Предназначение и другие виды психологического насилия

      Юлия Пчёлкина славилась двумя диаметрально противоположными качествами характера: тактичностью дипломата и настойчивостью осадного орудия. Сергей, услышав отчётливое гудение её портала, пару секунд позволил себе надеяться, что в свой внезапный визит Юлька ограничится первым, но затем чародейка преодолела оставшиеся ступени, оказалась напротив него и с ехиднейшей миной сказала:       - О.       Серёжа подёргал высокий ворот с самым независимым видом, на который только был способен:       - Рад тебя видеть.       - Ну-ну, - покачала головой Пчёлкина, разглядывая его с головы до ног. - Выглядишь потрясающе, Серёж, но даже для тебя немного… слишком вычурно.       - Правда? - обеспокоенно спросил Разумовский, подскочил к зеркалу и, услышав хихиканье, понял, что повёлся, как малолетка.       - Кривда, - легко ответила Юля. - От мантии и укладки я в восторге. Мне просто ужасно нравится тебя дразнить, особенно, знаешь, когда “о боже, сейчас приедет Олег!” написано у тебя на лбу вот такими вот крупными буквами.       Разумовский гордо промолчал, стряхивая с шитья на плече несуществующую пылинку и вытягивая за спину оттопыренный средний палец. Это всё равно не сработало - остановить Юлю можно было, наверное, разве что оторвав ей голову - но пыл её самую малость остудило.       - Расслабься, я всего лишь перебирала перечень тех книг, которые вы нашли в последней заброшенной лаборатории, и наткнулась на пару интересных названий. Хочу пока забрать себе, ладно?       - Валяй, - согласился Серёжа.       Из последней партии он выгреб себе только свитки с информацией о структурах камней для магической связи - куча найденных ими книг по итогу оказалась катастрофически устаревшей. Лаборатория вообще, говоря откровенно, была достаточно посредственной и не стоила и половины потраченных на её поиски и зачистку сил - зато несколько дней, проведённые рядом с Олегом, стоили вообще всего.       Этот момент Юля тоже давно просекла - гораздо раньше Серёжи. Тут, впрочем, удивляться было абсолютно нечему: Пчёлкина, неуёмно общительная и вечно жаждущая бурной деятельности, вообще отлично разбиралась в людях. Сергею на людей было в лучшем случае плевать, и разбираться он начинал только тогда, когда появлялась необходимость что-то от них получить. Подруга всё ещё пыталась его убедить, что мир состоит не из одних только потенциальных врагов, но здесь их, крепко сошедшихся на интересе к телепортационной магии, разделяла огромная пропасть. Юля была третьей княжеской дочкой, сданной родителями в магическую академию исключительно после выяснения, чего хотела бы сама Юля, а Разумовский - способным сиротой, которому повезло в детстве попасть под крыло к путешествующему магу раньше, чем его объявили бы дьяволом или душевнобольным за устроенный поджог.       Сейчас, когда они стали гораздо старше, Юля так и осталась единственной его близкой подругой - и с появлением Олега развлекалась на всю катушку. Ещё тогда, после первой их самой идиотской в мире авантюры, устроила подбородок на согнутой в локте руке к середине Серёжиной тирады, какой удачей было знакомство с ведьмаком, как можно будет его припахать и сколько всего успеть во внеучебное время, и, сдерживая смешок, произнесла:       - Серёж, да нам - тебе - вообще нужны были только эти старые мегаскопы для экспериментов. Про “расхитительство гробниц” и речи не заходило. Признайся, ты просто хочешь снова его увидеть.       Он, конечно же, оскорбился до глубины души - а потом проворочался половину ночи, признаваясь себе, что Юля чертовски права.       Серёжа спросил себя, может ли это стать проблемой, и взвешенно и очень осознанно решил, что нет: у него был чёткий план на будущее, учебный и жизненный, у него была заброшенная башня, с которой получилось снять проклятие - и которую нужно было восстановить только что не с нуля; было исследование всей жизни и совсем не было времени ни на что другое.       С Волковым они встретились спустя месяц в придорожном трактире, когда Сергей, наконец, выкупил карту; Олег пожал ему руку, приветливо улыбнулся и немедленно склонился над столом, просчитывая маршрут, неудачное расположение и минимум три возможных неприятных нюанса. Серёжа приложился к его пиву, больше разглядывая нахмурившийся профиль, чем карту, и тоскливо подумал, что сильно поспешил с выводами - кажется, проблема у него опредёленно была.       Он не сформулировал бы конкретно - пожалуй, было просто… непривычно. Олег не был кровожадным ублюдком, но совершенно не боялся марать руки и быстро ловил кураж, даже когда что-то шло не так. У Серёжи был результат - Олег мог педантично построить к нему путь из любой точки, используя любые новые параметры, даже если закатывал в процессе глаза на катастрофическое отсутствие логики и безграничность Серёжиной фантазии. То, за что Разумовского так боялись, ненавидели или предпочитали игнорировать, у Олега вызывало хищную улыбку - Серёжа в этой улыбке вяз.       В шестую, кажется, совместную вылазку они прокололись особенно сильно - к искомому месторождению в пещере прилагалась секта, несколько преувеличивающая и ценность, и свойства этого месторождения. Весело быть перестало почти сразу же, зато стало очень интересно: сражаться спиной к спине к этому времени они уже успели неоднократно, а вот изобретать на ходу сочетание магии и ведьмачьих знаков, которые обеспечили бы им хоть какие-то шансы на выживание, пришлось впервые. В конечном итоге Олег лежал у него на груди, приходя в себя после интоксикации, холодный, как лягушка, с чертовски быстро бьющимся сердцем и страшенной мордой, на которой виднелись абсолютно все кровеносные сосуды. Серёжа осторожно касался его лица, стараясь по возможно улучшить его состояние теми крупицами магии, на которые был способен после боя, но выходило что-то ужасное беспомощное. Олег немного очухался часа через три, видимо, когда мозг перестало варить в кипятке, а перед глазами прекратили плясать все оттенки красного, и хрипло сказал:       - Пиздец.       Серёжа похолодел.       - Олег?       Ведьмак вяло ковырялся в сумке, явно теряя волю к жизни.       - Олег?!       - Серёж, - возвестил отвратительно выглядящий Олег так ненатурально трагично, что Разумовский несколько успокоился. - Кажется, готовить ужин придётся тебе.       После восьмой вылазки успех они отметили случайно перепавшей махакамской медовухой; громко смеющийся Олег рассказывал идиотские байки с ведьмачьей зимовки, крепко сжимал его плечо, осторожно отводил за ухо рыжие волосы и касался этого уха губами, когда переходил на шёпот. Серёжа, окрылённый успехом, размазанный по лавке выпивкой и разнеженный от прикосновений Олега, чувствовал себя одновременно самым счастливым и самым несчастным человеком на свете. Вернувшись в академию, он искренне постарался закопаться в учёбу и работу так, чтобы сил ни на что другое уж точно не осталось, но всё равно, в конечном итоге, сдался, окончательно расписавшись в своей беспомощности, и, с головой накрывшись одеялом, дрочил, представляя, как Волков опрокидывает его спиной на постель и шепчет, как сильно всегда этого хотел.       Что со всем этим делать, Серёже было решительно непонятно.       Юля глубины трагедии не понимала и, когда появлялась возможность, даже не скрывала, что просто наслаждается “брачными играми идиотов”. То, что Олег был ведьмаком, забавляло её особенно и интерпретировалось как расплата за чрезмерную образованность Разумовского. Что можно было найти в ведьмаке, Юля искренне не понимала, соглашаясь, разве что, что мытым и бритым тот красив, как дьявол. На это “что” Серёжа как-то спьяну продекламировал целое эссе, действительно проняв прежде лишь скалящую зубы Пчёлкину, расстроился окончательно и принял категоричное решение больше не пить в попытках хоть как-то облегчить свою участь. Не то, чтобы это сильно помогало.       Пчёлкина помахала у него перед лицом книгами, вырывая из размышлений.       - Ты будешь не сильно против, если я почитаю наверху? Всё-таки хочу поздороваться и не хочу пропускать шоу. Мне и так обычно достаются только крайне скудные пересказы!       - Ну, вообще-то...       Юля округлила глаза. Серёжа чувствовал, как начинают гореть щёки, и ужасно бесился.       - Серьёзно? - радостно спросила она. - Спустя три года до тебя всё же дошло, что интеллекта для того, чтобы позвать на свидание, из вас двоих хватит только у тебя?       - Юль!       - Да или нет, Разумовский?       Серёжа изобразил руками нечто настолько странное, что сам немного озадачился.       - В каком-то очень метафорическом смысле.       - Серёж, - произнесла Юля очень терпеливо, явно собрав все свои силы. - Тебе не кажется, что метафорических смыслов уже достаточно? И нужны какие-то простые и прямые? Наблюдать за вами, конечно, очень интересно, но я действительно начинаю переживать, что вы так и будете топтаться друг возле друга, как гимназисты, до конца следующего столетия.       - Это нормальная дружба, которую ты мне так пропагандировала!       Юля махнула на него рукой, обозначая, что её терпение уже иссякло.       - Простые и прямые смыслы, Серёж! И потом ты скажешь мне, что я была права - ведь я всегда права.       Тяжёлые двери, прерывая их спор, распахнулись, и Пчёлкина глухо хихикнула, совершенно неправдоподобно маскируя смех в кашель.       - В великое чародейство не входит зачарование этих чёртовых дверей? - поинтересовался Олег вместо приветствия. Серёжа моргнул, обречённо осознавая, что образ пафосно толкающего тяжёлые створки Волкова в дорожном плаще покинет его нескоро.       - Только попробуй мне сказать, что он эту малофункциональную чёрную кожу таскает не для того, чтобы покрасоваться, - почти неслышно сказала Юля и приветливо помахала рукой. - Привет, Олег, тысячу лет не виделись!       - Привет, - кивнул Волков и протянул было огромный мешок Серёже, но остановил руку на середине движения. - Ты что-то говорил про вытяжки из головы археспоры, и мне как раз попалась по пути.       - Спасибо, - Разумовский протянул руку.       Олег не шевелился.       - Ты бы только разделал её сразу, а то…       - Я в курсе, что делают с головами мутантов! - завёлся Серёжа. - Разумеется, разделаю!       - А переодеться сначала не хочешь? - удивился Олег.       Юля зашлась в кашле.       - Выздоравливай, дорогая, - проговорил Серёжа ядовито, разворачиваясь к лестнице. - Брось на стол пока!       - Чего он? - недоумённо поинтересовался Олег, опуская мешок на стол и аккуратно выворачиваясь из плаща. - Я и сам мог бы разделать, но он же первый будет возмущаться, что всё не так обрезано, мы это уже проходили.       - О, даже так, - сочувственно протянула Юля.       - Тебе не нужно чего-нибудь? - вспомнил о вежливости Олег.       - Разве что знать, где ты по пути наткнулся на археспору. Так хотела проехаться от башни верхом, а теперь как-то даже боязно...       Олег просверлил её взглядом. Юля довольно, словно сытая кошка, улыбнулась.       - Конечно же, ты точно не помнишь. Что ж, воспользуюсь порталом, тем более, что мне действительно пора. Рада была повидаться, - она послала ему воздушный поцелуй уже из портала.       - Ага, до встречи...       - Огромная, - присвистнул Серёжа, вернувшись в фартуке и вывалив голову археспоры на стол. - Где ты такую откопал?       - Вы, блядь, издеваетесь? - неожиданно вспылил Олег. - Где откопал, там уже нет! Тебе подходит?       - Ага, - ошалело согласился Серёжа. - Спасибо.       - Пожалуйста.       Разумовский потрошил несчастную археспору, представляя на её месте то себя, то Олега, и чувствовал и мировую несправедливость, и желание истерически хохотать. У дальнего края стола, прислонившись к нему задницей, стоял крайне напряжённый Олег, сам он, тоже весьма напряжённый, старательно расчленял компоненты на клеёнке, а наверху каркала вернувшаяся Марго. Атмосфера для предложения, от которого он не собирался позволить Олегу отказаться, была просто потрясающая. Вот уж действительно, шоу. Наверное, телепортировавшись домой, Юля всех слуг перепугала своим хохотом.       - Так чего ты хотел? - подлил масла в огонь Волков, которому молчать больше двух минут, видимо, на сей раз что-то вдруг помешало.       Оторвать голову и ему тоже вдруг показалось хорошей идеей.       Серёжа подцепил ножом жилу, давая себе чуть больше времени.       - Всё настолько серьёзно? - спросил Олег уже совсем другим тоном, от которого в груди совершенно книжно и пошло потеплело.       - Всё серьёзно, - кивнул Разумовский. - Но это не о проблемах. Скорее о достижениях. О возможных достижениях.       - Мы лезем в очередную жопу?       - Мы лезем в самую неизведанную жопу, которую только можно представить. И очень надолго. Если ты, конечно, согласен.       Он вдруг понял, как сильно кстати на самом деле пришлась археспора - можно было не смотреть Олегу в глаза.       Это было действительно бесконечно глупо, Серёжа понимал это и сам: он абсолютно явно пялился на Олега, в глазах Олега тоже порой совершенно явно мелькало что-то… такое - они совершенно спокойно спали, вжавшись друг в друга, у костра, и абсолютно глупо порой отдёргивали руки, когда соприкасались, передавая чашку. Серёже никогда не приходило в голову всерьёз притянуть к себе и поцеловать замершего на середине движения Олега - в основном, конечно, потому что Олег тоже не спешил покрывать его страстными поцелуями, а значит, имел на это какие-то свои причины. Разумовскому всегда казалось, что ему вполне хватало и того, что было, пусть и было что-то бесконечно недосказанное - но сейчас Олег настолько просто говорил это “мы”, что Серёжа впервые осознал, насколько правильным было это несчастное предложение, которое он всё вертел в голове. Не пустая мальчишеская блажь, а что-то важное, нужное, без чего цельности всё равно никогда не получится. Серёжа знал, зачем это всё нужно ему самому, но не имел ни малейшего понятия, зачем это может оказаться нужным Олегу. Проблема была разве что в том, что сказать всего заранее всё равно не получалось - но, чёрт возьми, что-то же всё то время, что они провели спина к спине, должно было значить.       - Серый?       - Поедешь со мной в экспедицию в Зерриканию?       Каждое прозвучавшее слово показалось ему до ужаса чужеродным, но стало вдруг так легко, что он, наконец, перестал делать вид, что примеряется, отрезал чёртову жилу и взглянул на Олега.       В карих глазах сверкало безграничное удивление.       - Ну… - обалдело протянул Волков, но не выдержал даже паузы для удивления со своей педантичной натурой: - А собираться-то когда?