Лодка

      Грязь. Чувство подобно тому, словно тебя в неё окунули лицом, извозили и оставили захлёбываться. Лёгкие были налиты ею до самого верху, болели, разрывались от тяжести и ощущения в них густой жидкости. Ещё никогда в жизни лицо Лии не излучало такую боль. Как. Он. Мог. Слова крутились в голове и единственное, что она могла, — подняться на руках, опираясь об окровавленный пол торчащими из-под кожи осколками, чувствуя только долю колюще-режущей боли от физических ран. Душа болела сильнее. Настолько сильнее, что не давала сделать и глотка воздуха.       Он говорил, что семья — это кислород.       Который он ей перекрыл.       Всё, что могла сделать Лиа, это привстать на руках и бесшумно рыдать, захлёбываясь своей болью, слезами и предательством.       Когда умерла мама, она просто ушла, исчезла, оставив после себя воспоминания и пустоту. Сейчас же, Лукас растоптал свою дочь. Только что он её убил, и это была отвратительная пытка. Рот девочки содрогался, хватая воздух, пропахший спиртным с нотками печёной груши. Из глаз без остановки текли слёзы, а лицо, её лицо, было наполнено страданиями. Глаза молили о том, чтобы это оказалось ночным кошмаром. Чтобы это была ложь её больного разума. Но Лиа посмотрела вниз, сквозь блеклую пелену понимая, что это реальность. Жестокая реальность. Соврёт, если подумает, что этого не могло случиться. Знала, что могло, и стиснула зубы, обнажив их в оскале. Не злобном — болючем, горьком, не издав ни звука, пока из рук, рассечённой брови и губы сочилась кровь.       — Мисс… — тихо, настолько тихо, что Лиа едва ли могла расслышать этот тонкий голосок сквозь надрывный крик, что звучал внутри неё.       Домовой эльф, искренне считавший девушку своей истинной хозяйкой, несмотря на то, что клялся служить её отцу до конца своих дней, всматривался в её лицо, протягивая худую бледную ручку. Лиа молча, опуская голову и продолжая чувствовать адское давление в груди от душащего предательства, протянула дрожащую руку в ответ.       Хелен бежала со всех ног, но так и не успела увидеть дочь хозяина. Свою девочку. Это к лучшему, не стоит ей видеть подобное, но сердце женщины разбилось в ту же секунду, как кровавое пятно на паркете оказалось у неё на глазах.       Лиа открыла глаза, которые нещадно жгли, словно в эту секунду она выплакивала свои последние слёзы. Наверное, так и было, ведь в следующий раз, когда ей придётся плакать, с век скатится лишь пара слезинок. Взмахом руки Сони зажёг свет, и перед девушкой оказалась до боли знакомая комната в Дуврском замке. Их комната. Эльф поднял взгляд на хозяйку, что сидела перед ним на полу и придерживала собственные окровавленные руки. В его глазах было столько печали, что этого хватило, чтобы трезво прочувствовать одну простую вещь — она не одна. Даже без семьи она не останется одна. Ей врали. Отец врал, что никому в мире нет дела до неё, кроме отца и матери. Что больше она никому не нужна, что мир жесток и ему нет дела до одной волшебницы. Что он не крутится вокруг неё. Но поверьте, он крутился. Она сама крутила мир под своими ногами, не веря в это.       — Мисс Лиа, мне так жаль. О, мне так жаль, — пролепетал Сони, протягивая ручки вперёд и тут же прижимая их обратно к себе, боясь прикоснуться к волшебнице без её согласия. — Я должен был забрать вас, вам дома плохо.       Какое точное замечание. Дома плохо.       Сони привёл её туда, потому что был единственным, кому она сама рассказала, где пропадает столько времени, куда уходит вечерами и где провела уже с десяток ночей. Он приносил ей еду в эту комнату. Не часто, но тогда, когда знал, что Лукас не заметит ни его исчезновения из дому, ни присутствия в замке. Маленький преданный раб, в котором души было больше, чем во всём семействе Эйвери.       Она молчала, заставляя эльфа всё больше нервничать.       — Мисс, Сони должен обработать ваши руки, — он говорил так, словно мог получить за эти слова. Волшебница едва заметно кивнула. Голова казалась тяжёлой, но взгляд был трезв и направлен вперёд за спину эльфа. Даже в его глаза смотреть было стыдно. Какая слабость — сидеть избитой собственным отцом перед домовым эльфом. Единственным, от кого она может получить помощь. Но Лиа не обесценивала маленькое существо, напротив, ощущала непомерную благодарность, пусть и испытывала стыд. Стыдно перед эльфом… Лукас, что ты с ней сделал?       Домовик дёрнулся, нервно осматриваясь по сторонам. Глядел на шкафы, которыми были обставлены стены, письменный стол, стоящий в углу, взгляд его глаза даже коснулся журнального столика рядом с диваном в центре комнаты. И спустя секунду он уже спешно подбежал к одному из шкафов, тревожно открывая ящики один за другим в поисках бинтов и, если повезёт, лечебных зелий. Но их там не было. Конечно, ведь никто туда их не клал. Ящики были забиты пергаментом, книгами, личными вещами слизеринцев или вовсе были пусты. Тогда домовик наколдовал ёмкость и наполнил её чистой водой, поставив рядом с хозяйкой. Туда же он положил и её палочку, которую успел подобрать. Глянул на Лию так, словно не имел ни малейшего права прикасаться к её волшебному артефакту. Осторожно, боясь сделать больно, он взял своими длинными пальцами руку девушки, повернув её ладонью вверх. Пара острых осколков блеснула в свете пары тускловатых ламп.       Сони смотрел на кровоточащую рану с застрявшим в ней стеклом, чувствуя боль и жалость. Ему было так жаль эту девушку! Так жаль ту, что всё эти годы была к нему слишком добра. Кажется, на его глазах даже выступили слёзы, которые он резким движением вытер о простыню, в которую был замотан. И от этого вида становилось паршивей. Лиа смотрела на домовика, и становилось только хуже от мысли, что существо, которое весь мир считает одним из низших, так искренне желает ей помочь.       Осторожными движениями он вытаскивал из ладоней волшебницы остатки графина, отчаянно пытаясь игнорировать то, как кривится её лицо и как содрогаются её руки. Для сердобольного эльфа это было сложно, но он был уверен, что должен сделать это, чтобы ей стало лучше. Пока вдруг голова девушки не опустилась, и он не увидел перед собой её затылок. Волосы попали на рану, пачкаясь в крови, пока домовик сидел перед ней на коленях, откладывая стекло на пол. Его испуганный взгляд сменился на прищуренный от душевной боли. У эльфов ведь тоже есть душа и, порой, она болит не меньше человеческой. Плечи девушки содрогались в новом приступе истерики, только теперь уже можно было отчётливо различить в гробовой тишине её всхлипы. Тонкие губы Сони поджались, и он решительно продолжил доставать осколки, которых оказалось больше, чем они оба думали. Боль разливалась по телу Лии, кожа на ладонях опухала и воспалялась, от чего с каждой секундой становилось всё больнее. Она чувствовала, как стекло, выходя из её тела, наносит новые раны, но не дёрнулась, постепенно издавая всё более громкие всхлипы, которые медленно переходили в отчаянный крик. Не боли, крик о спасении, о мольбе, чтобы этот ад, который происходит с ней, закончился. Подняв голову вверх, она сидела на полу, громко рыдая, её грудь содрогалась, рот был приоткрыт, а глаза казались совершенно опустевшими.       Сони, пытаясь действовать правильно, разорвал низ своей простыни, обмотав чистой тканью, которая тут же пропиталась кровью, руки хозяйки. Сумел взять себя в руки, не мог вынести душераздирающей картины перед глазами.       Она снова сломалась.       А он должен был помочь. Должен, но не мог. Ей нужны лекарства, осмотр врача, чистые повязки, защита и отдых. А что из этого мог дать волшебнице обычный домовой эльф? Здесь нужен волшебник, и Сони это понимал.       — Мисс, пожалуйста. Мисс, — пытался он достучаться до неё. — Сони пойдёт за лекарствами. Сони должен вам помочь, простите. Простите, Сони должен, даже если вам это не понравится, — виновато проговорил он, положив руку на её колено, а затем исчез.       Лиа не слышала его. Внутри всё рушилось, и она позволила себе пережить эту боль. Всю разом, за все моменты, когда сдерживала себя. Это была точка невозврата, истерика накатывала сильнее, и в каждом громком выдохе, каждом протяжном вое, вырывающимся из её тела, звучало отчаяние.       22:30       — Сони, что ты здесь делаешь? — спросил другой домашний эльф, одетый в такие же тряпки, только целые. Это определённо была эльфийка, глаза у неё были больше, а волосы собраны в импровизированный пучок.       — Эффи, Сони нужен хозяин. Очень срочно, Сони не может ждать. Ты должна помочь мне, — эльф Эйвери выглядел взволнованным, от чего волна стресса накатила и на его знакомую.       — Хозяин отдыхает, уже поздно, — Эффи отрицательно покачала головой, всматриваясь в лицо домовика и его потрёпанную одежду, пока не заметила испачканные в крови руки.— Сони готовил?       — Нет! — более раздражённо вскрикнул Сони, с опасением оглянувшись. Испугался, что волшебники могли быть рядом и наказать его за поднятый шум в чужом доме. Но никого не было, только комнатушка эльфов, обставленная старой миниатюрной мебелью в виде кресла, пары кроватей и нескольких полок. — Другой хозяин. Молодой! Эффи должна отвести меня к нему.       — Эффи не хочет быть наказанной.       — Это важнее наказаний, пожалуйста. Скорее, — он смотрел на неё таким молящим взглядом, что та, поджав губы, сдалась.       — Хозяин, — произнесла она, поднявшись на третий этаж и пару раз постучав в запертую дверь. — Это Эффи.       Дверь открылась не сразу, и за ней появился молодой хозяин, брови которого были недовольно сдвинуты.       — Что? — довольно грубо спросил он, глядя на домовика, который никогда не позволял себе тревожить его после заката солнца.       — Эффи не хотела, говорила, что поздно, но он не слушать, — оправдывалась эльфийка, прижав ручки к груди.       — Ты? — удивлённо спросил волшебник, заметив в тёмном коридоре ещё одного эльфа. Нервного, в рванье, грязного и с полными ужаса глазами. Он узнал его, не мог вспомнить имя, но понял, кому он принадлежит.       — Мистер Драко, пожалуйста, вы так нужны, — робко проговорил Сони. — Сони не знал к кому идти… Вы так нужны… Сони помнит, как вы были добры к хозяйке, как ночевали у её кровати, пожалуйста, помогите ей.       Сильный удар сердца в груди блондина был настолько заметен, что Сони понял, что не ошибся. Сначала он хотел позвать на помощь Пэнси, но не знал, где она живёт. После он подумал, что им нужен Теодор — тот парень, с которым Лиа дожила с самого детства и у которого несколько раз гостила, но понял, что не знает, в каких они отношениях сейчас, да и отец Теодора — друг Лукаса. Но потом он вспомнил о блондине, навещавшего хозяйку каждый вечер, когда ей было плохо, и подумал, что он не откажет.       Внутри Драко тотчас всё сжалось, тон эльфа, его лицо, голос, его глаза, заставляли ужасные вещи мелькать в голове. Рот Малфоя скривился, уголки губ опустились, и он, хлопнув ладонью по дверной раме, метнулся в комнату, стаскивая мантию с дверцы шкафа. Ему было плевать, во что он одет, плевать, что близится ночь, плевать, что скажет отец. Слизеринец набросил на плечи мантию и позволил эльфу коснуться своей руки, перенося в нужное место. Одно слово о Эйвери, и он, одетый в серые пижамные штаны и чёрную футболку, был готов идти за едва знакомым эльфом неизвестно куда, даже не подумав, что это может быть ловушкой.       Но было бы лучше, если бы это действительно оказалось ловушкой.       Перед Малфоем оказалась давно знакомая дверь в пустом мрачном коридоре.       — Сони не может войти, больше не может видеть, — он будто не договорил, но, по всей видимости, и не хотел этого делать, только попятился назад, не найдя в себе сил и смелости вынести то, что оставил за этой дверью.       Рука блондина тут же резко нажала на ручку и толкнула дубовую дверь так решительно, будто он был готов увидеть там что угодно. Но ошибся. Мельком пробежавшись взглядом по комнате, едва переступив порог, он увидел её, сидящую на полу у окна. Не там, где её оставил домовик. Её безжизненный взгляд устремился в его глаза, вызвав мороз по коже. Несколько секунд Драко смотрел на Лию, поджавшую к себе ноги, на её перевязанные тряпкой руки, что свисали с колен, на потухшие глаза и кровь, что была на её лице. Был готов убить любого, без раздумий, кто мог сделать это с ней. Ненавидел. Кровь в жилах вскипала так, как никогда до этого. Сдержанный и спокойный Малфой почувствовал прилив жара и бросился к девушке. Её лицо… Он понял, что это было последней каплей. Последней каплей, которую она всё равно выдержала.       Драко упал на колени рядом с ней, заглядывая в глаза, излучающие равнодушие. Так бывает после истерик. Потом наступает апатия, полнейшее безразличие ко всему, потому что человек не способен постоянно испытывать боль, организм защищается от стресса. И теперь Лиа, казалось, была так холодна, словно Лукас и правда её убил. Убил что-то внутри, что-то важное. Ладонь парня коснулась её щеки, мягко, осторожно, но настойчиво. Большим пальцем он провёл под ранкой в уголке губ, а взгляд скользил по измученному лицу.       — Я не должен был отпускать, — это было всё, что он смог выдавить из себя. Его пальцы предательски дрожали. Он не был напуган, он был зол и понял, почему эльф не смог вынести этого. Видеть Лию такой было… Тяжело.       Девушка лишь медленно отвернула голову от блондина. Она не хотела видеть его здесь, она его не звала. Он не должен быть здесь и видеть её сейчас.       — Покажи мне, что он сделал, — просьба, прозвучавшая, как приказ. Драко говорил тихо, но не мог сдерживать ненависть, которую испытывал в эту минуту, и низкий голос это выдавал. Он бы тоже хотел, чтобы это всё оказалось неправдой.       — Оставь меня, — совершенно спокойно ответила Лиа, подняв взгляд в глаза парня.       — Нет, — твёрдо сказал он. — Я не прикоснусь к тебе, пока ты не попросишь, но я хочу знать, что с тобой всё в порядке.       — Всё в порядке, — ровно проговорила она.       — Покажи мне, что он сделал. Доверься, — его голос по-прежнему действовал как-то особенно. Лие казалось, ему стоит только сказать ей, и она выполнит любую его прихоть, только Драко был не из тех, кто позволил бы себе озвучивать эти самые прихоти. Он хотел знать, что с ней всё хорошо. И если нет — сделать всё, чтобы это исправить.       И она повернулась к нему лицом полностью так, что он мог рассмотреть её рассечённую левую бровь и запёкшуюся кровь под ней, а затем она протянула ему обе ладони, ткань на которых уже насквозь промокла в крови. Драко осторожно размотал повязки и взмахом палочки сделал освещение в комнате ярче. Смотрел на изрезанные руки и не подозревал, что ненавидеть можно с такой силой. Его лицо казалось спокойным, только челюсть была крепко стиснута, пока взгляд несколько долгих секунд упирался во всё ещё кровоточащие раны на руках девушки, которая с каждым днём, с каждой её болью, становилась всё ближе.       — Он больше не прикоснётся к тебе.       Как бы он хотел его убить. Это было бы первое убийство в жизни Малфоя, от которого он получил бы неподдельное удовольствие. Ни один отец в мире не может позволить себе поступать так со своим ребёнком. Ни один мужчина не должен позволять себе так обращаться с женщиной. Никто в этом блядском мире не может делать это с ней. Она не могла заслужить такого отношения, она могла быть самой отвратительной дочерью, но он не должен был поступать с ней так. Как же он хотел его убить. Останавливало только то, что за время, проведённое с Эйвери, за те недолгие моменты, когда он мог наблюдать за ней, Драко понял, что этому козлу она может простить, что угодно. Не сразу и это будет не просто, но она способна на прощение. И это злило, Лукас не должен быть прощён. Но он был её отцом, и если Драко не хочет обратить на себя ненависть этой девушки, решение он должен предоставить ей.       Лиа посчитала эти слова брошенными на ветер в порыве ненависти. Только Драко был уверен в том, что никогда больше не позволит никому касаться её. Никогда не позволит сделать ей больно. Он, блять, будет рядом и убьёт каждую тварь, посмевшую тронуть хотя бы волос на её голове. Станет её телохранителем, умрёт сам, но больше никому не позволит её обидеть. Даже если ему придётся вырезать половину Лондона. В это мгновенье у Драко не осталось ни единого сомнения в правильности решений Лии Эйвери. Она сделала всё для того, чтобы защитить себя от того, кого весь мир считает главным злом, остальное — забота Малфоя.       — Я больше так не могу, — спокойно и тихо проговорила Лиа, опираясь затылком о стену. Она почти шептала, настолько тихим был её голос.       — Больше не нужно, — сквозь зубы ответил он, пока его глаза бегали по рукам волшебницы. — Я заберу тебя.       — Нет, Драко, — она говорила совсем безучастно. Слова Драко и всё, что происходило, уже не имело никакого смысла. Больше вообще ничего его не имело. Так она думала, так чувствовала.       — Сони! — крикнул он, догадываясь, что эльф так просто бы не ушёл, не убедившись, что привёл того, кто способен помочь его дорогой хозяйке. — Сони! — в голосе всё ещё звучало раздражение. — Отправь нас ко мне.       Эльф послушно коснулся его руки, пока второй рукой Драко придерживал девушку за запястье, чувствуя, как по нему стекает горячая жидкость. Такая горячая, какой он себе её представлял.       Хлопок.       Он забрал её домой, прижимая ближе к груди, проводя мимо отца, которого Драко одарил долгим пронзительным взглядом. Люциус знал, что этот взгляд означает «Только посмей сейчас пойти против меня». И он не пошёл, провёл глазами сына и девушку, которую тот пытался уберечь. Девушку, которую он едва мог рассмотреть за прикрывающей рукой его сына. Но несколько капель крови, оставшиеся после них на паркете, дали Люциусу понять, что судьба испытывает эту девочку до сих пор. Его взгляд упал на багровые капельки и задержался на них, после чего раздался негромкий щелчок его пальцев.       — Прибери, — сухо приказал он появившейся эльфийке, которая известила его об уходе Драко, как только тот исчез следом за домовиком мистера Эйвери.       26 мая       — Ты говорила с ним? — невзначай спросил Люциус, собираясь в замок к Лорду. Сегодня он ждал только его, а это означало, что ближайшую неделю Нарцисса будет ночевать одна. Так всегда было, на встречи с группами тех, кого Реддл хотел подмять под себя, он забирал с собой таких, как Малфой, который служил ему уже настолько давно, что и сам не счёл бы эти годы. — Не молчи, Цисси, я ведь знаю, что говорила, — он отвлёкся от своей жилетки и повернулся к жене.       Но та промолчала. Преданность сыну порой раздражала, но Люциус был из тех, кто уважал чужие решения не рассказывать больше, чем требовалось. Уважал, но умел вытаскивать то, что ему было нужно.       — Она же ночевала здесь? — продолжил он, поглядывая на часы. Двенадцать часов дня, Драко не явился на завтрак, как и девочка, которую он явно не стал бы отправлять домой.       — Да, — ровно ответила Нарцисса, поправляя макияж перед напольным зеркалом в их спальне. — Она останется здесь до тех пор, пока твой сын этого хочет. И пока ты не начал говорить о приличии, ей некуда идти. Драко не даст ей уйти, — полупрозрачная помада скользнула по губам женщины, оставив мягкий контур.       — Как некуда? — лицо мужчины выражало неподдельное недовольство. — Цисси, это не нормально и это не шутки, её отец строг и даже Нотту ясно дал понять, чтоб его сын не смел переходить черту дружбы. Что я должен сказать Лукасу, когда он узнает, что его дочь живёт у нас и спит в комнате нашего сына?       — Что избивать своих дочерей — непозволительно! — Нарцисса резко повернулась к мужу, сжимая в руках футляр помады. Её глубоко тронули слова Драко о том, что случилось. Он не рассказал подробности, сказал лишь, что раны на теле Лии оставлены её же отцом, и тогда Нарцисса оторопела. В её голове не укладывалось, что родитель, любой родитель, может позволить себе такое по отношению к своему же ребёнку. Она представила, что было бы, если бы Люциус поднял руку на Драко, и сердце больно кольнуло.       — Сильно? — выдержав паузу, спросил он, наконец продолжив застегивать жилетку, надетую поверх широкой белой рубашки.       — Драко сказал, она упала на битое стекло и ударилась головой, — сердце всё ещё ныло, пока разум строил перед глазами картину, как девочка падает вперёд руками на острые осколки. Нарцисса была сердобольной.       — Значит, он её толкнул?       — И не помог, Люциус. Не просто толкнул. Мэрлин, я знаю, как ты относишься к ней и к тому, что они с Драко стали ближе, но ты не можешь быть таким жестоким к ребёнку.       — Она не ребёнок, я говорил. И я не жесток, — задумчиво и спокойно говорил он, пока жена, сделав пару быстрых шагов, не принялась поправлять одежду на нём. — Мне тоже жаль её, но ещё больше мне жаль Драко. Кажется, они далеко зашли и заходят дальше с каждым днём, пока она здесь.       — Зная характер Малфоев, он будет с ней назло тебе, если ты попытаешься встать между ними, — губы Нарциссы мягко изогнулись в лёгкой улыбке. То, что её сын, судя по всему, переживал первую влюблённость и был готов на решительные поступки по отношению к девочке, которую выбрал, нравилось ей. Это было правильно, и она уверена, что достойно воспитала мальчика. — Дай ему право принять решение самому. Она нам нужна.       — Говоришь мне, что я жесток, но сама не забываешь о пророчестве, — Люциус хмыкнул, подловив жену.       — В том и дело, что не забываю. Мы ей должны, так будь добр, пока она здесь, относиться к ней должным образом, — она подняла взгляд к глазам мужа и убедительно смотрела в них несколько секунд так, что Люциус не имел ни малейшего шанса перечить.       Он молча кивнул, приняв короткий поцелуй, который Нарцисса оставила на его губах, прежде чем дала напутствие быть осторожным.       Одной из самых тихих комнат в поместье Малфоев, куда реже всего могли зайти незваные гости, была библиотека. С момента ухода из мэнора Пожирателей и Лорда, здесь повсюду царил покой и тишина, но привычка сбегать в библиотеку за уединением осталась. Драко сидел на кресле у входа, с которого хорошо было видно все многочисленные стеллажи вдоль каждой из четырёх стен. В его руках лежала одна из книг, которую он всё никак не находил время дочитать, но с появлением Эйвери в его доме, времени стало больше, и в душе появилось какое-то расслабленное спокойствие, которое как раз и позволило ему заняться тем, к чему когда-то лежала душа. Читать, когда твоя голова забита сотней мыслей, сложно и сейчас, пока разум совершенно чист и переживания отошли на второй план, Драко позволил себе расслабиться.       Лиа откинулась на спинку кресла, что стояло рядом с креслом блондина и было чуть повернуто в его сторону. Взгляд прыгнул с левитирующей перед лицом книжки к столику, на котором остывал её чай. Она попыталась взять кружку за ободок, но, напрягая пальцы, тут же отбросила эту идею, ощутив ноющую боль в местах порезов.       — Ты что, магла? — колко ухмыльнулся блондин, не отрываясь от книги.       Лиа видела, как он пытается быть с ней мягче, разыскивая у себя внутри нежность, которой не до конца знал, как пользоваться. А эти замечания и фразы, которые порой вырвались из его уст, напоминали о том, что парень, сидящий рядом, тот самый Драко Малфой, достававший её эти годы. И это было так забавно, словно происходило в разных жизнях, которые Эйвери, на удивление, помнила. Лиа очертила круг пальцами правой руки, и чашка чая приподнялась в воздухе, подлетев ближе к её груди, где она уже осторожно обхватила её обеими ладонями, перевязанными чистыми бинтами, которые Драко заботливо менял каждые пять часов, просыпаясь даже посреди ночи. Она не могла делать элементарных вещей. Раны начинали кровоточить, несмотря на кровоостанавливающее, которым она пользовалась, не позволяя ей даже самостоятельно одеться. Пара глубоких царапин, а доставляли куда больше дискомфорта и были серьёзнее, чем она предполагала. Драко помогал ей во всём. Помогал одеться, завязал шнурки утром, каждый час интересовался не голодна ли она и не хочется ли ей чего-то. Не навязчиво, а так, словно отвечает на экзамене, не придавая особого значения. И каждый раз, ощущая новую порцию заботы, холодность Лии рассеивалась.       — Что ты делаешь? — спросил он, периферией заметив, что девушка уже несколько секунд не отрывает от него взгляд.       — Смотрю на тебя с трепетом, — ровно ответила она, стараясь не обронить улыбку. Но не вышло, пусть Драко и сдался первый, обнажив зубы и отведя серые глаза в сторону.       Забавная.       — Ужин через час, — мягкий голос раздался из дверного проёма позади Лии.       Нарцисса спокойно вошла, выпустив из рук небольшую книгу, и та полетела на своё место на одной из полок.       — Добрый день, — голос Лии звучал виновато, но нежная полуулыбка на лице женщины немного избавила от неловкости. Было странно находиться здесь, странно было спать эту ночь в постели Драко, странно ощущать его дыхание на своей шее, пока он спал, странно читать книги из его библиотеки и есть его еду.       — Я думала, Драко не покажет тебя, — взгляд Нарциссы коснулся сына, что с той самой секунды, как она переступила порог, пристально следил за ней, словно не доверял. Это вызвало не самые приятные эмоции, которые женщина гордо проглотила. — Выпей это.       Лиа взяла из изящных рук волшебницы прозрачный стакан с мутной зеленоватой жидкостью.       — На вкус… — продолжила женщина, но сын её перебил.       — Будто до тебя это уже пили, — Драко положил на столик открытую книгу и сел ровно, наблюдая за тем, как Лиа подносит стакан к носу. То, как её нос поморщился, вызвало у него ехидную ухмылку. Он знал этот чудный запах.       — Да, на вкус не очень, но очищает кровь от инфекций и раны заживают быстрее. Этим отваром я лечу обоих своих мужчин, — взглядом Нарцисса приказала выпить содержимое, и Лиа сделала глоток, чуть скривившись.       — Спасибо, миссис Малфой, — неприятный привкус всё ещё оставался на губах, которые не хотелось облизывать.       — Я говорила с твоим отцом, — женщина перевела уже серьёзный взгляд на Драко. — Он не против, чтобы Лиа оставалась у нас столько, сколько нужно.       — Передай ему, что я рад, — спокойно ответил блондин, злорадно отпивая сладкий чай из своей кружки, пока подруга пытается сделать ещё глоток лекарства.       — Сам передашь, когда он вернётся, — тут же высказала мать. — Но есть условие, ты сам поставишь Лукаса в известность о том, что его дочь у нас.       Все эти годы Нарцисса пыталась не залюбить сына, что получалось не очень хорошо, но, воспитывая его, она точно знала, что будет взращивать в нём самостоятельность и учить манерам, которыми должен обладать достойный юноша, даже если его сверстники будут невоспитанными мужланами, как это часто случается в текущем десятилетии.       — Нет! — резко, но тихо вырвалось у Лии, и её глаза на секунду округлились. Она повернулась к Драко, поставив стакан с жижей на стол и давая понять взглядом, что не стоит этого делать.       — Я не горю желанием видеть его, — голос парня звучал спокойно, но он уловил висящее в воздухе отрицание девушки.       — Что бы не случилось, наша семья будет поступать, как нужно, — Нарцисса была неумолима.       — Напишу ему письмо, — сказал Драко, и мать коротко кивнула, напоследок взглянув на девушку, лицо которой выражало явное расстроенное недовольство.       Все в комнате понимали, что эта новость не обрадует Лукаса и повлияет на его отношение к Малфоям, но Нарцисса, как и всегда, была права. Поступать следует, как должно, даже если имеешь дело с такими неприятными людьми, как отец Лии. Правда, это означало ещё и то, что он догадается о том, что её дочь сблизилась с их сыном. Чрезмерно сблизилась, и Лиа опасалась, не вызовет ли это новую волну гнева, что обрушится на неё, когда она вернётся домой. А она ведь вернётся.       — Он возненавидит тебя, — между делом сказала Лиа, когда Нарцисса покинула библиотеку.       — И меня должно это волновать? — Драко достал из ящика в столе пергамент и перо, нацарпав на нём имя адресата.       — Меня должно.       — Он больше не тронет тебя, даже если я прямо сейчас напишу всё, что думаю о нём и отправлю. Будь в этом так же уверена, как и я, — голос парня звучал ровно, но опасения всё равно таились в голове Эйвери.       — Я сама больше не дам ему себя тронуть, Драко, — Лиа отпила лекарство, и в этот раз на её лице не дрогнула ни одна мышца. Он попытается, в этом не было сомнений, но больше она не позволит ему унижать себя. Она вернётся домой, когда посчитает, что способна смотреть на его лицо, возьмёт вещи и вернётся в Дувр, чтобы не докучать Малфоям. Не может же она поселиться у них, столько наглости в Эйвери не найдётся.       — Ты же захочешь вернуться, да? — спокойно спросил Драко, поставив точку в конце предложения.       Он опёрся локтями о столик, подняв глаза на слизеринку, в которой даже сейчас сосуществовали две крайности. Она не была правильной, но старалась быть примерной ученицей. Не была лгуньей, но хитрости ей не занимать. Не была плохой, но способна на ужасные поступки. Сегодня утром она первым делом послала сову в Хогвартс с письмом о своей болезни, не забыла, что староста, и всё ещё считала школу чем-то важным. Она, имея чёрную метку на руке и пройдя через инцидент со вчерашним вечером, вспомнила, что сегодня понедельник, и она снова пропустит учёбу. Как это должно уложиться в голове, если сам Драко плевать хотел на Хогвартс и на то, что ему скажут по его прибытии в школу? Конечно, она захочет вернуться домой.       — Когда всё заживёт, если можно остаться до тех пор.       — Остаться можно, но ты уверена, что тебе стоит возвращаться?       — Тот дом мой, — твёрдо заявила она, не повышая голос. — Он не сможет меня выгнать оттуда.       Когда Лиа совсем остынет, она вернётся домой, потому что уже сейчас чувствует, что не станет сбегать из дома, законно принадлежавшего ей, из-за козла-отца. Это её дом, и она не оставит его, ночуя в замке вместе с бездомными Пожирателями или надоедая Малфоям.       — Устроишь бытовую поножовщину? — он попытался пошутить, но по взгляду Лии понял, что время ещё не пришло. — Хорошо, — более ровно сказал он. Драко хотел, чтобы она имела право выбора, на который он не станет влиять. Чтобы она решала сама и принимала решения, опираясь на собственные желания, а не его прихоти. Но это заставило его задуматься о том, как обеспечить ей безопасность, ведь тогда, когда эта мразь избила её, стоило Лие переступить порог своего дома, Драко был ни сном, ни духом. Не подозревал, что пока он вычитывал заголовки новостных газет, готовясь ко сну, девушка терпела выходки отца.       31 мая       Шли дни, одни из самых спокойных и нейтральных из тех, которые Лиа помнила. Без отца, без школьной суеты, косых взглядов профессора Снейпа и без обязанностей. В доме Малфоев от неё требовали только вовремя спускаться к завтраку, который здесь было принято проводить вместе. Это ускорило процесс заживления ран, голова от удара практически не болела, а порезы на руках почти затянулись и перестали кровоточить спустя два дня. Лиа начала привыкать к постели Драко и засыпать под бурчание парня, когда её холодные ноги касались его. В мэноре было прохладно, несмотря на то, что близилось лето. Парень неохотно позволял греться об него, а затем обнимал её сзади, лёжа на кровати, приговаривая, что она влезла в его жизнь так стремительно, что он не может сопротивляться. Это были лучшие пять дней в году, и Драко всё глубже проникал в её душу до момента, пока сам не стал ею.       Собраний не было, Лорд исчез вместе с несколькими Пожирателями, включая Малфоя-старшего, но одним утром Лиа не нашла Драко рядом с собой в постели. Она пошуршала рукой за спиной по его половине, но та оказалась пустой и давно остывшей. Сдвинув брови с утра пораньше, она стянула с себя его футболку, переоделась в свою одежду, которую заботливо постирали эльфы, и спустилась вниз. Никого, тихо, только из кухни доносился звон тарелок и кастрюль. Девушка оттолкнулась рукой от дверной рамы на входе в столовую и бродила по дому. Странно было здесь находиться без него и совершенно не ощущая присутствия кого-то.       Мэнор опустел, соблазнив её прогуляться по дому без сопровождения. Аристократы с картин с подозрением смотрели на девушку, но молчали, не сказав ей ни слова, а лишь тихо шептались за её спиной. Эйвери коснулась обтянутой тканью стены и, не останавливаясь, провела по ней пальцем. Шероховатая. Вернулась в холл, в котором практически ничего не напоминало тот день, когда она впервые явилась сюда. Входная дверь распахнулась, выпустив девушку во двор. Ласковое солнце тут же ощутилось на бледной коже и согревало её, заставив Лию прищуриться, подставив лицо. Глубокий вдох, и мягкая улыбка появилась на нём. Где-то совсем рядом щебетали птицы, подстрекая её прогуляться, что она и сделала.       Лиа думала о случившемся. Опять. В её мыслях всегда было прошлое, которое держало мёртвой хваткой, но в этот раз в голове царил порядок. Чувства остыли, злость претерпела метаморфозы и превратилась в холодное равнодушие. Лиа коснулась исчезнувших с лица синяков под глазами, позабыв, когда видела себя без них в последний раз, и её взгляд устремился к женщине, что сидела в беседке к ней спиной. Совсем недалеко, но девушка заметила её не сразу. В руках матери того, к кому Эйвери испытывала нескончаемую нежность, лежали пяльца, пока иголка под бдительным взглядом делала стежки белой нитью.       — У вас красиво получается, — раздалось за спиной миссис Малфой, и та не обернулась, словно знала, что встретит девушку здесь.       — Моя матушка говорила, что женщина должна уметь шить, какой бы не была её родословная и счёт в банке, — приятный голос снова коснулся чего-то в груди Лии, и Нарцисса, договорив, взглядом пригласила её сесть напротив.       — А я совсем не умею, — Лиа внимательно следила за движениями иголки, приблизительно понимая принцип шитья, но когда вместо ожидаемого движения, которые девушка видела только что, она вдруг повернула в другую сторону, понимание улетучилось.       — Это не сложно, но сначала нужно научиться управляться с иголкой без магии. Хочешь попробовать? — женщина едва заметно приподняла уголки губ, глядя на девушку. Её взгляд был таким невинным, таким мягким и строгим одновременно, что Лиа замешкала, прежде чем отрицательно покачала головой.       — Я испорчу вашу блузку, — в руках Нарциссы действительно была уже сшитая блузка, которую она хотела украсить вышивкой. Белая ткань и белые нити почти сбивали издалека, но вблизи узор выглядел до невозможного сдержанно и нежно.       — Тогда мы отрежем нить, достанем её и начнём сначала, — в протянутой руке лежали пяльца, а второй женщина придерживала свисающую часть почти готовой блузки.       Отказ был бы неплохой идеей, но что-то внутри Эйвери не позволило выглядеть той, что даже боится попытаться сделать то, что не умеет. Той, что отказывается, даже не попробовав. Лиа неуверенно взяла врученные ей орудия пыток, и её глаза пробежались по уже готовой вышивке. Игла как-то неудобно ощущалась в руке, пока тонкие пальцы Нарциссы не исправили её положение.       — Вот так, — приговаривала она. — А теперь сделай стежок, продень иглу рядом с нитью так, как я сделала сбоку. Хорошо, да, и верни её немного выше. Нет, не настолько.       Волшебница проговаривала каждое движение, не оставив и шанса на ошибку. Так, стежок за стежком, и игла ощущалась в пальцах более уверенно, а взгляд девушки казался сосредоточенным и вызвал у Нарциссы улыбку, которую та не скрыла.       По правде говоря, она всегда хотела дочку, чтобы была похожа на неё, чтобы учить её манерам, шитью, дискутировать о литературе и пить чай в этой самой беседке по утрам. Нарцисса знала, что если у неё будет дочь, она станет неповторимой, связав в себе качества Блэков и Малфоев воедино. Она была бы очаровательной. От того принесла столько слёз, когда на седьмом месяце случился выкидыш. Драко тогда было пять, и он не мог понять, почему мама стала много плакать и сильно исхудала. Он думал, что это из-за её встречи с заключённой в Азкабане сестрой, которую он совсем не помнил. Больше забеременеть у Малфоев не вышло. Теперь, глядя на то, как чужая девочка учится вышивать в её саду, сердце Нарциссы кольнуло, снова дав ощутить, что она потеряла. Кольнуло, но улыбка была искренней.       — Этот узор вы придумали сами? — увлечённо спросила Лиа, не отвлекаясь, следя за тем, как палец женщины указывает в нужную точку на ткани.       — Конечно, это дело фантазии. Полотно перед тобой — как полотно у художника, только кисть острее. Можно вышить, что душе угодно.       — Я далека от творчества, наверное, у меня не тот склад ума, чтобы придумывать своё.       — Если душа лежит, то всё возможно. Человеку нужно хобби, чтобы не сойти с ума в такое время, — ровный тон Нарциссы привлёк внимание Лии, и та подняла взгляд на женщину. — Меня это успокаивает. У тебя ведь есть хобби? — наблюдая за девушкой и выждав недолгую паузу, добавила она.       Ступор. Игла пронзила ткань наполовину и остановилась, пока Лиа задержала взгляд на лице миссис Малфой, а затем медленно задумчиво отвела его в сторону.       — Кажется, нет, — уверенно, но тихо ответила Эйвери, понимая, что ничего из её дел не было хобби.       — Но ты ведь чем-то увлекаешься, что-то должно нравиться, — Нарцисса едва заметно недоумевала.       — Да, но разве наблюдение за игрой в квиддич — это хобби?       — Пожалуй, нет. Хобби, если бы ты играла сама.       — Я падаю с метлы едва не каждый раз, когда сажусь на неё, — собственные слова вызвали у Лии стыд, смешанный с неловким смешком над самой собой.       — Должно быть что-то другое, определённо, — казалось, Нарцисса была удивлена и заинтересована, что позволило девушке поддержать разговор. Первый полноценный разговор.       — Может, чтение, — задумчиво ответила она. — Я не уверена, что мне нравится, а что я просто должна делать.       Он убил в ней её личность — так подумала Нарцисса, глядя на девочку, которой было даже сложно понять, что ей нравится, а что нет! Это жестоко — не давать ребёнку найти себя, а лишь требовать от него то, чего желаешь ты. Последние слова Лии многое позволили осознать Нарциссе и дали ответы. Стало ясно, почему Драко раньше считал её пустой, о чём однажды высказался за ужином. Но она не была пустой, даже во взгляде читалась глубина её души, которую она ото всех закрыла.       — Чтение, — повторила женщина. — Это чудесное увлечение, в молодости мне не доставляло удовольствия сидеть за книгами, но с возрастом я осознала, что потеряла столько времени, а непрочитанных книг осталось слишком много.       Лиа робко улыбнулась.       — Твой, — Нарцисса замялась, — отец много запрещал тебе?       — Много, но я не хочу об этом говорить, простите, — взгляд Лии изменился, а зубы стиснулись. — Ой, — тихо шепнула она, убирая уколотый большой палец подальше от белой ткани. — Заберите, чтобы я не испачкала. Видимо, мне не хватает внимательности для подобных занятий.       — Это крещение проходит каждый, кто берёт в руки иглу, — Нарцисса быстро сменила тему, но было поздно. Тема отца была табу.       — Да, я больше люблю то, что способно вызвать боль, — девушка вежливо улыбнулась, поднимаясь с плетёной скамьи. — Я… скоро вернусь домой, потому спасибо за всё, что вы сделали. Я это ценю. Подожду Драко в комнате, если вы позволите.       — Он скоро вернётся, сказал, что уходит ненадолго, — женщина кивнула, провожая волшебницу взглядом. Колючая, но лишь от того, что на самом деле ранима.       Нарцисса несколько секунд глядела вслед девушке, чувствуя, как внутри нарастает чувство, похожее на досаду и жалость, но граничащее с уважением к этой волшебнице. Она вдруг поняла, почему её сын выбрал её, почему она оказалась первой, кого он привёл в их дом и почему он так менялся рядом с ней. Невооружённым взглядом было заметно, как в компании Лии он был готов нападать, защищая её, напрягался, а его взгляд принимал отчётливый оттенок холодности, как у его отца в присутствии жены рядом с чужаками. Эта девочка была воспитана, что Нарцисса подметила сразу, но был в её поведении предвестник бунта. Тёмный Лорд неспроста выбрал её, это было очевидно, стоит провести лишь несколько минут рядом с молодой Пожирательницей.       Спина коснулась умеренно мягкой кровати в комнате Драко, которая целиком была пропитана запахом его тела и парфюма. Лиа глубоко вдохнула аромат, воспроизводящий в её сознании каждый момент близости с парнем. Как, оказывается, было легко влюбиться в Драко Малфоя, получив толику его внимания. Казалось, она не была влюбчивой, да и не считала, что отношения непременно должны быть частью её жизни, а обернулось всё совсем иначе. Как, всё-таки, бывает. Ноги Эйвери по прежнему стояли на прикроватном коврике, пока взгляд следил за остатками дракончика над головой. Хотелось бы ей знать Драко раньше. Очевидно, что она ошибалась в нём всё это время, но… Нет, в детстве он был нестерпим.       — Стоило оставить записку, — проговорила она, приподнимаясь на локтях, когда дверь в спальню открылась.       — Думал, справлюсь быстрее. Успела соскучиться? — Драко ехидно усмехнулся, бросая мантию на дверцу шкафа.       — Нет. Твоя мама учила меня шить.       На лице парня появился недоверчивый прищур, а улыбка стала более кривой.       — Это уже что-то новое, — он бросил на девушку короткий взгляд, продолжая сбрасывать с себя ботинки, небрежно полетевшие в разные стороны, и расстёгивая рубашку.       — Я решила, — заговорила Лиа, и Драко замедлился глядя на неё. Решить она могла только одно. — Нужно возвращаться домой, я здесь уже неделю, это не может длиться вечно.       — Как раз потому я и уходил, — бросил блондин.       — Я надеюсь, ты ходил не к моему отцу? — нахмурилась она, приняв сидячее положение.       — Нет, — усмехнулся Драко. Лукаса он бы точно не пожелал видеть. — Смотри, — двумя пальцами он бросил в сторону девушки сложенный надвое пергамент, который Лиа тут же развернула, пробегая глазами по содержимому.       Исписанный вдоль и поперёк лист больше был похож на записку с хаотичными предложениями, некоторые из которых приходилось читать снизу вверх. Но разобраться в этом беспорядке было просто, за годы дружбы с Ноттом она привыкла к конспектам, выглядящим подобным образом.       — Ты сейчас серьёзно? — недоверчиво спросила Лиа, поворачивая пергамент текстом в сторону Малфоя. — Ты понимаешь, что это такое?       — Побольше твоего, чтобы найти об этом хоть что-нибудь, мне пришлось перерыть библиотеку в Дувре.       — Там есть библиотека? — отвлеклась Лиа, впервые услышав об этом.       — Есть, — Драко сделал пару шагов вперёд, сев на кровать недалеко от Эйвери. — Ты против?       — Это же… Навсегда. Если связать палочки, отменить ритуал невозможно, только разве что, купив новую, — голос её звучал с нотой замешательства, и Лиа ещё раз пробежалась глазами по записям, которые, она была уверена, было непросто найти.       По правде говоря, то, что сказала Лиа, было единственной информацией, которой она обладала по поводу того, что было написано на пергаменте. Ритуал привязки волшебных палочек когда-то использовался во время бракосочетаний, но сейчас имел несколько иной подтекст. Связанные палочки дают возможность предупреждать о том, что владелец одной из них в опасности. Когда это использовалось, времена были не легче, чем сейчас.       — Не переживай, я могу купить новую палочку в любой момент, — Драко нагло ухмыльнулся, уворачиваясь от руки подруги, которая уже в шутку замахнулась на него.       — Это серьёзно! — едва сдерживая улыбку бросила Лиа. — Думаешь, это стоит делать? Я имею в виду, это правда серьёзно.       — Было, когда ритуал подразумевал свадьбу. Я только хочу знать, что с тобой всё в порядке. У нас не так много вариантов обезопасить себя, а этот хотя бы даст возможность узнать, что что-то случилось.       — Как это работает? — более серьёзно спросила она, гладя на набросок движения палочками для проведения связывающего ритуала.       — Палочка светится, когда кто-то из нас в опасности и может помочь трансгрессировать к нужному месту, если там нет запрещающих чар. Информации не много, всё, что узнал, я записал. Связать их не сложно, но отменить ритуал и правда нельзя.       — «Палочка, имеющая связь, принадлежит владельцу второй и своему истинному хозяину», — вслух прочла Лиа.       — Да, твоя палочка станет слушаться меня так же, как и тебя. Они признают владельцев второй палочки, как своих, — взгляд Драко был направлен на ножку стула, пока он рассказывал Лие детали, перебирая пальцами. — Они не могут атаковать друг друга, не могут причинить вред и в случае смерти хозяина, становятся совершенно бесполезны, слушаясь только второго владельца. Если я умру, палочка станет твоей, для всех остальных волшебников она окажется не полезнее ветки.       — И ты готов на это?       — Мы ничего не теряем. Прости, но это единственное условие, при котором я могу отпустить тебя обратно домой, — голос звучал виновато, словно Драко не имел никакого права ставить ей условия и решать, куда ей идти. Это было правдой, но он не мог позволить ей возвращаться к отцу, не зная, повторится ли прошлый инцидент ещё раз. Драко не мог запретить ей, не мог не отпускать её домой, но мог сделать хотя бы что-нибудь, чтобы обезопасить девушку.       — Условие? — брови Эйвери сдвинулись. — Нет, не говори мне, пожалуйста, что ты пытаешься контролировать меня и указывать, что мне делать, — она встала с кровати, всматриваясь в лицо блондина.       — Не пытаюсь, но я не хочу чтобы твой эльф снова просил меня помочь. Блять, я просто не так выразился, нет никаких условий, просто, послушай, я только хочу быть уверен, что то, что случилось, больше не повторится. И всё, — Драко выставил руки вперёд, словно принимая беззащитную позу, пытаясь донести к Эйвери своё видение ситуации. Должен был догадаться, что манипуляция с условием с ней не прокатит. — Чтобы мы были уверены в том, что всё хорошо. Если она начнёт светиться, хоть раз, я найду тебя и убью каждого, кто посмел тебя коснуться. Потому что с нас уже достаточно.       Он подошёл к ней, его руки были внизу, не касались её, будто это могло быть очередной манипуляцией, только уже её чувствами. Руки Малфоя были расслаблены, как и его открытый взгляд, устремившийся в глаза слизеринки. Глаза казались такими невинными, из них пропала былая хитрость, и Лиа, смотря в серый омут, понимала, что никакого подвоха нет. Драко лишь хочет, чтобы они были в безопасности, не сказав ни слова о помощи, словно Лиа в ней нуждается. Нет, он не обесценил её способности, не сделал из неё слабую девочку, а лишь сказал, что придёт, когда будет нужно. Рука Лии потянулась к его запястью, тонкие пальчики пробирались между его пальцев, сцепившись в замок.       — Скажи мне, почему ты это делаешь? — тихий грудной голос оказался бальзамом для его ушей, и Драко сделал ровный медленный вдох. — Зачем тебе это?       — Просто так должно быть. Ты со мной, значит так и нужно.       Он ожидал чего угодно, может даже был бы готов к тому, что она начнёт выделываться, отстаивая свою независимость, но никак не думал, что после его слов она медленно, мягко, словно он имеет для неё особую ценность, прижмётся к нему. Лиа прижалась губами к его плечу, нежно обхватив Драко руками и только тихо сказала:       — Спасибо.       И, пожалуй, это значило для него куда больше любой благодарности, которую он когда-то слышал. Ему казалось, что бы он не сделал для этой девушки, этого будет недостаточно, но она так не считала.       Она. Его. Ценит.       Только сейчас Драко ощутил, что достиг с ней того уровня, на котором находился Нотт. Он всё ещё сравнивал себя с ним. Всё ещё думал о том, доверяет ли она ему больше, чем брюнету, о том, кто значит для неё больше. Невольно, Драко конкурировал с ним, пусть ни Лиа, ни сам Теодор не догадывались об этом. Малфой никак не мог отделаться от мысли, что отбирал девушку у лучшего друга, пусть Тео и сам дал на это добро. Может, в нём говорила неуверенность, может, дело было в чём-то другом, но блондин отчаянно хотел стать для неё важнее всего остального, не подозревая, что Лиа этому не сопротивлялась.       Обе волшебные палочки, ранее слишком разные, на секунду слились воедино в руках волшебников. Тёплое свечение обвило их тонкой нитью, связав вместе с ними и руки слизеринцев. Голос Драко проговаривал заклинания на латыни, озвучивая условия, которые волшебные предметы отныне обязывались выполнять, и, наконец, кончики обеих палочек издали тусклое свечение. Крошечный огонёк загорелся и тут же потух, оставив за собой чувство, словно палочка в руках Эйвери стала ощущаться как-то иначе. Старинный ритуал, важный, имеющий за собой огромную ценность, был завершён, означая, что молодые волшебники, связали свои души, иначе этого не назовёшь. Они преследовали самую чистую цель — уберечь друг друга, посчитав, что даже если их пути разойдутся, пойдут защищать того, кому дали клятву.       Лию не пришлось долго уговаривать остаться до вечера. К хорошему быстро привыкаешь, и недели хватило, чтобы Эйвери, под влиянием чувства полной защищённости и соблазна продлить эти сладкие минуты, осталась. Без Люциуса в мэноре было более комфортно, он был единственным Малфоем, который всё ещё вызывал смешанные чувства, несмотря на то, что однажды спас девушку, и та всё ещё питала к нему благодарность. Во время обеда Нарцисса сообщила, что ей нужно в город закупиться тканями и развеяться, на что подростки отреагировали своеобразно, заперевшись в комнате, как только камин после ухода Нарциссы потух.       Глядя на Драко, понимая, что их главные атрибуты волшебников теперь навеки связаны тайным ритуалом, Лиа чувствовала, как он с каждой минутой становится всё ближе. И физически он приближался медленным хищным шагом, отдаляясь от запертой двери. Лукавая ухмылка на его лице означала ничто иное, как нарастающее желание насладиться тем, что в целом доме остались только они одни. Аккуратные ладони легли на талию девушки, руки которой обхватили его шею, зарываясь в светлые короткие пряди на затылке. Пальцы Драко спустились ниже, стиснув бёдра и притянув их ближе. Соблазнённая Лиа облизнула губы, видя, как парень смотрит на них, как его подбородок подаётся вперёд, чтобы поцеловать их. Но вместо поцелуя, она лишь хитро улыбнулась, заводя блондина ещё больше. Он прижал её к себе ещё крепче, не дав возможности больше отдалиться, рука легла между лопаток Эйвери, а губы впились в её шею. Если она решила его дразнить, то выбрала не ту тактику. Дразнить лучше получалось у него. Покрывая поцелуями её шею, оставляя на ней влажный след и переходя к ключицам, рука Драко диктовала свои правила, скользя по бёдрам, пока не оказалась на одной из ягодиц. Единственная польза, которую Лукас принёс дочери, это то, что его тренировки сделали ей упругое, практически твёрдое от подтянутых мышц, тело. На которое можно было молиться, и ни один шрам его не испортит.       Всего пара минут, а она уже не выдержала, потребовав поцелуй. Нежные от заживляющих мазей ручки ущипнули Малфоя за подбородок, направив его ближе к приоткрытым губам девушки. Она подняла взгляд к его глазам, затуманенным и удивительно добрым. Такими они были только в моменты близости, когда рядом не было ни намёка на чужаков, когда эти двое принадлежали только самим себе и друг другу. Густые светлые ресницы плавно опускались, пока несколько секунд Драко смотрел в глаза девушки. Что она с ним делает, а главное, почему он позволяет это делать с собой? На долю секунды в голове пронеслась мысль о том, что сейчас ему не нужен секс, что в эту самую минуту он питает к девушке нежность, а не страсть, но эти мысли быстро улетучились, когда язык Эйвери беспардонно проник в его рот. После этого другие части тела начали овладеть рассудком, отчего поцелуй только углубился, а руки оказались совсем развязаны. Они скользили по телу девушки, забираясь под рубашку, расстёгивая бра, сжимая грудь и, словно ненароком, дразня сосок случайными касаниями.       Тонкая дорожка оказалась проведена языком по линии челюсти блондина к его уху, рядом с которым также не осталось места, не усыпанного поцелуями. В ушах гудело от прилива крови от возбуждения, низ живота Эйвери давно свело приятное чувство, а она продолжала касаться губами его шеи, пропитанной запахом мужского одеколона, оставляющего горьковатый привкус на языке. Рука поползла по мужскому торсу вниз, минуя ремень и останавливаясь на ширинке. Кончиком носа Лиа коснулась мочки уха Малфоя, и от неровного девичьего дыхания ему срывало крышу.       Какая. К чёрту. Нежность.       Он её хочет.       Драко словил её губы своими, оставив на них грубый поцелуй. Рука Лии лежала на самом напряжённом месте на теле парня, и пальчики сквозь брюки обхватили его, заставив уголки губ Драко в нервном напряжении опуститься вниз. Рукой он оттолкнул девушку от себя, повалив на кровать и навис над ней, долю секунды наблюдая за изменениями на возбужденном лице. Губы заметно налились и стали более алыми, взгляд хаотично скользил по его лицу, цепляясь то за глаза, то за губы блондина, а бледные щёки стали розовее. Он хотел приподнять её и грубо перевернуть на живот, стянуть с неё джинсы вместе с бельём, оставить след от зубов на ягодице и наконец войти в девушку, но вдруг услышал её шёпот.       — Ты очень красивый, — её глаза были устремлены точно в его, проникая в сознание.       Будто она сделала комплимент не его внешности, а целой душе, но на контакте с мыслями Драко, он рассмеялся, громко выдохнув через нос. На мгновенье он прикрыл глаза, продолжая улыбаться, а затем отрицательно покачал головой, всё так же нависая над Лией.       — Откуда ты такая? — немного хрипло спросил он, пока его глаза непривычно мягко смотрели на её до мурашек милое лицо.       — Из пригорода, — нежно ответила она, слегка улыбаясь, пока прищуренные от бесшумного смеха глаза Малфоя не заставили её тихо хихикнуть в ответ. — Я оставлю тебе точный адрес, если захочешь увидеть меня ещё раз.       — Замолчи, — пытаясь сдержать улыбку, ответил он, большим пальцем ущипнув её за розовую щёчку.       — Хочешь закрыть мне рот — сделай это по-другому.       И Драко замер, улыбка медленно сползала с его лица, а губы разомкнулись, пока глаза, теряясь в догадках, бегали по её лицу. Только Лиа заметила, как блеснули его глаза, и в них загорелся огонёк. Она начала привставать, чем без слов заставила его двинуться назад, постепенно вставая на кровати на колени, а затем и вовсе коснуться ступнями пола. В момент, когда, громко звякнув, сдался его кожаный ремень, Эйвери ощутила то, о чём когда-то говорила её мать. Мужчиной легко управлять, когда ты становишься той самой. В руках своей женщины они становятся податливым оружием. Мэриан была права, ведь о том же думал и Драко, наблюдая, как девушка уверенным движением пальцев расстёгивает его штаны и спускает их вниз вместе с боксерами. В тот момент, когда он оказался в её влажном и горячем рту, Драко подумал, что сделает для неё всё, чего она только попросит.       Рот приоткрылся, дыхание чуть подрагивало, а глаза блондина закатились от приятной волны, что накатывала на него каждый раз, когда она брала его глубже. И он не выдержал. Двинув тазом назад, он вернул девушку обратно на кровать, уложив её на спину. Напряжённая рука схватилась за её рубашку и резким движением потянула в сторону, тем самым расстегнув несколько пуговиц и оторвав остальные. Драко жадно поцеловал её губы, а затем нетерпеливыми движениями спустился ниже, попутно стягивая с неё джинсы. Игривый запах, исходящий от её тела, напоминал запах персика с нотами шампанского. Наверное, одежда ещё сохранила аромат её духов, хотя странно, ведь домовики несколько раз стирали её, и всю эту неделю Лиа носила одежду Драко, когда старалась не попадать на глаза его родителей. Он потянул вниз её бельё, взявшись за мягкую ткань на бёдрах, оставил поцелуй на выемке рядом с бедренной косточкой и едва ухмыльнулся, заметив, как мышцы на животе Эйвери напряглись. После он спустился ниже, проведя языком вдоль её половых губ, скользнул глубже и вернулся выше к клитору. Мягкими касаниями он двигал языком вверх-вниз, жадно впиваясь губами и оставляя едва различимые поцелуи. Низ живота Лии безбожно ныл, а мышцы непослушно то и дело вздрагивали, ощущая горячее дыхание блондина. Рука невольно потянулась к его голове, зарываясь в волосы, пока вторая, безо всякого контроля, держала парня чуть ниже плеча. Дыхание учащалось, с губ срывались тихие стоны, и Лиа разрешила себе расслабиться, выбросив из головы всё, что не касалось Драко Малфоя. Вдруг он остановился и, слегка укусив её за нежную внутреннюю часть бедра, стянул с себя недавно надетую футболку. Так, словно девушка весит совсем ничего, он перевернул её на живот и аккуратно убрал её волосы со спины, стараясь удержаться, чтобы не намотать тёмные волны себе на кулак. Ему казалось, для подобного было ещё рано. Драко наклонился, чтобы поцеловать её в шею и ровно в тот же момент вошёл в неё, наконец получая то, чего они оба хотели. Химия между ними только нарастала, зарождая новые чувства, но именно в этот момент слизеринцы думали, почему не делали этого раньше? Даже без чувств, плевать, это было так хорошо, что не жалко было согрешить до того, как в их жизнях появился Тёмный Лорд.       Лиа громко выдохнула, прогнув спину и немного приподняв бёдра, пока Драко, нависая над ней и опираясь руками о пружинистую кровать, овладевал ею резкими движениями таза. Всю эту неделю он боролся с соблазном, не прикасался к ней с пошлыми намерениями и рубил на корню эти мысли каждый раз, когда они забирались в его голову даже во время семейных ужинов. Не хотел, чтобы она думала, что она здесь только для этого, не хотел сделать ей больно неосторожным движением, пока не зажили её руки, хотел, чтобы мысли о случившемся улетучились в её голове и её лицо перестало меняться, как только она задумается. Он знал, о чём она думала в те моменты, и не хотел встревать со своей похотью. Тогда было не время, но сейчас…       Он вышел из неё, перевернул на бок и лёг сзади, наклонив её корпус вперёд. Движения становились быстрее, в комнате звук шлепков смешался с громким прерывистым дыханием слизеринцев и скованным стоном старосты. Музыка для его ушей. Драко поднял её ногу и рукой скользнул под неё, быстро найдя источник женского удовольствия.       Её хватило всего на несколько минут. Лиа чувствовала, как нарастало напряжение, как напрягались мышцы внутри, как кровь приливала к вульве, которая приятно ныла от возбуждения. Может, дело было в Драко и он действительно оказался до одури хорошим любовником, а может, всё от того, что чувства к нему становились теплее с каждым днём, но Лие хотелось, чтобы это не заканчивалось, пока её тело не сдалось, разлив по телу расслабляющую дрожь. Несколько секунд она совсем не дышала, приподнятая нога заметно дрожала, как и низ её живота содрогался так, что Драко чувствовал эту пульсацию, после которой и сам не мог продержаться долго.       Прибрав следы преступления и никак не найдя в себе силы стереть с лица глупую улыбку, Драко вдруг заговорил, натягивая на ноги серые хлопковые спортивки и футболку.       — Сейчас отдам твою рубашку Эффи, она зашьёт. Можешь выбрать из шкафа, что хочешь.       — Я могу подождать так, — Лиа улыбнулась, прикрываясь тонким пледом, что лежал на кровати.       — Нет, — от улыбки на лице блондин появилось пару морщинок.       — Почему?       — Потому что мы кое-кого ждём.       — И этого «кое-кого» устроит то, что на мне будет твоя одежда? Или ты хочешь, чтобы я осталась здесь?       — Нет, пойдём вместе. У меня есть пара рубашек из которых я вырос, в новых ты утонешь, — он кивком указал на дальнюю часть шкафа. — Одевайся и спускайся вниз.       Драко никогда не пускал в свою комнату домовых эльфов, потому что считал, что если они найдут здесь любую мелочь, об этом тут же узнает отец. Но даже в шкафу, где было достаточно много вещей, как для парня, было прибрано. Каждая футболка была аккуратно сложена в стопку, рубашки ровно висели на деревянных вешалках, как и брюки. Обувь спрятана в картонные коробки, которыми заставлены все верхние и нижные полки. Кажется, здесь была вся его одежда, даже парадные мантии висели отдельно от всего остального. Лиа нашла пару рубашек на размер меньше тех, которые парень носит сейчас, и выбрала ту, что посложнее, чтобы не просвечивало бельё. Заправляя переднюю часть в свои джинсы и подвернув длинные рукава, Лиа уже догадывалась, кого увидит внизу.       Голоса слышались уже на лестнице и волшебница не спеша спускалась. Неприятное чувство внутри, которому было множество объяснений, среди которых невозможно было выбрать что-то одно. Лиа вышла в холл, но тот уже оказался пуст, а голоса доносились со стороны столовой. Догадки определённо были верны. Она остановилась у арки, ведущей в столовую, и опёрлась плечом о деревянную раму. Первым её заметил портрет, который всю неделю трижды в день сверлил девушку взглядом, а затем и оба парня, прервав оживлённый разговор, повернули головы в её сторону.       Теодор виновато опустил глаза, тут же подняв их, и мягко улыбнулся, глядя на подругу, пока Драко, проследив за ними, увеличил дистанцию, отойдя к серванту, где хранился алкоголь. Хотел дать им возможность перекинуться парой слов после не столь долгой, но разлуки.       — Я был не прав, — поджав губы, но продолжая улыбаться, проговорил Нотт и протянул девушке руку в знак примирения.       — Брось, ты же знаешь, что прав, — Лиа протянула руку в ответ, напрягая губы, чтобы сдержать ответную улыбку. На него невозможно было смотреть, сохраняя серьёзное лицо так же, как и невозможно злиться. У них действительно был тот уровень понимания, который большинству был непостижим.       — Знаю, но я не придумал, что ещё сказать, — он приобнял её, чмокнув в лоб, и шепнул уже тише. — Как ты?       — Ты всё знаешь? — Лиа тоже заговорила тише.       — Драко написал пару дней назад и сегодня сказал, что ты ещё у него. Я писал тебе до этого, но ты не отвечала.       — Значит, письма читал отец, что там было?       — Ничего такого, я догадывался, что письма могут перехватить, но не думал про твоего отца. Хочешь, я убью его? — казалось, словно он говорил о чём-то повседневном.       — Это всё ещё мой отец, Тео.       — Да, я так и думал. Так… — брюнет неловко сунул руки в карманы чёрных спортивок. — У вас всё хорошо? — спросил он, кивнув в сторону Малфоя.       Та самая неловкая тема, которую сложно, но необходимо было поднять. То, что было между Лией и Ноттом нельзя назвать отношениями, это на них было даже не похоже. Только однажды они позволили себе переступить черту, прекрасно осознавая, что то, что между ними происходит, давно было больше, чем дружба. Это было что-то между. Лиа любила Тео, а он её немножечко больше, но это не входило в сравнение с тем, с каким пониманием и уважением они относились друг к другу. Всепрощающе, словно они брат и сестра, готовые помочь с чем угодно, стоило только дать знак. Но самым главным было даже не это, за годы жизни в Хогвартсе они так привыкли друг к другу, что попросту стали родными.       — Не думай, я знал о вас ещё с момента поездки к морю, — добавил он, поморщившись старику в картине у противоположной стены.       — Но тогда ничего не было, — возразила Лиа, подняв глаза на друга.       — Я знаю, — он подмигнул. — Драко — хороший парень.       Он чувствовал себя отцом, дающим разрешение на отношения дочери с парнем, которого она привела в дом. О том же подумала и Лиа, что заставило её обронить тихий смешок. Ей было важно одобрение Нотта, пусть она и не хотела, чтобы кто-либо знал о её отношениях с Малфоем.