ОАЗИС. АКТ I. ПАССАЖИР БЕЗ БАГАЖА

СЕКС, ПОХОТЬ, РАЗВРАТ

Неделю я не появлялся во «Фламинго». Друзьям сказал, что заболел. Работу пропускать нельзя, поэтому я носил очки и замазывал синяки тоналкой, отёки объяснял сильной аллергической реакцией. Мне отбили почки, из-за чего в туалет теперь я ходил каждые пять минут. Мне сломали три ребра, из-за чего моя походка стала чересчур натянутой и медленной, а осанка слишком прямой. Прошла неделя после драки. Кости ещё не срослись, отёки сошли. Я перестал испытывать удовольствие от работы — какая радость, когда чувствуешь боль? Мне позвонила Кристин: — Как у тебя дела? — Неплохо. — По голосу не скажешь. — Мне гораздо лучше, поверь. — Ребята беспокоятся о тебе. — О, да неужели! — Крис, я серьёзно. Они постоянно спрашивают, переживают. — Они мне не друзья. — Они такие же, как ты. Чем ты лучше? — Я взрослее, у меня другие ценности в жизни. — То же самое ты говорил перед тем, как встретил Фреда. — Лучше бы я его никогда не встречал. — Ноно устраивает сегодня вечеринку у себя дома. Пойдёшь? — Смеёшься? Он выгнал меня из клуба, а теперь ты зовёшь к нему домой, — я не стал говорить, что мы подрались с Ноно. По факту, он не нанёс ни одного удара мне. — С какой рожей я туда пойду? — с фиолетовой. — Ноно ни на кого не держит зла, наоборот, после твоего ухода в тот вечер он защищал тебя. — Потому что все любят Ноно? — Крис, он вспыльчивый, но отходчивый. — И как же Ноно целуется, Кристин? Сестра не ожидала вопроса. — Я не хотела тебе говорить. — Наверняка тебе понравилось, и ты хотела большего. — Я перепила. У нас ничего не было. — У него большой? — Откуда мне знать? Кто-то из них мне врал, и кажется, это Кристин. Она не хотела, чтобы я нервничал. — Ты же видела его голым! — У него не встал, но и в обычном состоянии нормальный размер, — Кристин помедлила: — Он… его тело… Он… гладенький. — В смысле? — У него на теле нет волос, Крис, что не понятно? И вообще, мы остались друзьями и не вспоминаем ту историю! — Зато Ноно вспоминает! — Из нас троих об этом думаешь только ты, — Кристин перевела дух. — Идёшь? Я замазал синяки тоналкой. Мне было интересно увидеть рожу Ноно, ударил-то я его смачно. В отличие от меня, Ноно не намажется тоналкой — все заметят отсутствие веснушек на лице. Как же он выступал с разбитым носом? В подъезде меня встретила злая консьержка: — Ещё один! Сколько вас тама? — послышался голос из каморки. — Здравствуйте. — Передай хозяину, что сегодня я вызову полицаев! — Всё так плохо? — С головой у гомика плохо! Квартира Ноно на последнем этаже. Кристин сказала, что не пропускала ни одной вечеринки, а их было предостаточно. Выйдя из лифта, я услышал громкую музыку — мне туда. Дверь в квартиру не заперта — зайти может любой. Сладкий и резкий запахи, светодиодные и синие лампы, басы стереосистемы. Типичная тусовка. В углу целовались парень с девушкой, в спортзале парочка курила косяк, на кухне торчки смешивали в чашу пять бутылок выпивки. Квартира Ноно огромная, в два этажа. Хозяин сделал из дома собственный «Фламинго». Идея такая же, смысл тот же: люди пьют, курят, веселятся и любят Ноно. Я заметил Кристин и Руби, в другой комнате — Честера и Коула. Где-то пробегала Карен. Адам кадрил девушку. Меня поразило, что на тусовке мелькали подростки лет пятнадцати-шестнадцати. Совсем дети! Одинаковые ребята: мешковатые спортивки и кепки. Они представляли другую сторону Ноно — его страсть к скейтбордингу. В комнатах на стенах скейты. Зачем? Не понятно. В гостиной на тумбах порно-журналы с мужчинами. В квартире очень жарко, кондиционеры работали на полную мощность. Я думал только о том, чтобы моя тоналка далеко не утекла. В гостиной десять человек танцевали в синем неоновом свете, среди них — Ноно. Я не разглядел его лицо, но судя по движениям Ноно кайфовал от тусовки. Ярко-розовая рубашка с коротким рукавом выделялась неоновым светом. Ноно в центре Вселенной. Кабинет. Подростки смотрели порно на мощном компьютере и пили пиво. Зачем я сюда пришёл? Меня нашла Кристин: — Как тебе? — Хуже «Фламинго». — На первый взгляд. Здесь гораздо лучше, по-домашнему. Плюс — платить не надо. — Здесь особая плата. — Эти вечеринки для друзей, а с друзей Ноно денег не берёт. — Действительно! Зачем ему? — я обвёл руками квартиру. — У него и так всё есть! — Не считай чужие деньги, Крис. Ноно заработал их честным трудом. — Ещё скажи, что он занимается благотворительностью, поддерживая над головой нимб! — Каждый стареет, как хочет — вот что я думаю. Ноно стареет с роскошью. — Наши родители этого не поняли бы. Кристин погладила меня по плечу: — Иди выпей, на кухне полно алкоголя. — Уже нет. Какие-то торчки смешали жёсткий коктейль из всего, что попалось им под руку. — У Ноно нычка: рядом с холодильником, в нижнем ящике. — Ты знаешь всё, что есть в его квартире? — Я знаю, что твоя тоналка вот-вот потечёт. В тайнике я нашёл бутылку Бурбона, а из посудомойки достал чистый стакан. На удивление, нет беспорядка. Грязную посуду сразу же отправляли на мойку, в раковине нет грязных тарелок. Вероятно, Ноно приучил гостей убирать за собой, или же, как сказала бы Кристин, люди делали это из уважения к Ноно. На столах гора закусок: солёные, сладкие, острые. Заходишь на кухню, наливаешь и закусываешь. Сколько Ноно потратил денег на еду и выпивку? Несколько тысяч, не меньше. — О, ля-ля! Какие люди! — явился Ноно. Я поднял стакан в знак приветствия. — Кристин тебе сказала? — он засунул в рот большо чипс. — Твой тайник больше не тайный, прости. — А ты забавный. Я думал, не придёшь. — Ты просил Кристин привести меня? Ноно зачерпнул стаканом из общей чаши разноцветную жидкость: — Я сказал, что не против твоего присутствия, — он сделал глоток и поморщился: — Как они живыми остаются после стольких градусов? — Неплохо выглядишь. На переносице шрам, длина бороды и усов вокруг губ короче, чем по бокам — сбрил опалённые от сигареты волосы. — Лучше тебя. — Смелости не хватило врезать мне? — я отвлёкся на чипсы. — Сладкий, я не заморачиваю свои ручки в твоём дерьмеце. — Я тебе не «сладкий». — Я сделал тебе комплимент, продюсер. Кстати, — Ноно наклонил голову к плечу, — когда поработаем? — Спятил? Надеешься, что я сниму тебе клип? — Конечно! А что тебя смущает? — Ты, Ноно, и только ты. Он запрыгнул на столешницу. Я стоял, он сидел рядом. Ноно слегка стукнул стопой по голени. — В самом деле? — он наклонил голову. От него исходил приторно резкий запах одеколона. — Ты был близок с моей сестрой. — Когда это было? Столько времени прошло! Я же тебе сказал, мы не трахались. — Мне достаточно того, что она тебя трогала, а ты — её. — Хочешь оказаться на месте Кристин? — Прости, Ноно, — я усмехнулся, — у тебя не тот типаж. — Да? А какой он, типаж, которому ты разрешаешь себя трахать? — Молодой, перспективный, высокий, накаченный, не рыжий, и чтобы волос было побольше на голове. — У меня ноги волосатые, пойдёт? — А с остальным что сделаешь? Спортзал у тебя есть. — Фред был твоим типажом? И куда это привело? — Я всё-таки убью Кристин. — Она ничего не сказала, только назвала имя твоего бывшего парня. Люди заходили на кухню по своим делам и не замечали нас. — Что у тебя за тоналка? У сестры украл? — Нашёл в старых запасах. — А то и видно. Ещё чуть-чуть, и она посыплется с лица. Я поймал себя на мысли, что Ноно рассматривал меня. — Через неделю синяки сойдут. Ты зассал, не включил мужика, поступил, как крыса. — Ой, ладно! Забыли. Дружба начинается с потасовки. — Мне не нужна дружба с тобой. — И мне с тобой. Ноно нужны мои деньги и связи. Ноно нужен клип. — Что за клип ты хочешь? — Развратный, сексуальный, похотливый. — Нагнать массовку в виде сотни накаченных парней? — М-м, нет, я не люблю качков, у них слишком упругие задницы. — Тогда что? Какова концепция? — Ты мне что-то предложи. Что приходит на ум при словах: «секс», «похоть» и «разврат»? — Ты. — Интересно. — В кадре будешь только ты: никаких декораций, массовки и подтанцовки. Всё внимание на тебе. — Отлично! — Что за песня? — Она на итальянском. — Кому понравится песня на итальянском? — Тебе, — Ноно спрыгнул со столешницы. — Пойдём, я устрою приватное представление. Сквозь толпу Ноно повёл меня в звукозаписывающую студию. Шесть человек на диджейском пульте миксовали треки, накуренная девица пищала в микрофон. — Ребятки, оставите нас на пару минут? У меня дела по работе. — Без проблем, Нон, — сказал парень с дредами. Мы с Ноно остались вдвоём. Одеколон Ноно перебивал запах травки. Студия небольшая, уютная. Сколько людей отдалось Ноно в звукозаписывающей кабинке, обшитой шумоподавляющими панелями? Из инструментов две электрогитары и синтезатор. На столе: компьютер, контроллеры, колонки и аудиоинтерфейс для записи вокала и гитары. Аппаратура не последнего поколения, но и не из дешёвых. Я оказался в мире, где творил Ноно, заставляющий меня кончать. Он включил компьютер и посадил меня за него: — Смотри, когда я зайду в кабинку и надену наушники, ты включишь этот трек, минусовку, — Ноно выделил трек компьютерной мышкой, — но перед этим сам надень наушники. — Ты сейчас петь будешь? Я думал, ты просто дашь послушать мне песню. — А какой толк? Я бы скинул песню в Фейсбуке. Тебе нужно хорошее звучание? — Но в клипе-то будет студийная версия. — Мальчик, заткнись, получай удовольствие и держи себя в руках — держи руки у меня на виду. В шкафах полно шмоток, но штанов на такую дылду, как ты, у меня нет. — Я всего на несколько дюймов выше тебя. — У тебя ляжки худее, а у меня член больше. — Как называется песня, и о чём она? — Её название «Это тело», а смысл не важен. Ноно зашёл в кабинку, надел наушники и подал знак. Я тоже надел наушники и щёлкнул мышкой по треку. Ноно поднял кисти — я положил ладони на стол. У песни нет долгого начала, Ноно вступает через две секунды. Вокал и музыка в одной тональности, в одной громкости, но голос Ноно выделялся на фоне мелодии и в то же время соединялся с ней. Язык кардинально всё менял. Если раньше Ноно звучал грубо и хрипло, то теперь голос лился, словно мёд по моей коже — он завораживал, заставляя мурашки бежать по телу. Я не замечал акцента, произношение чистое. Музыка не роковая, быстрая, больше похожа на попсовую или электронную с привкусом сильных барабанов. Вокал мощный, Ноно тянул высокие ноты. Я не понимал, о чём он пел. Это не про секс, это про чувства. Ноно создавал магию. Она поглощала и брала под контроль моё тело. На три минуты Ноно впустил меня в свой мир. — Ну как? — спросил Ноно, выходя из кабинки. — А… было круто. — Штаны не намочил? — он сел на стол передо мной. — Нет, — я немного оттянул брюки, пряча истинный восторг от Ноно. — Туалет за углом от студии. — Спасибо. Я уже заприметил. — Так ты мне снимешь клип на эту песню? — Почему ты выбрал именно её? — Мне она показалась необычной. Это был эксперимент. Я ничего подобного не пел. Вроде, звучит неплохо. Песня современная, должна зайти. — Да. Она прекрасно звучит в твоём исполнении. Я не знал, что ты владеешь итальянским. — Ты многого обо мне не знаешь, дружок. Концепция клипа прежняя? — Да, ты будешь один в кадре. Внимание на тебя: картинка, музыка, твой голос и костюм на голое тело. — У-у-у, звучит провокационно. Латексный костюм? — Обычный, Ноно. Главное — не переборщить. — Когда начнём? — А ты что, прям сейчас готов? — Ага. Чем быстрее, тем лучше. — Завтра я позвоню клипмейкеру и договорюсь. Послезавтра могут начаться съёмки. — За день успеем снять? — Да, работа не сложная. — Ты так говоришь, будто мы собираемся снимать херню. — Нет. Я в том плане, что будешь занят только ты, и только от тебя зависит продолжительность съёмки. — Ты сообщишь мне точный день и время? — Дай свой номер. Ноно без колебания дал номер телефона. Я поверить не мог: у меня появился его номер! — Учти, продюсер, я люблю присылать дикпики. — Я заблокирую тебя. — Но потом-то фотки придут, и ты увидишь мою прелесть. — Тогда я не буду заниматься твоим клипом. — Какой ты скучный! — В ночь перед съёмками, пожалуйста, не пей и не принимай наркотики. Выгляди соблазнительным и раскованным, а не опухшим и помятым. — Согласен, — Ноно спустился со стола и пошёл к двери. — Иди в туалет, я разрешаю. Закроешь потом студию. И, продюсер, — он схватился за проём, — мне это льстит, честно.