Предназначение и другие виды психологического насилия

      - Ты меня ненавидишь! - заключила девчонка и трагически зазвенела столовыми приборами.       Серёжа даже отвлекся от листов с чертежами и расчётами, чтобы с наслаждением посмаковать эту мысль, и поинтересовался, надеясь, что звучит саркастично, а не обречённо:       - Как же ты это выяснила?       Лера, явно надеясь не столько на отрицание, сколько на более развёрнутую фразу, немедленно надулась.       - Из всех бесконечно интересных вещей, которыми можно было заниматься, ты заставляешь меня заниматься всякой ерундой!       Слово “заставляешь” согрело чёрное серёжино сердце.       - Ты опять путаешь рыбную вилку с закусочной. Я пытаюсь сделать так, чтобы ты вернулась в мир хоть сколько-нибудь княжной, а не дикаркой, в которую ты так настойчиво пытаешься превратиться.       - Я не дикарка! - возмутилась Лера, сжимая пресловутую рыбную вилку так, что, возжелай она того, легко смогла бы воткнуть её кому-нибудь в глаз. - Мне просто ужасно скучно сидеть в окружении этих дурацких стен!       - Почитай книжку.       - Серёж, ты меня вообще не слушаешь!       “Серёжа” было нововведением, с которым у Разумовского не вышло справиться сразу, и оно рисковало прижиться. Сергей скрипел зубами, но поделать ничего не мог: официально её учителем, чтобы требовать субординации, он не был (о чём Лера не преминула ему напомнить, выиграв раунд дипломатии), а запугивать её Серёже было неимоверно лень.       Разумовский рассеянно почесал макушку кончиком карандаша, чувствуя, как мысль ускользает от него окончательно.       О детях он знал примерно ничего - разве что помнил, как во времена его собственного детства все они были жуткими отсталыми придурками, и только он сразу был умным и невероятно особенным. Но даже с таким пробелом в данной области догадывался, что период нытья у адекватных детей рано или поздно заканчивается. У без всяких сомнений более чем адекватной княжны Валерии он закончился довольно рано, и, не успел Сергей счастливо подумать, как она будет мирно учиться магии, читать книжки и вообще просвещаться, начался следующий - период жажды бурной деятельности. Причем деятельность Лера предпочитала какую-нибудь наиболее разрушительную и бесполезную - чем бесполезнее, тем лучше. С одной стороны Серёжа подозревал в этом какой-то детский заговор, с другой - признавал, что деятельность, например, Олега, тоже в конечном итоге сводилась к разрушительности и бесполезности. Скорее всего, никакого заговора не было - просто так были устроены наиболее примитивные существа.       Олег, выслушав по мегаскопу его основные соображения, нахмурился и прямо спросил, что Серый собирается с этим делать. Серёжа впервые порадовался, что Олег далеко и дотянуться до него физически нет никакой возможности. Вопрос вызвал у него исключительно желание свернуть обнаглевшему ведьмаку шею.       Закинуть к нему грязного и, как оказалось, медленно умирающего ребенка, вымыться, трахнуть, отоспаться, снова трахнуть, поцеловать в щёчку, удрать обратно на тракт и теперь озадаченно спрашивать, что Серый собирается делать. Потрясающе.       - Я собираюсь устроить апокалипсис, Волчик, - сказал Серёжа так сладко, что Олега передёрнуло. - Чтобы на тебя сыпался огненный дождь, и ты подыхал в мучениях, плача, как же ты не ценил всего того, что у тебя было!       - Я думаю, - Олег не обратил на его пассажи ни малейшего внимания, - что семейка, с учётом ситуации, за милую душу согласится отдать её тебе на обучение.       - Я тоже, - нехотя сказал Серёжа.       - Отлично. Я с ними переговорю и сразу к вам, только заскочу в крепость, пока перевал не размыло. И пару заказов по пути возьму…       Сергей очень сильно постарался действительно не вызвать случайный апокалипсис.       - Волков, ты охуел?       Олег с виноватым лицом начал новую тираду, но тут мегаскопы повели изображение рябью и рассоединились.       Серёжа устало помассировал переносицу пальцами, злясь отчасти на ситуацию, отчасти - на Олега, и немного - на себя: за то, что не удержался и свёл всё к очередному цирку вместо того, чтобы нормально поговорить. Он никогда не сомневался, что Олег делает всё, чтобы решать проблему, и отсутствует не из пустой блажи - но при очередных случайных напоминаниях, что Волков просто физически не способен сидеть на одном месте (хорошо, на одном конкретном месте и, лучше всего, на привязи), впадал в совершенно подростковые обиды.       Наверху что-то грохнуло, напоминая, что обижаться, надумывать или беситься ему теперь даже особо некогда.       От преподавательской деятельности Сергей успешно открещивался всё время активной магической практики, и теперь пожинал плоды. Дело у них шло с какой-то аномальной тяжестью и скрипом. Он прекрасно понимал, что главная составляющая - это удачная область приложения силы, в которой девочке будет проще и удобнее всего реализовываться - но и тут она ухитрилась подложить ему свинью.       - Ты не хочешь? - дотошно вцепился в неё Сергей, искренне не понимая.       Разрушение было самой элементарной частью, это подчинялось всем законам мироздания: сломать - самое простое.       - Я не понимаю, зачем, - потупилась Лера.       - Затем, что это шаг к следующей ступени!       - Да это понятно, - она недовольно отмахнулась. - Мне просто не нравится напрягаться и стараться, чтобы что-то разрушать.       Серёжа честно попытался вникнуть.       - Ещё раз. То есть, носиться, размахивая палкой, снося всё на своём пути - этот концепт тебе понятен, а сконцентрировать энергию и направить её, чтобы разломать никому не нужный камешек на уроке для дела - нет?       - Вот именно! - просветлела Лера лицом.       Чародей цинично прикинул, что направить пару молний в неё саму будет самым простым решением проблемы. Лера мгновенно скисла, сообразив, что на этом элемент понимания потерян.       - Во-первых, я не сношу всё на своём пути! Я просто… не всегда контролирую ситуацию. Я же не нарочно!       - Так, - он кивнул, пробуя вникнуть с другой стороны. - То есть, ты не ставишь разрушение своей изначальной целью, но готова принять его, как побочный эффект?       - Типа того. А, во-вторых - мне же не нужна никакая магия, чтобы что-то сломать, зачем ещё с магией-то стараться? Так руки болят и ерунда какая-то получается, если сильно надо, то лучше я по нему чем-нибудь тресну...       Разумовский подавил желание позорно завыть.       - Ясно. Интеллектом не блещем, причинно-следственные связи не строим.       Лера, удивительно быстро учащаяся считывать интонации, только скептически приподняла бровь, ничуть не обиженная беззлобностью тона и, что гораздо важнее, чувствуя в этом тоне слабину.       - Можно я…       - “Поиграю, разнеся половину башни”? - поддразнил Сергей. - Нельзя. Если с тобой не получается по простому пути, мы попробуем сложный.       Раздражение затихало, уступая место азарту - в конце концов, это был вызов!       - Не хочешь разрушать - создай что-нибудь. Собери круг из карандашей.       - Чего?       - Круг, Лера, круг! Подтяни к себе сраные карандаши и выложи в круг!       - Не ругайся, - поморщилась Лера. - Ты нормальный? Я даже сломать ничего не могу, как я буду их...       Карандаш на краю стола заинтересованно дёрнулся.       - ...собирать, - ошарашенно договорила Лера и замолкла.       Сергей следил за подрагивающими предметами едва ли не с большим восторгом, чем сама девочка. Элементарность упражнения не портила ему настроение ни капли - медленное движение всегда было гораздо лучше, чем полное его отсутствие.       Лера вообще, кажется, забыла обо всем, впервые искренне вняв требованиям концентрироваться на энергии и направлять её через руку - наконец-то пришедший результат её ошеломил.       Закончив, она не сдержала восторженный визг:       - Видел, видел?!       - Это овал, - не выдержал характера Серёжа, но из-за победы своей логики над примитивными детскими рассуждениями так отвлёкся, что вместо положенного за несдержанность подзатыльника потрепал девочку по волосам.       Личной аудиенции Разумовский так и не удостоился - вместо Олега через полторы недели появилась злая и уставшая Марго с двумя письмами. Одно, с гербовой печатью, предназначалось Лере, второе - свернутый лист, сводящий содержимое к неловким извинениям за всё-ещё-отсутствие - Серёже. Он рассеянно гладил сварливо каркающую питомицу и не мог даже беситься. В нём крепло идиотское чувство, что Олег что-то недоговаривает, отдавалось тревожной горечью. Марго ущипнула его за указательный палец, то ли разделяя смешанные чувства, то ли демонстрируя недовольство - Серёжа, опомнившись, занялся ею, а потом, получив лишь скептичные повороты головы на попытки перемыть её любимому Олегу косточки, ушёл работать.       Чертежи, естественно, на практике воплощались весьма условно. Идеально защищённый от посторонних вмешательств мегаскоп он уже изобрел - это оказалось не так уж и сложно; сейчас его мысли занимал идеально безопасный. Целостность бестолковых мозгов и конечностей не волновала его нисколько, но сам факт получения аппарата, в неправильных условиях не превращающего пользователя в кровавую кашу, а просто отказавшегося бы работать, оказался внезапно сложной задачкой. Серёжа горел этим совершенно искренне и был уверен, что добиться желаемого возможно.       Условия и новые корректировки для системы камней разрастались, когда тишина, спокойствие и сама возможность работать начали казаться Разумовскому весьма странным делом. Он отмахнулся от этой мысли раз, второй, но, очередной раз сев думать над формой, позорно сдался. Адаптация, напомнил он себе, восприятие новых условий и привычка - и вот, пожалуйста, если несносное дитя целый день ничего не разносит и не пристаёт с тупыми вопросами, мозг уже начинает считать это чем-то странным. Восприятие, только и всего.       Видеть себя скребущимся в дверь комнаты своей же башни даже с полным пониманием всей логики происходящего было странно.       Лера открыла с явной неохотой и посмотрела на него опухшими глазами без всякого энтузиазма и интереса.       - Чего?       - Мы пропустили обед. Пошли ужинать.       - Не хочу, - помотала головой она и потянулась закрывать дверь - пришлось быстро подставить ногу. - Ну, что ещё? Я думала, ты работаешь.       - Какая потрясающая, а главное, искренняя забота, - он бесцеремонно протопал в комнату и устроился в изножье заправленной кровати. Лера скуксилась, увидев этот перфоманс, зло передёрнула плечами и улеглась носом в стену, подогнув колени, чтобы с ним не соприкасаться.       Серёжа почувствовал необъяснимое желание схватить её за пятку и немедленно телепортировал себе миску со сладостями, чтобы занять руки.       - Я тоже не хочу ужинать, - заявил он, уминая шоколадку. - А вот чего-то такого… Будешь?       Лера заинтересованно повернулась. Серёжа возгордился своей гениальностью.       - Слипнется, - заявила девочка, но одну шоколадку цапнула.       - Не нуди.       Остальное содержимое они разделили пополам, окончательно перебив аппетит. Серёжа немедленно мстительно подумал, что с Олегом под боком такое бы не прокатило - и немедленно же скис, поняв, что сам себя переиграл.       - Выкладывай, - требовательно заявил он. - О вопросе, как всё-таки его участник, я догадываюсь. Меня интересует твоя позиция.       Так, блядь, и сказал. "Интересует твоя позиция". Разумовский поморщился и телепортировал себе ещё одну миску - с шоколадными вафлями.       Лера сложила руки на груди.       - Какая тут может быть позиция? - спросила она кисло. - Я - какая-то магическая хрень...       - Не ругайся.       - ...которую нужно охранять и к которой постоянно будут цепляться. Я сначала подумала, что, может быть, можно будет нанять Олега охранять не только меня, но и...       Серёжа тяжело вздохнул. Истинный расклад он скрывал не из сентиментальных побуждений - сам он, в целом, не видел проблемы в том, чтобы узнать, что есть некая условность, которая может тебя убить. Просто предполагал, что для узко мыслящего ребёнка это может прозвучать несколько более драматично, чем было на самом деле, и только создаст отторжение и ненужные сложности. Лера, откровенно говоря, его удивляла, и, может, это вполне возможно будет через какое-то время аккуратно сообщить... Разумовский мысленно фыркнул. Он бы сам с интересом посмотрел на себя, пытающегося что-то аккуратно сообщить - должно быть то ещё цирковое представление.       - Но Олег, наверное, откажется. И я больше не могу думать только о себе.       Этот тезис заинтересовал его даже больше. С точки зрения Разумовского, сначала выгрызшего себе путь в магическую школу, а потом и в полную почестей жизнь, девочка была невообразимо бракованной. Думать только о себе - самое правильное, что только может сделать человек. Это вообще первое правило выживания.       - Поясни.       - Что? - удивилась Лера и внезапно отобрала у него вафлю. - Ты же сам должен понимать. Если кому-то так сильно нужна моя сила - значит, со мной опасно. Родителям и Киру со мной будет опасно. Так нельзя.       - А что тебе с собой опасно, ты не беспокоишься? - искренне поинтересовался Сергей.       Лера посмотрела на него, как на идиота.       - Нет, конечно. Я же Предназначение Олега. Он вернётся, как обещал, и будет меня защищать. Он и маме так обещал. А чего мне бояться за себя рядом с Олегом? Это всем остальным придётся бояться.       Серёжа одобрительно хмыкнул и завалился набок, занимая собой половину кровати и таки хватая всё ещё грустную девчонку за пятку.       - Эй, отстань!       - Неа. Ты, кажется, ждёшь Олега? Пока ждёшь - придётся бояться и трепетать.       - Вот ещё! - фыркнула Лера и вывернулась, отползая к изголовью и явно примеряясь для контратаки. Серёжа приподнялся на руках. - Ты же вроде умный, а вечно не понимаешь, что к чему!       От захвата волос он увернулся, сползая на пол, вытягивая вверх средний палец и чувствуя совершенно нездоровое веселье.       - И что к чему?       Лера легла на спину, свесила голову с кровати и почти ткнулась носом Сергею в щёку.       - Пока меня защищаешь ты - ты же какой-то там очень сильный маг - мне бояться и трепетать просто не пристало.       - Нужна ты мне.       - Нужна, - с исключительно детской уверенностью заявила Лера и продолжила, прежде чем Разумовский успел её разубедить. - Иначе ты бы со мной не возился.       Сергей открыл было рот разъяснить некоторые очевидные ему вещи о магических силах, способных уничтожить мир, и желание держать эти силы поближе - и не смог сразу найти слов. Лера всё ещё свешивала голову с кровати вниз и вбок, глядя пристально и любопытно, но уже совсем несерьёзно. Серьёзный взгляд у неё был совсем другой - дурацкий и ужасно забавный, когда она прокрадывалась на цыпочках по ночам, чтобы удостовериться, что он нормально спит. Бороться с этим оказалось бесполезно, и Сергей сдался, оставляя свет в коридорах, чтобы она не переломала себе в темноте все пальцы к чёртовой матери.       Лера рывком поднялась и спрыгнула с кровати, сверкая самодовольством. Разумовский всё молчал - в голове у него было совершенно пусто и очень спокойно.       - Что и требовалось доказать, - не допускающим возражений тоном заявила она и схватила его за руку. - Ну, чего ты расселся? Пошли ужинать!