. Он показывает мне средний палец. Отлично, Джеймс полностью в моей власти. Проверяю сотовый, который специально не взял с собой: ни звонков, ни смс. Никто не знает о существовании Марры. Я раздеваюсь и в больничных бинтах снова высовываюсь в окно. — Эй, дрочер! Сказано же тебе, вали отсюда, я полицию вызываю! Дожили, ебать, голым нельзя дома ходить! Онанисты херовы! Джеймс разговаривает по телефону, быстро прощается с собеседником и выходит из машины: — Ты с ума сошёл?! Сейчас же реально вызовут полицейских! — А ты здесь на кой чёрт? Я подумал, ты мне не доверяешь, дружище — вот и общаюсь с тобой. Джеймс оглядывается по сторонам. Некоторые прохожие наблюдают громкий разговор двух придурков. — Засунься обратно! У тебя осталось тридцать пять минут. — Слушаюсь, мой капитан! — я отдаю честь на пустой голове и закрываю окно. Смываю с себя больницу и библиотеку, выкидываю в помойку бинты, обрабатываю раны принесёнными Маррой мазями. Что бы я без неё делал? Быстро нахожу чистую одежду в шкафу и при полном параде закуриваю за кухонным столом. В запасе пять минут — достаточно, чтобы накрасить ногти. Привычка. Набираю нужный номер: — Это я, — зажимаю телефонную трубку между плечом и ухом, мажу кисточкой по ногтям на левой руке. — Слава богу! А теперь постарайся объяснить, какого хера я видела твою красную задницу в «Пятом округе»? — её тон не тон мамочки, а настоящего ниггера. Поначалу она так со мной не разговаривала, но мы сблизились, и наше общение перешло на новый уровень. — Непредвиденные обстоятельства. Моя вылазка завершилась не так, как я планировал, — затягиваюсь сигаретой и перехожу на правую руку. — Ты пропал почти на сутки! — Были дела. — С каких это пор ты скрываешь свои дела от меня?! — Это было опасно. Я не хочу рисковать тобой. — Где ты сейчас? — Дома, но уже ухожу. Ты придёшь вечером? — О-о, ты снова во мне нуждаешься? — Марра, захвати с собой бинты. Я отключаюсь и тушу сигарету. Две минуты. Дую на ногти, чтобы они скорее высохли. Марра купила офигительный лак. Я накидываю в коридоре косуху: листок в кармане — мой талисман. Последний штрих: она лежит на верхней полке.