Лодка

      Всё происходит словно за стеклом. За мутной пелёной перед глазами, и я просто смотрю, как одна история сменяется на другую, не менее кровавую. И самое отвратительное — можно бороться бесконечно долго, пытаться сломить эту систему, добывая себе крупицы обладания собственной волей и жизнью, но так и плясать под чужую дудку, бояться за себя, близких, наблюдать. И выполнять. Могло быть хуже. Мы могли быть давно мертвы или вынуждены вздрагивать каждый раз, когда кто-то приближается к дому. Если бы не мы наводили страх, его навели бы на нас. Могло быть хуже. По крайней мере, есть за что сражаться, есть ради кого и это придаёт сил. Драко, Тео, отец, Пэнси, Хелен. Не будь их рядом, наверное, я бы не стала искать в себе силы бороться ради себя. Но ради них это кажется не такой уж большой жертвой. Мама мертва, её убийца наказан, Фред выбрал свою сторону, дорогие сердцу остались рядом. Стали ещё ближе. Барти Крауч пугает наказанием за самовольство. Я вижу, как он не уверен после моих слов о непреложном обете, но продолжает вести нас вперёд на встречу к Лорду. Устала и, кажется, теперь понимаю, почему. Что-то внутри всё ещё напоминает о том, что мы делаем зло, какие бы оправдания своим поступкам я бы не искала. Совесть проснулась не вовремя, пора бы ей снова погрузиться в дремоту. По ту сторону баррикад находится тот, кого я не могу простить, но и сражаться с ним я тоже не смогу. Навредить Уизли… Нет, я не пойду на это, пока у нас не будет веских причин. Веских… Какой должна быть эта причина? У них лишь своя правда, другая, не за это их винить. Отсюда и тяжесть, когда-то придётся столкнуться с ними лицом к лицу, я знаю. И это не даёт покоя. Как бы близко я не подобралась к Лорду, каким бы хитростям не предалась, балом управляет он.       Волдеморт стоял в привычном холле, заполненном прибывшими волшебниками. Мысль о прилюдном порицании или наказании за проступок оставила неприятный осадок в душе Эйвери. Драко следовал рядом, не подав виду, что между ним и девушкой что-то произошло. Тепло всё ещё разливалось по его телу, мышцы постепенно расслаблялись, наводя лёгкую сонливость, но в груди застрял увесистый камень, который не давал ни на секунду забыть, где он находится и кто его окружает.       Тёмный Лорд был одним из немногих людей, глядя на которых у Эйвери не появлялось ни малейшей догадки о мыслях и намерениях волшебника. Непредсказуем, власть делала его расчётливым, хладнокровным и безжалостным, но каждое его действие имело смысл. Он не допускал бездумных решений, от чего казался ещё более зловещим. Взгляд Лии пробежался по присутствующим волшебникам, занятых разговорами между собой. Трое мужчин заняли небольшие мягкие диваны под стенкой, пальцами массируя онемевшие от напряжения икры (видимо, волшебники вернулись с задания), а ещё с десяток стояли посреди комнаты, спокойно продолжая беседовать. В толпе был и Лукас, говорил с одним из своих подчинённых. Лиа не знала мужчину, но знала, что означает золотая лента на рукаве его мантии. Весь отряд Эйвери был помечен этими лентами. Другие бойцы, как те, что были под командованием Беллатрисы, на рукавах имели нашивку в виде змеиной пасти, пока Лорд не убил их всех до единого. Когда-то отец говорил, что подобные отличительные знаки нужны для ориентации в бою и опознания погибших. Не хотелось бы носить на себе такой.       Большинство присутствующих в холле не обратили внимания на прибывших в сопровождении Крауча студентов. Только отец Лии проследил взглядом за дочерью, макушку которой случайно заметил в толпе. Она должна была уехать в школу, сегодня понедельник. Отцовское чутьё заставило его поднять взгляд на неё, прервать разговор и провести девушку сосредоточенным взглядом. Наличие рядом с ней сына Малфоя и Барти Крауча, не сулило хороших новостей. Что-то сжимало рёбра Лукаса каждый раз, когда он видел мужчин рядом со своей дочерью. Мужчин, мальчиков, юношей — не важно, это раздражало. И сейчас блондин шёл рядом, держал дистанцию, не подходил к ней совсем близко, их плечи не соприкасались, но он находился рядом с ней слишком часто. В голове отца невольно всплыли клятвы Лии о том, что между ней и сыном Малфоя ничего нет, но опыт научил не верить ей. Лукас был не в курсе произошедшего в Министерстве. Слухи, гудевшие практически на каждом углу, не дошли до того, кто всё ещё был ответственен за поступки юной Пожирательницы.       — Повелитель, — нота гордости в голосе Барти свидетельствовала не о том, что он был рад привести к наказанию молодых волшебников. Его голос, лицо и жесты в присутствии Лорда менялись, он светился гордостью тем, что служит величайшему тёмному магу, каким он считал Волдеморта. Слишком верный, слишком преданный ему, но не вызывал раздражения. — Виновники погрома здесь, — добавил Крауч, когда Лорд, прервав разговор с Ноттом-старшим, повернул к нему голову.       Огонь вспыхнул в одном из каминов, который сразу привлёк к себе внимание обвиняемых. Странное чувство, смахивающее на стыд, разлилось по телу Эйвери, когда из зелёного пламени вышло двое её друзей. Теодор окинул комнату спокойным взглядом, который тут же изменился, зацепившись за слизеринцев, стоявших перед Тёмным Лордом. Лиа видела, как карие глаза Нотта остановились на ней, а ноздри слегка напряглись. Драко лишь мельком глянул в сторону Пэнси и Теодора, переводя взгляд на повелителя, уже прожигающего его глазами. Барти коротко кивнул и учтиво сделал пару шагов назад, напоследок, когда их взгляды с Эйвери пересеклись, смиренно поджав губы.       — Я дал тебе обещание, и ты тут же решила испытать меня, — констатировал повелитель, глядя на молодую волшебницу. Он говорил не громко, не привлекая к ним и разговору лишнего внимания. — Это ведь была ты? Твой друг не стал бы рисковать жизнью, не имея цели. Цель была у тебя? — Лорд выглядел спокойным, но холод безразличия в его глазах не давал возможности предугадать исход.       — Проникнуть в Министерство было моей идеей, я организовал это, — вмешался ледяной голос Драко. Лиа бросила на него короткий тяжёлый взгляд. Он должен молчать, Лорд способен ему навредить и вина должна лечь на Эйвери.       — Затея моя, повелитель, — ровно ответила Лиа, глядя ему в глаза.       — Что тобой движет? — спокойно спросил Лорд, прищурив глаза. Несколько долгих секунд он смотрел на подопечную и продолжил. — Вы ослушались, приняли решение самостоятельно, решив, что имеете достаточно прав на это. Убили десяток мракоборцев, рискуя выдать себя. Я бы решил, что вы два глупца, если бы не знал, кем вы воспитаны.       — Мы пришли туда за тем, кто виновен в смерти моей матери. Это был Стерджис Подмор, работник Министерства и член Ордена Феникса, — Лиа сказала правду, приподняв подбородок и выпрямив спину. Осанка у неё всегда была ровной, натянута, словно струна, но в моменты, когда перед ней восставал Тёмный Лорд, этого казалось недостаточно, чтобы держаться уверенно.       — Он мёртв?       — Да, — ответил Драко.       Лорд выдержал паузу, глядя на двух волшебников, в которых оказалось больше потенциала, чем он полагал, но чьи решения были слишком независимыми, чтобы полагаться на слизеринцев. Двояко. Светлые глаза молодого Реддла плавно скользнули по слизеринцам, которые должны были понять, где их место.       — Твои мотивы меня не удивляют, — обратился он к девушке. — Ты просила дать клятву неспроста, это было очевидно. Но ты заставляешь меня терять время, — он подошёл к ней ближе, положив руку на заднюю часть шеи Эйвери, и мягко притянул её к себе, от чего по её позвоночнику прошла дрожь, схожая с лёгким ударом тока. Тёплые тонкие пальцы Реддла обхватили шею так, что большим пальцем он провёл под мочкой её уха. Лиа не шелохнулась. — Учись понимать, кто ты и зачем ты здесь, иначе я буду вынужден приструнить тебя. Это не твоя игра, — негромко проговорил он ей на ухо и отпустил, заглядывая в глаза волшебницы. — А ты, — обратился он уже к Малфою, — за мной.       Реддл был прав. Время шло, и границы перед глазами Эйвери постепенно размывались. В этом был её главный недостаток, впрочем, как у каждого, кто дорвался до того, что ранее было так далеко. У неё было всё: деньги, влиятельные родители, способность к обучению и магии, дом, друзья. Но не было одного — контроля над собственной жизнью. Она не устанет думать об этом. Отец отдалялся, он занят ещё больше, чем ранее, а его репутация и анонимность была под угрозой, ведь Орден напал на LMA благодаря чьей-то наводке. Они знали правду о том, кто такой Лукас Эйвери на самом деле. Контроля над девушкой стало меньше, а тот, что был, по удивительному везению, не мог принести вред. Девушка отделалась замечанием от Тёмного Лорда. Уместно ли думать о том, что ранее замечания и порицания профессора Снейпа наводили больше ужаса, чем то, что только что произошло?       Драко Малфой кивнул и последовал за Реддлом, чья длинная мантия с каждым шагом касалась ног блондина, пока повелитель уводил его из холла. Чья-то увесистая ладонь легла на плечо юной волшебницы, и та резко повернула голову. Тео.       — Идём, — сухо проговорил он, кивнув головой в сторону одного из противоположных коридоров.       Взгляд Лии сразу скользнул к остальным Пожирателям. Пэнси стояла со своим отцом, а Лукас уже сверлил дочь взглядом, успев узнать главные новости сегодняшнего дня. Теодор подошёл весьма вовремя, с ним она бы ушла куда угодно, лишь бы не говорить сейчас с отцом. Хотя, как подсказывало чутьё, разговор был бы коротким и громким. Кулон с каждым шагом легонько похлопывал по груди Эйвери, пока она обходила волшебников, стоявших на их пути, пока, наконец, Нотт не остановился за первым же поворотом. Он осмотрелся, убеждаясь, что поблизости никого нет и их разговор неожиданно не прервут.       Несколько секунд он разглядывал лицо подруги с совершенно серьёзным видом, смотрел в её глаза, пытаясь найти ответ, пока его брови в напряжении не образовали между собой две морщинки.       — Что же ты делаешь? — искренне спросил он, слегка покачивая головой в стороны. Смотрел в её душу, пытался её увидеть, но тщетно, в зелёных глазах мелькало только его отражение. — Почему ты не сказала? — добавил он, не услышав ответа.       Когда она смотрела на него, всегда менялась. Маска равнодушия бесцеремонно слетала с лица, расслабленные веки вновь поднимались, открывая прикрытую верхнюю часть радужки глаз.       — Это касалось только меня. Не начинай говорить об опасности, пожалуйста, — полушёпотом ответила Лиа, заглянув к себе за плечо, в сторону холла, откуда доносился негромкий гул голосов и шагов. Главное, чтобы отец не пошёл за ними следом.       — Ты сказала Малфою, — Теодор выглядел немного взволнованным, но волновало его совсем не то, что он сказал.       — Мне нужна была помощь. Ты бы начал отговаривать, не пустил бы меня, и я чувствовала бы вину, потому что всё равно сделала бы это. Там был тот, кто убил мою мать, — Лиа смотрела на его лицо, на россыпь родинок на нижней трети, на то, как напрягаются уголки его губ. Она успела соскучиться, эти несколько недель, за которые их общение свелось к минимуму из-за внутреннего состояния Лии, казались слишком длинными, словно прошло уже куда больше времени.       — Конечно отговаривал, потому что это отвратительно, — его рот скривился, а носогубная складка углубилась.       — Что? — Лиа нахмурилась, поочерёдно глядя в глаза другу.       — Я могу понять твою идею мести. Я бы даже поддержал её, но вы зашли дальше, — его низкий грубоватый голос заставил девушку чуть отвести голову назад в недоумении. Этот его тон, осуждающий, никогда не был направлен в её сторону. Это она иногда брала на себя ответственность поучать Нотта, когда его выходки выходили за рамки, но теперь эту позицию занял он. — Отец рассказал, сколько людей там погибло из-за вас. Лиа, ты понимаешь, что вы сделали? — он наклонил голову вперёд, отчего его взгляд казался более суровым, смотрел с осуждением и…разочарованием. — Двадцать с лишним абсолютно случайных человек. Не мракоборцы, не члены Ордена, не враги, а случайные люди, пришедшие на работу рано утром. Отдай отчёт своим действиям, ты убила невиновных, до недавнего времени говоря, что хочешь помочь, — он запнулся, наконец оторвав сверлящий взгляд от подруги, и осмотрелся, добавив тише, — знаешь, о чём я.       — Я не собиралась этого делать. Я не сражалась с ними, не посылала проклятий в толпу. Мне жаль, но они оказались не в том месте и не в то время, — тихо, но убедительно проговорила Эйвери, искренне веря своим словам. Она не хотела убивать, не хотела навредить, она вообще не планировала устраивать эту сцену в Атриуме, хотела уйти тихо, но сложилось иначе. Разве она в этом виновата?       — А где им быть в понедельник утром? — Теодор медленно закипал. Она видела, как рывками начали бегать его глаза по её лицу, как напрягалась линия губ и как на лбу появлялось всё больше морщинок.       — Чего ты хочешь? Я сказала, я не хотела этого! — более резко ответила Лиа. — Я думала, тебя волнует моя безопасность и поэтому ты здесь, — строгий взгляд устремился на Нотта.       — Волнует, чёрт возьми. Конечно волнует, но я не могу поверить, что тебе действительно плевать. Я вижу это, знаю не один год, чтобы видеть, когда тебя что-то действительно беспокоит. А сейчас я вижу, что тебе совершенно плевать на то, что погибли невиновные. Ты хотела поступать правильно, так куда делось это желание?       Он окинул её взглядом, прежде чем обошёл, направившись обратно в холл. Он был разочарован и это было впервые, когда Лиа ощутила стыд. Никогда не было стыдно перед Ноттом, он был тем, с кем всегда можно было быть собой, не стесняясь тараканов в голове, странных вопросов и нелепых замечаний. Но только что он ушёл, окатив подругу волной холодного разочарования, оставив её с непониманием смотреть вслед. Нотт тоже был прав.

***

      — Чего он хотел от тебя? — Эйвери наполовину высунулась в открытое окно их комнаты в Дуврском замке, выдыхая клубы сероватого табачного дыма, наблюдая, как они закручиваются от лёгкого ветра и растворяются в нём. Спряталась здесь от отца, решив подождать Драко и выждать момент, пока Лукас не уйдёт.       Взгляд упал к горизонту, солнце было высоко, ярко-зелёная поляна перед замком отражала его лучи. Где-то вдалеке над кромками деревьев в стороне, где когда-то Лорд отдал Лие приказ вступить в бой за замок, кружила хищная птица.       Сокол или орёл… Свободный счастливчик.       — Узнать подробности. Как пробрались, как устроена охрана, откуда пропуск, зелье, — Драко стягивал с себя чужую одежду, от которой был рад, наконец, избавиться.       — Ты рассказал?       — Да, его не волнует наша выходка. Скорее, осуждает за риск и интересовался деталями. Думаю, он не ожидал, что у нас могло получиться провернуть такое, — натягивая тонкую чёрную кофту с длинным рукавом, проговорил блондин, а затем задержал взгляд на волшебнице, что так и продолжала стоять, высунувшись в окно. — Всё в порядке?       — Без тебя бы и не получилось. Я ничего не сделала, это у тебя вышло провести нас туда.       Он подошёл ближе и коснулся костяшкой указательного пальца локтя Эйвери. Она обернулась, увидев пытливый взгляд. Не хотела говорить, но у Малфоя была одна способность, развязывающая языки. Он неотрывно смотрел в глаза собеседнице и мог делать это до тех пор, пока она не сдастся.       — Я говорила с Тео, — резким движением большого пальца, Лиа отправила окурок за окно и развернулась к Малфою, опираясь о подоконник.       — И?       — Когда мы были там, я не думала о том, что могут умереть те, кто не сделал ничего плохого.       Он смотрел, как её взгляд опускается в пол, а голос становится ниже и тише.       — Пока об этом не сказал Тео, я совсем об этом не думала. Сказал, погибло более двадцати человек, не считая охрану, а у меня даже в мыслях не было ничего о тех, кто не виновен.       — Ты защищалась. Мы не планировали уйти с таким размахом, — спокойно проговорил он, но прекрасно понимал, что в случившемся была только их вина. Он думал об этом. Тогда и сейчас. Пытался быть осторожнее, чтобы не навредить простым работникам, но когда речь идёт о собственной безопасности и безопасности близких, расставляешь приоритеты иначе.       — Да, но разве это сойдёт за оправдание?       — Перед кем ты хочешь оправдаться?       — Перед собой.       — Не всё, что случилось зависело от нас. Мы виноваты, но никто не хотел, чтобы последствия были такими. Мы шли туда за другим, — палец Малфоя коснулся её подбородка, мягко нажав на его центр, а затем рука блондина скользнула по её плечу. Не знал, что сказать и как утешить. Ранее ему не приходилось попадать в ситуации, когда кому-то нужна была его поддержка. Проблемы в Хогвартсе были иными, и подобрать слова было куда проще, чем сейчас.       — Да, за другим убийством, — резко пробурчала она, и Малфой прикрыл веки. — Драко, — окликнула Лиа, когда парень уже развернулся, отходя от неё.       Он остановился, повернув голову к девушке. Похоже, её и правда волновало случившееся. Его это удивило, ведь на их руках было уже достаточно крови, чтобы привыкнуть к ней.       — Что если жажда делать зло станет сильнее?       — Не бывает зла во имя зла. У всего есть цель, причина и последствия. Если вдруг случится так, что тебе захочется уничтожить мир, думаю, у тебя будут веские на это причины, — немного подумав, ответил парень, садясь на диван, чтобы натянуть на ноги свои ботинки, и палочкой зашнуровал их.       Тёмно-коричневые шнурки на обеих ногах поднялись вверх и, извиваясь, завязали сначала узел, а затем незамысловатый бант, после чего длинные кончики спрятались в ботинке, чтобы не мешались.       — Цель оправдывает средства?       — Оправдывает. Но дело не в этом, — спокойно говорил он. — Важно, что ты сама решила и чего хочешь. Если бы Нотт убил невиновных, ты бы осудила его или приняла таким, какой он есть?       — Осудила, но приняла бы. В зависимости от того, поче… — она не договорила. Малфой поднял на неё взгляд, опираясь локтями о ноги, и Лиа замолчала, понимая к чему он хотел её подвести.       — Он поймёт. Этот точно. Идём отсюда.       — Нет, отец ещё может быть там. Не хочу пересечься с ним. В ближайшие пару дней его лучше избегать.       — По головке не погладит?       Ей хотелось ответить, что главное, чтобы не ударил по той самой головке, задумавшей ворваться в Министерство, навести там шума и разнести Атриум вместе с его фонтаном. Но воздержалась.       — Есть хочешь? — спросил Малфой, бросив на подругу спокойный взгляд. Всегда спокоен.       В животе тихо урчало, словно там поселилась парочка аквариумных сомов, которые били хвостами по стенками желудка, не найдя ничего съестного. Лиа кивнула, на секунду поджав губы.       — Идём, выйдем через задний двор.       Мягкая, напитанная влагой трава хрустела под ногами, оставляя на подошве ботинок зеленоватые отпечатки, настолько она была сочной. Двор замка был одним из тех мест, которые за свою жизнь нужно было увидеть воочию, если бы сам замок и его территория не кишела тёмными магами, головорезами и преступниками, которых разыскивают дементоры. Но это место действительно было волшебно. За двором, в паре десятков метров находился крутой обрыв, а за ним скрывалось море. Глупо. Когда Лорд отправил их на поиски Министра в Ширнесс, Лиа смотрела на море, словно оно владело магией и очаровало её, хотя то же самое море было в нескольких десятках метров от замка, в котором они проводили немало времени. Но тогда была зима, а окна комнаты, которую облюбовали слизеринцы, выходили на главный вход, за которым были только холмы да лес. Тогда было не до того, чтобы тащиться по сугробам к обрыву, рискуя упасть с него из-за неосторожности и ветра, который норовил сдуть даже после плотного обеда. И сейчас было не до того, пусть снег давно растаял, ветер стал тёплым и посылал к рецепторам в носу солоноватый морской запах. Соблазнял, но не тех.       15:00       Лиа скрутила в руках мантию, прежде чем за воротами замка раздался хлопок. Глаза открылись уже перед другими воротами, не менее величественными и пафосными. Чёрные металлические прутья причудливо переплетались и ворота впустили молодого хозяина и его подругу внутрь. Сколько раз она уже бывала здесь, но ни разу не появлялась без веского повода.       — Я надеюсь, ты не хочешь, чтобы мы пошли туда вместе? — остановилась Лиа, краем глаза проследив, как за её спиной замкнулись ворота.       — Хочешь пойти по отдельности? — ровно ответил Малфой и тоже остановился, медленно обернувшись к ней. Любил цепляться к словам, это был тот же Малфой, что и раньше, только открыл ранее скрытые стороны.       — Я не готова обедать в твоём доме, — она была готова попятиться назад, но стояла смирно.       — Ничего, уже время ланча, — спокойно ответил он, найдя на небе солнце, а затем ухмыльнулся, возвращая взгляд на смущённую Эйвери. — Раздевать меня не стеснялась, а пообедать со мной боишься?       — Значит, всё-таки, обед, не ланч? — бровь девушки чуть приподнялась, и Лиа не сдержала лёгкую улыбку, прижимая сложенную мантию к груди.       — Пойдём узнаем, — серые глаза блеснули на солнце, устремившись ко входу в поместье, к которому ещё следовало пройтись.       — Драко, — окликнула Эйвери, а затем продолжила уже более ровным и серьёзным голосом. — Ты никогда не звал меня к себе домой.       — Ты сама приходила, — парень наигранно пожал плечами.       — Да прекрати, я же серьёзно. Что скажут родители?       — Тебе правда интересно, что они скажут? Ты боишься моих родителей? — усмехнулся он, сунув руки в карманы брюк.       — Не боюсь.       — Да? — его игривый тон заставил Лию на секунду отвести глаза от блондина.       — Я серьёзно!       — Раз серьёзно, давай подумаем. Они тебя знают, мы вместе учимся и выполняем приказы Тёмного Лорда, ты уже бывала у меня дома и ты — отличница, — парень задумчиво чуть сдвинул брови.       — Из-за которой ты был в опасности сегодня утром и из-за которой тебя лишили звания старосты, — добавила Лиа.       — Да, отец тогда не обрадовался, — губы Драко смиренно сжались. — Это всё? Давай просто пойдём поедим, я не брал с собой денег, чтобы вести тебя в ресторан.       — За то, что сегодня между нами было, мог бы, — по-доброму съязвила слизеринка, не сдержав улыбку.       — Того, что до этого я пошёл у тебя на поводу и рисковал жизнью уже недостаточно? — ухмыльнулся Драко.       — Достаточно, — мягко ответила она, всматриваясь в лицо блондина, которое никогда раньше не казалось ей таким родным, а сейчас его выражение излучало особую теплоту.       Драко ободряюще толкнул девушку локтем, приближаясь ко входу в мэнор. Холл был пуст, массивная тяжёлая дверь негромко скрипнула и захлопнулась за их спинами, пустив по комнате эхо. Здесь было иначе. Атмосфера в доме стала другой, на столике перед диваном, стоящим у камина, появились живые цветы, аромат которых Лиа почувствовала ещё на входе. Избавившись от кучи незванных гостей, поместье преобразилось. Казалось, что здесь даже стало светлее, а может, действительно стало, ведь теперь не нужно было за плотными занавесками скрывать толпы тёмных волшебников и их предводителя. Драко провёл девушку дальше, в ту сторону дома, в которой она ещё не бывала.       — Драко, ты? — раздался женский голос, доносившийся из ближайшей открытой комнаты перед ними.       — Я, — чуть громче, чем обычно, ответил парень, а затем его пальцы обхватили запястье Эйвери, потянув за собой дальше по коридору, ближе к открытой комнате. — Мам, — Драко остановился, выпустив руку девушки из мягкой хватки прежде, чем из комнаты появилась его мать. — У нас гости.       Спокойствию Малфоя не было предела. В своём доме он чувствовал себя как никогда уверенно. Только приведённой девушке было неловко, а мысль о том, водил ли он так же сюда кого-то ещё, делала только хуже.       — Здравствуй, Лиа. Что-то случилось? — Нарцисса мягко улыбнулась, а затем её брови поднялись чуть вверх, обеспокоенно выведывая причину её визита.       — Здравствуйте, нет, — отцовское воспитание настолько въелось в подкорку, что Лиа и не заметила, как почтенно прикрыла глаза, на секунду устремив взгляд в пол, и опустила подбородок. Уважение к старшим было первым, чего отец настоятельно требовал к себе и ко всем тем немногочисленным волшебникам, что переступали порог их дома.       — Я позвал её пообедать с нами, — совершенно невозмутимо проговорил блондин, глядя на мать, которая сложила руки внизу живота, мягко прижав их к струящейся ткани бледно-персикового платья.       С вами?       Платье Нарциссы выглядело простым и, судя по всему, было домашним, хотя подобную одежду дома не носят уже лет двадцать. Мать Лии тоже всегда говорила, что женщина всегда должна выглядеть опрятно и так, чтобы в любую минуту быть готовой к приходу гостей. Лиа никогда не понимала этого, ведь гости приходили к ним едва ли не раз в год. Нынешнее поколение было совсем другим.       — Дорогой, к обеду вы опоздали, — глаза женщины проследили за стрелками настенных часов в комнате, из которой она вышла. — Скажи Моник накрыть на стол. Твоего отца ещё не было, может как раз успеет.       — Надеюсь, нет, — негромко проговорил Драко, кивнув подруге в сторону столовой, что находилась дальше по коридору.       — Драко, — суровый голос матери заставил его сделать подобие виноватого вида, прежде чем уйти вперёд.       Неловкость и смущение не покидали Лию, но не имея при себе денег и не желая возвращаться домой, она подумала, что визит к Малфоям и правда был неплохой идеей, пусть и приносил дискомфорт. Рядом с Драко было проще, и, когда они переступили порог арки на входе в столовую комнату, напряжение отступило. Нарцисса осталась позади, верно, занимаясь своими делами, от которых её отвлекли. Взгляд девушки пробежался по стенам и мебели, которой обставлена комната. Здесь царило ощущение уюта, тёплые тона, использованные в интерьере, расслабляли, заставляя чувствовать подобие покоя. Комната была похожа на столовую в доме Эйвери: большая площадь, камин у дальней стены, огромное окно, длинный деревянный стол, обставленный стульями со всех сторон, и несколько крупных шкафов под стенкой. Английские столовые зачастую так выглядят у каждой семьи, отличие лишь в сумме, выложенной за мебель и украшения. Мэриан не любила помпезность и вычурность, потому мебель в доме Эйвери оставалась антикварной ещё с тех времён, когда, как казалось Лие, их предки построили поместье. Но с момента смерти главной женщины в доме уже не было так уютно, что-то невидимое глазу изменилось. Всё та же мебель, те же скатерти, свечи и цветы в вазонах, но всё казалось не живым. У Малфоев было иначе. Казалось, каждый уголок в столовой и всех остальных комнатах был обставлен именно тем, что там должно находиться. Всё было на своих местах, а дорогая мебель, которая была старше подростков в пару десятков раз, только усиливала это чувство.       Рассматривая небольшой стеллаж с книгами, Лиа старалась не смотреть на висящую рядом картину, из которой на неё в упор смотрел кто-то из рода Малфоев. Седобородый мужчина преклонных лет сидел на кресле, похожем на то, что она видела в холле. А, может, это и было оно, Лиа бы не удивилась. Её взгляд то и дело подскакивал к полотну, убеждаясь, что предок Малфоя всё так же продолжает следить за каждым её движением. И она не выдержала — волшебница снова подняла взгляд, оторвав его от книжной полки, и уставилась на старика в ответ. Так обычно смотрят на тех, кому пытаются дать понять, что дружбы здесь не выйдет. Насупленные брови девушки заставили мужчину на полотне оторопеть, его подбородок направился в сторону, а глаза продолжали смотреть на наглую гостью, только уже бегло, украдкой.       — Не советую долго смотреть на него, — сказал Драко, откинувшись на стуле во главе стола. — Его рот потом не закрыть.       Лиа невольно раздула ноздри, глубоко вдохнув запах, ведущий из принесённого эльфом подноса, и отошла дальше от старика, не слыхавшего о личных границах.       Запах еды, а, может, уютная обстановка, не учитывая странный портрет, сделали своё дело, и Лие стало спокойней. Домовик, которого она уже видела однажды, поставил перед ней тарелку. Лиа переглянулась с хозяином дома, и они оба с аппетитом приступили к трапезе. Запечённые овощи приятно хрустели во рту, свежий ветер из приоткрытого окна обдувал спину, и казалось, что всё не так и плохо. До тех пор, пока тарелки не опустели, а в комнату не вошла Нарцисса.       Нарцисса Малфой была приятной женщиной, в ней была пряная загадка, что делало её ещё более интересной. Иногда Лиа наблюдала за ней, когда замечала в толпе, от неё сложно было отвести взгляд. Всегда опрятная, ухоженная и, безусловно, красивая женщина, на которую очень похож её сын. Но в её присутствии снова стало неловко, напряжение вернулось, и ладони Эйвери легли на коленки, когда мать блондина вошла в столовую и сделала пару медленных шагов к центру комнаты.       — Я не помешала? — бесцветным тоном спросила она, окинув подростков спокойным взглядом. Он задержался на девушке, прежде чем она продолжила. — Драко, отец велел вернуть в его кабинет книги, которые ты брал.       — Верну, — сухо ответил он, скомкав в руках тканевую салфетку с белой вышивкой, и его стул громко скрипнул по паркету.       — Сейчас, — так же безэмоционально добавила она и, наконец, перевела взгляд на сына.       Визит матери немного напрягал и его. Всегда неловко, когда родители присутствуют на встречах друзей, и тем более, когда ты приводишь в дом девушку, с которой успел переспать. Последнее, конечно, несомненно было приятно, но даже вспоминать о моментах близости в присутствии матери было неловко. Драко посмотрел на неё, устремив взгляд в её глаза, и задержался на них. Смотрел в упор, явно понимая, что она желает, чтобы он ушёл, но не понимал, почему. Доверительные и близкие отношения с матерью не помогли ему уловить ни малейшей причины того, что Нарциссе нужно было от гостьи, с которой та захотела остаться наедине.       Твёрдый взгляд Драко в глаза матери только подтвердил её догадки. Всё-таки успел привязаться к девочке, несмотря на то, что его просили этого не делать. В жизни Малфоев Лиа, не по личной воле, играла важную роль, но Нарцисса не хотела, чтобы её сын сближался с ней настолько, чтобы это могло оставить рану в его душе. Выдержка матери оказалась сильнее, и в этом противостоянии взглядов Драко проиграл, отведя взгляд первым. Его стул снова скрипнул, и блондин вышел из комнаты под провожающий его взгляд Эйвери, которая мысленно молила его остаться. Лиа тихо сглотнула, поднимая взгляд на женщину, севшую на стул напротив. Она, в отличие от своего сына, села так беззвучно и осторожно, словно и вовсе не коснулась поверхности стула.       — Я хотела узнать, как ты? — мягко, но в то же время с нотой строгости спросила она, мельком взглянув на пустующий дверной проём. Драко ушёл. Её руки легли на ноги чуть выше колена, как раз так же, как и ладони девушки.       — В порядке, — Лиа не свела с неё глаз. Хотелось отвести его в сторону, опустить в пол, ведь Нарцисса пыталась завести разговор о матери. Тема всё ещё была болезненной.       — Конечно, — женщина согласно кивнула, опустив глаза на стол перед собой и чуть приподняла подбородок. Поняла, что тема для разговора закрыта. Нарцисса понимала, что девочка перед ней — не простая, сложный характер, сильный внутренний стержень. Она и сама когда-то была такой. — Женщинам в наше время приходится быть сильными, несмотря на трудности. Порой это единственный вариант идти вперёд.       Эйвери не ответила, наконец позволив себе отвести взгляд в сторону. Может, это заставит женщину понять, что при всём уважении к ней, Лиа сейчас испытывает дискомфорт, и тема матери только усугубляет положение. Эта женщина чужая. Да, она мать Драко и, к тому же, повадками напоминает Мэриан, но она чужая. Совершенно.       Нарцисса тихо прочистила горло.       — Я хочу, чтобы ты знала, наша семья скорбит вместе с тобой, и мы соболезнуем невосполнимой утрате, — негромко сказала миссис Малфой, продолжая держать спину ровно, а глаза Лии предательски прикрылись.       Хватит.       — Прости, — мягко проговорила женщина. — Но это важно знать.       — Я понимаю, всё хорошо, — Эйвери сделала глубокий вдох и такой же продолжительный выдох через нос. Не винила ни за напоминание, ни за неловкость, но продолжала чувствовать напряжение, пытаясь не выдать его.       — Хорошо, — повторила Нарцисса. — Хорошо, когда рядом есть близкий друг, — она коротко и нежно улыбнулась.       — Да, Драко замечательный, — Эйвери наблюдала за покачивающейся тонкой полупрозрачной занавеской, чуть повернув голову к окну справа.       — Но быть рядом не означает подвергать друг друга риску, — взгляд девушки резко подскочил к лицу женщины, голос которой начал звучать чуть строже. — Я уже знаю, что произошло этим утром.       Губы слизеринки сжались.       — Я не хотела, чтобы он рисковал. Простите.       — Позволь мне иметь наглость сказать, что я думаю, — она говорила тихо и размеренно, спокойно, стараясь быть вежливой и милой. — Ты должна научиться жить с потерей. Это сложно, боль не пройдёт, но с ней можно жить, поверь мне. Месть не должна быть твоей целью, чтобы жить дальше. Жить нужно ради другого.       Девушка снова не ответила. Нарцисса следила за тем, как едва заметно взгляд Эйвери бегает по качающейся от ветра занавеске, совершенно не обращая внимания на то, что происходит. Девочка была внутри себя, заперта, не хотела впускать никого чужого, и это было понятно. Нарцисса не надеялась, что дочь Лукаса сразу же захочет с ней открыто беседовать, стоит ей заговорить с Лией. И в высшем обществе личные темы ловко обходят стороной, выбирая говорить о погоде, налогах, уходе за садом или хобби.       — У меня для тебя кое-что есть, — выждав паузу, Нарцисса протянула руку на стол, открыв ладонь.       Сложно было сказать, как она на самом деле относилась к девочке. Она знала о ней только с рассказов сына и мужа, которые, в общем, были немногословны. Лиа казалась закрытой, сдержанной, воспитанной и скрытной. Её строгий отец явно подавлял истинные черты характера девочки, делая её ещё более молчаливой и недоверчивой. Но, судя по тому, что говорил Драко, с друзьями она менялась, и это, как считала Нарцисса, было прекрасно, ведь своё истинное «я» нельзя прятать внутри слишком долго. Она испытывала к девочке жалость, ведь, к большому несчастью, сейчас она знала больше, чем знает Лиа. Куда больше. И это пробуждало чувство вины и долга. Хотелось немного помочь, ненавязчиво. Девочка потеряла мать, и эта утрата действительно была невосполнима. В жизни ребёнка всегда должна быть мама, в жизни подростка, девочки, определённо должна.       Нарцисса разжала ладонь, в которой блеснуло что-то золотое. Лиа повернула голову, опустив взгляд на руку женщины и её содержимое. Тонкая позолоченная змейка лежала на светлой коже, сверкая тёмными глазками-бисером.       — Заметила, что ты не подбираешь волосы. Это может быть опасно. Пусть это будет с тобой, она соберёт их, когда будет нужно, — миссис Малфой дёрнула ладонью, подсказывая Эйвери взять содержимое, но как только змейка коснулась руки девушки, тут же поползла к её запястью и обвила его. — Дёрнешь, и она подберёт волосы, чтобы не мешались.       — Спасибо, — неуверенно проговорила Лиа, смотря на неожиданный подарок, что теперь плотно сидел на её руке. Когда-то у её матери было похожее украшение, которое она носила на шее. Нужно было дёрнуть, будто хочешь снять с руки или шеи, и оно оживало, резво подползая к волосам и закручивая их в тугой хвост или подбирая полностью.       — Я не жду, что ты станешь приходить ко мне на чашечку чая, но ты можешь это сделать.       Это было… неожиданно. Нарцисса мягко улыбнулась, только в глазах читалась непонятная эмоция. Заботливое равнодушие, вот как это смогла описать Лиа. Когда уголки губ изгибаются в лёгкой улыбке, а глаза остаются прежними. Но это было приятно, напряжение с вибрацией спадало с плеч и растворялось в просторной столовой, когда женщина ушла.       17:00       — Что это? — взгляд Драко упал на украшение на запястье Эйвери, которого он раньше не замечал. Она не носила украшения, только фамильную цепочку и медальон, который отдал ей Реддл. Даже подарок Пэнси, а Драко точно помнил, что подруга дарила ей кулон на день рождения, ведь Паркинсон, почему-то, ему первому показала украшение, Лиа не надела ни разу. Он ни разу не видел ни кольца на её тонких пальчиках, ни браслеты, ни даже серьги. Кажется, у неё даже не были проколоты уши.       — Твоя мама подарила, — задумчиво ответила Лиа, снова взглянув на подарок, чуть приподняв руку.       Они гуляли по окрестностям дома, неподалёку беседки и искусственного пруда. Парень озадаченно насупил брови, взявшись за запястье подруги и смотря на странный подарок. Слишком неожиданный и непонятный жест с её стороны. Не она ли настоятельно просила его не сближаться с Эйвери? Она была не против их дружбы по известным причинам, но несколько раз упоминала в разговоре, что привязываться к ней не стоит.       Прости, мама, твой сын подвёл тебя. От этой девушки я не в силах отказаться.       — Серьёзно? — он ещё больше насупил брови, чем делал это обычно. Светлые волоски от напряжения приподнялись над кожей, пока Малфой продолжал держать в своей руке ладонь Эйвери, глядя на заколку на её запястье.       — Я тоже не поняла этот жест, — Лиа забрала руку назад и сделала пару коротких размеренных шагов по мощёной мелким камнем дорожке, ведущей в сторону озера. — Но она приятная. Мне кажется, я была с ней слишком холодна. Она ввела меня в ступор, я не привыкла к такому.       — Она умеет быть непредсказуемой, — Драко тихо усмехнулся. Его мать действительно удивительная женщина, и, пусть он не был таким открытым для неё, как ей бы того хотелось, он бесконечно её любил. Так ведь и должно быть. — И долго твой отец будет поджидать, пока ты вернёшься?       Они остановились у самого берега, засеянного мягким газоном. Трава уходила прямо под воду, напоминая о дождливой весне, которая, наконец-то, сменилась на солнечную, цветущую, пахнущую цветением и теплом. Драко не смотрел на волшебницу, его взгляд касался водной глади и пары кувшинок на ней. Он всегда старался не смотреть в её сторону, когда пытался говорить о её личном, ведь стоило ему перевести взгляд на лицо Лии, она тут же замолкала. В эти моменты он ненавидел того, кто был ему ближайшим другом много лет — Нотта. Ему-то удалось узнать её ближе, узнать, о чём она думает? Какое у неё было детство? Каким было её первое разочарование? Хватило ли ей того времени, что уделяли ей занятые родители? Жалеет ли она о том, каков её отец? Насколько это больно, потерять мать? Нет, этого, к счастью, Тео узнать не успел, если только они не успели обменяться письмами с момента трагедии. Господи, о чём он думает? Драко лишь хочет узнать её, она отдалась ему, но так и не открылась полностью. А ему, чёрт дери это чувство, хотелось заглянуть в её душу, а не под юбку. Хотя мысли о последнем рождались в его голове всё чаще с каждым разом, как он смотрел на брюнетку. Всё то, о чём он знал, все те моменты его жизни, в которых была она, её взгляд, то как она ищет его глазами в толпе Пожирателей, как расслабляются её плечи, когда она чувствует его за спиной, притягивали. Манили. Каждый раз, когда он видел в её глазах холодную тоску, Драко был готов склонить голову перед ней, словно отдать честь королеве. Потому что покорила его, принесла в его жизнь сумасшествие, без которого он уже не представлял себя, но рассудок оставался чист, разум трезв, иначе это был бы не Малфой.       — Остынет за пару дней, — спокойный голос Эйвери рассыпался по заднему двору. Тихий, мягкий голос той, что даже сейчас была готова к плохому. Ноты голоса и глаза были единственным, что было способно излучать ту самую мягкость, пока всё остальное было выточено из камня. Это сложно, на самом деле сложно. Держаться, не иметь ни малейшей возможности сломиться, несмотря ни на что. Лиа знала, что ни одно горе, никакая драма и самая изощрённая боль не сделает этого с ней. И от этого было хуже, знать, что, какое бы дерьмо не случилось, ты будешь стоять ровно, а затем пойдёшь дальше. На ватных ногах, душась комом в горле, который физически болит, будешь хотеть умереть, но пойдёшь вперёд. Куда бы это «‎вперёд»‎ не вело.       Рядом с ним было иначе. Рядом с ним ей становилось спокойно, ведь её ничто не сломит, а он будет стоять рядом. Плечом к плечу. Откуда эта уверенность… Может, действительно, не на все вопросы есть ответы? Может, это правда, что есть те, кто предначертаны судьбой? А, может, дело лишь в том, что он видит её, узнаёт всё больше и не уходит. Берёт за руку, танцует с ней, кладёт ладонь на талию, так уверенно, будто она уже тогда на балу была его. Может, дело в том, что он был уверен в выборе, и она это чувствовала. Выбрал её, а у неё этого выбора не было. Стоило им сблизиться, и у Лии выбора не оставалось, она уже не могла отпустить. Так выглядит преданность, дело даже не в любви, Эйвери не была уверена, верит ли она в любовь, когда есть вещи куда более важные: верность, безмерное уважение и желание «до конца‎»‎ и «‎без остатка»‎.       — И ты снова останешься в замке? — он всё ещё не глянул в её сторону, без интереса наблюдая за танцующей у кувшинок стрекозой с крыльями цвета разлитого бензина.       Лиа замерла, резко напрягая брови.       — Снова?       — Я знаю больше, чем ты думаешь, — уголок его губ потянулся в сторону, обнажив тонкую поперечную морщинку на щеке.       — Следил за мной? — снова спокойный тон, только теперь она смотрела на блондина, а он даже не шелохнулся.       — Нет, у стен тоже есть уши.       — Если стены тебе что-то шепчут, об этом должны знать в Мунго, — словно они говорят о серьёзных вещах, проговорила девушка.       Он правда знал. Только ему известно откуда: может, рассказал кто из постояльцев замка, может, бывал у её дома и так и не дождался, пока загорится свет в её комнате, а, может, всё куда проще, и он заметил, что её вещей в их комнате в Дувре стало больше.       — Останешься со мной? — она правда это сказала? Внутри покой и уверенность. Правда сказала и, более того, совершенно обыденно, будто это была бы не первая ночь, которую они спокойно провели бы на одном диване, но не сидя.       — Нет.       — Ладно.       Раздражение. Отказ принято обосновывать.       — А ты? — он наконец повернул к ней голову. Глаза блеснули, добрые, мягкие, и ухмылка на лице заставила её сердце сделать пару более громких ударов. Светлые волосы колыхнул лёгкий ветерок, а он смотрел на неё, заставляя захотеть уткнуться ему в шею, коснуться носом щеки и, чёрт его дери, любить.       Любить.       Лиа вскинула брови, выдав искреннее непонимание.       — Останешься со мной? Здесь.       — Нет, — ровно ответила она, и лицо снова не выражало никаких эмоций. Только взгляд — мягкий.       — Нет?       — Не привык к отказам, — констатировала она, переводя взгляд на водную гладь, но изогнув уголки губ в лукавой улыбке.       — Останься, — бархатный голос коснулся её виска. Драко прижался губами к её волосам, а рука поползла под ними к шее.       — Нельзя, — дрогнув, едва слышно ответила Лиа.       — Никто не заметит. Я не хочу чтобы ты снова шла в Дувр одна, — проговорил он, оторвавшись от её виска. — И не хочу ночевать на диване.       Серые глаза невольно поднялись вверх к одному из окон поместья. Нарцисса стояла, придержав рукой свежестиранную занавеску, которую только-только успел повесить домовой эльф. Смотрела на двор и сына, прижавшегося губами к виску одногруппницы. Губы женщины стали не толще ниточки, подбородок приподнялся, заметив, как глаза сына поднялись прямо к ней.       «Как же ты пожалеешь, Драко» — думала она. — «Как ты вынесешь эту боль?»       Занавеска дёрнулась, и силуэт матери медленно растворился за окном.       — Хорошо, — тихо прошептала девушка.       — Что? — мысли в голове Драко спутались, когда он смотрел на мать, и он на мгновенье потерял нить разговора.       — Я останусь, — руки Эйвери обвились вокруг талии блондина, а затем ладони легли на его плечи. Она мягко, словно кошка, прильнула к его груди, уткнувшись носом в плечо. Запах парфюма и чистой одежды. Запах Драко. Пахнет домом.       Лиа впервые оказалась в его комнате и была удивлена, ведь она сильно отличалась от того, что было присуще Малфой-мэнору. Небольшая, в отличие от остальных, вмещала в себя просторную двуспальную кровать с балдахином, пару прикроватных тумбочек, платяной шкаф из тёмного дерева и письменный стол. Ещё здесь был всегда открытый балкон — Драко ненавидел духоту. Светлая, в отличие от того, к чему привыкли слизеринцы в своих подвальных спальнях. Но тем, что сразу бросилось в глаза Лии и тем, что заинтересовало её с первых секунд, как она вошла сюда, были памятные вещи, которые Драко бережно хранил на виду. На одной из ручек шкафа напротив кровати висел изумрудный галстук, словно напоминал о том, что он слизеринец. Даже здесь это было важно. На прикроватной тумбочке ровной стопкой стояли выпуски «‎За волшебной палочкой»‎ о современных волшебниках, сделавших вклад в развитие магии и совершивших открытия. Там же рядом лежал золотой снитч, подаренный ребятами на Рождество. Лиа усмехнулась, заметив трофей у кровати Малфоя. На стене перед письменным столом висело пару плакатов «Баликастл Бэтс‎»‎ с их знаменитым символом летучей мыши на груди ловца. А ещё здесь пахло лавандой, запах которой, видимо, Драко и пытался выветрить, но тщетно. Вечерело.       19:00       — Почему ты больше не играешь? — Лиа села на край кровати, решив ничего не трогать, хотя хотелось приблизиться к Малфою ближе, рассматривая каждую деталь в комнате. Взгляд упал на стоящую за дверью метлу, которую не было видно, когда они вошли.       — Не время, — сухо ответил он, расстёгивая рубашку перед открытой дверцей шкафа.       — Может, как раз время?       Парень замер на несколько секунд, а затем продолжил бороться с пуговицами на рукавах.       — Ты бы мог отвлечься. Тебе же нравилось, — волшебница подошла к нему, взяв в руки его запястье и плавным движением расстегнув пуговицу.       — Не вяжется.       — Кому?       — Мне.       — А должно?       — Разве нет?       Лиа пожала плечами.       — Терять возможность и не делать то, что нравится, — плохой план, — сказала она, расстегнув пуговицу и на втором рукаве, пока Малфой внимательно наблюдал за ней.       — Я хотел. Не смог. Нет в этом смысла — гоняться за снитчем в перерывах между куда более важными заданиями.       — Домашними? — девушка глупо улыбнулась, и напряжение Драко тоже исчезло.       — Узнаю режим Нотта.       — Я хочу, чтобы ты сыграл. Блейз может взять тебя в команду на одну игру?       — На последнюю? Нет, разве что если с Харпером что-то случится.       — Это можно устроить, — взгляд Эйвери скользнул по уже оголённому торсу, а затем так же быстро вернулся к серым глазам. Драко ухмыльнулся, надевая футболку. Непривычно видеть голые рукава и метку на предплечье. Отметина рабов. — Он и сам уступит тебе. Одну игру, — серьёзно и спокойно продолжила она. — Для меня.       — Из всего, что ты можешь попросить, ты просишь сыграть в квиддич? — Драко тихо закрыл дверцу шкафа и повернулся к девушке.       — Просить больше нечего. Я не знаю, что ещё могло бы тебя порадовать. Хотя бы немного.       Хотелось, чтобы он забылся. Чтобы не терял себя в этом потоке безумства и мрака. Горел игрой и в один момент потух, бросив форму в шкаф на дальнюю полку. Хранил фотографию с поля на прикроватной тумбочке в своей спальне в Хогвартсе, хранил снитч у кровати дома, смотрел на плакаты, сидя за письменным столом, пока новейшая метла стояла за дверью. И не играл. Должен был. Человек должен делать что-то, что приносит ему радость, пусть временную, пусть это кажется глупостью и не вовремя. Но это должно быть, невозможно жить, откладывая то, к чему лежит душа, на потом. «‎Потом» ‎может не наступить, останется «сейчас‎»‎. А что сейчас?       — Кто в финале? — Драко бросил палочку на стол.       — Король Уизли.       Блондин сдержанно рассмеялся. Это ведь он придумал этот стих о рыжем недоумке.       — Хочешь увидеть самую быструю игру в истории? — серьёзно спросил он, продолжая раскладывать вещи по местам и отводя взгляд от девушки всего на несколько секунд.       Эйвери ухмыльнулась и кивнула. Сейчас он был похож на того Драко, которого она видела все эти шесть лет. Готовый бросить вызов. Азарт блеснул в его глазах, устремлённых на девушку до тех пор, пока в дверь не постучали.       — Сейчас, — громче, чем обычным голосом, ответил парень и взял подругу за руку, усаживая на противоположный край кровати, которого не видно за открытой дверью. — Что? — сказал он, отперев дверь и сделав шаг к порогу.       По ту сторону двери стоял отец, держа рабочую мантию в руках. Люциус выглядел измотанным, но, казалось, в весьма неплохом расположении духа.       — Лорд хочет видеть тебя завтра, — ровно проговорил он и сделал паузу, глядя в глаза сыну с нотой укора. — Не знаю, чем ты думал, но, на твоё счастье, он остался доволен.       — Восхитительно, — равнодушно ответил Драко.       — Наберись смелости прежде думать, а затем делать, — веки Люциуса скрыли часть радужки. Его не радовали новости, услышанные сегодняшним утром, но стыдить парня он был не намерен. Пусть Драко ещё слишком молод, способность отдавать отчёт своим действиям не обошла его стороной.       — Я думал. Это всё?       — Всё, — сухо ответил Люциус и окинул парня подозрительным взглядом. — Утром к нему, — он, вяло угрожая пальцем, как это делают родители, уже хотел уходить, но затем добавил, положив ладонь на дверь. — Ты один?       Брови мужчины сдивнулись, а ноздри едва заметно расширились. Драко не отпускал дверь с тех пор, как приоткрыл её, и был более немногословен, чем обычно.       — Да.       Ладонь Люциуса надавила на дверь, которую его сын тут же вернул в исходное положение, не дав открыться шире.       — С кем?       — Какая разница? — Драко огрызнулся, не выдерживая.       — Никакой, — сухо ответил мужчина и убрал руку от двери, а затем вернул взгляд в глаза сына. — Надеюсь, мисс Эйвери соизволит спуститься к ужину.       Вот же блять! Смущение нарастало вместе с ощущением стыда.       — Зачем я тебя слушала?! — шипящим шёпотом заговорила девушка спустя нескольких долгих секунд после того, как дверь снова оказалась заперта.       — Успокойся.       — Проведи меня к камину, — Лиа продолжала сидеть на кровати, убедительно глядя на блондина, но тот лишь криво ухмыльнулся.       — Это не вежливо, тебя позвали на ужин.       — Да, остаться здесь без предупреждения, знаешь ли, тоже не вежливо.       — Немного неловко, согласен, но это даже забавно.       — Разумеется. Тебе!       — Брось, ничего они тебе не сделают. Парой колких замечаний отца всё ограничится.       — Вернуться домой было бы не такой глупой идеей.       — Ты боишься моих родителей, — издевательски проговорил Малфой.       — Не боюсь, я чувствую себя дискомфортно.       — И всё?       — Да. Ещё мне стыдно за то, что согласилась остаться здесь.       — И?       — И почему ты улыбаешься?       — Никогда не видел тебя такой смущённой, — Драко не убрал с лица лёгкую улыбку и костяшкой пальца мягко стукнул девушку по кончику носа, прежде чем она взбесилась.       — Это не смешно! — Лиа хлопнула парня по руке, которую он не успел убрать от её лица. — Это стыдно! Что они подумают? Ты их сын! Что бы ты не сделал, им придётся тебя принять, а что они скажут обо мне?       — Поверь, всё, что хотели, они уже сказали, — улыбка медленно растворилась на его лице, и оно снова стало источать нотки серьёзности. На напряжённый непонимающий взгляд подруги он лишь спокойно пожал плечами. Не солгал — её имя в этих стенах звучало не один раз, но подробности ей знать не стоило.

      22:00       Лукас поднялся по лестнице, заметив наверху прижавшуюся к стене домработницу Хелен. Она уступила ему дорогу, впервые не отводя глаз от разъярённого волшебника. Обычно она старалась не попадать под руку, ведь так было по правилам, она была обязана выполнять работу по дому и ничего более. Но теперь она твёрдо встретилась с ним взглядом. Мужчина просто прошёл мимо, словно только что не избивал свою дочь. Хелен слышала это. С каждым словом, что доносилось до её ушей, сердце нещадно трещало, разбиваясь на кусочки, пока женщина прижимала салфетку к груди. Она не могла помочь. Какое бы геройство в ней не проснулось, она не могла ничего сделать. Вступись она — ничего не мешало Лукасу сделать с ней то же, что и с Лией. Но девочка была его дочерью, кто знает, что он был способен сделать с чужим человеком, о присутствии которого в его доме никто не знал. Хелен быстрым тихим шагом, на одних носочках ринулась вниз, пропуская под ногами по несколько ступенек, но вылетев из-за угла, обнаружила только пролитую на паркет кровь и остатки разбитого графина.       19:30       — О чём задумалась? — внезапно заговорил Драко после долгого молчания. Сидя за письменным столом, между стопкой книг, он тихо нашёптывал заклинания над небольшим свёртком, который не было видно за его спиной.       Лиа решила не мешать ему с вопросами. Это было одним из качеств, которые ему в ней нравились — ненавязчивость. Она знала, что ей расскажут то, о чём ей стоило знать, и не любила докучать вопросами. Лёжа на просторной и умеренно упругой кровати, Лиа отдыхала, рассматривая косточки миниатюрного дракона над головой, висящие на тонких ниточках.       — Вернёмся ли мы в Хогвартс, — подала бесцветный голос девушка, глядя на покачивающиеся длинные тонкие пальчики скелета.       Её слова заставили Малфоя на секунду задуматься. Несмотря на нелюбовь к большинству того, что происходит в школе, в его голове не смог уложиться факт того, что он может туда больше никогда не вернуться. Это же Хогвартс, они всегда возвращались.       — Почему ты думаешь об этом? — он не повернулся, продолжая протирать мягкой салфеткой вещицу в свёртке.       — Они знают, кто мой отец, потому убили маму, — последнее слово заставило язык стать неповоротливей. — Они грозились передать Министерству список, думаю, ждать осталось недолго. Скоро там узнают и обо мне.       — Я обещал тебе игру, так что в ближайшее время мы точно вернёмся. А потом, — Драко прикусил язык, — разберёмся.       — Мне кажется, недолго осталось, — ровный голос девушки заставил Малфоя нахмуриться и обернуться.       — Что? — уточнил он, надеясь, что неправильно истолковал её слова.       — Говорю, времени осталось не много. Всё продолжит меняться.       — А, да. Наверное, ты права. И тебя это волнует?       — Не особенно уже. Мне кажется, нас больше ничем не удивить.       — Похоже на правду. Подойди сюда.       Лиа встала с кровати, магией поправив покрывало, что смялось под ней, и подошла к письменному столу. В руках блондина осторожно между трёх пальцев был сжат небольшой металлический шар, который он держал через тонкую ткань.       — И что ты с ним сделал? — она наклонилась, рассматривая, очевидно, зачарованную вещицу.       — Не с ним, из него. В начале года я нашёл его в кармане одного из мракоборцев. Это порт-ключ, но он был сломан.       — Ты смог его починить?       — Давай менее недоверчивым тоном.       — Ты смог его починить, — Лиа исправила интонацию на утвердительную. — И куда он приведёт?       — В безопасное место в Шотландии. Я бывал там пару раз. Возьми его себе, — ладонь парня вместе с порт-ключом немного потянулась в сторону Эйвери, но та тут же выпрямилась, создав дистанцию.       — Со мной ничего не случится, он мне не нужен, — ответила она, уловив на себе недовольный взгляд. — Я сильнее, чем ты думаешь.       Со мной ничего не случится — пронеслось в голове парня и по его позвоночнику прошёл холодок. Она говорила так уверенно и легко, словно действительно верила своим словам, но где-то внутри Драко в то же мгновенье разошлись ощутимые трещины. Он не был уверен, что она заберёт порт-ключ себе, скорее, был готов к отказу, но её слова засели в голове. Лишь бы она была права — думал он. Лишь бы оказалась права.       — Правда, — уже мягче добавила она, почувствовав заботу. — Лучше оставь его пока у себя.       — Я оставлю его в нашей комнате в Дувре. В ящике у окна, — спокойно ответил парень, осторожно вкладывая шар в тумбочку в столе. — Будешь знать, что он там. Сила не всегда что-то значит.       Он не стал настаивать, это не имело смысла. Ожидал, что ответ будет именно таким, он бы и сам из-за чёртовой самоуверенности отказался бы от такого предложения. Но её отказ означал одно — в таком случае, он будет стараться быть рядом. Драко знал, что должен оберегать её, доверял ей, не хотел внушать неуверенность своими поступками, но знал, что сама она не справится. Какой бы сильной не была, кто бы не был с ней рядом, она не справится. И это было отвратительное чувство — знать наперёд чью-то судьбу.       — Я училась сражаться с десяти лет, — её взгляд был устремлён на ящик, что только что задвинулся обратно в стол. — Отец был прав, сейчас я делаю то, что должна. К этому всё и шло, — она снова взглянула на Драко, и он заметил лёгкую улыбку на её лице. — Всё будет в порядке.       — Как быстро меняется твоё отношение.       — Оно не меняется, Драко. Есть то, чего я опасаюсь, но это не значит, что мы к этому не готовы. Или что я этого хочу. Поверь, мне не придётся сбегать. Больше.       — Надеюсь, ты права.       — Ты так просто не избавишься от меня, — ухмыльнулась Лиа, опираясь бедром о стол.       — Да? А если я постараюсь? — блондин встал со стула, и его руки обвили талию волшебницы. Его бархатный, слегка хриплый голос проникал прямо в душу, когда он коснулся носом её переносицы и прижался к девушке торсом.       — Только попробуй, — тихо и игриво проговорила она, и с её лица так и не сошла хитрая ухмылка. Пальчики поползли по шее Малфоя, скользнув по волосам к его затылку, и она первая обхватила его нижнюю губу своими, подарив мягкий поцелуй.       Столько всего изменилось и продолжало меняться. Неизвестно откуда взявшиеся чувства, которые так же неизвестно к чему приведут. Но было не страшно, ему она была готова доверять. С ним было безопасно, он не сделает ей больно. Больше никто не сделает.       Кроме его отца.       — Знаете, мне казалось, я в праве знать о том, кто находится в моём доме, — Люциус не поднял взгляд, разрезая запечённый кусок говядины в своей тарелке. — Тем более о том, кто намерен остаться в нём без моего согласия.       — Отец, — сын пытался остановить его, но старший Малфой слишком любил язвить, чтобы остановиться перед соблазном.       — Как вы думаете, мисс Эйвери?       — Думаю, что Вы правы.       — Этакий парадокс, получается.       — Ты уже позабыл, когда сам был молод? — вмешалась Нарцисса, накладывая себе побольше овощей.       — Я всё ещё молод и воспитан.       — Может, хватит? — Драко бросил короткий взгляд на смущённую девушку, которая метала в его сторону молнии. — Я признал свою ошибку и извинился, изложить извинения в письменном виде?       — Если в вашем возрасте от этого всё ещё есть толк, то конечно, — Люциус говорил так, словно его забавляет сложившийся инцидент. Он, определённо, не был доволен, но и аура злости вокруг него не витала, по крайне мере, такое впечатление сложилось у смутившейся Эйвери.       — Я не останусь у вас, — выдала Лиа, снова обратив на себя взгляд младшего Малфоя.       — Ты можешь остаться, — с нотой раздражения тут же ответил Драко, наколов на вилку средне прожаренное мясо.       — Нет. Это было некрасиво с моей стороны. Спасибо за гостеприимство, я пойду домой. Извините за мою бестактность, я сожалею, что произвела на вас не лучшее впечатление, — так и не притронувшись к еде, Лиа убрала салфетку с колен и, положив её на стол, встала.       — Всё в порядке, тебя никто не винит, — Нарцисса взглянула на мужа, посылая ему невидимый укор, и провела девушку взглядом.       Следом за Эйвери из-за стола встал и Драко, молча направившись за ней и проведя к камину в холле на первом этаже.       — Зачем ты так, они ведь дети, — женщина спокойно продолжила трапезу, стараясь не реагировать на уход сына. В целом, ей эта ситуация показалась бы милой, если бы на месте этой девушки оказалась другая. Не способная разбить сердце её единственному сыну.       — Она уже не ребёнок, как и он. Цисси, я не понимаю тебя, — он поставил локти на стол, зная, что жена ненавидела это, — мы были против этой девушки, но ты поощряешь их общение.       — Да, но мы должны ей. Неужели тебе не кажется жестоким и безнравственным, что эта девочка спасёт твоего сына? Я не могу смотреть на неё, не думая о том, что она делает для нас, — голос женщины дрогнул. — Убери локти со стола, это непозволительно!       — Так не смотри, — сухо ответил он. — Это её выбор.       Драко остановился у камина, подобрав с миски, стоящей на нём, горсть пепла.       — Не обращай на него внимания, как это делаю я, — камин вспыхнул, а частички пепла заискрились, обжигаясь яркими языками. — Мне жаль, что ты уходишь. Я бы тоже ушёл.       — Значит, ты не обидишься, — Лиа усмехнулась. — Это было… странно, — проговорила она и сделала шаг в зелёный огонь, возвращаясь домой.       Где её ждали.       21:30       Отец сидел в гостиной, руки только дошли до накопившейся за неделю почты. Пара десятков писем лежали на столике перед мужчиной, мысли которого были далеки от оплаты налогов и писем о скорби. Совы с сообщениями о соболезновании об утрате всё ещё прилетали каждый день. Лукас бросал в огонь каждое из писем, безразлично глядя на адресата, пытаясь вспомнить этих людей, которые безликой массой всплывали в памяти. Так он одно за другим бросал письма в горящий огонь, магией отправляя их в сторону камина, цвет в котором ожидаемо изменился. Он ждал её весь вечер, догадываясь о том, что дочь не явится домой до его прихода и, возможно, после него.       — Где ты была? — холодно спросил он, не подняв на девушку глаз, а лишь устремил взгляд на конверт с очередным письмом. Из банка, верно снова пора внести оплату за банковские ячейки, количество которых пора было сократить.       — Была занята, — спокойно ответила Лиа, бросив на отца опасливый взгляд.       — Я спросил, где ты была, а не что делала.       — В Дувре.       — Объясняйся, — сухо пробурчал он, бросая письма на стол и поднимая тяжёлый взгляд на дочь, которая только заметила на столе опустевший стакан с алкоголем.       Это не к добру.       — Ты ведь уже всё знаешь, — правая нога девушки инстинктивно отступила назад. Вообще-то, у людей нет инстинктов. Ни единого, но когда перед тобой Лукас Эйвери в недобром расположении духа, невольно включается режим самозащиты. Но Лиа чувствовала вину, знала, что виновата и знала, что должна за это ответить.       — Узнаю о твоих подвигах от чужих людей, — ноздри отца напряглись, говорил он строго и спокойно, но Лиа знала, что следует после этого тона.       — Можно я пойду к себе? — голос звучал робко, а взгляд девушки вдруг стал похож на взгляд беззащитной лани, ожидающей опасность.       — Нет, нельзя. Неужели я тебя ничему так и не научил? — напряжённо начал Лукас и продолжил уже более резко. — Отвечай!       — Отец, я…       — Сколько можно? Я спрашиваю тебя, сколько это будет продолжаться? Осмелела, Лорд внушил тебе слишком много уверенности? Ты девочка, всего лишь маленькая женщина, и ты ничего, повторяю, ничего не можешь решать сама!       Лукас кричал. Его голос был похож на рычание, от которого внутри девушки всё сжалось, а плечи подскочили вверх, как только мужчина резко встал.       — Прости, я только хотела…       — Что?!       — Отомстить за неё… — робко, словно не должна была этого говорить, ответила Лиа, и плечи снова опустились.       — Отомстить? Чёрт возьми, Лиа, неужели в твоей голове так мало извилин?       Это было одной из причин её тяги к знаниям. Одна из причин, по которой вместо развлечений она проводила время за книгами и оттачивала каждое заклинание даже перед сном. Одна из причин, по которой даже во сне её преследовали учебники и тренировки, от которых она не могла отдохнуть даже ночью. Чтобы отец больше не мог винить её в отсутствии знаний, чтобы он больше не мог усомниться в её умственных способностях. Доказать, что она не глупая дура.       — Неужели до тебя не дошло, что махать палочкой — это ещё не всё? — он подошёл ближе, практически в упор, так, что Лиа чувствовала его тяжёлое дыхание на своём лице, которое заставило её скривить губы и поёжиться.       — Пожалуйста, перестань, — снова тихо проговорила она, не найдя в себе смелости взглянуть в его глаза.       В последний раз, когда они ссорились, мать была жива. Мэриан и тогда не могла остановить мужа, когда он выходил из себя, но успокаивала его после срывов на дочери. Доносила до него, что он поступает неправильно, после чего злость внутри Лукаса постепенно утихала, и он преподносил девочке подарки в качестве искупления вины. Кто знает, чувствовал ли он действительно вину или она была навязана женой. Но теперь Мэриан не было, и единственная семья, которая была у Лии — её отец. Его слова о ценности семьи, слова, сказанные на могиле матери о том, что их теперь только двое, крепко засели в голове девушки, вернув её в то время, когда она не могла ответить на нападки отца. Он был единственной её семьёй, и она не могла достать из кармана палочку, чтобы дать отпор. Больше родных у неё нет, а семья — это ведь важно.       Но у Лукаса это вызвало другие эмоции. Видя перед собой беззащитную дочь, которая едва может сказать ему слово от оцепенения и страха, он почувствовал над ней власть, которую, как ему казалось, он стремительно терял. Злость и власть.       — А когда ты перестанешь выводить меня своими бестолковыми выходками? Когда я перестану краснеть из-за тебя? — его крупная ладонь упёрлась в её ключицу и сильно надавила, заставив резкими шагами попятиться назад. Спина больно вписалась в выступающий угол, и девушка поморщилась, глядя на руку отца, которая, сдвинулась ближе к шее. Лиа почувствовала резкое дыхание, ударившее ей в лицо. — Ты хоть задумалась о том, что было бы, если бы тебя поймали? Всё, что находится в твоей пустой голове! Они бы вытянули из тебя всё. И первым было бы то, что ты моя дочь! — прошипел он.       — Пап…       — Как ты мне надоела, — абсолютно ледяным голосом продолжал Лукас. Он смотрел в глаза дочери, которые бегали по его лицу, пока он держал её за горло, прижимая голову к твёрдому углу, и закипал.       Возможно, она могла бы его понять. Так уж вышло, что ей приходилось искать ему оправдания всё это время. Ему тоже было тяжело, он остался один с дочерью, к которой, очевидно, не питал отцовских чувств. Она была его оружием, была пешкой в арсенале умелого игрока, которой он, возможно, даже был готов пожертвовать ради более значимой победы. Единственная женщина, которую он любил, умерла, а эта девочка даже не была на неё похожа. Он потерял обожаемую жену. Приходя домой ощущал пустоту, ложился в холодную постель, где снова было пусто, получал блядские письма со словами сочувствия. Кому сдалось их сочувствие?! А дочь — единственное, что у него осталось, была малолетней дурой, каждое действие которой не совпадало с его желаниями.       — Семнадцать чёртовых лет, а в твоей голове нет ни единого понимания о последствиях. Сколько ещё ты будешь выводить меня? — его руки стиснулись, и рот девочки приоткрылся.       Рука Лии потянулась к шее и ладони отца, что крепко сжала её. В это же мгновенье Лукас почувствовал сильное жжение в месте, где его кожи коснулись пальцы дочери. Обжигающее касание заставило его пальцы разжаться и отпустить её. Ожоги на тыльной стороне его ладони покраснели, постепенно покрываясь пузырями, пока жгучая боль пронизывала его руку. Оскал появился на его лице, и Лиа, заметив его, выставила вперёд палочку, пытаясь защититься. Магия, которая обожгла отца, как только он начал переступать черту (которую, на самом деле, перешёл уже давно), высвободилась бесконтрольно. Словно она сама пыталась защитить свою носительницу безо всякой её воли на то.       Терпение Лукаса оборвалось. Ненависть кипела в нём, словно во всём, что с ним случилось, была виновата девочка, в чьих жилах текла его кровь. Струна терпения хлестнула его по лицу. Одним резким движением он выбил палочку из рук дочери и что есть силы ударил её по лицу так, что её тело с грохотом упало на пол. Потеряв равновесие и координацию, Лиа не успела выставить перед собой руки и ударилась головой об угол небольшого столика, который полетел на пол вместе с ней. Графин, стоящий на столике, сколько Лиа себя помнила, ведь это было его место, опрокинулся, окатив девушку водой, и разбился рядом, чудом не ударив толстыми стеклянными стенками по голове волшебницы. В уголке рта стало влажно и она, пытаясь привстать на руках, не сразу почувствовала давно знакомый привкус крови. Губа в месте удара начала гудеть, как и кожа на лице, наливаясь теплом.       Сильная рука схватила девушку за рубашку, от чего раздался треск рвущихся нитей, не выдержавших натяжения. Отец поднял её на ноги, обезумевшим от злости взглядом глядя на кровь в уголке её рта и на разбитую бровь, которая, пока что, только покраснела. Если бы удар пришёлся на висок, последствия были бы хуже, но даже здесь ей повезло. Этой чёртовой девчонке всегда везёт.       — Малолетняя сука, — прорычал он, ногой откинув её волшебную палочку в сторону. Его руки крепко держали воротник рубашки дочки, которую он, казалось, искренне ненавидит всем сердцем.       Глаза Лии предательски наполнились слезами. Она знала, что так будет. Знала, но понадеялась на его слова о ценности семьи и том, что больше у них никого нет. Думала, что это что-то изменит, что уход матери смягчит его, ведь перед ней её дочь. Надежда, она ведь всегда умирает последней. Лиа надеялась, что отец станет дорожить ей чуточку больше, но ошиблась. Слизистая покраснела, в глазах защипало от соли и воспаления. И физическая боль не могла сравниться с тем, с какой мучительной болью что-то рушилось внутри. Она смотрела на отца со страхом в глазах, не веря что это был он. Не веря, что это действительно происходит. Рот скривился и приоткрылся, пока она взглядом просила её отпустить.       Отвращение. Вот что чувствовал Лукас, глядя на дочь, которая упала в его глазах. Он чувствовал бы это, какими бы ни были её действия. Стань она сразу защищаться — он бы счёл это непростительным неуважением и тем, что она окончательно отбилась от рук. Не подними она палочку — ему стало бы мерзко от того, насколько она безвольна и бесполезна, раз не способна защититься. Это всё равно произошло бы, от этого нельзя было сбежать, это было неизбежно. Он сильнее сжал её воротник и с силой бросил её обратно на пол туда, откуда только что поднял, а после просто ушёл, ещё раз взглянув на её беззащитное, бесполезное до отвращения тело.       Лиа приподнялась на локтях, выдав едва слышный всхлип. Не нужно было возвращаться. Она ведь знала, что этого не нужно было делать. Ночевать на Лютном переулке было бы безопаснее, чем возвращаться сюда. Перед глазами ничего не было видно, слёзы, накапливающиеся в глазах размывали всё перед ними. Первый удар головой закрепился вторым, но уже о лежащий на полу столик. Что-то липкое было под руками. Лиа зажмурила глаза, выгоняя из-под век постыдные капли. Пол под ней был в крови, она не сразу поняла это, перед ней внезапно стало слишком много красного. Осколки графина впились в ладони и предплечья, когда она упала на них собственным весом. Они распороли её коричневую рубашку, что уже успела почернеть, пропитываясь жидкостью. Несколько осколков, торчащих из ладоней, звякнули о лакированный паркет, когда волшебница пыталась подняться. Между деревянных полос на полу затекла её кровь, которую сложно будет вымыть.       Господи, о чём ты думаешь?       Рот скривился от боли и обиды. В груди давило больнее, чем порезы, в которых всё ещё находились острые осколки. Словно это была месть за способ убийства Подмора. Чёртово стекло. Грудь рывками приподнималась, не давая нормально вздохнуть, пока по щекам катились обжигающе горячие слёзы, что тут же щипали разбитую губу. И нет того, кто мог бы ей помочь.