РАССВЕТ НА КРЫШЕ ФЛАМИНГО
2 месяца спустя
Жизнь продолжилась, шла своим чередом. Я писал новые песни, снимал контент на Ютуб. Число подписчиков с каждым днём возрастало. Число мужчин в моей постели с каждым днём возрастало. Многие продюсеры и пиар-менеджеры жаждали со мной встречи — предлагали услуги, я отвечал, что подумаю. Мы начинали во «Фламинго», а заканчивали в моей постели, на моей кухонной столешнице, в моей звукозаписывающей студии и на беговой дорожке, которой я не пользовался по назначению. Одинаковые: блестящие костюмы, загорелая кожа, накаченные торсы, «Ролекс» на депилированных запястьях, нагеленные причёски. Меня тошнило от них. Они одинаково пахли. В клубе меня спрашивали: «Когда ты сделаешь что-то новенькое?» А что именно сделать? Я выжимал из себя последние соки. Толпа требовала другого Ноно — того, что в клипе. Его давно нет. — Твою мать! — заорал Майкл. Он упал, выполняя хилфлип. С бутылкой воды в руке я побежал его поднимать. — Чего орёшь? — я нагнулся посмотреть разбитую коленку. Майкл содрал кожу и порвал штанину. — Прохожие не виноваты, что ты облажался. В чём была проблема? — Не знаю! Я делал, как всегда! — Нет. Я следил за тобой. — Тогда ответь, где я облажался. — Ты слишком сильно разогнался и поспешил. Зачем? Ты ведь знаешь, как выполнять трюк. — Я хотел тебя удивить. — Ты удивишь мать испорченными штанами, — я промыл рану водой. Майкл скривился. — В чём дело? Ты всегда внимательный, а сегодня понёсся, сломя голову. Майк смотрел то на разбитую коленку, то на погнутый скейт. — Эй, — я взял его за подбородок, — что случилось? — Я больше тренируюсь один, чем с тобой. Ты же видишь, у меня не получается! — Майк, я не всегда буду с тобой. Я оставил тебя, потому что ты стал самостоятельным. — Ты оставил меня, потому что занят другими делами! Тебе насрать на меня! А ты обещал научить скейтбордингу! — Я пять лет тебя учу. Ты всему научился. Я не могу посвящать тебе всё своё время. Майкл разозлился и оттолкнул меня. Встал с асфальта и похромал со сломанным скейтом. — Куда собрался? — Подальше от тебя! Есть особенное место, куда ходили, чтобы побыть наедине с собой. Я часто там бывал. Детский садик давно закрыт, бомжи разобрали его по кирпичам. Территория заросла травой и деревьями. Железные прутья вырваны, чтобы пролезать, а не перепрыгивать девяносто восемь дюймов. У разрушенного фонтана сидел Майкл — бросал камешки в воду. Вчера шёл дождь — отсюда и вода. Я пролез через прутья и сел рядом с Майклом на огромный камень. — Каково это, Ноно, когда влюбляешься? Вот в чём дело. Он влюбился. Пять лет прошло, а я не заметил, что Майклу уже восемнадцать. — Боль. Ты постоянно потеешь, нервничаешь и думаешь об этом человеке. Боль крутится в груди и голове, — я пожал плечами. — Как-то так, наверное. — А как же бабочки в животе? — Они появляются потом, когда любовь обозначена. — Что значит «обозначена»? — Когда вы не скрываете своих чувств друг к другу и друг от друга — все видят, как вы счастливы. Боль уходит, и появляются бабочки в животе. — Ты был влюблён? — Да. — Ты был женат? — Нет. Я не создан для брака. — У тебя нет детей? — Нет. — Тогда что ты знаешь о любви? — Я прожил дольше тебя, Майк, знаю побольше твоего. — Мне нравится девушка. Понятия не имею, как ей сказать об этом. Я вспомнил продюсера. — Я влюблён в неё полгода, — продолжил Майкл, — с ума схожу. — Зачем себя мучаешь? Скажи ей о своих чувствах. В чём сложность? — Потому что можно стать отвергнутым. Каждый боится признаться в любви. Каждый боится услышать «нет». — Поэтому я презираю любовь. В сексе нет сложностей, нет обязательств. Получил кайф и пошёл дальше. Любовь — дурацкое чувство. — Потому что ты не даёшь никому шанса, Ноно. Прости, я люблю тебя, ты — мой лучший друг, но мне не хочется в старости быть одиноким, как ты. — В чём прикол отношений? — я кинул камешек в воду. — Ты существуешь с человеком, который дополняет тебя, делает тебя лучше. Вы становитесь одним целым — это круто. — Ты со многими девушками встречался? — Было несколько. — Со всеми было одинаково? — Не с Алекс. У меня дыхание перехватывает, когда я вижу её. Мы учимся в одном колледже, у нас много общего, но мы совершенно разные. Она из обеспеченной семьи, понимаешь? А я — простой скейтер. — Может, ей не хватает лёгкости в жизни. — Что бы ты сделал, если бы тебе признались в любви? Признался твой друг или знакомый. — От моего ответа зависит наше будущее. Я сказал «нет». — Почему? Потому что он тебе не нравится? — Потому что будет хуже, если я скажу «да». — И ты не жалеешь? — Нет. Моя жизнь ничуть не изменилась. Что был этот человек в жизни — что его нет, — я кинул последний камешек: вместе с ним ушёл под воду груз души. — У меня хромает кикфлип. Посмотришь? — На сломанном скейте ты ничего не сделаешь. Пойдём, я дам новый. Майкл был у меня в квартире неоднократно. Он часто тусовался на домашних вечеринках. — Выбирай, какой хочешь. Мы стояли перед стеной со скейтами. — Прям любой? — Конечно. Майкл обводил скейты глазами: — Этот, — указал на красный слева. — Потому что яркий? — Все западают на внешность. — Но не ты. Он держал в руках новый скейт: — Знаешь, Ноно, я признаюсь Алекс. Была ни была. — Она не откажет, поверь. В клубе орала музыка, и танцевали люди. Сегодня я решил не выступать. Мне нужен перерыв, я устал и ненавижу свой голос. — …и он мне говорит: «Тебе? Да никогда в жизни!» Разворачивается и уходит, прикиньте, — Карен рассказывала историю про очередное свидание, слушать которую мне было неинтересно, но я посмеялся со всеми. — Ноно, на тебя кое-кто запал, — Адам перевёл взгляд на парня у барной стойки. Очередной офисный клерк с набитыми карманами денег пожирал меня глазами. — Не твой формат, Нон? — спросил Коул. — Да, как и ты. У Коула натянулась кожа на лбу. Он считал себя моим любимчиком, но на деле же являлся — никем, игрушкой, которую я дёргал за ниточки. — Почему твой брат больше не приходит? — спросил я Кристин. — У него много работы, продюсирует какого-то молоденького парня. — И, наверное, трахает его, — засмеялся Коул. — Завидуй молча. Здесь только тебя никто не трахает, — впервые в жизни я поставил Коула на место. — Проект стоящий, Кристин, как думаешь? — У Криса на него большие планы. Вот так. Продюсер нашёл себе новое занятие. — Не в обиду будет сказано, Кристин, но без твоего брата гораздо лучше, — в Честере играла обида. Продюсер нравился ему. — Я пойду в бар, выпью чего-нибудь покрепче, — мне надоели скучные посиделки. У барной стойки чудик, который меня заприметил. Чёрт! Забыл про него. — Налей виски, — попросил я бармена. — Привет, — поздоровался очкастый чудик. Я оглядел его с ног до головы — какое убожество. — Пока. — Сучка. — Не твоя. Он ушёл. Меня кто-то тряс за плечо. Майкл. — Ноно, привет! — Привет! — я обнял его, как отец сына. — Познакомься, это Алекс. Рядом с ним невысокая блондинка с милым лицом и светлыми глазами. Майкл сиял от счастья. — Здравствуйте, — у Алекс приятный мягкий голос. — Привет. Я наконец-то увидел тебя. Майкл подмигнул. Он и Алекс счастливы. Майк рискнул и не проиграл. — Веселитесь, ребятки. Всё за мой счёт. Время шло. Люди уходили и приходили. Я опустошал и наполнял стакан. Я не знал, сколько бутылок выпил, но мне очень хотелось напиться сегодня. Из ребят остались Кристин и Честер — Честер спал в чипсах. Я вернулся за столик. — Все ушли. Почему ты осталась? — с горем по полам я сел на диван, меня шатало и тошнило. — Мне нравится смотреть, как клуб пустеет. — А Честеру что нравится? — Алкоголь в больших количествах, как и тебе. — Зря я столько выпил, очень зря. — Крис снял тебе клип? Я кивнул. — Я догадывалась. — Почему? — Крис стал скрытным. Между нами никогда не было секретов. Вы подрались? Я кивнул: — Он врезал мне, я натравил на него вышибал. — Вот так геи решают проблемы? — Стало больше проблем. — Пойдём, я отведу тебя домой. — Я останусь. Дойду сам, не переживай. Ты доберёшься? — Вызову такси, заброшу Честера и поеду к себе, — Кристин коснулась моей щеки. — Мне нужен прежний Ноно, — она поцеловала меня в губы. — Мне тоже. Крис. В три часа утра пришла новая партия тусовщиков — тех, кто менял локации на протяжении ночи, выбирая лучший клуб. Во «Фламинго» мне больше делать нечего. Я зашёл в туалет, умылся — не помогло. Неизвестный парень преградил выход — взял меня за подбородок и положил ладонь на пах. — Нет, — сказал я ему в губы. Он отпустил меня и выпустил. Дверь в женский туалет приоткрыта. Красавица красила губы перед зеркалом, другая зажималась с наркоманом. Женский туалет практически ничем не отличался от мужского. Встретить рассвет на крыше клуба. Что может быть прекрасней и печальней одновременно? Передо мной город, как на ладони, а я один. Всегда один. Проценты от просмотров клипа капали на карточку продюсера. Как его звали? Кристиан? Кристофер? По-моему, я ни разу не называл его по имени. Зачем себя мучил, у меня ведь был его номер. Почему не набрал? Он же звонил мне перед съёмками клипа. Я не думал, что продюсер меня заблокировал — это глупо, так от людей не избавляются. Тошнить перестало, но алкоголь не выветрился. Заболела голова, дурные мысли полезли в мозг. Шаг вниз с крыши. Я набрал номер продюсера. Он спал. Он из тех людей, которые ночью спали, а не занимались фигнёй, как я. Зачем мне это? Продюсер не в моём вкусе, тогда почему я думал о нём? Давать людям шанс. Меня возможно изменить в лучшую сторону. Солнце вставало. Шесть гудков. — Алло. Кто это? — заспанный голос. — Ты мне нравишься, — я наблюдал рассвет. — Ноно, ты, что ли? — Да. Теперь я всё понимаю. Всё на свете подделка. Всё — подделка. Всё в мире подделка. Это, как, знаешь, даже солнце передо мной ненастоящее. — Ноно… — Это пластик. Здесь так светло. Но почему тогда оно такое яркое? — Ты, что… Ты на крыше клуба? — М? Да, точно. Все люди притворяются. Они из металла сделаны. Но ты мне нравишься, и я не притворяюсь.