***
— Это какой-то грёбанный пиздец, — помятая сигарета между пальцев Нотта снова коснулась искусанных губ. Слизеринец опёрся локтями об ограждение на крыльце поместья Малфоев и сделал короткую затяжку. — Я знаю, — повторял Малфой. Драко рассказал ему всю правду, как только Эйвери в гневе покинула дом. Честно говоря, ему не оставили выбора. Нотт имел премерзкую привычку говорить всё, что думает, и в этот раз не тратил время на мелочи, вроде подбора слов. — Ты, блять, понимаешь, что это значит? — По-твоему, я идиот? — Драко пришлось крепко закрыть глаза. Он пытался вернуть себе контроль, мыслить трезво, подавить эмоции, потому что она ушла. Она всё знает и она ушла, ведь он дал ей на это право. Но остановиться на этом было бы признаком слабости, а Малфой, несмотря на предрассудки и сплетни, не был слабаком. Дым клубился около его головы, пока бесцветный поток весеннего ветра не унёс его прочь. — По-моему, ты конченный эгоист и тряпка, — выплюнул Нотт. — Ты, нахуй, понимаешь, что она даже тогда была твоей однокурсницей? Ты учился с ней пять лет, видел её каждый день, пил с одного стакана, сидел за одной партой. Как ты, чёрт подери… Драко перебил. У него было время, чтобы начать ненавидеть себя, отца, судьбу, пророков и, сейчас ему стыдно за это, саму Эйвери. Почти год назад, когда содержание пророчества оказалось для него открыто, Драко злился на неё. Преимущественно на неё. То, как она создала ему проблему, будучи абсолютно чужой, и то, что ему самому хотелось исправить этот дурдом во что бы то ни стало. Сам не знал почему, может, хотел почувствовать себя героем, оградить друга от боли потери, а потом всё повернулось совершенно не по плану. И теперь слушать комментарии Нотта о эгоизме было слишком. — Как я что? Ты реально думаешь, что я хотел бы, чтобы она меня спасала? Чтобы она умерла, а я жил дальше? Какого хрена ты общался со мной всё это время, если считаешь меня таким ублюдком? — окурок резким движением пальцев полетел за пределы крыльца. Малфой развернулся, его брови были напряжены, а взгляд острым, словно лезвие новенькой бритвы. Но это не заставило Нотта даже покачнуться, он стоял, крепко вцепившись в мраморные перила так, что его пальцы побелели. С той же силой он бы вцепился в шею Малфоя, если бы до этого выпил немного больше огневиски. — Не хотел я, блять! — продолжил Драко. Он говорил уже громче, срывался на хрип, потому что всё это грёбанное время пытался ей помочь, пытался быть рядом, пытался повлиять на происходящее, пытался, пока не влюбился. А после пытался ещё усерднее. — Не хотел! Чтобы она была здесь, чтобы она умирала, чтобы становилась Пожирателем, чтобы она вообще имела ко мне какое-либо отношение! Я пытался что-то сделать с самого начала, но даже не по тем причинам, которые ты назвал. Первое, о чём я подумал, когда узнал о пророчестве, был ты и то, что будет с тобой, ёбаный ты в рот! Мне не было дела до неё, я подумал даже не о том, что ты не простишь меня, если она умрёт из-за меня, а о том, как ты, блять, будешь жить, если это произойдёт! И я – эгоист! — он скалился, сжимая кулаки, и ткнул пальцем в Нотта прямо перед его лицом. — Убери, пока я не вырвал его с мясом, — взгляд Теодора упёрся в палец Малфоя, а затем поднялся к бледному лицу. Сейчас Нотт впервые выглядел более сдержанным, по сравнению с другом, несмотря на то, что кровь продолжала закипать под кожей. Ведь речь шла о его семье, Эйвери была семьёй. Его голос звучал грубо, но заметно тише, чем прозвучало признание Драко. — Как будто меня это волнует, — сказал Малфой уже спокойнее. Но нет, это было не спокойствие, скорее горькая усталость, обида, разочарование. В себе, в предвзятости друга, в жизни и её несправедливости. Постоянной несправедливости. Он отвернулся, опираясь руками о перила, гладкие и холодные. Глаза снова закрылись и о, Мэрлин! Как его достало это всё! — А что тебя волнует? — голос Нотта звучал так же грубо, но глаза задумчиво бегали по блондину, а разум прокручивал его слова. — Как ей помочь. Почему это происходит. Почему она готова жертвовать собой. Почему я не смогу защитить себя сам… Когда это произойдёт… — это были не вопросы, он перечислял причины того, что давит его изо дня в день. Он был подавлен, гнев ушёл, как только мысли переключились с Нотта на его собственную боль. И когда Эйвери стала к нему ближе, это действительно оказалось болью. Возможно, потому её и тянуло к нему, потому что он смотрел на неё так, словно уже завтра потеряет. — Сколько у нас есть времени… Можно ли изменить это. Могу ли я сделать хоть что-нибудь, — продолжал он. — Да, ты мог, — резко ответил Теодор, внимательно выслушав. — Мог рассказать. Не ей, за это тебе, блять, большое спасибо, что держался почти год и не повесил на неё эту новость. Ты мог сказать мне! Чтобы мы не теряли время. Раз ты думал о том, что будет со мной, чтобы я мог ценить это время, пока оно есть! — Если бы я сказал тебе сразу, ты бы ненавидел меня всё это время. — Будто я до этого сильно тебя любил, — криво улыбнулся Нотт. — Я в полном дерьме, — выдохнул Малфой, опустив голову. — Она не должна этого делать, я не прощу себе, если это произойдёт. Это, блять, полный, — он не договорил, Нотт снова перебил его. Перебил, ударив ногой о ногу Малфоя. — Если ты сейчас жалеешь себя, я размажу тебя на крыльце твоего же дома. Малфой обернулся в ту же секунду, как нога Нотта не слабо ударила по голени. Он видел его злым, видел Теодора в приступе ненависти и практически неконтролируемой агрессии, но никогда не видел его таким. Решительным, держащим всю свою злость внутри. Его взгляд разрезал Малфоя на части, таким он был острым. Подбородок Нотта был немного опущен так, что он смотрел исподлобья, уверенно, и совершенно точно имел в виду именно то, что сказал. — Да иди к чёрту, это не жалость, — фыркнул он. — Я этого так не оставлю. — И поэтому ты отпустил её? — Единственное, чего она хочет от этой жизни, — это свобода и я не стану забирать её. — Ёбаный Малфой, — Драко поднял взгляд на Нотта. — Тебе не претит твоё же благородство? — Ты издеваешься? — Обычно, да. Кому всралась твоя жертвенность? Свобода, не стану забирать. Ты думаешь, ты способен у неё что-то забрать? У неё, серьёзно? Ты просто дал ей уйти, отпустил и оставил одну переваривать всё это дерьмо. Ты не можешь изменить пророчество. На него нельзя повлиять, его можно лишь отсрочить, а ты просто отпустил её. — Оно зависит от людских решений. Если бы я остановил её, она всё равно бы ушла. Я не идиот. И я её не отпустил. Лишь дал сделать выбор. Спор длился бы долго, если бы взгляды парней вдруг не направились на оставленную на крыльце волшебную палочку Драко. Палочку, кончик которой издавал яркое свечение и потухал, снова загораясь. Брови Нотта скривились, пока он следил за угасающим огоньком, медленно освещающим часть дворика рядом, а затем снова погружал его во тьму, выдавая вечную связь. — И ты пошёл на это? — резкий взгляд упёрся в профиль друга. — Пошёл. И пойду дальше. И ты тоже. — Идти с тобой? — Нет, справлюсь сам. Кажется, внезапная новость об опасности, которую нашла Эйвери, нисколько не удивила блондина. Напротив, он знал. Знал и ждал, когда магия проявит себя, чтобы он смог узнать её местоположение. Он подобрал палочку и ленивым движением размял шею, зашагав вдоль мощённой камнем дорожки к массивным воротам. Он не оставит её, умрёт сам, вылезет вон из кожи, станет кем угодно, но она будет рядом, и будет жива. Нотт всё ещё не мог уложить в голове эту чертовщину с пророчеством. Не хотел верить, отказывался, и странно, что это Малфой искал способы, надеялся и пытался убедить себя в том, что пророчество можно изменить, а не он.***
— Хозяин Драко, ваш гость всё ещё здесь. Тонкий голосок домовика встретил его, как только он переступил порог собственного дома. Драко устало кивнул Эффи, отдав ей мантию, и пальцами потёр глаза. Сложно. Но не настолько, чтобы опускать руки и жаловаться. Никогда не будет сложно именно настолько, пока дело касалось Эйвери. Он оставил её в Дувре, она сама просила, пообещав не устраивать пожары и не искать неприятностей. Ей нужно побыть одной, это понятно. Прикрыв глаза, он опёрся руками о спинку одного из кресел в гостиной. Уходя из замка, уже в самом холле, он встретился взглядами с Краучем-младшим. Драко позволил ему молча пройти мимо. Хотел объяснений, хотел узнать, как так вышло, что Барти оказался с ней, но догадывался, каким мог быть ответ. Его ведь самого рядом не было. Но больше остального, Драко волновало другое. — Ты скажешь ему о том, что она сделала? — тогда, ещё в Дувре спросил он. Низкий голос Малфоя разрезал воздух в помещении, прошёлся по нему ледяным кинжалом. Это не был голос подростка. — Нет, — приподнятое настроение Барти витало в том самом воздухе. — На этот раз, нет. Драко нашёл Нотта в библиотеке мэнора. Это было вторым местом, куда он заглянул, после столовой. Нужно признать, он почти был уверен, что Теодор опустошает запасы из коллекции отца, но, оказалось, ошибся. Теодор стоял на высокой лестнице у одного из стеллажей, доверху заполненного торчащими корешками разной степени потрёпанности. Глаза брюнета рыскали по затёртым названиям, пока тот небрежно рукавом сметал с них пыль. — Выше, — прервал его Драко, указав на соседнюю полку взглядом. — Спасибо. Без объяснений было ясно, о чём Нотт пытается найти информацию в библиотеке Малфоев. Без объяснений было ясно, что Малфой сразу всё понял. Понял и, видя совершенно серьёзное лицо друга, взял книгу, лежащую на столике у кресел и открыл на странице с закладкой. Это была последняя книга о прорицаниях, которую он не дочитал. — Скажи мне, где ты ещё не смотрел? — до утра Теодор успел достать все книги из видимого ряда полки, где хранилось всё о тайнах видения будущего, что успели накопить Малфои. Стопки книг лежали на полу и столе, пока Нотт, подсвечивая палочкой, старался пробраться ко второму ряду в надежде найти затерянную книгу, которую Драко пропустил. — Я пересмотрел каждую. Прочёл все книги и перерыл всю информацию. Здесь, в Хогвартсе, Дувре. — И? — Теодор замер. Покрасневшими от длительного чтения, бессонной ночи и пыли глазами он следил за тем, как Малфой в последний раз пробегает глазами по последней строчке увесистой книги. — И ничего не нашёл, — книга в руках блондина резко захлопнулась. В глазах, казалось, собралась тонна песка и пыли. — Блеск, — выдал Нотт, борясь с желанием закурить, но вместо этого ещё раз окинул полки взглядом. — Значит посмотрим у меня. — Пустая трата времени, — пробурчал Драко, накидывая мантию на плечи. Они не спали всю ночь, Драко дочитал книгу, в которой, как ему казалось, должна была быть хоть какая-то зацепка, хоть что-нибудь, что могло дать понять, что пророчество можно отменить, что оно может лгать. Но это оказалось лишь слепой надеждой, потому что книга была последней. Он не мог вспомнить, какой рекорд по количеству прочитанных за месяц книг был у него ранее, но сейчас это число, наверное, оказалось умножено на десять, ведь количество книг перевалило за пятьдесят. Практически по книге в день, позволяя себе пропускать бесполезные строчки. Он читал за завтраком, читал до глубокой ночи, даже когда Эйвери была здесь. Говорил, что просто интересно, что хочет знать больше, что сам с собой поспорил, что сможет прочесть как можно больше. Но идея провалилась и оставался только один шанс всё изменить. — И куда ты? — К тому, кто научился обманывать судьбу. К Лорду. — Думаешь, он станет тебя слушать? — Теодор смотрел на друга с такой надеждой, таким… восхищением и опасением, что его глаза хаотично бегали по белым волосам, чёрной, как смоль, мантии и абсолютно равнодушному лицу Малфоя. Лицу, на котором он видел отчаяние. Тео устал, потратив всего одну ночь, но у него оставались силы искать дальше. А Малфой… Нотт окинул взглядом пирамиды книг на полу… А Малфой догадывался, что остался только один выход. — Что ты сможешь дать ему взамен? — Станет. Предложу ему себя и всё, что смогу сделать, если он поможет. Должен помочь. *** В Дуврском замке было всего три места, где можно было найти Тёмного Лорда. И его не оказалось в двух из них, что было предвестником большой беды или новых заданий, а это, по сути, одно и то же для некоторых Пожирателей. Для Драко это означало, что времени может оказаться куда меньше, чем он хотел думать, но, к счастью, Реддл был здесь. Лорд был в замке, Малфой понял это по тому, какими тихими были разговоры местных завсегдатаев, и тому, как кончики его собственных пальцев стали обжигающе холодными. Словно тело чувствует его присутствие. — Повелитель, — Драко остановился у выхода в комнату, которую Лорд именовал своей. Самая просторная комната во всём замке, которую можно было запереть от глаз подчинённых, в этот раз была открыта, а сам Лорд стоял у распахнутого окна, занавески на котором танцевали вокруг царя от потока морского ветра. Он был один слишком редко. Так редко, что Малфой на секунду ощутил, как разочарование волной прошлось по омолодевшему телу Реддла из-за того, что его одиночество прервали. — Твой отец уже вернулся? — не оборачиваясь спросил он, будто знал, кто за его спиной, ещё до того как юноша решился подать голос. Возможно, он даже слышал шуршание пальцев парня, которые он размял, прежде чем подойти ближе к двери. — Ещё нет, — плечи Малфоя были расправлены, осанка, игнорируя хроническую усталость, отдавала безупречностью. Краснота в уголках глаз выдавала бессонную ночь. Ох, если бы она была единственной. — Тогда что тебя сюда привело? Никто не приходит сюда просто так, — руки Лорда сплелись за спиной и он медленно, словно ещё не отвык от своего змееподобия, повернул голову в сторону слизеринца так, что тот, взглянув на совершенно человеческий профиль, бесстрашно продолжил. — Я бы не осмелился просить что-то для себя. — Разве? Драко замолчал, задержав взгляд на задумчивом прищуре Реддла и его изогнутой брови. Тёмно-синяя подкладка мантии отбрасывала рефлексы на бледную кожу повелителя, делая её похожей на ту, которой он обладал до жертвы юной Лии. Драко сглотнул, отбрасывая мысли о том, какой нашёл её тем отвратительным днём. Эти воспоминания всплыли сами по себе, но его лицо не изменилось. Малфой был совершенно невозмутим и полон решительности, его не волновало, каким будет ответ Лорда. Теперь он не боялся его, он никого и ничего не боялся так сильно, как этого чёртового пророчества и собственного бессилия. Он был готов принять свою участь, какой бы она не была, но ни за что не примет участь, предначертанную девушке. — Я имел смелость думать, что Малфои просят исключительно для себя. Разве я ошибался? — Я лишь наполовину Малфой, повелитель, — подбородок блондина вздёрнулся выше, демонстрируя гордость, присущую Блэкам. Лорд лениво сделал шаг навстречу и ожидающе повёл бровью. — Вы должны... единственный, кто должен знать, можно ли сделать хоть что-нибудь. Я видел пророчество Эйвери, — запнулся Драко, встретив на себе совершенно беспощадный взгляд Реддла, в чьих глазах не было жизни, они были мёртвыми, каким должен быть и он сам, в них был интерес, холодный, рассчётливый и с привкусом усталости. Он бы не повёл и глазом, убив Драко здесь и сейчас, лишь бы была на это причина, прихоть, мимолётное желание это сделать. — Старшего? — Нет, его дочери. Как предсказуемо. — И что там? Драко хотел сказать, что она умрёт из-за него, но животный инстинкт самосохранения требовал тщательнее обдумать слова, прежде чем открыть рот. — В нём сказано, что смерть заберёт её вместо меня. Этого не должно произойти. Вы ведь уже обманули свою судьбу, обошли её стороной. Значит, — Драко оторвал взгляд от плеч повелителя и решительно поднял его к светлым глазам, — это возможно. Лорд был первым, кто разорвал этот зрительный контакт. В белокуром юноше действительно была лишь половина от Малфоев — старший Малфой так и не осмелился смотреть ему в глаза, в отличии от сына. Лорду это льстит, льстит страх и привлекает его отсутствие, в эти игры он был готов играть вечно. Он опустил взгляд, скользнув им по деревянному плинтусу у ног Драко — думал. Едва видимая глазу ухмылка в уголке его рта исчезла, заставив блондина подумать, что девчонка ему ещё нужна. Очевидно, не для этого он обещал сберечь её жизнь. Это дарило надежду. — Где пророчество? — наконец сказал Лорд. — Она его разбила. — Значит, она уже знает... Ты его помнишь? Целиком, — он ждал, смотрел из-под расслабленных век, казался совершенно незаинтересованным, но Драко знал, что будь это так, его выставили бы за дверь ещё до того, как он смог бы переступить порог этой комнаты. — Дословно. Малфой озвучил пророчество, как и обещано – дословно. Он помнил его, прокручивал в голове столько раз, что зазубрил на всю жизнь, желая забыть. Долгие годы жизни научили Тома Реддла разгадывать загадки, ему не требовалось объяснение того, кто в пророчестве именуется драконом, да и с Хэль он был давно знаком. — Что я получу за это? — нарушив недолгое молчание, Лорд сцепил пальцы в замок на уровне груди и склонил голову на бок. Всмотрелся в лицо юноши и получил ответ ещё до того, как тот открыл рот. — Она ведь вам верна, — сдвинув брови, ответил Драко и прикусил язык. — И потому ещё жива. А ты? На что готов ты, — он сделал паузу, — ради неё? Это была игра. Очевидно, по тому, как на мгновенье подпрыгнули брови Реддла при последних словах, и тому, как он неотрывно следил за каждым движением влюблённого парня. Это было интересно, на что готов пойти юный Ромео ради своей Джульетты? И нуждалась ли Джульетта в своём спасении на самом деле? Желала ли она того? — На что угодно, — всему своя цена и Драко был готов оплатить сполна. — Я пойду на что угодно. Если нужно умереть, я умру... Но я должен знать, что она проживёт как можно дольше. Жертвенность. Это действительно про них? Лиа всегда говорила, что не сдастся без боя, но чем чаще Драко видел её глаза, тем чаще в его голове проскакивала мысль о том, что эта девушка, возможно, насколько устала, что однажды сама начнёт искать смерть. Эти же мысли приходили и к ней. Мороз снова прошёл по позвоночнику. Нет, если она устала, Драко облегчит её ношу, если ей тяжело, он возьмёт всё на себя, но больше она не сломается. Она не одна и никогда больше не будет. Голова повелителя склонилась на бок, едва заметно, но Драко видел это, ведь смотрел ему прямо в глаза всё это время. Он не дрогнул, готов был платить и заплатит всем, что у него есть. Он сам так решил, и понял, что не ошибся, не почувствовав ни капли сомнения, сожаления и страха, в одно мгновенье став сильнее. — Интересно. Ты отдал ей душу слишком быстро. — Это не имеет значения, — отрезал Малфой. — Ты похож на своего отца. Однажды он сказал то же самое. — Поэтому у моей матери нет метки? — Я держу данное мною слово. А ты, Драко? — Что я должен сделать? Плечи Малфоя впервые за долгое время перестали казаться такими тяжёлыми. Груз упал, только цена показалась слишком низкой, как для такой услуги.***
— Тео позвал тебя? — Паркинсон смотрела на себя в большое зеркало в углу спальни девочек и слегка повернула голову в сторону, надевая серьги. Пэнси, милая-милая Пэнси. Изменилась, удивительно быстро и во всём. С момента, как Лорд нашёл ей лекаря-преподавателя, она стала спокойней и сдержанней. Это было видно в жестах, тоне её голоса и том, какими стали её глаза – горящими. Она наконец делала то, что у неё получалось, чувствовала себя нужной и, главное, была отстранена от заданий, несущих за собою смерть. Пэнси совсем скоро сможет стать полноценной целительницей, а с таким зельеваром, как Снейп, Тёмный Лорд обзаведётся незаменимой опорой, что будет способна вытащить его бойцов из лап смерти. — Нет, он не предлагал, — погружённая в свои мысли, ответила Эйвери, укладывая волосы заклинанием. Речь шла о выпускном — следующей по обсуждаемости теме в Хогвартсе. Первое место принадлежало сегодняшней игре, в которой, неожиданно для всех, решил принять участие бывший ловец, добровольно ушедший в отставку. Конечно, новость разлетелась по школе ожидаемо быстро, девочки шептались между собой, игроки Слизерина впали в эйфорию, которая была слышна на несколько этажей замка и раздражала каждого, кто не носил на шее туго затянутый зелёный галстук. — Странно, — Пэнси поджала губы, но выглядела не слишком озабоченной. Спокойной. — Если тебя это волнует, мы всё равно проведём весь бал все вместе, так что… — Не волнует, — Лиа не дала ей договорить. — Всё нормально, не лучшее время для праздника. Паркинсон громко выдохнула. — Я надеюсь, ты не начнёшь эту чепуху снова? Есть вещи важнее, мне не до этого, Паркинсон, взрослей, — перекривляла Пэнси занудный тон Эйвери. — Выпускной, время идёт и, прости, моложе ты уже не станешь, а развлекаться нужно. В следующем году мы на него вряд ли попадём, шансов, скажем, маловато, а? Паркинсон поочерёдно сунула ножки в туфли на невысоком каблуке, присев на край кровати подруги. Галдёж в спальне, бегающие туда-сюда Дафна Гринграсс и пятикурсница Агнес Монкли, позволяли говорить о чём угодно даже в их присутствии. Слишком сильно девочки были увлечены сборами на квиддичное поле. Ещё бы, этот матч не пропустит ни один студент — последний, решающий, после изнурительных экзаменов и со свободным красавцем-блондином на поле. Ещё один учебный год, который запомнится Эйвери на всю жизнь, подходит к концу. Ещё один год, но который изменил всё, к чему прикоснулся. — Я удивлена, что мы попадём на этот, — Лиа резко выдохнула через нос и ухмыльнулась. — Ты оторвёшься по полной? — взгляд упал на воодушевлённую подругу, предвкушая её желание начать расслабляться уже сегодня и отбросить все мысли о зазубренных заклинаниях от кровопотери и прочих ранениях. — О-о да! — протянула Пэнси, обнажив зубы в широкой улыбке, и подколола короткие волосы, воткнув в пучок на затылке свою волшебную палочку. — А чего Малфой решил играть? Последний шанс? — она метнула на Эйвери резкий короткий взгляд, заставив подругу на секунду замереть. — Почему ты спрашиваешь у меня? — вовремя упасть на дурочку – тоже искусство. — Ну-у, не знаю. Вы проводите много времени вместе, как для тех, кто ещё год назад желал друг другу сыграть в игру «сдохни или умри», — ухмыльнулась Пэнси, свесив ноги с кровати, наблюдая, как подруга начала собираться в ускоренном режиме. — Всё было не так плохо, — бросила Лиа, застёгивая блузку. — Я знаю, что ты была у него, когда ушла из дому, — мягкий голос Паркинсон действовал, как парализующий дым из магазинчика Уизли. — Выбора не было, — отрезала Эйвери, затягивая галстук потуже. — Разве? Дувр, дом Ноттов, гостиница, Хогвартс, снять квартиру в Лондоне… — Ладно. Чего ты хочешь? — она медленно прикрыла глаза, делая резкий выдох. — Признания, — хитрый блеск в глазах Паркинсон был чем-то неотделимым от неё самой. Она наклонила корпус вперёд, сидя на кровати и глядя на подругу, загнанную в угол. О, нет. Признания? К этому Эйвери не готова. Сказать, что Малфой уже который месяц зажимает ей рот рукой в гостиной, чтобы никто не услышал их «вечную вражду»? Или что между ними не просто секс, а что-то больше, серьёзнее, глубже? Уж нет, не сейчас, они договаривались держать всё в тайне, так было нужно. Не привлекать внимание, ведь Малфои под вечным подозрением, репутация Эйвери-старшего после инцидента с женой также пострадала от гипотез местных диванных детективов, и шуры-муры двух слизеринцев могут лишь прибавить слухов о связи с Тёмным Лордом… Но это же Пэнси. — Ладно, — резко ответила Лиа, сунув палочку за пояс юбки, — я его попросила. Сыграть, — пояснила она, наблюдая за тем, как интерес Паркинсон подходил к своей максимальной черте. — Между нами… Всё проще, чем было раньше. Он любит играть, и ты сама сказала, что шансов даже попасть на следующий выпускной у нас маловато. — Он тебе нравится, — с нотой победы в голосе Пэнси откинулась назад, опираясь на локти и поправляя короткие прядки волос, что не влезли в пучок, и совершенно проигнорировала искромётный взгляд подруги. *** — Можете идти домой, неудачники, — бросила Дафна, оглядываясь на гриффиндорцев в толпе около трибун. Шум. Вопли со всех сторон, восторженные крики, взрывы хлопушек, яркие вспышки вводили в транс, погружая Эйвери в себя, отрезая от реальности. Не стоило полагать, что звуки взрывов в бою никак не отразятся на психике подростка. Это как надоедливые видения, не вызывающие боли, страданий, просто напоминающие, что в жизни было и это. Разлетающиеся на куски камня стены, крики от боли и страха, вспышки проклятий и огня. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от застывшей картины воспоминаний перед глазами, и Лиа подняла взгляд на яркие разноцветные трибуны и улыбающиеся лица вверху. Жизнь бывает разной и кто виноват, что подобные контрасты могут случиться в жизни одного и того же человека? Выдох, лёгкая ухмылка. Ей подвластно с этим смириться. Особенно, когда знаешь, что жизнь может оказаться куда короче, чем ты привык думать. Глаза резкими движениями стали искать в толпе разношёрстных студентов знакомую макушку с торчащей волшебной палочкой и нашли. С трудом из-за шума вокруг предупредив подругу, Лиа протолкнулась в противоположную от трибуны Слизерина сторону — повидаться с ребятами до игры. Разумеется, она шла туда ради одного из них, заранее чувствуя стыд перед Ноттом, который точно будет там, помогая Блейзу проработать тактику игры. Глупо стыдиться того, над чем не властен, но когда-то она так же спешила к Теодору пожелать удачи, а теперь попытается тайком сделать это же для его друга. Один плюс — появление старосты в мужской раздевалке команды давно никого не удивляло. — Прикройся, здоровяк. Эйвери стояла у входа, прикрывая за собой дверь и ухмыляясь в сторону мулата-вратаря. — Мадам, — приглашающий жест Забини с голым торсом указывал в сторону нервного Теодора. — Может у вас выйдет усмирить истеричку. Нотт и правда выглядел взволнованным. Как для бывшего капитана, всё ещё искренне обожающего спорт и свою команду, его эмоции были оправданы, но как только Блейз отступил в сторону, надевая форму, Лие открылась другая сторона эмоционального спектра Нотта. Ревность к игре. — Может, в следующем году? — тихо спросила староста, подойдя ближе к выбывшему, и осторожно коснулась ладонью его предплечья, пока остальные были заняты спешными сборами. — Трюк исключила меня, Помфри подписала запрет на игру на этом поле. Не в этой жизни, — хриплый голос того, у кого отобрали мечту, оказался прекрасным примером несправедливости, что была на каждом шагу. — Пэнси что-нибудь придумает, твоё плечо почти зажило. — Лиа, — Нотт поднял взгляд в глаза подруги. — Не нужно, — сухо добавил он, убрав её руку, что заставило её учтиво кивнуть и начать искать глазами того, кто должен был принести команде победу. Малфой стоял у плотного полотна, прикрывающего выход на поле, экипированный в свою старую, очевидно, дорогую форму, которая совсем скоро будет ему не в пору. Пальцы старались над застёжкой одного из налокотников из шершавой драконьей кожи, пока серые глаза с момента прибытия старосты в раздевалку следили за ней весьма равнодушно, но неотрывно. Как и она, заперев эмоции под ключ, подошла к нему, не спеша, совершенно спокойно принялась помогать с застёжкой. Хорошая девочка, которой оказалось слишком просто врать на публику, прирождённая актриса — думал Драко. Кто бы знал, сколько демонов живёт в отличнице, которая боится садиться на метлу, но готова сделать это ради тех, кто ей дорог. Удивительные создания — женщины, порой скрывают свои чувства от себя самих, врут себе, борятся с собой, отвергая своё истинное Я. Ему казалось, он, как никто, может понять её, потому что она так на него похожа. И демон у них на самом деле один на двоих – совесть всё ещё не грызла за устроенные зверства. — Я сдержал слово, — низким тихим бархатом заговорил блондин, наблюдая, как слизеринка резким движением затягивает пряжку ремня на защитном налокотнике. — Пока нет, — равнодушно ответила Лиа, не отрывая взгляд от изумрудной формы, отмечая про себя, что она ему чертовски к лицу. — Конечно, — на лице Малфоя появилась хитрая ухмылка и он отвёл взгляд в сторону. — Но я заслужу похвалу после матча? — Только если поймаешь снитч, — наконец болотные глаза коснулись бледной кожи на лице ловца и сверкнули, выдавая истинные эмоции. — Я с этим справлюсь, — криво ухмылялся он, довольно ожидая, пока староста усмирит следующую застёжку. — Станешь моим талисманом. — Выглядишь уставшим, — вдруг сказала Лиа, решив пролить немного света. Сложно было не заметить, как обычно умеренно активный Малфой за три недели после возвращения в школу стал реже появляться на первых уроках, перестал допоздна сидеть в гостиной, предпочитая уединяться с Эйвери где-нибудь в другом месте до наступления темноты, а синяки под его глазами приобрели более серый оттенок. — Мне это не помешает, — спокойный ответ заставил Эйвери резко дёрнуть ремень, закончив с застёжкой, и поднять изучающий взгляд в глаза ловца, скрывающего правду. — Хорошо, — ровно ответила она, неотрывно смотря на его лицо, но не стала выдавливать из него большего. Что-то его беспокоило. То, о чём он не мог сказать ей, тайна, проблема, бессонница, головные боли. Делал вид, словно ничего не изменилось, но что-то иное не давало покоя уже ей. — На мётлы, придурки, — голос Нотта разрезал галдёж в помещении решительной остротой. Бывший капитан всё ещё имел власть в этом месте. — Удачи, Малфой, — не отрывая взгляд, произнесла слизеринка, медленно сделав несколько шагов назад, прежде чем мимо неё промчалась толпа широкоплечих спортсменов. — Спасибо, Эйвери, — метла, резко протянутая Забини, громко хлопнула по протянутой в сторону ладони Драко, и тот, отнюдь не кокетливо, подмигнул ей, прежде чем выйти на поле. Тёплая рука Нотта обвила плечи Эйвери, провожая к трибунам, истошный вопль из которых оповещал о начале матча. Голос комментатора размывался на фоне множества голосов болельщиков, предвещая серьёзную игру. — Спасибо, — сдержанно заговорил Теодор, пропуская подругу вперёд по лестнице. — За что? — Лиа обернулась, пытаясь отследить ход его мыслей. — Ты всё ещё ищешь выход, чтобы открыть для меня закрытые двери. — Я выбью их ногой, если потребуется, — серьёзный тон Эйвери и то, что она остановилась, вынудили Нотта поднять глаза и обронить робкую улыбку, в ответ на которую он получил мягкую, совершенно искреннюю ухмылку. Тёплая ладонь мягко хлопнула девушку по протянутой руке и тепло разлилось по всему её телу, поднимаясь выше по кисти. Всё ещё вместе. Возможно, этой дружбе действительно суждено жить долго, и отец был не прав, считая, что все, кто знает Лию, будут готовы сбежать от неё при первых же трудностях. Ведь, как оказалось, при трудностях требовалось бежать ей от самого Лукаса. Скорость была тем, что Малфой обожал больше всего. Ветер, обнимающий со всех сторон, мороз, бегущий по коже, размытая периферия и чувство свободы. Ему всегда было интересно, способны ли магловские автомобили разгоняться до такой скорости, чтобы тебя вжимало в кресло, и если ответ всё же положительный, он боролся с завистью, желая это опробовать. Но ни одна магловская выдумка не могла и не сможет сравниться с чувством, когда в воздухе тебя несёт магия, а от скорости звенит в ушах так, что рёв трибун тебе кажется белым шумом. Малфой ничего не видел вокруг себя, выходя на поле. Только метла, он, крошечный золотой шарик, который выслеживаешь, словно хищник добычу, и врождённая самоуверенность. Эта роль была как раз для него, таким он себя всегда ощущал — несущим опасность, стоящим в тени, наблюдающим и выжидающим лучшего момента, анализируя каждое движение перед собой. Его стихия, но в этот раз взгляд то и дело подскакивал к покрытой изумрудной тканью вышке. К девушке, что просила его сыграть ради него самого, а он согласился ради неё. Наблюдая за игрой, она радовалась за него, а он был благодарен за это ей. Может, они всё же разные. — Бладжер! — хриплый крик Харпера, которому в последний момент пришлось заменить одного из загонщиков, заставил Малфоя встрепенуться и резко нырнуть вниз. Свист над головой напомнил о счастливых днях, наполненных риском сотрясения мозга. Чудесное чувство. — Прости, чувак, — слизеринец подлетел, хлопнув блондина по плечу. — Отвык? — Нормально, — ухмыльнулся Драко, покрепче сжав метлу. — Мочи их. Харпер отдал честь, перестав руками держать метлу, и вернулся на позицию под визг болельщиков. Забини пропустил мяч, слизеринцы в ярости проклинали Гриффиндор вплоть до самого Годрика. Пятая минута игры, начало определённо неудачное, а золотым снитчем на поле и не пахнет. Малфой решил облететь поле несколько раз, высматривая блестящего жука со всей серьёзностью, но его нет. Глазами блондин искал Поттера, чтобы убедиться, что тот так же ничего не видит, и поморщился, заметив, как тот делает то же самое. — Может твои дружки украли его, чтобы продать и вернуть матери её метёлки? — съязвил Малфой, заранее понимая, что шутка была не очень, но и он не придворный шут, чтобы веселить. — Может твои змеи просто украли его, чтобы подставить тебя? — в ответ прошипел Поттер, даже не глянув на соперника. — Мой вариант более вероятен. — Да ну? Всегда удивлялся, как Слизерин может быть так слеп друг к другу. Потому тебя и взяли ловцом, как самого незрячего? В ответ Драко лишь хитро ухмыльнулся. От ловца в очках это звучало забавно, но гордость не позволяла без толку огрызаться дольше минуты без возможности применить физическую силу, когда это потребуется. После драки с Уизли на поле в том году, это было бы ожидаемым исходом. Мордобой здесь всегда ожидаем, но сейчас спор можно закончить куда эффектней. Малфой наклонил корпус вперёд, приказав метле дать полный ход вперёд и, пролетая рядом с гриффиндорцем, левой рукой успел толкнуть ручку его метлы вниз, заставив её двинуться по указанному направлению — очевидная подсечка. На поле перед собой Малфой не видел ничего, кроме себя, метлы и снитча, блеснувшего прямо за головой избранного. — Кажется новый-старый ловец Слизерина что-то увидел! — вскрикнул Захария Смит в свой микрофон. — Да! Золотой снитч на поле, и эта работа для лучших ловцов последних шести лет! Вот это игра! Давно мы не имели возможности наблюдать игру двух лучших ловцов! Ой… Вероятно, кто-то пихнул судью локтем на последней фразе, но болельщики сошли с ума, подняв шум, который не видели трибуны даже в том году. Наполненный азартом и предвкушением гул в ушах Драко постепенно исчез, оставив его один на один с целью. В голове Малфоя воцарила тишина, игнорирующая шум, позволяя слышать только собственное ровное дыхание и явную тахикардию. В груди что-то сжалось, пока ловец, что есть сил, держался за метлу, набирая скорость. Похоже на первую влюблённость. Хотя, кому врать, единственную влюблённость, которую Малфою удалось испытать. Странно, но это было так похоже, так волнующе, как первый поцелуй. Пусть его первый поцелуй не имеет ничего общего с первой любовью. Возможно, это к лучшему, может Драко сошёл бы с ума, если бы его первый поцелуй оказался на шестом курсе. За подобное сейчас стыдно. Сердце стучало, воздуха не хватало, глаза чётко следили за снитчем впереди, машущим крыльями, словно колибри, и резко взлетающим вверх, заставляя блондина пикировать между двумя охотниками. Даже не успел сообразить, чьи они были, устремив всё внимание на крошечный шарик, вооружившись оскалом. Они кружили вокруг поля, пролетая трибуны с пуффендуйцами, снитч совсем близко, можно вытянуть руку вперёд и поймать, если бы не сумасшедшая скорость. Свалиться сейчас с метлы и с жизнью можно смело попрощаться. Прикусив губу, Малфой разжал пальцы правой руки, которые обвивали рукоять метлы, наклонялся всё больше и протягивал руку вперёд под истошный крик однокурсников. Эйвери, отбросив страх попасть под подозрения Пэнси ещё больше, вскочила с места, прильнув к ограждению, неотрывно следя за ловцом. Нотт сделал это едва не синхронно с ней, горящими глазами наблюдая за игрой и тем, кто может принести им победу. Только вдруг их восторженные лица изменились слишком быстро. — Осторожно! МАЛФОЙ! — десятки студентов выкрикнули в один голос. Голос, что смешался в голове Эйвери с её собственным, пока двое загонщиков готовились нарушить правила, устроив стычку со слизеринским ловцом. Ричи Кут и Фред Уизли сели на хвост Малфою едва ли не сразу, как Смит объявил о появлении снитча, и соперничеством здесь совершенно не пахло. Это была месть, и каждый зритель на поле это понимал, будучи наслышанным о последнем конфликте из-за слизеринской старосты. Так все и говорили «из-за неё», не из-за гадкого поведения Фреда Уизли или паршивого воспитания Кута. Даже не из-за того, что слизеринские парни вступились защищать честь своей старосты, а просто «из-за неё» и вера в «светлую сторону» даже в таких мелочах оказалась невозможной. Такими её глаза видели в окрестностях Дуврского замка во время первого дня битвы за него — испуганными, стеклянными, бегающими со стороны в сторону, пока тело было лишено малейшего движения, а губы разомкнулись. Замерев, Эйвери, как и каждый болельщик на поле, наблюдала за тем, как загонщики в полёте щемили слизеринского ловца, не давая ему свободно маневрировать и уйти в сторону. Гриффиндорцы летели слишком близко, зажимая Малфоя между собой, пролетая мимо синей башни, заставив нескольких когтевранцев отскочить от перил. — Вот же твари, — прошипел Теодор, сжимая челюсть, смотря, как Малфой пытается уйти от столкновения. — Тео, не дай ему упасть! — бросила взволнованная Пэнси, уповая на умение Нотта колдовать без палочки и то, что парень среагирует молниеносно. — Не дам, — сквозь жуткий шум донеслось к ушам Эйвери. Тихий, едва различимый, словно Нотт и хотел, чтобы услышала только она, именно она. Для которой это было важнее. Сердце Эйвери стучало в груди куда сильнее, чем Малфоя, который с каждой грёбанной секундой злился всё больше. Стиснув зубы, он пытался уловить каждое движение соперников, глаза бегали от Уизли к Куту, возвращаясь обратно к снитчу, который он не имел права потерять из виду и за которым уже охотился Поттер, вырываясь вперёд. Загонщики переглянулись не скрывая ядовитых ухмылок. Спустя пару секунд метлу слизеринского ловца стало заносить, и жёсткий толчок Фреда в плечо Малфоя заставил блондина потерять равновесие. Загонщики увеличили дистанцию, с гордостью наблюдая, как под смешанные крики с трибун блондин вместе с метлой летит вниз. Нога Драко слетела с крепления, заставив его вынужденно спикировать вниз, цепляясь за выбитую из рук ручку метлы. Слизеринцы вскочили на ноги, сердце Эйвери выдало ощутимый удар. Малфой висел, держась за метлу, которая под весом хозяина падала вниз, пытаясь дотянуться до рукояти второй рукой. Матч продолжался, пока подобные нарушения не выходили за рамки и не обеспечивали факт падения игрока на землю, игра не будет остановлена. Вмешаться сейчас — равно окончить игру победой Гриффиндора, это понимал и Нотт, с раздражённой гримасой наблюдая за тем, как его друг рискует, пытаясь спасти себя сам. Единственным, что волновало Драко, было не спасение. После стольких месяцев сражений, смерть на поле не входила в его планы и отнюдь не пугала. Он был в ярости, скрепя зубами пытаясь взобраться на метлу, осознавая, с каким трудом его факультет сейчас держится, чтобы не шепнуть пару заклинаний в сторону гриффиндорцев. И Эйвери, она же смотрит. — Потерял… форму, — выдавил он, напрягая всё тело, пока оно рассекало воздух, и метла, находясь в далёком от горизонтального положения, падала вместе с ним. Пальцы тянулись к гладкой лакированной поверхности «Нимбуса», пока ладонь, что всё ещё держалась за метлу и успела стать влажной, не начала съезжать ближе к краю рукояти. И пальцы Малфоя ослабили хватку, позволив руке соскользнуть. Тошнота, и мир вокруг замирает. Лие казалось, что она видит каждый миллиметр рукояти метлы, с которой сползает рука её возлюбленного на высоте девятиэтажного дома. Чувства — определённо слабость, на которую она осознанно пошла, наплевав на предостережения отца. Гул в голове становился громче, а сердце, казалось, вовсе замерло, как и она, сумев выдать лишь резкий выдох, прежде чем паника охватила её целиком. — Сделай что-нибудь! — бросила она Нотту, отчаянно схватив его за рукав, царапая через него кожу. — Сделай же хоть что-нибудь! — хрипло повторяла она, чувствуя боль от кома в горле от осознания, что не может действовать сама. Тело не слушалось её, мысли путались, глаза бегали по лучшему другу, она заглядывала в его глаза, а он не отрывал взгляда от Малфоя, не сумев заставить себя посмотреть на неё и увидеть её переживания. — Тео! — Смотри. Безумный взгляд метнулся в сторону поля. Рука Драко сползла к самому кончику метлы и под его собственным весом направила её со всей скорости, присущей скоростным моделям, прямиком вниз быстрее свободного падения. Во рту стало сухо, Лиа жадно глотнула воздух, чувствуя прилив жара, буквально чувствуя всю жалость, которая читалась в её взгляде. Метла Драко ускорялась, позволив его телу выровняться с ней, взяться за рукоять обеими руками и вылезть на метлу, выровняв её в метре от стриженного газона. Выдох. Страх — худшее, что может испытывать тот, кто должен оказать помощь, тот, кто обязан отвечать за свою жизнь и чувствует на своих плечах обязанность уберечь близких от опасности. Страх хуже боли от потери, он сковывает, заставляет воображение рисовать отвратительные, ужасающие картины раньше того, как они воплотятся в реальность, лишая возможности изменить её. И нет ничего приятнее лёгкости, которую он дарит, когда отступает, и ты готов благодарить всех богов, в которых никогда не верил. Хватка Эйвери ослабла, выпуская предплечье Теодора, на котором всё ещё остался след от тонких цепких пальчиков и острых ногтей девушки, глаза которой до конца матча не отрывались бы от блондина на квиддичном поле, если бы не вернувшийся самоконтроль. Только тогда, когда с лица Эйвери исчез панический страх, он осмелился медленно повернуть к ней голову. Никогда не видел её такой и не хотел. Слишком близка, чтобы хотеть видеть её слабой. Нотт проследил за движением на её шее, когда она, возвращая себе самообладание и привычную холодность, сглотнула, отведя взгляд в сторону, и расправив плечи. Переживать — нормально, но когда это делала она, должна была быть весомая причина, но она должна была догадаться, что под страхом собственной смерти, Теодор не дал бы Драко упасть. Каждый на поле и трибунах знал, что кто-то вмешается и, возможно, раньше самого учительского состава. Даже если падал Малфой. С этой мыслью Тео вернул взгляд к полю, осознавая, что она знала это, но не могла ничего сделать. Поттер маневрировал на поле, охотясь за снитчем, преследуя его, уворачиваясь от летящих квоффлов и опасных бладжеров, которые в его сторону отбивали слизеринцы. Челюсть его была плотно сжата, а губы от напряжения скривились, ведь победа была его. Была так близко. Только не настолько близко, как подрезавший его блондин, часть формы которого хлестнула гриффиндорского ловца по кисти, оставив красный след. На предельно серьёзном лице Малфоя читалась уже не жажда победы, а жажда показать каждому на этом поле, участнику и болельщику, что он не сдастся, от него так просто не избавиться. Прошлый Малфой с пятого курса, возможно, испугался бы падения и не смог сориентироваться и рискнуть, переложить ответственность его спасения на кого-то из преподавателей, но этот, новый Малфой, надеется только на себя. Потому что знает, что сможет. Она же смотрит. Взрывы хлопушек заставили нескольких слизеринцев поёжится и размять плечи, чтобы скрыть это. Фейерверк над квиддичным полем в конце сезона всегда выглядел потрясающе, и в этот раз он тоже оказался неописуемо красив, если бы только шум не был триггером для некоторых зрителей. Студенты взвыли с такой силой, что слова судьи оказались вовсе не слышны на их фоне. Ловец приземлился на мягкий газон, небрежно бросив метлу на землю и сделав несколько уверенных шагов, демонстрируя пойманный золотой снитч, за который пришлось усердно побороться. Ловец команды соперника выбирался из-под полотна одной из вышек со зрителями, а Малфой всё смотрел на свой главный трофей, крепче сжимая снитч в руке. Агрессивная радость на слизеринской трибуне, студенты подняли вверх изумрудный герб, обменявшись победными объятиями. Паркинсон обвила шею возлюбленного, подлетевшего к ограждению. — Поздравляю, капитан, — Нотт хлопнул зависшего на метле в воздухе друга по ладони. Он был искренен, позволяя себе высказать каплю зависти в ухмылке. — Я облажался, ухмыляйся и не кори себя за это. Вон того хвали, купается в лучах славы, — посмеялся Забини, одной рукой обнимая за плечи Пэнси, а второй указывая куда-то вниз на поле. — Не прибедняйся, — слизеринка потрепала мулата за форму. — О, Пэнс, этот – ни за что, — ответил Нотт, обнажив зубы в улыбке и обернулся туда, где минутой ранее была Эйвери, чтобы пропустить её к капитану, но позади никого не оказалось. Первым делом Лие хотелось смачно врезать Малфою за то, что испугал её и позволил себе попасть в рискованную ситуацию. Она отчётливо видела, как даст ему за это пощёчину, но, спустившись вниз к остальным участникам игры и куче поздравляющим и утешающим фанатам, остановилась. Голова Эйвери слегка склонилась на бок, с интересом наблюдая за тем, как её разум выдаёт ей всё новые чувства. Вокруг Малфоя всегда крутились девчонки. Даже Дафна какое-то время назад призналась в своей давней влюблённости в блондина, будто об этом раньше никто не догадывался. Девочки увивались и за Ноттом всё время со второго курса, но даже когда Эйвери принимала свою симпатию к нему, она не ощутила того, что ощутила сейчас, глядя на то, как Астория, срываясь с места, прыгает на шею к Малфою. Это было чем-то новым, странным и отнюдь не приятным чувством, но было в нём что-то интересное, ранее неизведанное. Лиа стояла чуть поодаль, позволяя игрокам обеих команд пройти в раздевалки вместе со своими группами поддержки. Её внимание даже не коснулось прошедшего совсем рядом Фреда, который замедлил шаг, чтобы встретиться с ней взглядом. Кто знает, зачем, может чтобы издевательски вскинуть бровь и посмотреть на её реакцию или чтобы подарить ей презрительный взгляд, а может, после того, как всё же сохранил её тайну, хотя бы взглянуть в глаза Пожирательницы, которую сейчас это совсем не волновало. Лиа с интересом смотрела на блондина и его бывшую, изучая новые грани своих эмоций, но ещё больше ей было интересно, что будет делать сам Драко. Астория повисла на его шее за долю секунды, зарываясь пальцами в его волосы и щебеча что-то на ухо. История с Ноттом и её предательством успела забыться, пусть и не самим Теодором. И не Эйвери, которая прощать вовсе не умела. Уголки губ Лии злорадно поползли вверх, когда уставший Малфой, сжимая снитч, той же рукой не грубо, а скорее с тотальный равнодушием, оторвал от себя младшую Гринграсс и заставил отойти подальше, прежде чем его взгляд нашёл среди радостной толпы слизеринскую старосту. Хитрый взгляд Эйвери оказался заразным и изучающий прищур вместе с кривой ухмылкой был обращён в ответ в её сторону. Практически удерживая Асторию на месте, выставив перед ней руку, Драко подошёл к той, кого действительно считал трофеем, продемонстрировав золотой снитч, зажатый тремя пальцами. Сохранив дистанцию и помня о том, что важно сохранять их связь в тайне для их же репутации в магическом мире, он лишь повёл бровью, но она так и молчала, бросив короткий взгляд в сторону недоумевающей шатенки с напряжёнными бровями, что так и осталась стоять с нескольких шагах позади Малфоя. — Испугал? — хрипло спросил он, чуть ослабив улыбку, но не стерев её с лица совсем, и в ответ получил тот же жест бровью. — Действительно? — улыбка на бледном лице стала задорней и шире. — Не может быть, ха. Слово-то я сдержал, — добавил Драко, заглядывая в глаза тайной спутницы, параллельно давая «пять» прошедшему мимо Харперу. — Сдержал, — сдержанно улыбнулась Лиа, взяв из его рук снитч. Пальчик прошёлся по гладким выпуклым деталям на холодном металле. — Поздравляю с победой, — мягко, так мягко, что всё ещё было на неё не похоже, добавила она и заметила приближающегося Блейза, который странно покосился в сторону Астории и на секунду непонимающе опустил уголки губ вниз. — Красавец, молодец. Я подумаю над тем, чтобы вернуть тебя в команду, ха! Но тренироваться тебе, друг, нужно, — сказал он, хлопнув Малфоя по плечу и обменявшись рукопожатиями, продолжил, но уже обратившись к Эйвери, заметив в её руках школьное имущество: — О, а это нужно вернуть. — Я… — начал Драко, оглядываясь по сторонам, когда Забини скрылся за полотном. — Поговорим в гостиной, когда все лягут. Сейчас нам вряд ли дадут это сделать, хорошо? — он говорил тише, немного пригнувшись, и Лие показалось, словно он всматривается в её лицо, запоминая каждую деталь. — Спасибо, что заставила меня, — сказал он напоследок, улыбнувшись на одну сторону, что вошло в привычку. — Пожалуйста, если нужно заставить сделать что-то ещё, — ухмыльнулась она. — Можешь обнять меня, — Малфой пожал плечами, осмотревшись. — Все обнимают, никто ничего не подумает, — всё та же хитрая улыбка и тот же хитрый Малфой. — Воздержусь. Он прикусил губу, наблюдая, как она, держа спину идеально ровной, развернулась и ушла, ехидно сверкнув глазами напоследок, прежде чем, пару раз хлопнув себя ладонями по спортивным брюкам, ушёл сам.***
— Так я тебя напугал? — спросил он, движением кисти помешивая остатки содержимого своего бокала, сидя в своём кресле в опустевшей гостиной, когда услышал шаги за спиной. — Это важно? — Разве нет? Не могу понять, приятно мне или нет, — пустой стакан цокнул об отполированный журнальный столик и Драко обернулся, глядя на слизеринку, что опёрлась спиной о подоконник. — Приятно? — переспросила она, поведя бровью. — Да, — он поднялся на ноги, наконец засучив надоедливые рукава чёрной рубашки, и сделал несколько шагов в сторону девушки. — Когда кто-то за тебя переживает, — медленно начал он, взяв её ладони в свои, — это приятно. — Возьму на заметку. Мне казалось, когда кто-то важный волнуется из-за тебя, это вызывает чувство вины, — большим пальцем она прошлась по шероховатой коже его рук, спокойно глядя в глаза. — А я – важный? — низким, тихим голосом спросил он, при тусклом свете камина наблюдая, как её пальчик гладит его. — А я? — выждав паузу, спросила волшебница. — Чертовски, — Драко резко и коротко выдохнул, буквально прошипев ответ, и на его лице снова появилась ухмылка. Только в этот раз какая-то виноватая. Почему, когда кто-то говорит о своих чувствах к тебе, становится так легко и приятно? Словно до этого были сомнения, а услышав всего слово, они рассеиваются, позволяя выдохнуть. Но ведь Лиа не думала об этом, не сомневалась, скорее, просто ждала. — Мне жаль, что я не провёл этот день с тобой, как и сотни других дней, — ещё тише сказал он, постепенно касаясь её лба своим, не отрывая взгляд от её бледных, нежных и хрупких рук, лежащих в его ладонях. Он громко выдохнул и не поднимая взгляд, снова встал ровно, чуть пошатнувшись. — Я… Чёртово чёрствое сердце Эйвери снова выдало ощутимый удар. — Нет, — так же тихо, почти шёпотом умоляюще ответила она, сдвинув брови. — Это так, — мужской шёпот заставил морозу пройтись по телу девушки. Драко был серьёзен, он не казался милым и мягким, но всё так же не хотел или не мог поднять глаза, вместо этого теребя кольцо на её пальчике. — Не говори… Пожалуйста, не говори, — Лиа сглотнула, опустив взгляд на свои руки, сильнее сдвигая брови, словно ей было больно. Он стоял настолько близко, что их ноги касались друг друга. Эйвери сильнее опёрлась на подоконник, чуть вытянув ноги вперёд так, что они оказались между ног парня, и отчаянно не хотела слышать. — Я говорил, что готов сжечь мир к чертям, но этого мало, чтобы, — он запнулся, а от вибраций его голоса по рукам Эйвери всё ещё бежали мурашки. — Чтобы сказать… — Остановись, — дрожащим, едва слышным шёпотом протянула она. — Что я, на самом деле, тебя люблю, — медленно, расставляя паузы и с крошечной нотой неуверенности, но не в сказанном, закончил Малфой. Глаза волшебницы плотно закрылись, а подбородок плавно опускался всё ниже. Это было концом. О Эйвери важно знать всего несколько вещей, определяющих её как человека. Пытаясь избавиться от грызущих её мыслей о собственной жестокости, ей пришлось принять её, как неотъемлемую часть себя. Мысли о себе и личном благополучии всегда были на первом месте. И последнее, то, о чём догадалось всего два человека, знающих эту девушку, одним из которых оказался Тёмный Лорд, она, подобно верному псу, отдастся целиком и полностью тому, кого посчитает достойным, склонив пред ним голову. Мягкие губы коснулись макушки девушки, оставив на волосах осторожный поцелуй, а затем прижались к ним ещё плотнее. Драко зажмурился, хмурясь, обвил одной рукой плечи Лии, не выпуская её руки из второй. В таких случаях говорят «потерял голову», но он не терял, отдавал себе отчёт в каждом слове и действии, принимая свои чувства, как неизбежное, признавая их и не чувствуя себя слабым. Он сделал свой выбор и им оказалась она, о чём он никогда не пожалеет.