Лодка

      — Мне всегда казалось, у меня есть какая-то миссия, словно всё не просто так. Знаешь, ну как предназначение. То, что происходит здесь и что происходило дома, не вязалось в голове с самого детства. Все эти тренировки с отцом, репетиторы… Этого ведь нет у остальных. Не было, я спрашивала у других, когда мне было одиннадцать. А когда он появился в моей жизни, всё встало на свои места, ребус разгадан. Только в конце… — Лиа сидела на кожаном диване в центре гостиной, постукивая пальчиком по гладкому подлокотнику. Её речь, больше походившая на монолог, была потоком мыслей, что оказались, наконец, свободны. Слова с потоком воздуха выходили на волю, спокойно и слишком искренне, заставляя блондина неотрывно смотреть на девушку, её брови, что чуть приподнялись у переносицы, и глаза, которые смотрели куда-то в сторону.       — Ответ неправильный, — Драко перебил её, убрав кисть, которая подпирала его подбородок, от лица. Локоть плавно скользнул по подлокотнику бархатного кресла, и серые глаза наконец оторвались от подруги. Он понимал, о чём она говорит. В его жизни было чуть иначе, Драко всё время знал, кто его отец и что ждёт его самого, но он прекрасно понимал, о чём говорит Эйвери. Драко Малфой был готов физически и, что самое главное, морально к тому, что предначертано судьбой. Ну или родителями, Томом Реддлом, Салазаром Слизерином, или кем там угодно? Эйвери же подготовили только физически, словно отец наплевал на то, как девочка воспримет перемены, что свалились на неё.       — Да, — тихо, но активно ответила Лиа, переводя взгляд на Малфоя, который как раз потянулся за порцией никотина. — Стало ясно, зачем и почему, но я этого по-прежнему не хочу. Прошло семь месяцев и двадцать один день, но я не сделала ничего, что сама считаю правильным.       Впервые она говорила о себе. Лиа Эйвери никогда не рассказывала о том, что годами копилось в душе, но теперь признание вырвалось наружу. Не такое глубокое, как могло быть, не такое многословное, чтобы собеседник понял её как вводную главу к «Использование магии. Дошкольное образование‎»‎, но достаточное, чтобы оба слизеринца поняли, что перешли грань. Стена между ними трещала по швам, на головы сыпалась пыль из штукатурки и становилось не по себе от лёгкости. Бабочка в груди трепетала нежными крыльями в ожидании свободы.       — Сделала. Если бы Орден знал, чем ты рисковала, чтобы сделать то, что было в твоих силах, они были бы благодарны, — низкий грудной голос делал атмосферу в комнате располагающей к длинным ночным беседам, но оба слизеринца были слишком уставшими для этого.       — Если бы Орден знал, что ещё я сделала, благодарность я бы не услышала. Это глупый самообман, Драко.       — Не в нашей власти предпринимать более решительные меры и явно помогать Ордену. Ещё рано. Хочешь жить — нужно выждать время. Ты же для этого подбираешься ближе к Лорду, — последняя фраза звучала утвердительно. Драко знал, что именно для этого Лиа пытается сделать свою связь с Лордом более тесной — чтобы увести подозрения, получить больше доверия и информации, которая сможет помочь его врагам. Пусть Эйвери не говорила об этом напрямую, это было очевидно, по крайней мере для тех, кто знал о её истинных намерениях.       — Для этого, — язык девушки задумчиво скользнул по внутренней части зубов. — Я хочу поговорить с Фредом, — выдержав паузу, снова заговорила она.       — И что ты ему скажешь?       — Для начала, нужно просто заговорить с ним, — Лиа опёрлась спиной о спинку дивана, закинув ножку на журнальный столик, на котором в ту же секунду звякнули пустые чашки с недопитым чаем. — И не сбежать, — менее уверенно добавила она.       — Не выдай остальных.       — Тебя и без того все подозревают, Драко, — усмехнулась слизеринка, ведь слухи о Малфое и его отце всё ещё ходили среди студентов Хогвартса.       — Вот именно. Ладно, — парень устало потёр запястьем лоб. — Кроме нас им никто не поможет, потому если Уизли не выслушает тебя, это будет ошибкой. Для всех них.       — Как у тебя вышло скрывать настоящего себя столько лет? Я всерьёз считала тебя безнадёжным гадом, — задумчиво проговорила Эйвери, запрокинув голову на спинку ненавистного дивана, а затем перевела задиристый взгляд на блондина, чтобы посмотреть на его реакцию. Чёртов кожаный диван, мерзкий, безвкусный, пошлый. Рыпит от каждого движения, но находится ближе к креслу Малфоя, чем любимое кресло Лии.       — Как и ты, — Драко ухмыльнулся, наклонившись к столу, чтобы стряхнуть пепел. — Сказать, что я думал о тебе? — ехидный взгляд кольнул одногруппницу.       — Нет, спасибо, — незамедлительно ответила она, тихо хмыкнув.       — Я думал, что ты сука, — проигнорировал Малфой, прикусив фильтр сигареты зубами. — Занудная рабыня системы, аристократка с промытыми мозгами, что старается угодить. Отцу, преподам, деканам, одногрупникам.       — Я сказала «Нет, спасибо‎»‎, — повторила она, но уже чётче, чем заставила парня криво ухмыльнуться, глядя ей прямо в глаза.       — Отчасти, это оказалось правдой, да? — не услышав ответ, Драко продолжил, игнорируя то, как изменился взгляд девушки. Сначала мягкий, слегка уставший, он за секунду помрачнел, устремившись в переносицу блондина, стал тяжелее, словно был готов его ненавидеть. — Зачем? Почему ты рвёшься всем помочь? — брови Малфоя сдвинулись, а лицо скривилось в не понимании, когда он сделал очередную затяжку.       Лиа сверлила парня взглядом, прежде чем решила ответить.       — Меня не волнуют «‎все»‎. Ты бы ужаснулся, узнав насколько мне плевать на чужих людей.       — Я видел, — снова перебил он.       — Не видел, — твёрдо ответила Лиа, подав корпус вперёд. И она была права. Не обладая эмпатией и состраданием, Эйвери могла быть ужасной. Чужие смерти не могли коснуться её души, не трогали её, не заставляли сожалеть, зато она сама заставляла искать внутри себя зачатки чего-то светлого, правильного, наставляя на путь, что было принято считать истинным. — Я хочу помочь только тем, кто мне близок, и таких не много. Я не хочу угодить, я хочу чтобы от меня отстали, а для этого проще сделать то, что от тебя хотят, — ответ прозвучал резко, тёмные брови девушки нависли над её веками, а Малфой в ответ глядел на неё, выдохнув через нос. Уголки его губ на полсекунды дрогнули.       — В этом я и был не прав.       Вот та Лиа, которую заметил Драко, настоящая, без притворства, наигранного идеализированного образа. Не примерная ученица, не образцовая дочь, а настоящая и далёкая от идеала, от чего казалась куда более привлекательной, нежели её маска.       — Значит, умеешь признавать ошибки? — задиристо съязвила Эйвери.       — Это не всё, что я умею, — Драко потушил сигарету, с вызовом глянув на девушку. — Ты завелась, я так задел тебя?       — Ты должен предать меня, чтобы задеть, — голос звучал спокойно, убеждая слизеринца в том, что это было действительно единственным, что было способно подкосить её.       — Мы похожи, Эйвери, — чуть задумавшись, не отрывая взгляд от тёмных глаз в свете едва горящего камина, серьёзно ответил Малфой и вальяжно откинулся на спинку своего кресла. — Я тоже знаю, что такое верность.       — Не бросайся словами, я успею проверить.       — Успеешь.       Не одной Эйвери казалось, что в последних фразах был совершенно иной подтекст. Тот, что заставил её чуть ухмыльнуться на одну сторону, подставив лицо свету от огня в камине напротив. Светлая кожа Малфоя в тёплом освещении уже не казалась такой бледной. И сам парень ощущал себя более живым, чем раньше, таким же настоящим, как девушка, сидящая рядом.       — Каким ты видишь своё будущее? — внезапно спросила она. Правда внезапно, ведь Драко не ожидал услышать вопрос, который сам себе задавал вот уж не первый год.       Будущее. Драко не видел своего будущего. Пытался представлять сотни раз, но каждая из воображаемых картинок была какой-то пластиковой, словно не для него. Дом, работа, семья — так ведь живут остальные? Но не он, нет, это не его история. Драко упёрся затылком о мягкую обивку спинки кресла, в которой уже было продавлено место для его головы, и задумчиво коснулся пальцами своих губ, смотря куда-то в сторону входа в гостиную, что был напротив.       — Непростым, — спокойно ответил он. — Но определённо счастливым, — слова Малфоя звучали убедительно для него самого, словно он говорил это себе, заставлял поверить и сделать всё для того, чтобы это оказалось правдой.       — Счастливым, — раздумчиво повторила Лиа. — Да, конечно, — тихо и настолько нежно, и мягко добавила она, что блондин резко перевёл на неё взгляд, не поворачивая головы.       — Оно в наших руках, Эйвери.       — А что для тебя счастье? — девушка склонила голову на бок, опираясь на выступающую часть обивки дивана, внимательно следя за слизеринцем. В мягких глазах танцевали огоньки, очерчивая профиль Малфоя, что тёмной тенью отражался в её глазах. Было в нём что-то волшебное. Не та магия, что подвластна Эйвери, а другая — куда сильнее.       — Владеть собой, иметь, за кого сражаться и идти вперёд, возвращаться туда, где тебя ждут… и хотеть возвращаться, — Драко говорил ровно. Пусть ответ был размытым и общим, лишённым уточнений, это было то, что он точно считал счастьем. А то, каково оно, кто его знает? Куда возвращаться, домой в Мэнор, Дувр или Хогвартс, какая разница? Место и люди не имеют значения, лишь бы хотелось быть там и с ними. С ней. — Покой.       Он выглядел властным, убийственно спокойным, нашедшим в себе равновесие, что так привлекало Лию, которая не могла оторвать от него взгляд. Счастье Драко было в людях рядом, это стало понятно из его ответа и было так знакомо.       — Думаю, это у тебя будет, — слизеринка мягко улыбнулась.       — Будет, я сам это сделаю. А твоё?       — Что?       — Будущее.       Лие потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться к собственному вопросу и найти на него ответ.       — Хочется перестать ощущать на себе чужую власть. Не знаю, Драко, не могу себе представить что-то кроме того, что меня окружает. Не хочу придумать того, что не сбудется, — взгляд снова поднялся к потолку, а рука потянулась за кружкой с давно остывший чаем.       — И ты ни о чём не мечтаешь? — после долгого сидения на кресле тело занемело и высказало желание размяться, что Драко и сделал. Он встал на ноги, пройдясь по гостиной в сторону окна, за которым клубилась тьма глубин Чёрного Озера.       — Нет, — Лиа дала чёткий ответ, заставивший парня обернуться. — Если чего-то хочешь, к этому нужно идти, а не мечтать. — Она встала с дивана, который в ту же секунду издал неприятный слуху скрип кожи.       — И чего же ты хочешь? — спросил Драко, наблюдая, как подруга проходит мимо него к окну и кладёт руки на холодный подоконник.       — Чувствовать… то, о чём пишут в книгах, радости, мелочи. Жить. Кажется, что если не сейчас, то больше не смогу, и возможность уплывёт от меня, — к пальчиками Лии, которые коснулись стекла, подплыла небольшая рыбёшка и резким движением хвоста так же быстро уплыла прочь. — Будто потом не получится.       Не получится, думала Лиа, потому что тьма охватит её с головой, а она не справится с ней. Не удержит в себе человечность, станет бездушной, утратив возможность чувствовать. Станет, как Беллатриса или сам Тёмный Лорд. Может, не такой сильной и властной, но такой же пустой, как и они. Пешкой, у которой не будет своей воли. А пока она так молода, так юна, пока в её душе сохранилась нежность, хотелось подарить её кому-то. Грудная клетка поддалась резкому короткому вдоху, чуть дрогнув. Холодные крепкие руки медленно обвили тело девушки, скользнули по плечам, рукам, прижимая Лию к груди. Правая ладонь Драко обхватила её левое плечо, он обнимал её сзади, тихо глубоко вдохнув запах её волос, легко коснулся губами макушки, волосы на которой приятно защекотали его кожу.       Лёгкость, что снова окутала девушку, опьяняла. Чувствовать. Она хотела почувствовать именно это. Пальчики поползли по предплечью Драко, что лежало на её груди, и обвили его, мягко стиснув, спина расслабилась, опираясь на блондина, который стал её стеной. Прочной. Он твёрдо стоял на ногах, дав телу девушки опереться на него, и не шелохнулся, уверенно держа равновесие и вдыхая чёртов запах шампуня, который туманил его сознание. Лёгкие ноты женского парфюма действовали как чистый кислород, позволив почувствовать долю эйфории. Ради неё он бы возвращался. За неё Драко Малфой был готов сражаться.       — Почему ты это делаешь? — вопрос вырвался из уст девушки, которая была на грани того, чтобы пожалеть об этом. Но желание получить ответ не улетучивалось, крутилось в её голове с момента их поцелуя. Она хотела знать, почему с ней он такой? Ведь ответ на то, почему она с ним чувствует себя иначе, уже был найден. Драко Малфой не нравился Лии. Он был тем, кого она готова впустить в свою душу, а это значило куда больше.       — Вдруг возможность уплывёт от меня и потом не получится, — бархатный голос у уха заставил волоски на теле Эйвери приподняться над кожей. Повторил её же слова, уткнувшись лицом в её волосы, пустив по ним вибрацию от собственного голоса, который, словно, был заряжен электричеством.       — И что, залечишь мои душевные раны? — вымученая улыбка невольно появилась на бледном лице Эйвери, а голова повернулась чуть в сторону, позволяя подбородку парня коснуться её скул.       — Постараюсь не сделать новых.       Несколько сильных ударов в груди, которые почувствовал даже Драко, и Лиа, освободившись из его объятий, повернулась к блондину. Глаза скользнули по расслабленному изумрудному галстуку, паре расстёгнутых верхних пуговиц, кадыку, что в ту же секунду чуть подскочил вверх, и, наконец, взгляд устремился в серый омут. Поочерёдно глядя в глаза Малфоя, Лиа чувствовала, как пропадает в них. Падает в этот омут, тонет в нём и не сопротивляется. Впрочем, когда, если не сейчас?       — Что ты со мной делаешь, Драко? — едва слышно сорвалось с её губ прежде, чем губы Малфоя остановили её мягким, чрезмерно нежным поцелуем, которым он связал их судьбы.       Не первый, но казался более чувственным, чем два предыдущих. Сдержанный, словно был под полным контролем Драко, позволил девушке поверить и довериться. Окончательно. Разум отдал телу сигнал расслабиться, доверив юноше жизнь. Лиа была готова впустить его, показать закрома своей души и открыться, как никому, а Драко хотел принять её с каждым боггартом и каждой раной, которую ему предстояло найти. Рука блондина зарылась в густые волны волос, пока ладони девушки ютились на его талии, сжимая рубашку.       — Мы никому не скажем, — отрываясь от поцелуя, шёпотом проговорила Лиа, всё ещё касаясь губ слизеринца. Зелёные глаза поднялись вверх к глазам парня, что уже твёрдо были направлены на них в ответ. Не хотелось рушить эту интимность, выносить её на всеобщее обозрение и подвергать обсуждению. Эйвери трепетно желала, чтобы это осталось между ними, словно так связь будет прочнее.       — Нет, — едва слышно ответил он, пока его губы расползались в хитрой улыбке. Смотрел в её глаза, понимал, что пропал, и был этому рад. Готов был поклясться, дать непреложный обет, что теперь не отпустит её, так сильно эта слизеринка запала в его душу, так сильно она была не такой, как остальные. А ещё, она была его. Теперь его.       Они сидели вместе на лекции по Зельеварению. Пэнси прогуляла урок, Нотт сел с Забини, а Эйвери опоздала, придя с дежурного обхода чуть позже, чем положено, заняв место рядом с Малфоем. Обменявшись долгими взглядами, цепляющими каждую деталь на их лицах, одежде, каждое движение мышц, пропустили сдержанные улыбки, прежде чем начался урок. Когда они делали записи, их пальцы то и дело случайно касались друг друга. Кажется, в первый раз это и правда было случайно, ведь они одновременно потянулись к чернильнице, которая находилась между ними на столе, но в последующих левая рука Малфоя намеренно лежала на парте, позволяя им изредка украдкой касаться друг друга мизинцами.              Слизнорт имел привычку говорить предсказуемыми фразами и чрезвычайно медленно, чтобы такие, как Уизли или Крэб и Гойл, успевали за ним записывать. В то время, как те, у кого способность писать быстро была выработана куда лучше, получали несколько секунд, которые куда приятней было выделить на то, чтобы взглянуть на соседа по парте. Или, как это сделала Лиа, пока профессор договаривал о составе Рябинового отвара, заглянуть в конспект того самого соседа. Взгляд сразу зацепился за глупую ошибку, которую слизеринка тут же исправила пером, аккуратно вставив недостающую букву «‎л»‎ в слово «‎мурлокомль»‎ — один из ингредиентов зелья. Исправив ошибку, староста кольнула Малфоя ехидным взглядом, получив в ответ нахальную ухмылку, после того, как парень цокнул языком, демонстративно отводя взгляд в сторону. Эйвери победно дёрнула уголком губ, глядя, как Слизнорт расхаживает перед первыми партами.

      ***

      — Обожаю это делать! — иронично воскликнул Нотт, накладывая обед к себе в тарелку.       — Это отвратительно, — не скрывая недовольство, чуть скривилась Эйвери, коснувшись палочкой пустой чашки с волнистым краем, призывая заварник с чаем.       — Он серьёзно сказал, что нужно самим вырывать глаза у тритонов? — от одной мысли об этом у Паркинсон начинался приступ тошноты.       — Нет, он сказал, что их нужно добыть, а не вырвать, — поправил Блейз, нехотя покосившись на наполненные едой тарелки. Тема разговора не вызывала особого аппетита и парень разочарованно выдохнул.       — Большая разница, — поморщилась Лиа и моляще взглянула на Малфоя, который сидел рядом. Блондин же смиренно сделал глубокий вдох, коротко кивнув, без слов соглашаясь сделать грязную работу на следующем уроке Зельеварения вместо Эйвери.       — Давай, друг, ешь, это же не тритоньи глаза, — подбадрил мулата Нотт, указав на запечённые куриные ножки.       — Он тряс банку с ними у моего лица, — расставляя паузы, как обычно это делал профессор Снейп, ответил Блейз, пытаясь развидеть гадость, что пришлось увидеть.       — Я. Сидел. Рядом, — скопировав тон друга и сделав такие же паузы, Теодор убедительно округлил глаза и приподнял брови. Тупой конец вилки направился в сторону мулата.       — И что, мне теперь радоваться? Сам ешь, а меня тошнит. И от Слизнорта тоже, — пробурчал Забини, пока Пэнси жалостливо провела ладонью по его плечу.       — Тебя тоже окатил его фонтан? — ухмыльнулся Малфой, наколов на вилку пару макаронин.       — И с тобой это было? Хвала Мэрлину, я думал меня покрестили! — Блейз вовлечённо оперся руками о стол, подав корпус к блондину, что сидел напротив.       — Да-а, — тоскливо протянул Драко. — Когда мы начали варить зелья с Эйвери, я под постоянным прицелом.       — Ты взял на себя весь удар, — усмехнулась Лиа, приступая к обеду. — Прости, это моя вина, но пусть меня в зельях обойдёт Грейнджер, но никак не Поттер.       — Да ладно, дух закаляет. Я научился уворачиваться, — Малфой ухмыльнулся, не выдержав абсурдности того, что они обсуждают. — Никому не кажется, что святой шрамоголовый слишком резко стал зельеваром?       — А есть заклинание, способное отправить эти плевки обратно в профессора? — Блейз продолжал искренне поддерживать тему, так как попал в эту ситуацию впервые. Слизнорт не проявлял особого интереса к мулату с тех пор, как они с Эйвери завязали перепалку с Поттером в вагоне Хогвартс-экспресса в начале года. Забини был не лучшим зельеваром, потому на лекциях внимание профессора обычно было приковано к Нотту, Эйвери, Грейнджер, конечно же, Поттеру и Малфою, с недавних пор. Они-то и страдали от влажных повествований Слизнорта.       — Есть, Блейз, — ответила Лиа, обронив мягкую улыбку, не отрываясь от обеда, и согласно кивнула на жест Забини, которым он просил черкануть на листочке название защитного заклинания.       — Да не до Поттера сейчас, вот совсем, — Теодор заговорил с Малфоем. — Всегда с ним что-то странное происходит, — продолжая жевать, говорил он. — П-ха, совсем, как у нас. Что по новостям?       — Эйвери хочет говорить с Уизли, — так, словно его не очень-то и радовала эта новость, сообщил Драко. В нём всё ещё продолжалась внутренняя борьба. С одной стороны, он прекрасно понимал, что Лиа права и разговор с Уизли необходим, если они всерьёз намерены попытаться помочь Ордену, а они намерены. Но, с другой стороны, неприязнь к рыжеволосым беднякам не исчезла. Они продолжали быть слишком инфантильными, как казалось Малфою, слишком бедными, слишком нетипичными, как для чистокровной семьи и чрезмерно радостными. И его это раздражало, как и то, что всё перечисленное нисколь не отбивало желания общаться с ними у Эйвери.       — Думаю, мы к этому готовы, — спокойный голос Паркинсон озвучил всеобщее мнение, и девушка надпила чаю из чашки, держа её двумя руками.       — Да, только придётся быть ещё более осторожными. Если Орден попросит что-то слишком рисковое, откажись, — Тео был настроен серьёзно. — Я не стану рисковать всем, только ради благой цели. У нас не так много возможностей, — он обвёл друзей взглядом, убеждаясь, что они с ним согласны. — И мы не герои.       — Не герои, — повторила Лиа. — Это ясно, Тео, я не стану подвергать вас и семью опасности. Я только хочу сказать ему, что готова помочь, а не переметнуться на их сторону, — Эйвери отодвинула от себя почти опустевшую тарелку, решив не доедать. Фред был её другом. Её ждал сложный разговор, не так и просто взглянуть в глаза старого приятеля, идеалы которого ты без особых размышлений предал. А ещё не просто вслух оговорить готовность предать другую сторону. И для всех ты всё равно окажешься плохим. Лиа сделала немало для Лорда, но любая мелочь перечеркнёт всё доверие повелителя, а в глазах Ордена она и каждый Пожиратель — монстры, несмотря на любую помощь. Правда, с которой можно было смириться.       — Они не откажутся, — убедительно заговорил Малфой. — Мы им нужны, ты предлагаешь помощь, а не пытаешься показаться хорошей и замолить грехи.       Голос блондина звучал ровно, а слова попали точно в цель. Из него вышел бы отличный стрелок, меткий. Эйвери чувствовала свою вину за каждое действие, совершённое против Ордена по воле Тёмного Лорда, и то, что у неё не было выбора, ничего не значило. Руки по локоть в крови и её не смыть, потому Лие казалось, словно ей предстоит просить прощения, а не говорить о сотрудничестве. Будто она должна оправдаться, объясниться, но это было не так, ведь она никому ничего не должна. Они постараются помочь противнику, но жизнь близких дороже любых ненадёжных обещаний слабой стороны. Мир устроен до боли просто, неправильно, но чертовски примитивно. Или ты, или тебя — так говорил отец и был прав. Рисковать во имя «‎света»‎ — бред, но рисковать ради любимых — долг.       — Конечно, — сухо ответила Лиа, вставая из-за стола.       Взгляд медленно переместился к гриффиндорскому столу, который выделялся на фоне других. Всё там было по-другому: дети за ним были не такими, свет падал иначе, еда была другая. Два фронта, а Эйвери между ними.       В центре длинного стола сидел Рон Уизли, уплетая запечённую куриную ножку, держа её пальцами за краешек. Поразительная простота во всех его действиях. Руки испачкались в жиру, рот набит, и парень даже толком не может ответить Грейнджер, которая вслух зачитывала ему новости. Она сидела слева и косилась на парня, поджав губы, а после снова вернулась к газете. Читала, сдвинув брови, что только подтверждало факт того, что новости не из приятных. Гарри Поттер, простите, святой Поттер, сидел напротив. Его лица Лиа не видела, но готова была поклясться, что оно выражало неподдельное раздражение от услышанных вестей. Верить «Пророку‎» сейчас — большая ошибка, Гарри. ‎Л‎ожь журналистов выводила из себя ещё на этапе заголовков, и Лиа перестала читать газеты. В последней они писали, что Пожиратели Смерти совершили налёт на мирное население в попытке убить Министра, вырезав половину присутствующих. Это было не так, Эйвери ведь была там и видела всё своими глазами. Статьи были сплошным враньём, впрочем, это не шокирующая новость.       Высокий рыжеволосый парень поднялся со скамьи, сунув волшебную палочку в карман, откуда та зазывающе выглядывала почти наполовину. Один из близнецов опёрся коленом о лавку, увлечённо чем-то делясь с братом, но тот в ответ лишь фыркнул, и Фред закатил глаза.       Слизеринцы, тем временем, встали со своих мест, прихватив с собой пару булочек для внезапного перекуса, и обошли свою старосту, стоявшую неподвижно. Друзья обернулись, задержав взгляды на ней, но не прекращая двигаться по направлению к выходу. Читалось в их глазах какое-то подбадривающее ожидание, и Лиа глубоко вдохнула через рот, провожая их взглядом.       Анджелина Джонсон, Ричи Кут и ещё несколько гриффиндорцев на выходе из Большого Зала задержали взгляды на стоящей у стены слизеринской старосте, которая неотрывно следила за их компанией. Не скрывая ноту недоброжелательности, их разговор совсем стих, и они, одарив девушку таким же сверлящим взглядом, были готовы пройти мимо. Граничащий с идеальным внешний вид Эйвери раздражал тех, чьи галстуки были расслаблены, волосы небрежно растрёпаны, а на мантиях поблёскивал силуэт льва. Фред замедлился, заметив на себе взгляд старой подруги. Он пробежался по ней глазами, которые с появлением слизеринки в его поле зрения стали непривычно серьёзными. Глаза семикурсника скользнули по опущенным рукавам её рубашки, поднялись выше к затянутому галстуку, заправленным за уши волнам волос, и, наконец, упёрлись в болотные глаза. Лиа стояла опёршись спиной о прохладную стену, и Фред по одному её взгляду понял, что она желает говорить с ним.       — Давайте пока без меня, — почти угрюмо от серьёзности, накатившей на него, сказал он, обращаясь к друзьям и брату близнецу, которые не слишком были довольны тем, что их променяли на слизеринку.       — Ждём в общей гостиной, давай не долго, — приказаной тон Анджелины заставил глаз Эйвери нервно дёрнуться, что девушка постаралась скрыть, несколько раз быстро моргнув, отведя взгляд в противоположную сторону.       — Ага… Хорошо, — тихо ответил Фред, возвращая взгляд к Лие, которая всё ещё не проронила ни слова. Она подняла глаза на друга, всматриваясь в его лицо, усыпанное хаотичной россыпью веснушек, и что-то подсказывало ей, что дружбы больше не выйдет. Это был всё тот же весельчак Фред Уизли, высокий, рыжий, солнечный и до чуда душевный, и она была такой же, как и раньше. Может чуть взрослей или осмысленней, но той же Лией, только всё остальное уже было совсем другим.       — Как ты? — к счастью, гриффиндорец решил заговорить первым. Низкий голос был не таким, как обычно, но звучал до боли близким. Как ей избавиться от чувства, что она предала его?       — Я хочу помочь, — Лиа перешла к самой сути, игнорируя вежливый вопрос друга.       — Идём, — Фред глубоко вдохнул, оглядываясь по сторонам и жестом пропустил её вперёд в коридор.       Большой Зал был не лучшим местом для подобных разговоров, но выцепить рыжего где-то в коридорах едва было реально. У гриффиндорцев была одна отличительная черта — они всё делали быстро. Быстро ели, быстро шагали по коридорам, периодически переходя в ритм спортивной ходьбы, и активно жестикулировали, в то время как слизеринцы зачастую плыли по коридорам никуда не спеша, уверенно, размеренно и с гордостью. Потому догнать почти двухметрового семикурсника, который не отличался особой усидчивостью, было бы скорее везением, чем реальной возможностью.       Один из выходов из замка был недалеко, туда представители самых неоднозначных факультетов и направились.       — Помочь? — переспросил парень, сунув руки в карманы брюк и нервно рассматривая небо над головой.       — Ты же меня услышал, — Лиа покосилась на выбегающих во двор когтевранцев её возраста, что задорно хохотали и перешёптывались.       — А что вы сделали пару дней назад? — в голосе отчётливо читалась сдержанная злость, но Фред старался выглядеть спокойным, насколько это было в его силах.       — Всё было не так, — едва не цокнув языком, ответила Лиа, отводя взгляд в сторону.       — Конечно, не так. Я только одного не пойму, я сам хотел тебе помочь, но ты отказалась и вместо этого появляешься там, где начинается бойня, но по доброте душевной, или по старой дружбе, я уж не знаю, предупреждаешь меня за минуту до начала резни! — он сделал шаг в сторону и напряжённо наклонил корпус чуть вперёд, не доставая рук из карманов. — Как это называется, Лиа?       — Может, жизнь, долг, обязанность? Выбери любое слово, которое тебе нравится, — нервно ответила она, зная, что так будет. — Хватит, Фред. Вам нужна моя помощь.       — Нужна, — так же нервно повторил он. — Нужна, но чёрт возьми! Я же хотел тебе помочь, а ты избегала меня всё это время. Почему? Почему ты всё ещё с ними?       — А ты считаешь, это одно из дополнительных занятий с Флитвиком, от которого можно в любой момент отказаться? — спросила Лиа уже ровным спокойным тоном, сложив руки под грудью. — Я не могу уйти, он убьёт меня и моих родных, разве ты не думал об этом?       — Думал. Прости, я… Просто не могу представить тебя там. Могу, — поправил он сам себя, почесав бровь и покачав головой, — но не хочу. Это же… Ты слишком юна для этого, так не должно было случиться.       — Должно было, но я хочу помочь. Что нужно Ордену? — Лиа смотрела в глаза друга, который, пытался понять, чем это может обернуться для неё и что она может сделать для Ордена.       — Люди, — Фред задумчиво покачал головой. — Информация.       — Информация… Взамен на то, что ты не скажешь, кто её тебе передал, — Лиа осторожничала, понимая, что неверным словом может навредить себе же. Фред явно не желал ей зла, но мог, и сам того не подозревая, пересказать Ордену каждое слово, что случайно проронила подруга, которое может обернуться для неё большим риском. Парень кивнул.       — Сколько вас?       — Я всех не видела, но не меньше нескольких сотен. Может пять, шесть, — спина Эйвери была идеально прямой, подбородок слегка приподнят, но это не могло скрыть зажатости, которую она ощущала.       — Шесть сотен, — задумчиво повторил он. Это было слишком большое количество, чтобы даже предположить возможное сражение. — Чёрт, откуда…       — Он вербует волшебников каждый день, и находятся те, кто рад встать на его сторону, — пояснила Лиа, опираясь лопатками о стену.       — Что он обещает? — парень сделал шаг навстречу, чтобы встать рядом со слизеринкой и понизить голос.       — Жизнь, власть, силу, деньги. Что заслужишь.       — Ясно, разумный подход, чтобы подкупить растерянный народ.       — С ним не растерянные волшебники, Фред. Большинство ждало его прихода за ними. Они сильны и отвержены, это опасные противники, некоторые из которых вовсе не боятся за свои жизни. Я видела тех, чья преданность не знает границ.       — И как близко ты к нему подошла?       — Достаточно близко, — совершенно равнодушно ответила она, глядя другу прямо в глаза. Это закаляло дух. Его глаза, что были чуть напуганы, закаляли её изнутри, делая сильней. Едва ли это был повод для гордости, скорее совсем наоборот.       — И ты знаешь, где он? — Фред ждал ответ так, словно может его не получить.       — Дуврский замок, — это оказалось сложнее, чем она думала. Выдав место, Лиа окончательно чувствовала себя между двух враждующих сторон, стоящей на самой границе, где не существует нейтралитет.       — Но он принадлежит Министерству, — густые рыжие брови Фреда сдвинулись. — Он под охраной, это ведь место сбора мракоборцев, — он был уверен, что прав, ведь и сам когда-то хотел стать мракоборцем, но вскоре они с братом поняли, что этот путь не станет для них счастливым, что эта история не про них. Отец рассказывал им, что замок является штаб-квартирой мракоборцев, где они живут, учатся и тренируются, и слова Эйвери не могли быть правдой, ведь казалось, что даже Министерство защищено не так надёжно, как Дуврский замок.       — Уже нет. Как видишь, Министерство говорит не всю правду, а лишь то, что им выгодно.       — Это ясно, но скрыть такое — не то же самое, что скрыть количество потерь или дать ложные обещания, — глаза гриффиндорца задумчиво забегали по стене за спиной подруги. Вера в Министерство уже давно держалась на волоске, что и послужило созданию Ордена Феникса, как отдельной от Министерства организации.       — Замок охраняется и кишит Пожирателями круглосуточно, отправить туда кого-то из ваших — равно подписать смертный приговор. Министерство даже не пыталось вернуть его, потому что это невозможно, — проговорила Эйвери не столько ради посвящения Фреда в ситуацию, сколько для того, чтобы убедить его и впоследствии Орден в том, что Дувр для них неприступная крепость. Там бывает её отец, там бывает она и её друзья, и, по правде говоря, это место, даже с наличием в нём Волдеморта, ей нравилось, и пока ситуация неоднозначна, Лиа хотела его защитить. И себя.       — Жесть, когда это произошло? Министерство настолько слабо, а мы даже не знали об этом, — на лице парня читалось напряжённое недоумение. Он не мог поверить, что под натиском Тёмного Лорда пало такое место, как Дуврский замок. Чего они ещё не знают? — Ты должна прийти к нам и рассказать всё это.       — Ты шутишь? Нет, никто не должен знать о том, что это всё рассказала тебе я! Никто не должен знать обо мне, иначе я даже сюда не смогу вернуться, чтобы попытаться пожить нормальной жизнью, Фред, — Лиа отрицательно качала головой, убедительно прося парня молчать и сдержать слово. Лопатки в миг оторвались от стены, и девушка сурово заглядывала в глаза Фреда.       — Но они никому не скажут, если поймут, что тебе можно верить. Если ты расскажешь сама, тебя не выдадут! У Ордена к тебе будет куда больше вопросов, чем я могу задать тебе, так ты сможешь помочь! Мы постараемся защитить тебя, — Фред был искренен в своих намерениях, но внутри Эйвери что-то кольнуло. Он думал о своей семье, думал о пользе, которую может принести Пожирательница, докладывающая информацию прямиком в Орден, но не думал о ней. Не думал о реальном риске, о том, что просит её довериться совершенно чужим и незнакомым людям, которые не способны защитить её от наказания, если Министерство всё узнает. Да, бояться следовало именно Министерства, ведь Азкабан куда страшнее быстрой смерти от рук Волдеморта.       — Я приду тогда, когда вы сможете защитить хотя бы себя, — спокойный вдох, разливающий по телу уверенность. — Не сейчас. Я расскажу больше, предупрежу об опасности, но не проси меня так рисковать, потому что я откажусь. Я помогу, но позволь мне самой принимать решения, которые касаются моей жизни. Это и без того сложно, — голос Лии звучал спокойно, и разговор выдался лучше, чем она того ожидала. Пусть и не слишком лёгким для них обоих.       Но на этом он закончился. Прервался, как только из-за угла резко и целенаправленно показался Драко Малфой, окативший гриффиндорца ледяным взглядом, граничащим с тихой ненавистью. Он подлетел к Эйвери, уводя её в сторону, взявшись за руку чуть ниже плеча, и прошипел ей на ухо то, от чего лицо девушки в ту же секунду изменилось. Ужас, что возник в её глазах, заставил Фреда непонимающе насупиться, достав руки из карманов. Глаза Лии наполнились болью, и она, бросив взгляд, от которого по спине Фреда пробежала дрожь, бросилась прочь, не проронив ни слова.       «‎Они напали на офис твоего отца‎»‎. Мама…       Мэриан официально не работала в «‎LMA»‎, но офис компании был для неё вторым домом. Образ бизнес-леди подходил ей так, словно она была рождена для этой роли — организованная, требовательная, внимательна к деталям, крайне усидчива, и умение вести переговоры в письменном режиме тоже пришлось кстати. Лукас не переставал говорить, что его жена — самый ценный работник компании, без которой ему пришлось бы переехать в офис, забыв о жизни и посвятив её одной только работе. Мэриан всегда в ответ шутила, что для него нет разницы, быть женатым на женщине или на работе. Это была правда, пусть и сказанная с укором в шуточной форме. Женщина проводила в офисе слишком много времени, чтобы, по счастливой случайности, в разгар рабочего дня не оказаться там, чего Лиа опасалась больше всего.       Сердце бешено колотилось в груди, пока слизеринка бежала по коридорам замка, толкая зазевавшихся студентов, что позволили себе кричать что-то ей вслед. Но ей было плевать на них и на всё, что происходит вокруг. Она должна была добраться до кабинета Снейпа и переместиться к офису сейчас же!       — Лиа, стой! — где-то позади раздался голос Драко, который остановился посреди оживлённого коридора. — Его там нет!       Время остановилось вместе с тем, как резко замерла и сама Эйвери, которая медленно обернулась. Блондин стоял в нескольких метрах от неё, практически в другом конце недлинного коридора. Его плечи ритмично поднимались вверх, а лицо казалось таким же напряжённым, как и её. Словно он и сам понимал, какой ужас творится в голове слизеринки, которой он принёс ужасную новость, но Драко не знал ни о матери, которая должна была находиться в здании, ни об отце, который пропадал там, если не был занят поручениями Тёмного Лорда. Это было страшно. Страшно думать о том, что творится внутри ребёнка, который боится за жизнь родителей. А ещё страшно то, сколько времени они потеряют, бежа через Запретный лес, преодолевая антиаппарационный барьер. Рот девушки приоткрылся, жадно втягивая воздух, которого нещадно нехватало, а глаза… Её глаза выражали тот спектр эмоций, который она никогда бы не хотела ощутить: боль, страх и отчаянное желание бежать к родным. Драко видел это, как и все студенты, проходящие мимо, которые с интересом и неподдельным непониманием наблюдали за слизеринцами, всполошившими коридор замка.       Снова бег, коридоры, повороты, пятки болели от жёсткой подошвы школьных туфель, которые успевали несколько раз за секунду удариться о твёрдый каменный пол, издав игривый цокот каблуков. Малфой схватил подругу за руку, подтянув за собой, помогая девушке бежать, и свободной рукой отталкивал стоящих на пути студентов. Свежий ветер ударил в лицо, когда они, не замедлившись ни на секунду, выбежали из замка и понеслись по направлению к чаще леса. Трава путалась под ногами и шершавыми краями неприятно царапала щиколотки, бежать по ней было куда менее удобно, чем по коридорам Хогвартса, пусть пятки и перестали биться о твёрдую поверхность пола, которая сменилась на мягкий зелёный ковёр.       Пасмурно. Отличная погода, чтобы провести ещё несколько часов, слушая лекцию Макгонагалл, а затем отправиться во двор, сесть на каменную невысокую изгородь, свесив ноги. Может, закурить, если поблизости больше никого не будет. Лиа хотела бы провести этот день на воздухе вместе с друзьями, может только с Драко. Ей понравилось говорить с ним, он умел слушать, иногда договаривая фразы вместо неё, будто знал её слишком давно. Рядом с ним было хорошо, он дарил чувство защищённости. Казалось, что рядом с ним удивительно безопасно, ведь он, сам того не замечая, всегда был начеку. Следил глазами за происходящим вокруг, внимательно слушая короткие монологи Эйвери, умел по звуку шагов предсказывать, кто сейчас появится в дверном проёме. Обычно он был немного напряжён и Лиа не могла объяснить, что было тому причиной. Но вместо нескольких спокойных часов с ним и друзьями они бежали по полю молодой сочной травы в сторону леса, ускоряясь на склоне холма. Ноги сами несли вперёд, не без усилий, конечно. Страх — сильнейший двигатель. Она бежала со всех ног без раздумий, не способная ждать новостей с места происшествия. Вдруг новость окажется ещё более ужасной, чем предыдущая? Малфой не любил бегать, в отличие от Нотта, у которого это ежедневный ритуал, но бежал за ней, потому что не мог оставить одну. Знал, что она кинется туда, захочет попасть к офису, и даже не пытался её остановить. Разве у него это бы вышло? Конечно, нет. Стоять на её пути было бы безумием, если он, конечно, не захотел бы получить в нос за то, что мешает. Драко Малфою нравился этот огонь внутри неё. Так он сказал, когда предложил ей дружбу: «Я думал ты холодная, бесчувственная пешка, а у тебя внутри пожар». Лиа помнила эти слова, почему-то они надолго задержались в памяти. Правда, сейчас им обоим было не до огня внутри, не до пожаров, это был отвратительный день.       Лесная опушка, сломанные ветви хрустели под ногами. Как странно, в прошлый раз здесь слизеринцы тоже были вдвоём, возвращались из Норы, куда прибыли по отдельности. А сейчас неслись сломя голову в гущу леса. Хорошо, что на дворе день и никому и дела не было до двух студентов, что только что забежали в Запретный лес. По правде, их заметила небольшая группа студентов неподалёку, но те только пожали плечами, провожая слизеринцев взглядом, не догадываясь, что сердце Эйвери желало остановиться, чтобы перестать давать возможность своей хозяйке чувствовать ужас, что творился внутри. Галстук сдуло за плечо потоком воздуха с нотами гнилых листьев. Он душил, стискивал шею, словно высшие силы сердились на девушку и сжимали её горло холодными длинными пальцами. Будто за её спиной находилась одна из богинь смерти, может Хэль, может Кали или Морта, и, ухмыляясь, хотели прибрать к рукам жизнь молодой волшебницы за её грехи. Лиа и сама порой этого хотела, коря себя за эту слабость. Когда тебе сложно жить, это ли не слабость? Когда хочешь позволить себе сдаться, но находишь силы идти вперёд, пока кто-то не шепнёт тебе на ухо «Напали на офис отца».       Лёгкие хотелось выплюнуть, откашлять их целиком от усталости. Ноги не слушались, и слизеринка запнулась, не заметив торчащий из-под земли корень. Не заметить его в этом полумраке не так-то сложно. На ногах удалось удержаться, схватившись за небольшое деревце впереди. Руки Эйвери обхватили его шершавую поверхность, когда девушка остановилась. Дыхание хрипящее, плечи опущены, а где-то справа послышался тихий треск. Драко остановился, опираясь ладонями о колени, переводя дух, и резко замер, затаив дыхание, глядя в сторону источника звука. В его руке уже была зажата палочка, которую он, не раздумывая, направил вперёд. Опасливо поворачивая голову вправо, недалеко в полумраке перед Лией виднелась пара немного напуганных диких фестралов. Звери настороженно наблюдали за волшебниками, которые ворвались в их дом без приглашения. Странные, неприятные на вид, но, в большинстве своём, безобидные животные, которых обычно не замечают. Нужно было увидеть смерть, чтобы узнать, как выглядят фестралы, а смерти в жизни этих двоих было много. Слизеринцы переглянулись, на секунду подумав об этом, а затем двинулись снова вперёд. За всем видом решительного и сдержанного Малфоя скрывалась жалость, которую Лиа успела прочесть в глазах блондина. Ему было её жаль. Не потому что что-то плохое должно было случиться, не потому что новость была такой уж ужасной, а потому что девушка была напугана. И это был один из немногих моментов, когда он видел её страх. Не хотел, чтобы она боялась, хотел, чтобы ей никогда не пришлось ощущать его, но разве это возможно?       Несколько километров под ногами оказались тяжёлыми, словно пришлось собственными силами двигать Землю, заставляя её крутиться вокруг своей оси. Наконец рука Эйвери на ходу потянулась к ладони Малфоя, и касание перенесло их на небольшую площадь. Несколько трёхэтажных зданий создавали лабиринт, а затянутое небо не спасло слизеринцев от того, как больно свет ударил им в глаза. Пришлось на секунду прищуриться, и в нос ударил едкий запах дыма.       Пожалуйста, пусть это будет сон.       Мысленно Лиа умоляла судьбу сжалиться, чтобы плохое перестало случаться с ней. Но глупо надеяться на подобное, когда ты сам причина плохого, что случилось с другими. Рука Малфоя крепко сжимала тонкую ладонь девушки, которая, широко распахнув глаза, смотрела, как горит детище её отца. LMA полыхала, из окон клубами выходил густой смолистый дым, а та, в чью честь была названа компания, смотрела, как деньги её семьи и годы упорного труда отца сгорают. Над головами пронеслось несколько волшебников на мётлах, сиганувших с крыши горящего здания. Мракоборцы, члены Ордена или, может, простые дебоширы, но явно не Пожиратели, ринулись прочь, зажимая мётлы между ног и крепко вцепившись в них руками.       — Вот же… — тихо прошептал блондин, глядя на будущий огонь в одном из окон трёхэтажки, а затем осмотрелся по сторонам, ведь на площади они были не одни.       Рука Эйвери выскользнула из его ладони, упорхнула, словно птица, отправившаяся в вольный полёт, спикировав вниз. Земля уходила из-под ног девушки, которая сделала несколько медленных шагов. Колени дрожали, норовя уронить слизеринку. Драко смотрел на возлюбленную и на то, как боль, словно близкий друг, обнимает её за плечи. Волны тёмных волос развевались от ветра, пока девушка не могла отвести взгляд от входа в офис, из которого только что вышел её отец. Лукас, покрытый ссадинами и царапинами, чьё лицо было испачкано сажей и выражало неподдельную скорбь, нёс на руках женщину.       Сердце больно ударило в груди. Рука женщины, чьё лицо было прикрыто капюшоном, безвольно свисала, пока мужчина нёс её подальше от горящего здания. На тонком светлом пальчике сверкали изумрудные глаза рычащего дракона. Никогда. Не было. Так. Больно. Лиа бросилась к телу матери, которое Лукас положил на землю посреди площади. Мужчина склонился над неподвижной женой, подняв её руку к своему лицу. Мягко целовал тонкие пальчики супруги, покачиваясь над ней на коленях. К глазам подступали слёзы, которые были проявлением той слабости, которую Лукас позволил себе ощутить, пока вокруг носились работники его компании, сгоревшей дотла. Пусть они уничтожат всё, что у него есть, бизнес, дом, заберут его самого, но Мэриан ни в чём не виновата.       — Мама! — послышалось сквозь гул в ушах Лукаса, и рядом с ним на колени упала юная дочь, склоняясь над телом матери.       Руки девушки легли на тело волшебницы, которая пострадала не от пожара. Её одежда и тело были невредимы, а лицо замерло в совершенно спокойном выражении, только глаза казались удивлёнными, не ожидая, что смерть настигнет её сегодня.       — Нет, нет, — тихо повторяла Лиа, шурша руками по мантии и платью матери, хватая её за руку и плечо. — Как же… Нет, не может быть. Мама, вставай… Вставай, пожалуйста. Ты же не можешь… Оставить нас, вставай… — тараторила она, роняя слёзы на вышивку изумрудного платья Мэриан, пока Лукас смирно сидел рядом, глядя на замершее лицо жены.       Он остановил хаотичные движения дочери, медленно крепко взяв её за руку. Пальцами он обхватил ладонь девушки, чем заставил её, наконец, замолчать. В уголках его глаз всё ещё поблёскивали не упавшие слезинки, которые он хотел бы втянуть обратно, подальше от глаз дочери. Лиа подняла взгляд на отца, едва найдя в себе силы оторвать его от постепенно остывающей Мэриан. Испуганный, наполненный горем взгляд девочки, что была так не похожа на мать, устремился в глаза отца. Его здесь не было, когда это произошло. Был дома, разрешив себе отдых, отнявший жизнь у его жены, которая была в офисе с самого утра, занятая разбором контрактов и согласованием оплаты.       — Всё, что ты любишь, когда-то умрёт, — это всё, что он сказал хриплым голосом, прежде чем чьи-то сильные руки подняли Лию за плечи, заставив встать на ноги.       Умрёт…       Пророческие слова отца больше не покинут головы девочки. Они будут с ней до самого конца, а пока безжизненное тело матери скрылось за широкой грудью Адама Нотта, который продолжал держать Лию за плечи.       — Девочка моя, тебе нужно уйти, — мягко проговорил он, вглядываясь в растерянное лицо волшебницы в школьной форме. — Как вы здесь оказались? Вам нужно уйти, слышишь? — спокойно продолжал он, взглянув на блондина, стоящего около Люциуса Малфоя, чьё лицо и тело были скрыты под плотной мантией.       Старший Малфой, завидев сына, тут же бросился к нему, отдавая чёткий приказ немедленно уйти прочь, пока репортёры не прибыли на место происшествия. Но сын упрямо игнорировал отца, не отрывая взгляда от девушки, что постепенно уходила в себя, не в состоянии пережить горе. Её руки упёрлись в грудь Адама, и она просила его о чём-то, чего Драко не слышал, но Нотт стоял на своём, осторожно заставляя девушку пятиться назад, отходя дальше от тела матери.       — Драко, ты слышишь? Уходи, пока тебя не видели, не вынуждай уводить тебя под руку. Ты ей не поможешь, если ты здесь для этого, — шипящим шёпотом говорил Люциус, крепко взяв сына за локоть. — Оставь её и уходи.       — Я к этому не причастен, почему я должен уходить, будто виноват в том, что случилось? — рыкнул парень, вырывая руку из оков отца. — Это тебя здесь быть не должно, тебя будут искать, если увидят, не меня.       — Верни себе разум, Драко, или эта девчонка тебя его совсем лишила? Сейчас сюда прибудут члены Министерства и журналисты, тебе нельзя светиться. Тебе мало того, что тебя подозревают из-за меня? — продолжал Люциус, подумывая, что если сын не согласится, он уведёт его отсюда силой.       На плечо Эйвери-младшей упала бледная мужская кисть, и Нотт послушно отступил, глядя на то, как Тёмный Лорд отводит девочку в сторону. Рука Реддла скользнула по плечу и обвила пальцами руку Лии чуть выше локтя. Девушка с опаской обернулась, но, заметив пару знакомых светлых глаз, послушалась, отходя в сторону. Тело Мэриан окружили незнакомые волшебники. Они подносили к нему палочки, озвучивая и без того очевидный вердикт — мертва от непростительно заклинания. У кого могла подняться рука на неё? На волшебницу, что была причастна разве что к ссоре со швеёй в торговом квартале, на женщину, что не имела никакого отношения к деяниям Пожирателей? На её руке не было метки, она за свою жизнь не сделала ничего плохого и не заслужила такого конца. Лиа никогда не думала о смерти родителей, пока в её жизни не появился Тёмный Лорд, но даже он не был виновен в трагедии, которая оставила кровоточащую рану на душе девочки. И эта рана никогда не заживёт, не затянется и не забудется. Ещё одна боль, которую было суждено нести за собой до конца жизни. Когда он уже наступит, этот конец?       Её больше нет... Мамы больше нет.       Драко остановился, заметив повелителя рядом с подругой. Не рискнул подходить сейчас, потому прошёл мимо, что-то шепнув Адаму Нотту. Тот незамедлительно вручил парню свою мантию, отвечая на вопрос. Лиа не слышала, о чём они говорили, она лишь боковым зрением заметила, как блондин скрывает заметную шевелюру под капюшоном, благодарно кивая отцу лучшего друга, который, судя по всему, понял, что просить парня уйти будет бессмысленно.       — Я больше не могу, — тихо прошептала Лиа, глядя, как несколько мужчин, включая отца, исчезают вместе с телом её матери. Ком в горле вызывал тупую боль. — Так уйду и я, как она. А она ни в чём не виновата…       — Боль есть сила, дитя, — ровный голос раздался за спиной, — а сила — это власть. Каждая крупица боли делает тебя сильнее. Мне жаль, твоя мать и правда была не виновата, те, кто это сделал, поплатятся. Орден не знает, во что ввязывается, — на плечи Эйвери мягко легла плотная дорогая мантия, украшенная серебряными пуговицами. Реддл снял её с себя, прикрывая тело и голову слизеринки от чужих глаз, её анонимность ему ещё пригодится. Капюшон мягко коснулся её затылка и чуть прикрыл лицо.       — Орден? — переспросила она, поворачиваясь к повелителю, одетому в строгие брюки и чёрную рубашку, что была заправлена в них. Он посчитал, что, если покажет своё лицо сейчас, оно никого не заинтересует, как и лица прохожих, что прямо сейчас уходили с места преступления. — Это сделали они? — покрасневшие глаза девушки устремились в глаза Лорда.       Этого не может быть.       Несколькими мгновениями ранее она стояла рядом с одним из членов Ордена, выдавая ему тайны. Всё это время она хотела помочь им, чувствуя вину за всё, что сотворила, чувствуя, что должна быть на другой стороне, а теперь оказалось, что виновником смерти её матери оказались те, ради кого Лиа была готова предать Тёмного Лорда, рискуя собственной жизнью. Это похоже на злую шутку.       — Они, и они всё ещё там, — ответил Волдеморт, заметив движение за одним из окон последнего этажа, куда ещё не добрался огонь.       Что-то щёлкнуло внутри. Жажда мести была такой же сильной, как и боль, что клубилась внутри, желая вырваться наружу. Лиа проследила за взглядом повелителя, заметив, как по одному из коридоров здания пробежал незнакомец, которого едва было видно за густым дымом и занавесками на окнах.       — Стоять, — сурово сказал Реддл, остановив девушку, но та сбила его руку со своего плеча, твёрдым быстрым шагом приближаясь к полыхающему офису. Поведение Лии вызвало на его лице ухмылку, он и не надеялся, что волшебница послушается, скорее наоборот, ждал, что она, игнорируя его слова, бросится мстить. Боль должна сделать её сильнее, и кому, как не Тому, знать о том, на что способен человек под влиянием собственных эмоций, преследуя личные цели. Любой другой волшебник, без сомнений, послушался бы его, остановился, обуздав эмоции, но не она, и Реддлу это нравилось.       Восклицание повелителя заставило Драко Малфоя прервать разговор с Ноттом и обратить внимание на однокурсницу, что, игнорируя слова Лорда, уверенно шла в сторону одного из зданий.       Чёрт.       Вынудила Драко аппарировать, оказаться прямо перед ней, преграждая ей путь. Гладя в её ледяные глаза, он едва заметно отрицательно покачал головой, одним взглядом прося остановиться. Очевидно, что Лиа не пыталась войти в горящий офис просто так, что-то заставило её идти туда, а, более вероятно, кто-то. Его взгляд говорил «‎Не делай этого»‎ и получил немой ответ «‎Не стой у меня на пути»‎. В руке девушки сверкнула волшебная палочка, а в глазах отразился горящий позади Малфоя огонь, словно он полыхал прямо внутри неё. Драко сделал два решительных шага вперёд, пытаясь остановить волшебницу, и, к удивлению Тома Реддла, с ним Лиа была не так непоколебима. Казалось, девушка на мгновение задумалась, но затем так же решительно и резко уклонилась от руки блондина, аппарируя на крышу LMA. Те, кто убил её мать, всё ещё были здесь, она не может просто стоять и смотреть, а затем вернуться в Хогвартс и тихо горевать. Реддл был прав, они поплатятся, но от руки той, в чьих жилах течёт кровь умершей ни за что женщины.       Драко сквозь зубы выругался себе под нос, бросив взгляд на Тёмного Лорда, который смотрел в одно из окон, за которым виднелся силуэт его мантии, под которой находилась девушка, ожидающая неосторожности членов Ордена. Они знали, что Пожиратели не станут действовать здесь в открытую, что LMA является не таким ценным объектом, чтобы вступать в битву ради практически уничтоженного здания, но также они знали, что оно принадлежит одному из Пожирателей. Иначе не стали бы нападать. Блондин взглянул вверх, щурясь от внезапно появившихся солнечных лучей, и медленно выдохнул, аппарируя куда-то внутрь здания. Его отец наблюдал за ним из дальнего угла площади, обдумывая, не допускает ли его сын ошибку, увязавшись за девушкой, чья судьба уже предначертана пророчеством, стоящим на полке в его кабинете. Люциус полагал, будь он на месте сына, делал бы то же самое, если девчонка правда не безразлична, да только сыну он желал иной участи.       Краем капюшона Лиа прикрыла нос, стараясь защитить дыхательные пути от едкого дыма, от которого пробирало на кашель. Прижимая руку к лицу и стиснув волшебную палочку, тяжёлым взглядом Эйвери выискивала тех, на кого обрушится её месть. В жилах текла раскалённая от злости кровь, та же, что и в венах Тёмного Лорда, чья сила заточена в медальон на её груди. Они поплатятся за то, что сотворили, пожалеют о том, что задели её семью, что ввязались в эту схватку. Она не падёт без боя, как её мать. Заметив движение в конце длинного коридора, Лиа ломанулась в погоню за обидчиком, перепрыгивая выбитые ставни и дверные коробки, выбитые, по всей видимости, взрывным заклинанием. Стекло хрустело под туфлями, ошмётки обоев вперемешку с пылью и побелкой с потолка усыпали красивый пол, который Лиа любила рассматривать в детстве, дожидаясь конца рабочего дня отца. Девушка остановилась, вспоминая, что по направлению, куда побежал неизвестный, тупик из нескольких кабинетов. Волшебник не заставил себя ждать, резко, но с опаской вернувшись в основной коридор, где его уже поджидала Пожирательница, полная ненависти. Зубы стиснуты и вот-вот раздастся их скрип.       Если волшебник сбежит, она найдёт его. Если станет защищаться, он всё равно падёт. Если решит убить её — умрёт вместе с ней. Из палочки Эйвери вылетело желтоватое свечение, которое волшебник легко отразил, но девушка не останавливалась, посылая одно заклинание за другим, с каждый разом делая шаг навстречу мерзавцу. Может и не он сделал это с её матерью, но он был здесь, причастен к горю, в которое Орден обрёк её окунуться. И он заплатит. В руках мужчина держал небольшую шкатулку, Лиа не помнила её из воспоминаний, когда была здесь, но сейчас это не волновало. Стиснув зубы ещё сильнее и вкладывая всю злость в каждый взмах палочкой, Пожирательница не прекращала атаки, не давая противнику возможность нанести ответный удар. Обрекла его защищаться. Искры от заклятий рассыпались вокруг мужчины, а он прижимал шкатулку ближе к груди, отбиваясь. Густые брови нависли над его веками, следя за каждым движением волшебницы, чьё лицо он практически не видел, но замечал, как кривились её губы в отвращении. Одно из заклинаний он отразил в сторону, заставив одну из дверей, ведущей в коридор, открыться от громкого хлопка и потока ветра, который заставил мантию девушки обнажить часть её тела.       Клетчатая юбка, аккуратно заправленная рубашка и зелёный галстук. Она ещё школьница — пронеслось в голове волшебника, и тот опешил. Слизерин — факультет преступников, подумал он, глядя на полосатый галстук, плотно затянутый на её шее. Себя же таковым он не считал. Но секундное помешательство было Эйвери только на руку. Когда-то вид школьной формы, милое лицо и юный возраст перестанут вводить в заблуждение её противников, но не сейчас. Сейчас у неё был отличный шанс закончить эту битву, которым она воспользовалась.       — Экспеллиармус, — шепнула Лиа, не желая заканчивать схватку и дать умереть обидчику слишком быстро. Жестокость росла внутри девочки вместе с ней самой. Это было плохо, не та черта, которой следовало гордиться, но жалеть об этом уже поздно, равно как и пытаться исправить.       Палочка вылетела из рук противника, угодив под ноги Пожирательнице. Волшебник сделал несколько шагов назад, пока его спина не коснулась пыльной стены, в то время как огонь, что полыхал этажом ниже, уже поднимался вверх. На лице члена Ордена блеснула едва различимая ухмылка, которую Лиа всё же уловила, пристально глядя в его глаза. Но улыбка исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись неподдельным замешательством. Он не мог аппарировать. Уголок губ Эйвери тут же дёрнулся вверх, а голова кукольно наклонилась. Последней улыбаться будет она. Отбросив палочку, лежащую под ногами, назад, волшебница сделала несколько шагов, направляя палочку перед собой.       — Грависсимум торментум, — вернув себе спокойствие, проговорила она, наложив на волшебника одно из жутких проклятий, о котором вычитала в одной из своих книг.       Трансмогрифианская пытка, которой подвергся мужчина, с виду напоминала круциатус. Лиа впервые применяла это заклинание, ещё никогда ей не хотелось, чтобы кто-то страдал так, как сейчас. Ноги волшебника подкосились и согнулись в коленях, лицо перекосилось от боли, а хрип, что вырвался из его уст, казался музыкой для ушей. Он смотрел в её глаза, пытаясь найти там долю жалости, чтобы она смиловалась над ним, остановила это и просто убила, раз не намеревалась отпустить, но, вместо этого, Лиа только пристально смотрела на мучения, пока на его теле не начали проступать кровоподтёки и открытые раны, окрасившие его потрёпаную одежду в кровавый цвет. Сероватая рубашка постепенно пропиталась кровью, покрываясь мерзким узором, и прилипла к телу. Девушка взмахнула свободной рукой, и боль, мучившая мужчину, исчезла, оставив вместо себя резь от оставленных ран, не давшую ему разогнуться.       — Проси прощения, — чётко проговорила она, глядя, как волшебник сплёвывает кровь.       — За что? — хрипло спросил он, поднимая на неё туманный взгляд.       — Вы убили мою мать, — холодно ответила Лиа, глядя ему прямо глаза, но это не вызвало у мужчины ни сочувствия, ни понимания. Он не ответил, не сказал ни слова, только лишь попытался встать ровно, свободной рукой опираясь о собственное колено, испачканное в пыли. — Ясно, — продолжила она, поджав губы, — Значит, я всё делаю правильно.       Челюсть девушки плотно сжалась, и она, даже не желая касаться ублюдка руками, взмахом палочки сдвинула его тело, прижимая к стене справа, где находилось выбитое окно. Она встала перед обезоруженным, заклинанием выбив шкатулку из его рук, откуда посыпались документы, и режущий заклинанием рассекла ему горло. Руки мужчины тут же обвили шею, тщетно стараясь остановить кровотечение. Струйки густой крови потекли помеж пальцев по направлению к локтям, пачкая и без того грязные рукава рубашки. Лиа ударила ногой в его грудь, отправляя волшебника за окно. Не найдя в себе силы сопротивляться и ухватиться за остатки оконной рамы, потеряв равновесие, он упал, не почувствовав преграды. Подойдя к остаткам окна, взгляд волшебницы даже не упал на тело волшебника, который, вполне возможно, мог остаться живым, ненадолго. Ей достаточно было увидеть лицо Тёмного Лорда, довольного своей воспитанницей. Может, ему и было жаль девочку, но именно такой он хотел её видеть, а без боли, которую ей придётся носить с собой, этого бы не случилось.       Быстрым шагом пройдя дальше по коридору, из-за угла вылетел встревоженный Драко, тут же схвативший подругу за руку.       — Ты в порядке? Идём отсюда, огонь поднимается, внизу никого нет, — быстро проговорил он, проверив все помещения, к которым смог добраться, чтобы убедиться, что там не осталось никого живого.       — Это ты сделал? Барьер? — спросила она, последовав за парнем вверх по лестнице.       — Да, вовремя?       — Вовремя, — повторила она и резко остановилась, глядя, как ещё один волшебник замер наверху лестницы, глядя на двоих незнакомцев.       Волшебник, не долго думая, ринулся в сторону, и Эйвери, так же без раздумий, кинулась за ним. Молодой мужчина взобрался на крышу, с которой, видимо, пытался аппарировать ранее, но не вышло.       — Бомбарда! — прокричала Лиа, атакуя незнакомца, но промазала, угодив в стену.       Выбежав на крышу, слизеринцы вступили в бой с волшебником, постепенно окружив его, заставляя оборачиваться, чтобы не пропустить летящие в него проклятия. Здесь было не место боевым заклинаниям или тем, что были не особо травматичными. Даже Малфой без каких-либо угрызений совести использовал тёмную магию в отместку, но волшебник оказался куда сильнее прошлого противника и успевал наносить ответные атаки, одна из которых едва не угодила в плечо Эйвери. Лиа взглянула на рассечённую ткань мантии, которую на неё надел Тёмный Лорд, а затем, вернув взгляд к противнику, невербально атаковала его. Злость окутала её, затуманив рассудок, и череда проклятий окончилась тем, что одно из них ударило рядом с Малфоем, которому пришлось отскочить, упав на землю. Тяжело дыша и видя, что только что сделала, Лиа остановилась. Не выпуская незнакомца из виду, она бросилась в сторону Драко, пытаясь оградить его от возможных атак, но мужчина только улыбнулся, став на край крыши и сделал шаг назад. Не медля, слизеринцы подбежали к месту, откуда спрыгнул волшебник. В лица ударил яркий свет, а после раздался громкий шум, волна отбросила Пожирателей от края крыши, где совсем рядом пронеслась метла с двумя магами.       Драко навис над лежащей на спине девушкой, приложив руку к её щеке, как только смог оклематься. Потребовалось несколько секунд, чтобы Лиа смогла прийти в себя. В ушах гудело, а во рту был неприятный привкус железа. Кажется, она прикусила щеку во время падения, ничего серьёзного, руки и ноги на месте, голова цела.       — Жива? — окликнул её Драко, помогая подняться.       Взявшись за голову, она взглянула на удаляющихся прочь волшебников, ставших крошечной точкой на сером небе. Жива... Она то жива, такие, как Лиа, обычно живут или очень мало, или наоборот, необычайно долго.       — Не знал, что этот козёл в Ордене, — проследив за взглядом подруги, сказал раздражённый блондин, натягивая на голову упавший на плечи капюшон. Злой, нижние веки напряжены, а из глаз сочилось омерзение. Гадкое чувство, когда не в силах что-либо изменить. Драко Малфой толком не знал Мэриан, но за те короткие минуты, когда ему доводилось её видеть, он успел заметить сходство женщины со своей матерью. Они были примерно одного возраста, что прямо говорило о схожести в воспитании. Мэриан показалась ему милой женщиной, приятной, он даже мог воспроизвести в памяти запах её духов, который однажды уловил в воздухе, когда она проходила мимо. Если мать Лии действительно была похожа на Нарциссу, она была хорошей матерью. Драко не мог представить, что ощущает подруга, но предполагал, что боль от утраты матери близка к тому, будто тебе заживо вырвали сердце из груди. И был прав, под рёбрами Эйвери нещадно болело. Тупая ноющая боль давила на лёгкие, пробуждая всё больше желания сделать так же больно тем, кто в этом виновен.       — Ты знаешь, кто это был? — резко спросила Лиа, глядя на Малфоя.       — Чего ты хочешь? — она никогда не спрашивала ничего просто так. Никогда не говорила ничего, чтобы просто сказать. Каждое слово Эйвери имело смысл, это Драко уже успел понять, смиренно выдохнув.       — Чтобы ты помог мне, — с надеждой ответила Лиа, не выпуская руку парня из своей ладони. Драко держал её лицо, мягко касаясь щёк и подбородка, и лишь мягко закивал, почувствовав, как несколько горячих слезинок достигли его кожи. Понял, что может сделать то, о чём она просит, если после этого девушке станет легче. Готов был взять на душу ещё один грех, давно перестав их считать.