🔥🔥🔥
Говорят, люди чувствуют приближение надвигающейся в жизни бури, разрушающей всё на своём пути. В фильмах, которые так нравятся Чимину, во время ссор, расставаний, как правило, льёт искусственный дождь, как из ведра, что создаёт нерадостную и нагнетающую атмосферу. Но это в фильмах. На календаре первое сентября, первый день обожаемой инспектором осени. Чонгук встал раньше Чимина, хотя уже давно не утро. Смешно и банально, но вместе они не замечают, как течёт время. Чонгук улыбнулся своему белобрысому чуду и сразу направился в ванную комнату. Осталась почти неделя до того дня, как всё встанет на свои места окончательно. Почему-то преследующего его постоянно страха за то, что будет после того, как станет всё известно, больше не было. Он ведь спасает наркобарона, которого на самом деле ждёт лишение свободы не на год и даже не на десять лет. Пак Гоюну просто повезло, что самый беспринципный и амбициозный сотрудник ООБ столкнулся с «крошечным» препятствием в виде дерзкого светловолосого парнишки с пухлыми губами и глазами-полумесяцами, в которого бесповоротно влюбился. Тело Чонгука теперь сосуд, в котором не хватает места для всех этих искренних тёплых чувств. Он и не ожидал, что такое когда-нибудь будет испытывать. Но это прекрасно, чёрт возьми. Чимин же ненавидит это время года, несмотря на необычайную красоту осени. За окном так или иначе прекрасная погода. Наверное, лето не смирилось с неминуемым уходом, решив задержаться ещё дольше. Внутри этим днём ни одного плохого предчувствия. Наоборот, как ни странно, в животе в бешеном ритме порхают бабочки. А как иначе, если вчера ночью его со всей нежностью и одновременно страстью любил и обнимал темноволосый, который что-то сейчас напевает в ванной. Чимин и не знал, что у его мужчины такой прекрасный голос. Вчера Чонгук сказал, что у них целая жизнь впереди. Пак, как никогда раньше, теперь цепляется всеми силами за эту жизнь, в которую ворвался ещё один прекрасный человек. Завтра, наконец, возвращается его самый близкий друг. Почему-то хочется ещё и взять телефон, позвонить и поговорить с отцом, и сказать, что он прощает. Прощает, потому что счастлив. Душа обретает покой, о котором он так давно мечтал. Звук откуда-то взявшегося трезвонящего телефона мешает наслаждаться голосом Чона. Он проверяет два лежащих их с Чонгуком рядом телефоны, но один и второй стоят на беззвучном. На одном пропущенный от отца, на другом — от Чанёля. Но звук не утихал, поэтому Чимин, подтягиваясь и зевая, приподнимается, с неохотой вставая с кровати, накидывает рубашку и надевает брюки, начиная искать источник звука. Телефон отеля тоже молчит. Наконец, ему удаётся понять, откуда доносится звонок. Из пиджака Чонгука. Странно. Чимин никогда до этого не замечал, что у телохранителя два телефона. Он никогда не отвечал на чужие звонки, потому что сам не любил, когда так делают. Но надпись «Юнги» на экране манила, а пальцы сами тянулись к кнопке, принимая звонок. Пак просто сообщит звонящему, что Чонгук сейчас занят. В этом же ничего страшного? Ошибка. Просчёт. — Алло… — Чон Чонгук! — слишком эмоционально произносят по ту сторону аппарата. — Сейчас же скажи, где твой друг шляется?! Потому что в полицейском участке его нет! «Ищет друга Чонгука, а не самого Чонгука. Уже хорошо», — появляется странная мысль в голове блондина. Ну не одному же Чонгуку быть собственником? А ещё вспоминаются имена единственных друзей, о которых рассказывал телохранитель. Поэтому секундная ревность отступает также быстро, как и появилась. — Чонгук отошёл, — немного растерянно говорит Чимин. — Я могу ему что-то передать? — А с кем я сейчас говорю? — Я его др… — сначала произносит неуверенно, а после, улыбаясь, со всей решимостью исправляется: — Его парень. — О-у, — тянут со странной интонацией. — Проводит с пользой, значит, свой отпуск. — Отпуск? — как-то тихо выходит у Чимина. — Я, конечно, искренне рад за нашего Чонгука. Но мой тебе совет: если не готов ждать его сутками напролёт, пока он будет задерживаться на ночных дежурствах, а после пропадать где-то ещё, то лучше оставь это дело. Чимин пытается понять всё то, что говорят сейчас ему. Все эти странные слова. Какой отпуск, какие ночные дежурства? Какое отношение всё это имеет к его Чонгуку? — Хотя у тебя ситуация и то хуже, — продолжают, окончательно добивая блондина. — У меня простой инспектор, у твоего старшего инспектора обязанностей и то больше. Массовые беспорядки, контрабанда, незаконные группировки — вот, что войдёт в твою жизнь вместе с отношениями, помимо твоей же воли! Ведь начальник отдела безопасности Намджун уже своими звонками успел помешать полноценному отпуску Чона? Я ведь прав? — эмоционально говорят по ту сторону аппарата. «Старшего инспектора», «контрабанда», «отдел безопасности». Чимин находится в каком-то фильме ужасов? Хотя, наверное, получить звонок от серийного убийцы в маске было куда безболезненнее, чем то, что ему пришлось узнать. Незнакомец ещё что-то говорит, но Чимин уже не слышит и не хочет слышать. Телефон держать в ослабленных руках стало задачей из ряда непосильных. Парень падает на пол вслед за телефоном, хватаясь за больно пульсирующую голову: в черепе как будто начинают образовываться трещины, через которые врываются со всей силой воспоминания, фразы из недавнего прошлого: «Господин Чон? Что Вы тут делаете?» — спрашивает Чанёль темноволосого, которого обнаружили в кабинете отца. «Намджун, операция провалена…» — бредит во сне Чонгук, получивший пулю в плечо. «Откуда у тебя это?» — в недоумении Чимин тянется рукой к затылку, пытаясь ощупать микрожучок. Почему Чонгук всё это время не рассказывал ничего толком про мать и родную сестру, а больше говорил с теплотой о друге и его муже? Для первых он якобы и согласился на эту работу, но говорил о них с неохотой. Откуда у обычного фитнес-тренера такая физическая подготовка и аналитический склад ума? Глаза постепенно наполняются горькими слезами, а в груди просыпается жгучая обида, давящая до потери пульса. Внутренности поочерёдно начинают плавиться от внезапно разгоревшегося огня. Дышать становится тяжело. Спасения нет, потому что единственный человек, который мог помочь, является виновником всего этого говна. Мыслей о том, что он мог не так понять, почему-то не было. Чимину ещё раз напомнили, что он не заслуживает настоящего счастья. Не в этой жизни. Hurts like hell — Fleurie & Tomme Profitt — Малыш, ты проснулся! Завтрак, — смеётся Чонгук, выходя из душа с полотенцем в руках, — а в нашем случае обед, ещё не принесли? Малыш? — повторяет он, замечая поникшего блондина. — Чимин, ты чего на полу? — спускается он, чтобы помочь младшему встать. — Ты себя плохо чувствуешь? — взволнованно кладёт руку на лоб. — Температуры вроде нет. Малыш, не пугай. Прошу… — ищет глазами телефон, но замечает аппарат, лежащий рядом. Только это телефон старшего инспектора Чона, а не телохранителя. — Чим-мин? — получается немного неуверенно. — Знаешь, Чонгук, — подаёт голос Пак. — Я редко впускаю кого-то в свой мир. В свой настоящий мир. А если и решаюсь, то после долгой проверки на фейсконтроле. Ты стал одним из немногих, кто не просто вошёл, но и удобно обосновался в этом мирке. Смог расположить к себе других обитателей. Говорят, страх доверия идёт из детства, — смотрит в пол, погружаясь в болезненные воспоминания. — Но, честно говоря, я помню лишь фрагментарно всё, что со мной происходило в приюте. Например, себя, сидящего в подземке с пожилой дамой, которую искренне считал своей бабушкой, пока она не стала незаметно для прохожих наносить удары, щипать до синяков на теле, потому что плачущий ребёнок вызывает больше жалости, а значит, привлекает больше неравнодушных, но до боли наивных людей. Остальные события были восстановлены из тех самых кошмаров и отчётов полиции о закрытии приюта в связи с многочисленными нарушениями. Может, тогда, — поднимает впервые стеклянные глаза на Чонгука, — ребёнок и понял, что не все, улыбающиеся тебе в лицо, являются хорошими? — Почему… — глотает ком в горле темноволосый, постепенно понимая происходящее, но до конца веря в то, что всё не так, как он думает. — Почему ты вдруг начал этот разговор? — Ты пополнил список, возглавляемый этой тварью из детства, — с опасным блеском в глазах, медленно вставая на ноги, добавляет: — Старший инспектор Чон Чонгук. — Ч-Чимин? — приподнимается вслед за блондином он. Голос дрожит, впервые мужчина готов зарыдать как ребёнок, потому что осознание непоправимого ударяет раскалённым железом по голове. — Чонгук… — подходит Пак вплотную, более не сдерживая накопившиеся эмоции внутри, потому что понимает окончательно: ошибки нет. Чонгук своим выражением лица всё подтвердил. — Я верил тебе больше, чем себе… Больше, чем себе, чёрт бы тебя побрал! Ради тебя я решил меняться. Ты тот, кто разбудил во мне всё давно скрытое. Я думал, что ты действительно полюбил. Полюбил меня со всеми достоинствами и недостатками. А оказывается, всё это время… Всё это время просто использовал… Для вас для всех моя жизнь — игрушка?! Я сам — игрушка?! За что вы так со мной? У меня на лбу при рождении было написано «лох, на чувства которого можно наплевать»? — Чимин! Малыш! Прошу тебя, поверь! Я расскажу тебе всё, — глубоко вздыхает Чон, потому что не готов был к этому разговору. Не сегодня и не в этих условиях. — Да, я старший инспектор отдела общественной безопасности. Да, я пришёл в ваш дом, чтобы найти что-то против Пак Гоюна. Но это раньше. Сейчас всё наоборот. Я всеми силами помогаю ему. Помогаю не попасть в тюрьму, — тараторит, стараясь сказать всё, что запланировал, пока его не остановили. Получается сумбурно, беспорядочно. — Никогда не использовал тебя, слышишь?! Я правда полюбил. Не ожидал от себя, но ты тоже, как незваный гость, незаметно вошёл в моё сердце. А выгнать, как бы ни старался, не смог. Ты поселился глубоко. Вот тут, — тычет больно по груди. — Я бы даже отдал тебе своё сердце, но оно не принадлежит мне с того дня, как я посмотрел в твои глаза. — Правда? — кладет парень руку ему на щеку, заглядывая в глаза. — Правда… — Верю… — дышит Чимин в губы темноволосому. Чонгук тянется к нему, желая обнять и прикоснуться к приоткрытым губам. Но сделать это не удаётся, потому что чужая рука упирается ему в живот. — Верю, — повторяет. — Вы уволены, господин Чон, — резко убирает ладонь, увеличив расстояние. — Извините за бестактность. К Вам сейчас только по должности. Вы уволены, старший инспектор Чон. — Что? Чимин… — Вы влюбились. А это нарушение последнего, пятого правила. Прощайте, инспектор Чон, — направляется в сторону двери. — Ты ведь тоже любишь меня! О каких правилах идёт речь, Пак Чимин?! Мы давно их переросли! — окликает его Чонгук, держась за грудь, из которой готовится вырваться кровоточащий орган. — Мой косяк, — спокойно говорит он. — Не отрицаю, но отец всегда учил меня исправлять ошибки, — и перед тем, как закрыть дверь, добавляет: — Знаешь, тебе доверили защищать меня. Молодец. Тело ты уберёг. А вот душу сам же растоптал и не заметил. Чонгук, не помня себя, спотыкаясь, в одном банном халате бежит за Чимином, перед лицом которого закрываются двери лифта. В этом же виде, не дожидаясь следующего лифта,🔥🔥🔥
Из-за опухших и покрасневших от слёз и истерики глаз телефон не распознаёт лицо Чимина. Ему нужна помощь Кихёна, иначе прямо сейчас сдохнет и никто не успеет придти на помощь. Он тяжёлой рукой, натыкаясь несколько раз на ошибку и просьбу ввести пароль, со всей силы бросает аппарат в стену. Тот падает на пол с несколькими трещинами на экране. В душе же Чимина их намного больше. Телефон можно починить за пару часов, заменить, купить новый. А с душой что делать?! Ненависть к Чонгуку перекрывает все чувства разом. Одно желание: исчезнуть, провалиться сквозь землю. — Отключите эти чувства! — рвёт на себе рубашку, воротник которой прямо сейчас душит. Парню кажется, что ещё секунда — и сердце остановится от сильной боли. На грудь как будто положили огромную глыбу. Воздуха в комнате не хватает. — Я перестану кричать тогда, когда меня, наконец, начнут слышать! — одним движение руки валит все предметы на туалетном столике вниз. Стеклянные флаконы от духов и косметики разбиваются на несколько осколков, тени осыпаются, раскрашивая махровый ковёр в разные цвета. Особенно выделяется красный, который ещё больше злит Чимина. Сколько можно кричать в подушку, зубами вгрызаясь в неё? Сколько можно тянуть и прижимать к груди одеяло, которое уже давно не помогает согреться? Сколько можно проводить ногтем по венам на руке, представляя, что держишь лезвие? — Я должен видеть его! Отойдите! — уже пару часов кричит Чонгук на охрану, которой Чанёль запретил впускать телохранителя в особняк до своего прихода. Чимин не рассказал ничего, а просто попросил начальника охраны, не сообщая ничего отцу, отстранить Чонгука на время. Чанёль возразил бы, если бы не умоляющий тон сына господина. Такого тона он никогда не слышал. Приказной был, кокетливо просящий был, но такого — никогда. — Чонгук, не заставляй нас применять иные меры, — останавливают его в который раз. Чимин слышал и слышит всё. Странно, потому что из его дальней комнаты ничего не слышно ни другим, ни ему. Но голос Чонгука он различает, из-за чего приходится закрывать уши. Он верит, что темноволосый не врал, когда говорил, что помогал отцу, потому что всё происходило на его глазах. Даже верит в искренность чувств последнего. Но обман… Можно ли оправдывать чем-нибудь обман? Чонгук знал, как тяжко перенёс Чимин ложь отца. Знал и продолжал врать, смотря в глаза. Пак влюбился в человека, которого не знает. Кто такой настоящий Чон Чонгук? Где в его рассказах заканчивалась ложь и начиналась правда? «Я никому ничего не расскажу. Но прошу, больше не приближайся к нашей семье», — получает сообщение от своего блондина Чонгук, без сил падая у ворот, как человек, внезапно ставший бездомным. Чимин никак не может успокоиться, словно ждал какого-то сильного, окончательно добивающего удара от жизни, чтобы дать волю всем эмоциям. Он долго был сильным. Очень долго. Сейчас ему не стыдно за слёзы. Зовите всех в свидетели — Чимин плачет! Зачем научил летать, чтобы потом столкнуть?! Зачем понадобилось дарить крылья, а после так жестоко отрубать их?! Ведь справлялся и без них! Обходился, делая жалкие шаги на своих двоих! Сейчас же он еле стоит, словно беспомощный ребёнок, который только учится ходить. В руках держит успокоительные, которые когда-то сам себе прописал. Сон всегда помогает, и сейчас он представляется одним из вариантов спасения. Кошмары во сне ничего по сравнению с кошмарами наяву. В борьбе за любовь не бывает победителей и проигравших. Чимину жизнь по полочкам объяснила ранее непонятные для него слова: «Ненавижу и люблю». Оказывается, два эти противоположных чувства не только могут приходить на смену друг другу, но и спокойно сосуществовать вместе в разбитой душе.🔥🔥🔥
— Ты, наверное, довольна, госпожа Пак? — стоит проснувшийся Чимин со стаканом виски в руках у портрета последней. — Я подтвердил, что ты, — показывает указательным пальцем, — была права… Что не заслуживал того, чтобы забирали из приюта, и всего, что сделали ради меня. Своими же руками подпустил врага близко, поставив под угрозу всю семью. Я ничтожество, — делает глоток, морщась. — Ты не ошиблась. Хорошо, что отец с Чанёлем не дома. Потому что взглянуть им в глаза он бы не смог. Чувство вины перед ними больше, чем ненависть к Чону. — Ну что, друг мой, — смотрит пустым взглядом на стакан с горьким напитком. — Остались, как всегда, только мы с тобой, — улыбаясь, делает очередной обжигающий горло глоток. На улице снова ночь. А значит, время вернуться к своей привычной жизни: вечеринки до утра, дорогой алкоголь и связи без обязательств. — Он ещё не ушёл? — недоумённо смотрит блондин на темноволосую голову у ворот особняка. — Нет, господин, — отвечает один из охранников. — Вы запретили применять силу, поэтому мы его не трогаем. — Хорошо, — кивает Чимин, стараясь не показать своего нестабильного состояния. — Подготовьте мою машину. — А начальник охраны зна… — не успевает договорить парень. — Знает. Без ведома Чанёля и птица не пролетит в этом особняке, — щурит глаза Пак. — Но звонить и уточнять у него это, — щёлкает по носу охранника, — не советую, милый.🔥🔥🔥
Чонгук не помнит, сколько он просидел так, как самая настоящая дворняжка, у дома блондина. Но явно долго, если учитывать, что он сразу, лишь успев переодеться, поехал за Чимином, как только тот убежал из отеля. Если днём ещё не чувствуется наступление осени, то вечера и ночи об этом кричат, приветствуя новое время года. Дождь тоже не заставляет себя долго ждать, начиная лить со всей силой. Все конечностям пробирает мелкая дрожь то ли от холода, то ли от нервов. Чего инспектор ждёт? Что Чимин, увидев его в таком виде, хотя бы пожалеет? Чонгук ненавидит жалость. Он сам в жизни никого не жалел. Но сейчас готов принять любые эмоции в свой адрес. Но не молчание и игнорирование. Пусть кричит, обвиняет, бьёт. Но только не молчит. Звонок телефона отвлекает. Чонгук еле двигает замерзшими пальцами, доставая с надеждой аппарат. На экране имя его лучшего друга и уведомления о более десяти пропущенных от последнего. — Алло, Чон! — кричат инспектору, как только он подносит телефон к уху. — Ты почему не отвечаешь?! Юнги мне сказал, что звонил тебе и ответил какой-то парень… — темноволосый только нервно улыбается, еле удерживая в руках проклятый телефон. — Чонгук, они всё узнали? Не молчи! — Хося, — подаёт голос уставший мужчина. — Ты дышишь? — Что? О чём ты?! Что они с тобой сделали? — Наверное, дышишь, — вздыхает Чонгук. — А мне вот перекрыли кислород… — Чонгук, ты говоришь странные вещи… — начинается ещё больше волноваться инспектор за состояние друга. — Ничего со мной не сделали… Даже не уверен, что Чимин кому-то рассказал правду, — смотрит на подходящего к нему охранника. — А лучше бы убили, потому что разочарованный взгляд моего блондина и его искажённое от боли лицо убийственнее. — Юнги не знал, что ты на тайном задании… — окончательно теперь Хосок убеждается в правильности своих выводов насчёт дальнейшего развития событий после разговора друга с мужем. — Уже неважно… — всё с такой же интонацией отвечает Чонгук. — Я увольняюсь, Хоуп… — Не торопись с такими заявлениями, Чонгук, — пытается успокоить друга Хосок. — Сейчас ты на эмоциях. — Отключаюсь, — не дослушав ответ, завершает звонок. — Господин Пак не дома, — сообщает ему охранник. — Тебе тут искать и ждать некого, поэтому лучше уходи, Чон. — Что ты сказал? — вскакивает на ноги инспектор. — Чимин не дома? Где тогда?! С ним есть охрана? — Тебе какое дело? — выплёвывают ему из-за ворот. — Мне какое дело? — одним шагом приближается к охраннику Чонгук, просовывая руки через ворота, хватая за шиворот и притягивая к себе. — Отпусти, иначе пристрелю! — Стреляй, — сам достаёт оружие, приставляя к животу парня. — Но до этого ответь на мой вопрос! Чимин поехал один или с кем-то? — крепче сжимает второй рукой горло. — Од-дин, — еле выдаёт охранник. — Вы идиоты! — мгновенно отпускает охранника, доставая телефон и набирая единственному человеку, которому может быть известно местонахождение Пака. «Куда ты снова убежал, белобрысый?!» — оживляется взволнованный не на шутку Чонгук, позабыв и о боли, и о холоде. Чимин был не в том состоянии, чтобы здраво мыслить. Да и в обычные дни ему удавалось спокойно влипать в неприятные ситуации. — Кихён, ответь, пожалуйста, — повторяет он, слыша только гудки. — Алло, Чонгук? — Кихён! Скажи, пожалуйста, где сейчас Чимин? — Так, я не понял. Кто из нас должен быть осведомлён больше о его местонахождении? Я, который находится где-то в глуши, или ты, его телохранитель, который должен сопровождать повсюду? Что случилось, Чон? — голос становится озадаченным. «Чимин не поделился и с Кихёном. Это плохо. Значит, внутри кипит ярость, которую он не выплеснул», — только проносится в голове у инспектора. Своего блондина он знает, и от этого ещё страшнее за последнего. — Кихён, просто скажи, куда он едет, когда хочет забыться, привлечь внимание близких? — Чонгук, мне стоит волноваться? Только не говори, что я зря снова доверился тебе. Твою помощь с Наён я ценю, но если с моим другом что-то стряслось… — Просто скажи, пожалуйста, — пытается сдержать эмоции Чонгук, сглатывая ком в горле, — где может быть Чимин?🔥🔥🔥
Чонгук не ошибся с предположениями и выводами. Блондин — действительно истинный профессионал в поиске проблем на свою пятую точку. Чимин вновь оказался в одном из самых шумных элитных клубов. Почему выбор пал на это место? Потому что крик его души будет приглушен громкими звуками музыки и беспорядочными голосами толпы. Он и не помнит, сколько успел выпить: мозг затуманен, в глазах рябит от хаотичных мельканий световых прожекторов, вызывая отвратительную тошноту. — Ты красивый, — слышит он голос какого-то парня рядом с барной стойкой. — И ты… — делает паузу Чимин, который толком и не различает лицо, — наверное… тоже. — Угостить чем-нибудь? — предлагают ему, давая знак бармену. — Не стоит, — закрывает рот рукой Чимин. — Я, кажется… переб… — чувствует, что тело готова извергнуть всё содержимое желудка. — Так, друг мой, смотрю, тебе нездоровится, — хватает его за локоть парень. — Пойдём, — говорит он, — помогу отмыться, прийти в себя, — начинают вести ватное тело Пака, который плетётся за незнакомцем. Чимину настолько плохо, что всё равно. Ведите куда хотите. Делайте что хотите. Но пусть эта боль отступит хотя бы на короткое время. Как только они останавливаются, светловолосый поднимает глаза, несколько раз моргнув, пытаясь понять, где находится. — Это не… не туалет… — начинает вырывать руку из захвата. — Пак Чимин хочет в общественный туалет, когда есть возможность отмыться в комфортных условиях? — со странной интонацией говорит парень, вызвавшийся помочь. — Подожди… — трёт виски Чимин. — Откуда… откуда ты знаешь моё имя? Мы вроде не успели познакомиться? — пытается привести мысли в порядок. — Потому что мы и так знакомы, малыш, — вновь хватает его руку парень, закрывая дверь комнаты, погруженной в красный свет, на ключ. — Эй, ты чего творишь?! — разум блондина начинает от неожиданности происходящего прояснятся. — Ты, наверное, и не помнишь тех, чьи жизни успел сгубить, маменькин сынок, — крепче сжимают руку. — Прости, у тебя ведь, вроде, и мамки нет. — Блядь, отпусти! Псих, что ли? — пытается всмотреться в лицо незнакомца Чимин. — Не вспомнил? — зло скалится парень. — Ты сделал так, чтобы меня выгнали из университета и не приняли ни в один другой. Я в последнее время только и думал, как отомстить тебе, но судьба оказалась благосклонна ко мне. Рыбка сама на крючок бросилась, — начинает неприятно смеяться. — Да кто ты… — не успевает договорить Чимин. Его одной рукой кидают на скрипящую кровать, которая под телами двух людей покачивается так, будто через пару секунд развалится полностью. — На чём мы тогда остановились, малыш, пока нашим планам не помешал тот мужичок? К горлу светловолосого снова подступает противная тошнота, а сердце колотится так, что, кажется, ещё пару ударов, и оно взорвётся окончательно. Разум потихоньку начал проясняться, а вот тело не хотело слушаться. — Помогите! — кричит Чимин уже не своим, а звериным голосом. Один сильный удар по лицу на какой-то момент дезориентирует его. — Раз не хочешь по-хорошему, то пусть так! — слышит он омерзительный голос, как сквозь толщу воды. Его резко поворачивают на живот лицом к кровати, одновременно снимая штаны с нижним бельём, приподнимая бёдра. — Такая аппетитная попка! — Чимин чувствует чужую капающую слюну. Попытка сделать хотя бы одно движение не увенчивается успехом. Запах хлорки простыней отдаёт сильно в нос. Грязные руки блуждают по его обнажённому телу, оставляя после себя ещё одни шрамы. Как в самом кошмарном сне, он пытается закричать, но голосовые связки предательски подводят. Пак Чимина никто не слышит. Чимина не спасут. У него уже в голове план по сдиранию кожи в тех местах, где касались пальцы насильника. Парень немного отстраняется, всё так же сжимая бедра Чимина, потом отпускает и одной рукой держит за горло, не давая шанса на отступление, а второй расстёгивает ширинку. Чимин и не представлял, что один звук молнии может настолько сильно заложить уши. На шее точно останутся следы, но их можно замазать тоналкой, а чем перекрыть образующуюся дыру в сердце? Только в этот момент приходит осознание, от чего его оберегал отец, а потом и Чонгук. Что и кому он пытался доказать? Такие отморозки встречались в его жизни постоянно, он любил проводить с ними время, но они всегда играли по его правилам. Так сильно он не боялся даже тогда, когда его окружали наркодилеры. Может, по той причине, что знал: Чонгук спасёт в любом случае. Что такое настоящая опасность, ему удалось понять только сегодня. Лучше поздно, чем никогда? А точно ли применима сейчас данная фраза, и имеет ли теперь это значение? Прелюдия затянулась: один удар по нежной коже сменялся другим. Горло сжимали так, что почти не удавалось дышать. Чимин устал бороться. Горячие слёзы выступили на глазах, обжигая всё лицо. Блондин же лишь прикусывал губы, сдерживая всхлипы. Да, он устал. Но этому подонку не обязательно об этом знать, потому что он не смирился и не смирится никогда. Стадия принятия не для него и не для этой ситуации. — Ты мне так нравишься, что я хочу тебя тщательно подготовить, — с придыханием произносят прямо в ухо. Как благородно. Чимин же шепчет в последний раз, зная, что всё уже не имеет смысла: — Спасите… Крики не нашли адресата… А вот шёпот, кажется, уловили… — Ах ты тварь! — дверь комнаты с грохотом падает. Чимин бредит. Он слышит голос любимого человека. Голос своего старшего инспектора Чона. Если это не сон, то можно готовить венки на могилу этому парню.