ОАЗИС. АКТ I. ПАССАЖИР БЕЗ БАГАЖА

НАШИ ЖЁНЫ И НАШИ ДЕТИ

За полчаса Сеера выкурил четыре сигареты. Все прохожие знают о продырявленной заднице мужчины в шляпе. Позор. Проходя мимо дома Смит, Сеера снова смотрит на мусорный контейнер. Я открываю дверцу Мустанга, как вдруг Сеера закрывает её перед моим носом. — Я выполнил свою часть уговора. — О чём ты? — Я вывел тебя на Пироманьяка — ты показал мне мои личности. Вторая часть уговора, — голос Сееры, как в библиотеке: напористый, грубый и злой. От того дурака, кричащего на всю улицу, что он гей, ни осталось и следа. Передо мной Демон. — Череп? — Он у Крауча. Едем к нему. — Ты не сказал, где искать Мурира и как его поймать. Мы не знаем, кто был до психопата Стрелкова. Не уверен, что ты родился этой личностью. — Я и так рассказал про Мурира слишком много, а четырёх личностей достаточно. Без разницы, я всё равно подохну «Сеерой». Мне нужен череп и только. Я снова чувствую уязвимость. Передо мной Демон, как ни крути. Это то, чего я так ждал: когда Сеера покажет себя настоящего. Что было раньше — фальшь. — Ты же сам жаждешь избавиться от Мурира. Давай доведём дело до конца? — кладу руку на пистолет. Ох, как мне не хочется его использовать. — Ты что-то почувствовал от доктора Бауэр. Что ты увидел? Почему скрываешь от меня? — Забери «жучка» из-под капота. Он знал. Возможно, с самого начала Сеера знал, что я ему не доверяю. — Давно ты в курсе? — Ты слишком глуп, чтобы я не догадался. — Поэтому специально никуда не ездишь, исключительно со мной? — Я подыхаю в своей квартире, Джеймс! Мне некуда ездить! — А с братом как встречаешься? — Мысленно и во снах. Скажи спасибо, что сейчас перед тобой я, а не он. — Его не существует. Это уловка, бред твоего сознания. Ты — шизофреник. — Может, ты тоже. Я не чувствую ветра. Время вокруг меня остановлено. Люди на улице разом замерли. Я смотрю на наручные часы — стрелки идут, механизм тикает. У меня бегут мурашки по спине. — Я — Демон Времени, забыл? — Поэтому не стареешь? — Мне не известно. — Что тебе известно? — вытаскиваю пистолет. — Отвечай! Это конец. Нельзя дружить с Демоном. Настанет момент, когда он захочет тебя уничтожить. Доверие всего лишь иллюзия. — Мне нужен череп, Джеймс. — Зачем? Что ты собрался загадать? — Ничего! Мне ничего не нужно! Я хочу его наконец-то уничтожить! Хватит! Хватит исправлять жизнь! Нужно уметь жить. Нужно принимать жизнь такой, какая она есть! — Крауч никогда не отдаст его тебе! — хорошо, что время остановлено, и люди не слышат, как я хриплю от крика. — Если Крауч не отдаст мне череп, его заберёт мой брат! Тогда наступит конец всему! — Для чего ему череп? — Чтобы загадать желание — телесную оболочку. — Он не существует, — шепчу. — Он находится в Мире Снов, поэтому никто его видит. — Это твой бред. — Фотки, Джеймс! Мы были с Краучем. Оба! Это не фотошоп и не плохая плёнка! — Ты сказал, чтобы я не боялся и даже не думал о Пифоне! — Да, если череп будет у меня! Если же он достанется моему брату, то только я смогу убить его! Ты правильно заметил — у нас особые отношения. Дело в том, что младший брат хочет меня убить и при любой возможности сделает это. — Если Пифон завладеет черепом… — Настанет кошмар. — Из Мира Снов он ничего не сделает? — Нет. — Как же вы работаете вместе? — Он завербовал меня. Я — его руки и ноги. Мне надоело быть марионеткой. Я никого не убивал, Джеймс. — Где гарантия того, что сейчас здесь нет Пифона? — Придётся поверить на слово, или же сфоткай меня. — Я больше никогда не поверю тебе. — Значит, ты выбрал свою судьбу, а мне осталось прожить долбаную неделю. — Как ты уничтожишь череп? — Утоплю или закопаю, разбить его нельзя. — Артефакт найдут. Твой брат первым найдёт. — Я унесу тайну в могилу. Поеду один и выкину. Ты не узнаешь, где череп. — Пифон должен остаться в Мире Снов, так? — Да. Я не могу так поступить. Слишком рискованно. Сеера предал меня пять минут назад, а я всё ещё надеюсь вернуть жену. — Джимми, ты её не вернёшь, — Сеера читает мои мысли. — Желание нельзя забрать обратно, а новое не поможет. — Я хочу вернуть прежнюю жизнь!.. — Тогда она умрёт, ты же знаешь. Её больше нет в твоей жизни, Натали жива и здорова. Прошу, смирись с этим, — его тон прежний: спокойный, ровный. — У тебя должен был родиться ребёнок, — я опускаю пистолет. Страшная правда услышана. — Эва забеременела, а ты ушёл и сменил личность. Эва потеряла ребёнка. Сеера снимает шляпу и начинает плакать: — Нет… — качает головой. — Скажи, что это не так… умоляю. — У неё был маленький срок, она не успела тебе сказать. Демон кричит, выплёвывает из горла страшные хрипы. Пассажир без багажа мог оставить после себя наследие, но это не случилось. — У меня… мог быть ребёнок… Я тоже в первые годы брака мечтал о ребёнке, но мы с Натали смирились, что никогда не станем родителями. Я обычно плакал на кухне поздними вечерами, когда Натали уже спала. Она ревела целыми днями, пока я был на работе. Мы с Сеерой похожи: последние в своём роде. Демона не станет через неделю, а я покончу жизнь самоубийством. Решение принято. Меня останавливает одно — Мурир. — Муриру нужен череп, — выдавливает сквозь слёзы Сеера. — Он пожелает стать обычным человеком. Это желание Моники, она любит его. Мурир готов пойти на риск. — Он собрался убить себя, — напоминаю. — Возможность стать здоровым человеком остановит его. Череп послужит приманкой для Мурира, тогда-то ты его и поймаешь. — Как ты приманишь Мурира, если не знаешь, где он живёт? — Замучаю Монику. Они видятся, я знаю. Она передаст ему послание от меня. Сеера спланировал заранее. Понимал, что это единственная возможность выманить Мурира. — Зачем мучить Монику? — Она причастна. Она не остановила его. Слабое место Мурира — болезнь. Если Моника пострадает или умрёт, он не вылезет из берлоги. Моника не имеет никакой ценности для него. Мурир хочет выздороветь для себя, а не для неё. — Мы привыкли думать не о себе, а о других. — Как видишь, это не про Мурира. — Крауч не отдаст тебе череп. — Если ты попросишь, отдаст или передаст через тебя. Сука, как сложно! — Как только череп оказывается у тебя, ты связываешься с Муриром? — Верно. — Если он не согласится? — Соблазн велик, а маньяк на грани. — Ты воспользуешься моментом и загадаешь желание. — Я умереть хочу, моё время пришло! Надоело жить! Мне нечего загадывать! — Ты не поймаешь его голыми руками, твоих сил недостаточно. — У меня есть вода, Джимми. Поверь. — Слишком много рисков. — Другого пути нет. Когда Мурир подожжёт школу или больницу, ты заговоришь по-другому. — Почему ты раньше не сказал про брата? — Я надеялся, что до этого не дойдёт! Вот и сказал, не впутывать его в историю. — Завтра мы поедем к Краучу. — Нет, сейчас! — Нет! Довольно! Я устал следовать твоим уставам. Я устал! Прошло два дня, а я устал копаться в дерьме! Натали была права, мне следовало давно уйти из полиции. Если бы я её тогда послушал, никогда не встретил бы тебя! Я разворачиваюсь и ухожу, оставляя Сееру у Мустанга. Время вновь идёт своим чередом. — Куда ты? — доносится сзади хриплый голос. — Подальше от тебя. — Домой? Он далеко отсюда. Я желаю побыть один, скрыться, а больше всего мне хочется выпить. Через несколько миль меня нагоняет красный Мустанг. — Садись в машину, я довезу тебя до дома. — Отвали! — Джеймс, не дури и сядь в машину. — Ты мне не папочка, чтобы мной командовать! — кричу в открытое окно. — Знаешь, почему я пялился на мусорник у дома Джессики? Мне кажется, я убил её. — Не удивительно, Сеера! Я знал, что ты — убийца. Выкинул труп в мусорку? — Мустанг едет медленно. — Она сделала что-то ужасное, поэтому я убил её. — Предлагаешь, сдать тебя полиции? — Хочу, чтобы ты знал. Темнеет. Который час? Восемь вечера. Я снова не заметил, как прошёл день. — Ты играешь в игры со временем? — Скоро зима. День становится короче. Я останавливаюсь. Сеера жмёт на тормоз. Не знаю почему, но я сажусь на заднее сиденье, не проронив ни слова. Поездка в тишине. Каждый думает о своём. Сеера высаживает меня у подъезда. — Зайдёшь? Воспитанный Демон снимает косуху, шляпу и ботинки. На кухонный стол я ставлю стакан и бутылку виски, приглашаю Сееру. Закуску не предлагаю — ничего не лезет в рот. — За что пьём? Разве есть повод? Я могу из горла. — Я не пью вот уже пятнадцать лет. — Тогда к чему это? — Сеера указывает на бутылку. — Пойдём, я кое-что покажу тебе. Когда-то на балконе хранилась моя прошлая жизнь — самый страшный кошмар. Я отрёкся от него пятнадцать лет назад. На незастеклённом балконе несколько рядов пустых бутылок. На улице похолодало, но Сеера чувствует себя комфортно в футболке и рубашке, а меня знобит — не от холода, от воспоминаний. — Я пил по-чёрному, — мы стоим на пороге балкона. — Алкоголь на вкус был как вода. Деньги тратились только на бухло и сигареты. — Я смотрю, тебе было похеру, что пить, — Сеера разглядывает этикетки на бутылках. — Не помню, как и где покупал их. — Ты хранишь эту гадость до сих пор? — Я выкинул их, когда встретил Натали. Мы возвращаемся на кухню. Я замёрз, на помощь придёт виски. — Тогда я не походил на полицейского: грязный, вонючий, неухоженный и постоянно с перегаром. — Зачем тебе такой образ жизни? По себе знаю, это полный отстой. — Работа полицейского — сложная штука. С детства я был чувствительным ребёнком, отец лупил меня — закалял. Во время учёбы чувства затупились, а когда я с Тедом вышел на улицы, увидел сущий кошмар. Насилие, наркотики, убийства. Кровь, выпотрошенные кишки, пена у рта. Я спал ночью и видел во сне то, что преследовало меня наяву. Работа поработила. Чтобы притупить чувства, я употреблял алкоголь, никотин и наркотики. Я не знал, что такое постоянство женщины, каждые три дня — новая проститутка. Кто-то меня заразил. К головным болям прибавился зуд в паху — острая венерическая болезнь. А потом я встретил Натали. Она сидела на лавочке в кленовом саду на территории детского дома. Тогда я решил кардинально изменить свою жизнь. Ради неё. — Любовь с первого взгляда? — Сначала я испытал жалость при виде костылей и расслабленных ног, а затем эйфорию от красоты её глаз. Мы познакомились, когда ей было пятнадцать, совсем ребёнок. Я годился Натали в отцы. Её недуг меня не испугал, наоборот, я понял, что женюсь на ней. Первым делом в помойку отправились бутылки, которые ты видел на балконе. Я начал лечиться от венерической заразы, отказался от алкоголя и наркотиков, позже от сигарет. Три года мы общались на расстоянии: никаких касаний и тем более поцелуев. Натали выпустилась из детдома совершеннолетней, и мы поженились. — Не пойми меня неправильно, но я бы не смог тащить на своих плечах инвалида, — Сеера открывает бутылку виски и наполняет стакан. — Мне это было не в тягость. Натали превратила меня в идеального семьянина. Я не предполагал, что кто-то вытащит меня из кошмара. — Натали спасла тебя, — Сеера делает глоток и морщится. — А теперь всё вернулось на круги своя. Сейчас квартира выглядит так, как выглядела до появления Натали. Поэтому бутылки вновь на балконе. — А это откуда? — он указывает на виски. — Когда успел купить? — Пятнадцать лет назад. Я не выпил её, выкинул, — пододвигаю к себе бутылку: — Всё возвращается. — Нет, — Сеера ставит виски ближе к себе. — Тебе это не нужно. Я потом проблююсь, конечно, но ты и глотка не сделаешь. — Будешь страдать за меня? — Я всего лишь хочу набухаться, а ещё больше — трахаться, — он тяжело вздыхает и качает головой. — Как же я хочу трахаться… — Сходи в ванную, уединись. — Какой кайф? — глоток. — Мне нужно женское тело, а не моя рука. — У меня остались номера знакомых проституток. — Наберёшь Мэгси? — Сеера смеётся. — Она классная, — я усмехаюсь. — Пробовал? — А ты? — Я чуть не помер в камере! У меня бы тогда не встал, — Сеера пьянеет. — Поверить только: два дня назад ты чуть не убил меня, а сейчас бухаешь на моей кухне. — Я мог остановить тебе сердце, но не захотел. — Я чуть не обосрался тогда, честно. — Я не злой, Джеймс. Я производил на тебя впечатление. — Этим ты занимаешься до сих пор. — Должен тебе признаться, Джимми, — Сеера пьяный в задницу. Глаза не фокусируются на мне. — Я балдею от наших разговоров. Ты такой… умный… дядька. Я ржу: — Поэтому меня не убиваешь? Тебе нужна компания? — Как и тебе. Он допивает виски, спасает меня от неминуемого провала в бездну. — Ты уверен в воде? — Она остановит Мурира. Она дала согласие. Сеера ложится на диван в нашей с Натали комнате. Полностью не раздевается, снимает рубашку. Еле-еле получилось уговорить его не садиться за руль, с горем пополам он согласился. Я занимаю кровать. — Так ты наберёшь Мэгси? — раздаётся хриплый голос с дивана. — Ты же по мальчикам. — Отъебись, сучонок, — бормочет в подушку, лёжа на боку. — Мне хватит и отсоса. С этим справишься и ты. — Ага, конечно. Я отворачиваюсь от Сееры. Через пару минут с дивана доносятся храп и хрипы.