Наследница

Воспоминания. Мысли. Чувства. Все они затопили разум, мешая трезво мыслить. Боль, радость, гнев, счастье, ненависть. Все эти чувства, испытанные мной когда-то в жизни, обрушились на меня одной волной в единое мгновение. Я почувствовала, как колени разодрало в кровь, когда я как подкошенная упала на промерзлый пол подземелий, хватаясь руками за голову. Пальцы впились в корни волос, тянули их, пытаясь физической болью заглушить боль эмоциональную. Мне пять. И я – то редкое исключение из правил. Наследница великого клана, окончившая академию ниндзя в пять и получившая в шесть звание чунина, вопреки заветам родителей, не желающих, чтобы я участвовала в только что начавшейся Второй войне шиноби. Вопреки желанию родителей, которые таковыми себя не считали. Мне восемь. Я только что получила полевой патент джоунина. Но я слишком мала чтобы брать под командование команду генинов, поэтому путь только один. АНБУ. А у АНБУ бывают весьма специфические задания. - Ути-пути, - я скалюсь, дразня соперника. Любимая часть наших склочек. Но он прекрасно знает, что я не со зла, мне просто нравится издеваться над ним, не испытывая при этом ненависти или подобных чувств. А ему это придает задора совершенствоваться. А еще он прекрасно знает, что я не та, кем являюсь. Как и третий член нашей команды. Мы оба и сенсей приставлены к нему с единственной целью – защищать наследника. - Ты такой милый, когда пыхтишь, - я перестаю скалиться, сразу же выдаю умилительную улыбку, хватая его за щеки и растягивая его губы в улыбке. Так и продолжаю сидеть на нем, пока сенсей хохочет. Мне десять. Родители где-то на западном фронте, тогда как меня призвали на восточный под командование тогдашнего главы АНБУ – Шинджи. Мне шестнадцать. Третья война шиноби в самом разгаре. Мне восемнадцать. - Этсу! – голос Шинджи врывается в мысли сквозь плотную завесу дыма, тумана и взрывов, приправленных ядовитой чакрой. Я чувствую всепоглощающую слабость и практически полное отсутствие собственной чакры. Держусь на честном слове и энергетической пилюле, что успеваю проглотить в секундной передышке. Очередной взрыв раздается так близко, что я просто не успеваю среагировать – слишком устала и кувырком отлетаю назад. - Она не удержала контроль, - мужчина подбирается достаточно близко, чтобы можно было не перекрикивать шум, - забирай ее и отходите. Под маской АНБУ я пожимаю губы, противясь такому решению. Восточная застава на границе со страной Воды практически пала. Вариантов не просто мало, их нет. И решение Шинджи – главы АНБУ единственное верное. Я это знаю, пусть я и не согласна с ним. Среди выживших из высшего состава всего трое. Я, Шинджи и Кейтаро, что удерживает бессознательное тело джинчурики. Оставшиеся на поле боя генины, чунины и джоунины даже не знают, что фронт мы не отстояли. Чертова Узумаки! Гребанная Узумаки! Хочется рычать от бессилия, а еще лучше – свернуть идиотке голову. Ведь все шло нормально, пока она не решила влезть в бой, не удержав силу Кьюби. Из-за нее погибла команда прикрытия, оказавшаяся слишком близко в момент ее превращения. - Черт, - волна чакры семихвостого просто сметает нас с ног. Шинджи делает все быстрее, чем я успеваю отреагировать. Его ладонь, окроплённая кровью и чакрой, врезается в мое солнечное сплетение, заставляя меня согнуться в три погибели, а когда спустя секунду я выпрямляюсь, он уже несется на встречу джинчурики семихвостого, который себя прекрасно контролирует. Он его не удержит. Как бы не был силен и умен Шинджи – он его не удержит. - Бери Узумаки и валите отсюда, - бросаю я через плечо, прикладывая ладонь к земле. В короткой дымовой вспышке по земле расползается целая стая призывных животных. Одна из них обвивает мои ноги и заползает под плащ, сворачиваясь клубком вокруг шеи. Секунда и глаза начинают видеть в новом свете. Несколькими часами позже, с трудом переставляя ноги, я добираюсь до ближайшего лагеря, желая просто упасть и не двигаться, но у Хокаге свои планы. - Курай. Сними маску. Я напряжена до предела. Еще бы. Чертов Хирузен! Я едва успела пересечь границу палаточного лагеря, и уже вынуждена предстать перед ним. В заляпанном кровью плаще, разорванной одежде и криво срощенной плотью. - Шинджи погиб, - коротко доношу я, сдвигая маску на бок. - Печать? - Печать джинчурики восстановлена, прорыв… - Я спрашиваю про другую печать, Курай. Зло сцепляю зубы, оставаясь все такой же невозмутимой. Нет у него права обращаться ко мне по имени. Такое право осталось только у двух людей, и Сарутоби Хирузен в их число не входит. - Носитель печати я. - Вот как, - он выдыхает облако дыма, хмурясь, - можешь идти. С завтрашнего дня приступаешь к выполнению обязанностей главы АНБУ. Поздравляю. Мне девятнадцать. Третья мировая война шиноби окончена. - Курай, сними маску, - Минато устало трет виски, - я хочу знать твое мнение обо всем. Перед Намикадзе в отличие от Сарутоби не нужно быть лизоблюдом. Он это прекрасно понимает и ценит мою откровенность, которая зачастую является простым хамством. - Какова вероятность… - Десять из десяти, что печать вскроется при родах, - обрываю, не смотря на него. - Я хотел узнать какова вероятность того, что она не вскроется, - он жмурится, пытаясь сбросить напряжение с глаз. - Никакой, Минато. Кьюби вырвется в любом случае. И нам очень сильно повезет, если это случится при родах, а не при первом всплеске гормонов. - Кушина, чтоб ее… - Йондайме откидывается на спинку кресла, закрывая глаза, - ты уверена, что…? - Сейчас даже аборт не вариант. Любое эмоциональное потрясение и получим прорыв печати. Ей придется выносить ребенка и родить его. Кьюби, скорее всего, придется запечатать в младенце. Других кандидатур у нас все равно нет. Мне двадцать. И я роняю молчаливые слезы на могилу Йондайме. Мне двадцать пять. Что с подвигло нас в ту ночь? Некогда яркие воспоминания оказались лишь отголосками. Мы устали. Мы были подавлены. Мы остановили надвигающуюся войну. Маленькая группа. Всего пять человек. Три из которых в прикрытии, а мы с ним в авангарде. Это была самоубийственная миссия и только по этой причине я взялась за нее сама, старательно подбирая команду. Там был и он. Молодой, яркий, талантливый. Смеха ради, я была старше его на десять лет. Две тени, пробравшиеся под покровом ночи в резиденцию Дайме страны Воды. Две тени, тихо и аккуратно вырезавшие охрану и самого Дайме. Клинками скрытого Тумана, один из которых достался мне волей случая. Достаточная причина чтобы в Воде началась гражданская война. Полная секретность. Два месяца внутри страны мы упорно подогревали конфликт, действуя то тут, то там. Пока в какой-то момент не остались одни. Уставшие, изнеможённые. Вдвоем. Мы не любили друг друга, но испытывали друг к другу притяжение. И, какая идиллия, я не заметила, что уже несколько дней хожу с поврежденной противозачаточной печатью. Мне двадцать шесть Не позволю! Не в моей деревне! Учиха Итачи. Я помню, как зло скрежетала зубами, своими силами зализывая раны. Этот мелкий поганец, которого я застигла за преступлением против деревни и клана, практически выжег мою СЦЧ в левой руке. Меня спасло лишь сендзюцу, принявшее на себя основной удар. Поэтому каналы еще не отмерли, и была призрачная надежда на восстановление прежней боеспособности. Мелкий ублюдок, из-за которого я оказалась в тюрьме.