Поразительно, какой разной бывает жизнь. Что тревожило выпускников все эти годы? Лица менялись, а приоритеты столько лет оставались такими же: секс, деньги, популярность и возможность купить травку у какого-то добропорядочного пуффендуйца. И всё. В действительности, это было единственным, что на самом деле волновало подростков, нормальных, обычных юных людей. Сюда же можно приписать желание привлечь внимание высокого кареглазого красавца из параллели или пышногрудой брюнетки на курс младше, которая выглядит куда старше своих однокурсниц. И это правильно, так должно быть, каждый должен пройти через это. Только, почему-то, некоторым в этом году пришлось стать старше раньше остальных. Их вырвали из инфантильного рая беззаботности, утрированных проблем и дурмана молодости. Лиа знала, почему так произошло, почему она не в слизеринской гостиной стреляет сигареты у Малфоя, попутно сверкая глазками, закидывая ножку на ножку. Знала, почему именно она, знала, за что, и прекрасно осознавала последствия. Только это не мешало сожалению проникать в мысли, вынуждая её жалеть саму себя. Низко, но кто её осудит? Все мы порой болеем этим и время от времени можно быть слабыми наедине с собой. В конце концов, всё это время Лиа лишь притворялась сильной, проговаривая слова матери «притворись, что тебе не страшно, заставь себя поверить в это». Это работало.
Под лопатками шуршала истлевшая, ещё тёплая трава. Ордену быстро удалось обуздать часть пламени, которое охватило опушку леса и близлежащий луг, но без подкрепления остановить бушующий огонь им не удалось. Эйвери чувствовала, как её тащат обратно, схватив за кисть больной левой руки. Ни пошевелиться, ни крикнуть, ни толком открыть веки, покрытые тонким слоем пепла и земли. Сквозь тонкие щели она видела, как над ней мелькают кроны столетних дубов и каких-то вечнозелёных хвойных деревьев. Чёрт их разберёт, Эйвери никогда не была сильна в травологии, от одного вида мандрагоры её воротило и тогда на помощь приходил ботаник Блейз, который каким-то чудом умел запоминать названия растений, фазы их роста и ареалы. Мужчина, которого она единожды уже видела, тащил её обратно в дом, пока издали слышались голоса новоприбывших членов Ордена. Он явно старался отвести Эйвери от пожара как можно дальше и скорее. Видно, наличие пленницы всё ещё тщательно скрывалось даже от «своих», и Лиа бы подумала об этом, но сознание зацепилось за воспоминание из хогвартских душных теплиц.
Резиновые перчатки, в которых мгновенно потеют ладони, запах растений, земля на лице. Вот, прямо как сейчас. Только тогда она скалилась от злости и нелюбви к травологии, отчего рядом с ней оставался только Нотт, не опасаясь попасть под горячую руку. Ухмылялся, косясь на неё, копающуюся в земле и рассаде, бубнящей проклятия себе под нос. Ему нравилось, он всегда говорил, что рад, когда она злится не на него. А Драко…Раньше она никогда не наблюдала за ним, Лиа даже не знает, пересаживал ли он растения сам или просил сделать это кого-то из девчонок, заглядывающих ему в рот. Но к концу шестого курса он всегда занимал место напротив, ловя её взгляды. Между ними была тайна, о которой никто не должен был знать, игры в гляделки, ухмылки, заставляющие отводить взгляд, касания украдкой. Даже когда она бурчала, накладывая компост в садовый горшок.
Эйвери ухмыльнулась внезапным воспоминаниям, нагрянувшим, будто видение из прошлого, а после приоткрыла глаза шире, прежде чем шлюзы реальности в который раз прорвало. Дело по-прежнему дрянь. Нет, хуже, но взгляд направлен к небу. Чистому, голубому, которое виднелось за густыми высокими ветвями. Сколько осталось её, этой жизни? Несколько часов, если Эд достаточно сильно обгорел, чтобы не трогать её. Грюм был занят огнём и если ею не решит заняться тягач, у неё есть немного времени. Времени, чтобы вжаться в угол, прижимая трясущиеся руки к животу и груди, потому что нет сил больше притворяться. Больше нет. И холод уже не пробирал до костей.
Её снова бросили в подвал, как мешок с ненужными вещами. Обездвиживающие чары спали позже, чем было нужно, и Лиа, потеряв опору в виде крепкой, прикрытой мантией из драконьей кожи руки волшебника, запуталась в собственных ногах на лестнице, рухнув вниз и подвернув лодыжку. Сил не хватило даже на то, чтобы выставить перед собой руки и боль в лодыжке совсем не ощущалась на фоне нового удара головой о бетонный блядский пол. Мужчина простоял в дверях ещё секунд двадцать, а затем ушёл, расслабленно выдохнув напоследок, убеждаясь, что девочка в который раз потеряла сознание.
— Чёртова девка, — на выдохе шепнул он, прежде чем железная дверь с лязгом не закрылась.
Может, он и не был таким ужасным. Возможно, ему приходилось, как и всем, воспитать в себе жестокость, но он презирал Лию. За ложь, за выбор, действия, родословную. За всё. Но отходя от дверей подвала словил себя на мысли, что девочке лучше было бы умереть несколько месяцев назад. Слышал её вечные крики, которые до сих пор преследовали его каждую ночь. Он бы этого хотел, её смерти, но не смог понять, из-за ненависти это или так проявилось сострадание к юной душе.
Когда Эйвери смогла открыть глаза, медленно приходя в себя, стало вечереть. Мутный взгляд тут же пьяно зашуршал по стене в поисках окна. Солнечные лучи уже не светили в подвал сквозь небольшой прямоугольник под потолком, но было ещё достаточно светло. Мягкий желтоватый свет объял часть подвала, а это означало, что на часах сейчас не больше четырёх‐пяти вечера. Сочная трава, ещё лысые деревья, слегка влажная почва, солнце, которое не греет за стенами говорили о том, что на дворе, вероятно, начало февраля. Довольно тёплый, бесснежный февраль. Она попала сюда в августе. Лиа крепко закрыла глаза, отчего почувствовала ноющую, тянущую боль над левой бровью, которая заставила немного скривиться. При попытке встать по подвалу разнесся раздражающий лязг цепей, шаркнувших по полу — она и не заметила, что оковы снова крепко держат её по рукам и ногам. Ладонь рефлекторно потянулась смахнуть пыль и грязь с лица, но промахнулась, вынуждая Эйвери открыть глаза. Медленный глубокий вдох. Лиа смотрела на свою ладонь и место, где должно было быть ещё два пальца. Их нет, совсем нет, только грязный кусок ткани с её кофты, который висел лохмотьями, а ей всё ещё кажется, что она может пошевелить ими.
Рвение к свободе и та надежда, с которой она бежала из подвала, иссякли. Холодный ветер, пахнущий сыростью, проникал в помещение и забирал их с собой, оставляя Эйвери наедине с собой, в полном одиночестве. Она пошатнулась, опуская взгляд на свои порванные, стёртые до дыр чёрные джинсы, которые давно потеряли свой цвет и вид. Кожаные ботинки покрыты слоем пыли, грязи, смешанной с кровью, усыпаны царапинами и частичками сухой полугнилой листвы. Кожа на обуви местами потрескалась и начала облазить. Повезло только с тем, что в подвале не было ни единой отражающей поверхности, в которой Лиа смогла бы увидеть то, каким стало её лицо. Кончики пальцев осторожно пробежались по коже на щеках — шероховатая, покрыта шелушинками и пылью. Она смахнула рукавом крошечные частички земли с тёмных ресниц. Пустой взгляд направлен вниз.
— Это конец, — её хриплый голос стал единственным, за что можно было зацепиться в этом сыром подвале. Поникший, тихий, но живой, был подтверждением тому, как
далеко ей удалось зайти.
Только зачем?
— Никто не придёт, — выдохнула она и плечи медленно опустились вниз. Одна ладонь по прежнему находилась у лица, и Лиа положила её на лоб, будто только сейчас, только в этот момент смогла осознать реальную тяжесть и безвыходность происходящего.
Почти семь месяцев прошло. А может, и все семь. Ради чего она терпела всё это время? Что на самом деле держало её на плаву, заставляло, стиснув зубы, ждать? В памяти даже лица близких становились размытыми.
— Салазар, — тихо, едва слышно протянула она, опускаясь на холодный бетонный пол. Словно только сейчас смогла оценить всю боль времени, проведённого здесь. Будто наконец пришла в себя, выйдя из бесконечной агонии. — Это закончится, я больше не хочу бороться.
Хватит…
— Ты долго держалась, — тёплый мужской голос и горячее дыхание коснулось её лица, и Лиа открыла глаза, взглянув на молодого, давно умершего аврора, присевшего на корточки перед ней.
— Как твоё имя? — спросила она так же тихо, поникше, глядя сквозь дрожащие веки.
— Тебе это не нужно, — мягко ответил он.
— Я хочу уйти, как ты. Ты был готов, принял смерть. Достойно, — спокойно почти шептала она, прикрывая глаза от усталости. Каждый вдох давался с трудом и дело было не в ноющей боли во всём теле, силы были на исходе.
— Я знал, куда иду. Мне повезло, что там у замка я встретил достойного соперника. Так было нужно.
— Так было нужно, — едва шевеля губами, повторила Лиа, опираясь руками о пол. Корпус наклонился вперёд. — Забери меня с собой, — выждав несколько долгих секунд, шепнула она, но ответа не последовало.
Эйвери, пытаясь найти в себе силы, подняла голову и открыла глаза, но перед ней никого не было. Комната была пуста, она окинула её взглядом, делая глубокий вдох.
— Никакого толку от тебя, — выдохнула она, подползая ближе к стене, чтобы спина нашла опору, и медленно провалилась в сон.
Сон, который напоминал нарезку слайдов, несуществующих людей, моментов, которых никогда не было, чёрно-белый фильм из плакатов в магловских кварталах Лондона. Гул в ушах напоминал шум от строительственных работ, что-то шуршало за спиной, неразличимый грохот. Тело то и дело бросало в дрожь, но вырваться из крепкой хватки недосыпа и усталости казалось невозможным. Лиа приоткрывала глаза на долю секунды, видя перед собой не сырой серый подвал, а леса, собственную комнату, холл Дуврского замка, темноту, вагон знакомого поезда, только тот был серым, лишённым красок, как и всё, что она видела, вновь проваливаясь в сон.
А потом появился он. Призрак
из прошлого. Ушедшего, такого далёкого и недосягаемого, будто и не её вовсе. Стоял у распахнутой двери на бетонных ступенях. Скрежет и звонкий удар помогли Лие приподнять веки и устремить туманный, пустой взгляд туда, к очередной галлюцинации, которая замерла, глядя на неё.
Палочка в руках Драко задрожала, к горлу подступал душащий ком. За многие месяцы бесконечных поисков он так и не потерял надежду найти её живой. Несколько секунд он был парализован, не мог пошевелиться, потому что, наконец, спустя столько времени, нашёл. Угрюмое выражение лица, которое стало спутником его дней, медленно растворилось, на лбу проступили капельки пота и несколько неглубоких горизонтальных морщин. Брови напряглись, внешние их уголки опустились, а внутренние приподнялись, заставляя его смотреть на неё, не веря собственным глазам. Губы изогнулись, рот мягко приоткрылся в момент, когда его напряжённые плечи рухнули вниз.
— Эйвери, — обронил он, выдыхая и бросаясь к ней, как только тело вновь начало подчиняться его воле.
Он пролетел по ступеням, переступая сразу по три, стремительно, одним рывком сокращая дистанцию между собой и девушкой, ставшей его всем. Примером, смыслом, который он потерял долгих полгода назад. Он приблизился к ней, преодолевая те немногие шаги, что отделяли их. В этом моменте мир сжимался до их присутствия, и ничто другое не имело значения. Тело дрожало, ноги казались ватными, Драко не мог взять себя в руки, не мог совладать с собой, упав перед ней на колени и осторожно, но крепко взял Эйвери за плечи. Его взгляд молниеносно бегал по её пыльной, посеревшей одежде, усеянной потёртостями. Той самой одежде, в которой она была в день своего исчезновения. Когда она осторожно ступала мимо поверженных тел противников, когда магия искрилась на её пальцах, а она, вытянув носочек, шагала вперёд. Но сейчас это уже была
не она. Серые глаза рывками обводили черты её потускневшего лица, покрытого пятнами от земли и сухой крови. Её губы дрогнули, когда он коснулся её щеки своей холодной ладонью.
— Лиа, — осторожно шепнул он, обдав её личико горячим дыханием. — Девочка, — голос дрожал, но Драко сглотнул, возвращая себе серьёзность, продолжая водить пальцем по её щеке вниз к подбородку.
Одновременно с его словами где-то на улице раздались два громких взрыва, заставивших стены дома задрожать. Возможно от этого, а может от того, что до ушей Эйвери донёсся голос, который сложно было узнать. Она медленно приоткрыла веки, устремив взгляд к его серым, обрамлённым тёмными ресницами, холодным, но таким мягким глазам. Пустой, лишённый жизни, эмоций, взгляд. У неё изменился даже цвет глаз, они стали тусклее, словно и весь мир для неё потерял свои краски. Глаза Драко носились по её чертам и покрасневшей слизистой любимых глаз. Лиа смотрела не на него, а словно сквозь. Будто на полупрозрачного призрака, коим она его считала.
— Нам пора
домой.
Его низкий холодный голос заставил её приоткрыть глаза шире, взгляд попытался сфокусироваться на его лице. Он приоткрыл ей рот, вливая в горло содержимое одной небольшой склянки за другой. Во рту Эйвери нещадно начало жечь, на языке появилась горечь, а горло приятно согревало, пока её не настиг приступ кашля. Она резко поддала корпус вперёд, когда её плечи начали ритмично вздрагивать, пока она пыталась сделать нормальный вдох. Тонкие пальцы Малфоя держали её за плечи крепко, но так нежно, словно она была фигуркой из хрупкого фарфора. Словно боялся сломать её треснувшее тело. Сердце в его груди бешено колотилось, как только Эйвери наклонилась прямо к нему в приступе кашля, почти касаясь лбом его груди. Драко поднял взгляд перед собой, пока она вздрагивала в его руках, почти не дышал, боялся сделать заметный вдох.
Она была так близко.
Его Лиа. Девушка, которую он так долго искал, постоянно теряя надежду и цепляясь за призрачный шанс найти её. Она была здесь, израненная, в крови и пыли, не в себе, едва живая. Но здесь и ему было плевать, что к рецепторам в носу то и дело цеплялся запах её крови, которым пропитана она и весь этот грёбанный подвал, плевать, что на его пальцах чувствовалась липкая пыль с её одежды. Это была его девочка. Драко на мгновенье крепко зажмурил глаза, не отодвинувшись от неё ни на миллиметр, но тут же резко открыл их, когда плечи Эйвери перестали вздрагивать. Всё ещё не обнял её, не нарушил её личное пространство, боялся навредить, испугать.
Выброс адреналина в кровь ощущался так явно и заметно, приводя Лию в чувства. Она замерла, почувствовав в груди сильный удар сердца, как только вместо сырого и затхлого воздуха к ней в лёгкие проникли тяжёлые древесно-медовые ноты мужского парфюма. Кто-то осторожно держал её за плечи, сидя перед ней, облачённый во всё чёрное. Кто-то горячим, едва заметным дыханием согревал её затылок и шею. Она слышала, как знакомым ритмом бьётся его сердце, спрятанное за плотными слоями формы. Глаза Лии широко открылись, устремляясь в его грудь и пару позолоченных пуговиц. Она знала, кто перед ней. Безошибочно узнала бы с закрытыми глазами, просто почувствовав. И чувствовала сейчас, опасаясь, что это снова игры её больного подсознания. Это было бы слишком жестоко. Медленно, боясь спугнуть призрак, неосторожным движением заставить его развеяться, она выпрямила спину, поднимая голову и взгляд к его лицу. Фарфоровая кожа, покрасневшие тонкие губы, острый подбородок и глаза… Тело пронзило ударом молнии, словно зачарованная она смотрела в серую глубину его глаз, глаз Драко, не способная оторвать от них взгляд.
Губы невольно разомкнулись, дрогнув. Это он! Это на самом деле был он, её Драко, её надежда. Другой, не такой, каким она помнила его, но это был он. Её, теперь уже осознанный, слегка уставший, но распахнутый, полный надежды, слегка испуганный взгляд блуждал по его глазам, которые с каждой секундой наполнялись болью.
— Ты здесь, — неуверенно шепнула она. — Это правда ты?
Какой она казалась невинной. Вызывала жалость и злость одновременно. Какой она была сильной всё это время, что смогла выжить здесь, и какой несчастной выглядела теперь. Драко стоял перед ней на коленях, готовый молить о прощении. По его груди разросталась тупая, ноющая боль. Вина. Его рука скользнула подмышку Лии и он молча прижал её холодное тело к себе, зарываясь носом в спутанные волосы. Глаза снова болезненно зажмурились, он обнял её осторожно, но крепко, обещая себе больше не отпускать. Как он жил без неё все эти месяцы? Губы Драко коснулись её волос за ухом, плотно прижимаясь, сильная ладонь легла на её лопатки и он почувствовал, как Эйвери недоверчиво поддалась ему. Словно в этом жесте заключалась вся их надежда и обещание будущего. На её месте должен был быть он.
Она боялась, что это лишь сон. Боялась открыть глаза и увидеть пустой холодный подвал. Боялась, что он исчезнет, поэтому моргала редко и быстро, жадно вдыхая его запах и хватая целыми пальцами за мантию на его спине, упираясь подбородком в твёрдую ключицу Малфоя.
Неужели это и правда он.
Неужели всё закончится.
Это наконец произошло?
За стенами раздался ещё один громкий взрыв и звук от разряда заклинаний, от которого звякнули склянки на полу у её ног. Только сейчас Лиа смогла сфокусировать своё внимание на звуках, на улице было неспокойно.
— Всё закончилось. Пора уходить, — рассудительно, но тихо и мягко выдал Драко, которому пришлось приложить усилия, чтобы отстраниться. Будто это причиняло ему боль, словно он отрывал Эйвери от своего тела.
Она всё ещё не могла поверить. Её взгляд с опаской и долей страха бегал по телу и лицу Драко, когда тот помог ей подняться. Он косился в сторону крошечного окна, представляя, сколько времени Лие пришлось смотреть в прямоугольную дыру под потолком, в ожидании, что он найдёт её. Чувство вины лишь усиливалось. Он бросил взгляд на медные карманные часы, которые носил с собой все эти месяцы. Её часы, ставшие его талисманом, напоминанием о долге. Пустые баночки на полу снова звякнули от неуверенных движений Эйвери. Она смогла распознать в них продолговатую пробирку, в которой обычно хранится животворящий эликсир и полукруглую из непрозрачного тёмного стекла — крововосполняющее. Профессор Снейп гордился бы ей, но были ещё три склянки, содержимое которых Лиа не смогла распознать. Она покачнулась на месте, когда по ушам ударил свистящий звук светового заклинания, которое Малфой выпустил через крошечное окно. Вокруг всё казалось ненастоящим и то, как Малфой лёгким движением оторвал её от земли, подняв на руки, и то, с каким твёрдым шагом поднял её по ступеням, молча вынося из подвала. Прижимал её к себе, к груди, как младенца, крепко, осторожно, чтобы не сделать больно, уверенно шагал, словно она весит совсем ничего.
Она значила для него всё.
В одной руке Драко сжимал свою волшебную палочку, параллельно поддерживая Лию, к которой начали возвращаться чувства и силы. Пэнси сделала зелья для разных случаев, всучив Драко добрых семь штук, чтобы тот сразу дал их Лие, если найдёт её. Он вынес её в гостиную, которая казалась почти нетронутой, за исключением перевёрнутой вазы на камине и кровавого пятна на старом, сожранном молью, ковре. Лиа прижималась телом и лицом к Малфою, как к единственному важному, имеющему значение, как к тому, кому была готова довериться. Единственному, доверие к кому было безоговорочным. Тому, кто, в конце концов, нашёл её. Кому она нужна. Кто любит её, нуждается в ней. Тому, ради кого она смогла пережить худшее, что она сама была способна представить. Носом она уперлась в его тёплую шею, губами ощущая, как пульсируют вены под его мраморной кожей, пока он нёс её к выходу из дома, который будет сниться в каждом из её кошмаров.
И его тоже.
Ногой Малфой оттолкнул мертвое тело незнакомого волшебника, заграждающего дверь, а Лиа, доверившись, блуждала взглядом по гостиной, в которой ничего не выдавало наличие пленника в подвале. Уже на пороге её взгляд коснулся лестницы, ведущей на второй этаж и ботинок, показавшихся наверху. Твёрдым, неспешным шагом фигура спускалась вниз, пока не остановилась, завороженно глядя в тусклые, оленьи глаза Эйвери.
Тео.
Он замер, будто кто-то продел струну сквозь всё его тело и натянул до предела. Дыхание прервалось на одном коротком вдохе, его карие глаза направлены в её. И мир, тот мир, которым долгие месяцы жил Тео, рухнул. Драко нёс её на руках, её тонкие ручки неловко обнимали его за шею, ладонь здоровой руки прикрывала ладонь покалеченной. Сосредоточенный взгляд Нотта сменился сожалеющим. Он смотрел, как Драко уносит её. Прочь, подальше отсюда. Она была здесь, они наконец нашли её. Она будет в безопасности, потому что у неё есть они, но… Тео медленно сделал ещё один шаг вниз, не отрывая взгляд от её глаз, что всё ещё смотрели на него, пока внутри зарождалось давно утерянное тепло, смешанное с горечью. Он бросился следом, прикрывая их тыл, выставил руку вперёд, второй бросая плотно запечатанный круглый свёрток в одного из орденовцев в грозовом небе. Скоро начнётся буря, одинокие капли уже стремились к земле, как и всадник, в воздухе рядом с которым разразилось яркое свечение, после которого последовал глухой взрыв. Тео должен дать Драко и Лие уйти. За этим они здесь. Он, Пэнси, Блейз, Адам, Барти и несколько человек из отряда под командованием Ноттов. Они все здесь за этим.
Драко ускорил шаг, унося Эйвери подальше от чёртового дома и сражения, которое началось от силы минут пятнадцать назад. План был прост, сгенерирован на скорую руку Теодора, моментально одобрен и приведён в исполнение. У каждого своя роль и роль Драко — вернуть Лию домой любой ценой, не оборачиваясь, что бы ни случилось. За спиной звучали раскаты заклинаний, но Малфой не останавливался, только сосредоточенным взглядом из-под насупленных бровей внимательно всматривался в небо и лес впереди. Дом постепенно отдалялся и вскоре скрылся из виду. Лиа чувствовала, как начинается дождь, как крупные холодные капли падают на кожу, смывая весь ужас прошедших дней. Она чувствовала, как возвращаются силы, могла уже идти сама, ощущая остаточную ноющую боль, но она была ничем по сравнению с тем, что было раньше.
Дождь шептал свои песни, окутывая лес прохладой и тишиной. Вода капала с веток, смывая с юных Пожирателей Смерти плотный слой неведения и ожидания, шорох наполнял влажный воздух. Они двигались молча, словно стесняясь разорвать это торжественное пламя момента. Около километра Драко нёс её сквозь лес и его заросли на руках, пока вдруг не остановился, поставив Эйвери на ноги за одним из старых широких дубов. Трепетно, он отпустил её, позволив прижаться спиной к плотной, уже слегка влажной, шероховатой коре. Ладони ведьмы так и остались на шее Драко, возмужавшего, ставшего ещё выше, сильнее. Его плечи стали чуть шире, руки крепче, черты лица острее, мужественнее, но он ощущал себя маленьким мальчиком перед ней. Смотрел в её уставшие, лишённые былой хитрости и огонькатглаза, медленно покачивая головой.
— Прости меня, ради всего, прости, — хриплым низким голосом начал он с нескрываемой жалостью к тому, через что ей пришлось пройти, пока он не мог остановить это.
Подбородок Эйвери отрицательно покачивался в такт движения головы Драко. Ни минуты она не винила его, но видела, как он сам ненавидит себя за то, что столько времени не мог помочь. Как он корит себя, терзает.
Медленно, он опустился на колени, упираясь лбом в её живот, руками скользнув по бёдрам, спускаясь чуть ниже, обнимая её ноги, остановив ладони под ягодицами. Жест, в котором не было ни намёка на пошлость, пропитанный нежностью и преданностью, искренним сожалением и виной. Лиа пошатнулась, положив обе руки ему на плечи и попыталась поднять голову Драко, заставить его поднять к ней взгляд, но как только его взгляд коснулся её раненой руки, убрала её.
Малфой вернул её левую руку, перевязанную наспех грязным клочком ткани, осторожно держал её в руке, мягко прижимая тыльной стороной к своему лбу. Она не должна стыдиться. Ему НЕ противно. Несколько поцелуев он оставил на её нетронутых пальцах, всё ещё не поднимая взгляд.
— Я искал. Каждый день. И не мог, не мог найти зацепку. Я искал, — пытался доказать он. — Был везде, облетел всю Британию, я… Слишком долго, я знаю. Прости меня, — говорил он, пытаясь убедить её в том, что делал всё, что мог, лез из кожи вон. — Я не забывал.
Он снова крепко закрыл глаза, держа одну руку на её ноге, прижимаясь головой к низу её живота, стоя перед ней на коленях, потому что виноват. Потому что она того стоила, а она присела перед ним, обхватив руками его лицо. Уставшая. Её спокойное лицо было напротив его, влажные глаза блестели, пока на их головы капли крупные и частые капли. И тогда он смог посмотреть на неё. Не такой решительный и бессердечный, каким привык казаться, не такой сильный и бездушный, не такой холодный, каким был всё это время. На неё смотрели глаза Драко, ждущего её в слизеринской гостиной после отбоя. Драко, ловящего её взгляд на травологии. Серые глаза Драко во время танца на их выпускном с шестого курса.
Время так стремительно и безвозвратно ушло.
— Я знаю, — пыталась убедительно ответить она, скользя взглядом по его лицу.
Сколько всего можно было сказать. Возможно, даже нужно было, хотелось сказать им обоим, но никаких слов будет недостаточно, чтобы выразить всё то, что следовало. Что накопилось, что важно было выразить. Драко никогда не умел подбирать слова, а она всегда была молчаливой. Может, тоже не умела красиво говорить и вместо этого прижалась лбом к его, пока ледяные капли стекали по их лицам. Пока они, наконец, смогли выразить свою взаимную боль в поцелуе. Осторожном, нежном, но таком жадном и желанном, заставившем её плечи опуститься, а его напрячься ещё больше, пока пальцы зарывались в её влажные волосы.
— Моя сильная девочка.
— Ты понял мои знаки,— шепнула она, пытаясь проглотить душащий ком, подступивший к горлу.
Драко отрицательно покачал головой.
— Если бы ты не… Если бы не огонь, — Драко не хотел думать о том, что было бы, если бы она сама не сумела дать о себе знать. Он накинул на её плечи свою мантию в попытке не дать замёрзнуть. — Как ты пошла на это?
— Это был последний шанс.
Он нежно провёл носом по её щеке, оставляя поцелуи на мокрой коже. До конца сам не верил, что это она, не мог остановиться касаться её, не мог убрать от неё руки, будто она исчезнет, как только он отпустит её и пропадёт снова.
— Я больше не могу тебя терять.
Честно признался он, прижимаясь лбом к её плечу.
— И я не потеряю, — сипло добавил он, прежде чем их уединение, их момент воссоединения, прервал треск ветвей со стороны, откуда они пришли.
Драко тут же отпрянул от Лии, встав на ноги и подняв с колен волшебную палочку. Он направил её в сторону звука, медленно выйдя из-за дерева, за которым осталась Эйвери. Тут же насупленный взгляд Малфоя рассекал воздух в лесу в поисках источника звука. Лиа тихо встала на ноги, упираясь спиной о ствол старого дуба, и медленно взглянула из-за него, как только заметила, как Драко опускает палочку.
— Где она? — было первым, что выдал Нотт, появившись в поле зрения и вытирая кровь с рук о край своей мантии.
Его тёмные глаза шуршали за спиной Малфоя, пока Лиа сама не показалась, опасливо выходя из-за одного из дубов. Сложно описать это чувство, когда яро, всей душой желаешь встречи, а когда наступает момент, ты его боишься. Боишься поднять глаза, боишься сделать первый шаг, не веришь до конца, что это на самом деле происходит. Так и Эйвери показалась, медленно ступая вперёд, глядя в глаза Нотта. Будто ей было стыдно за то, что им пришлось искать её, что она стоит в лесу под февральским дождём в потрёпанной одежде и со спутанными волосами. Не такая, какой её хотели видеть, не такая, какой должна быть. Словно в её голове не укладывалось, что он будет рад видеть её в любом виде, грязной, в любой одежде. Он будет рад видеть её любой, но так же несмело сделал шаг навстречу, неотрывно глядя в её глаза. Его добрый взгляд согревал, уголок его губ дрогнул в подобии лёгкой улыбки, а она поджала губы, сдерживая эмоции и слёзы в уже давно мокрых глазах.
Теодор бросился к ней, крепко обхватив руками. Пошатнулся, прижимая её к себе и положив голову на её затылок. Крепко закрыл глаза, шурша щекой по её волосам и напрягся, когда почувствовал, как её руки обвили его талию и хрупкая ладонь коснулась шеи. Она сделала глубокий вдох, вдыхая его запах, наконец позволив себе осознать, как сильно скучала. Её Тео. Парень, которого она знала с пелёнок, семья, её бесшабашный близнец. Они покачивались, не разрывая объятий, пока Тео наконец не отстранился, чтобы ещё раз посмотреть на неё.
Его измученная злодейка. Он криво улыбнулся, с нежностью глядя на то, как она сама пытается выдать улыбку и не рыдать, но после нескольких минут с Драко, это давалось не просто. Они были здесь. Двое самых дорогих ей людей. Нотт прижался губами к её лбу, пока дождь безжалостно обливал их ледяными каплями. Прижался к её холодной коже так крепко, оставляя на ней уверенный поцелуй и поднимая взгляд к Малфою. Драко стоял в стороне, наблюдая за ними с горькой улыбкой. Он знал, как важно для них это воссоединение. Тео, их верный друг и защитник, был той опорой, которая помогла ему самому пережить это время.
Тео поднял голову, его глаза встретились с глазами Драко. Они взаимно поняли друг друга, не нужно было слов.
— У меня есть кое-что для тебя, — сказал Нотт, доставая из кармана серебряный кинжал, при виде которого по позвоночнику Эйвери прошла дрожь. Но эта вещь по праву принадлежала ей и наконец вернётся законной хозяйке.
В благодарность Лиа кивнула и снова прижалась к шее Нотта, обнимая его здоровой рукой.
— Остальные? — вдруг за её спиной раздался голос Драко.
— Были в порядке, должны быть на подходе. Барти и люди отца разберутся с убежищем и задержат тех, кто захочет последовать за нами. За мной хвоста нет, — почти равнодушно ответил Тео. Эти разговоры стали неотъемлемой частью почти каждого их дня. — Пэнси шла за мной.
— Пэнси? — Эйвери невольно недоверчиво нахмурилась. — Она здесь?
Пэнси, которая клялась никогда не вступать в бой, которая божилась, что будет помогать людям, а не убивать их, которая боялась каждый раз, когда ей приходилось брать в руки палочку и направлять её в врага?
— Здесь, — ответил Малфой, криво ухмыляясь и кивая куда-то в сторону.
Проследив за его взглядом и сделав шаг в сторону от Нотта, Эйвери только успела заметить тёмную фигуру, что врезалась в неё на лету и повалила на мокрую землю, усеянную сухими дубовыми листьями и жёлтыми иголками от можевельника рядом, смягчившими падение. Пэнси крепко обхватила подругу руками, что-то выкрикнув, прежде чем они обе упали.
— Мерлин, ты убьёшь меня, — выдавила из себя Лиа, но так и не смогла сдержать улыбку, несмотря на то, что вес Паркинсон не слабо ударил по многострадальным рёбрам.
— У меня с собой есть всё, чтобы вернуть тебя обратно к жизни, — пролепетала Пэнси, помогая подруге сесть, и обхватила её лицо руками, но теперь уже осторожно.
Мягкий, наполненный теплом и любовью взгляд Пэнси плавно скользил по лицу Эйвери, и та невольно положила свою ладонь поверх ладони слизеринки. Украдкой, медленно Паркинсон на долю секунды перевела взгляд на перевязанную руку Лии, на которой не хватало пальцев, не переставая нежно улыбаться. Она взглянула лишь мельком, возвращая взгляд к зелёным глазам Эйвери. Ей, несомненно, было жаль, она боялась представить себе тот ужас, который пришлось пережить лучшей подруге, но она не стала акцентировать на этом своё внимание. За что ей большое спасибо.
— Что тебе нужно? — спросила она, а затем тут же обратилась к Малфою, — Что ты уже дал ей? Крововосполняющее? Как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит? Голова не кружится?
То количество вопросов, которое задала Пэнси, превысило то, которое Эйвери могла осилить на данный момент. Силы постепенно медленно возвращались, но тех пары зелий было недостаточно, чтобы поставить её на ноги и вернуть в нормальное состояние. Организм был изнемождён, она не ела больше недели и вся энергия уходила на залечивание уже существующих травм.
— Н‐немного, — неуверенно ответила Лиа, отвыкшая от ритма Паркинсон.
— У меня только часть, которые не жалко, самые важные у... — начала она, уже роясь в своих карманах в поисках настоек и зелий.
— Здесь они, — раздался голос где-то за спиной Паркинсон, и глаза Эйвери медленно, недоверчиво округлились.
За подругой, рядом с Ноттом прошёл Забини и, подходя ближе, протянул Пэнси небольшой сундучок, легко поместившийся в большой карман его мантии.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — выдала Лиа.
— Я тоже рад тебя видеть, подруга, — криво улыбнулся он, переводя взгляд на свою девушку, которая уже тыкала в него пальцем.
— Ты не тряс это? Рябиновый отвар нельзя взбалтывать, я говорила это!
— Как мог не тряс.
Пэнси покачала головой, но промолчала, открывая чемоданчик.
— Нужно было нести самой, просто…
Она не договорила. Просто она боялась, что зелья, которые понадобятся подруге, будут у самого слабого из команды. Она сказала, что взяла с собой те, что не жалко, потому что не была уверена, что сможет донести важные настойки, которые могут стоить Лие жизни. Боялась, что не выживет и вместе с ней пропадёт и надежда для Эйвери, поэтому отдала лучшие зелья Блейзу. Он это знал, Лиа заметила, как на последних словах Пэнси он отвёл взгляд в сторону, будто не хотел и слышать продолжения. А она и не договорила.
— Я... у меня есть... — продолжила Пэнси, перебирая склянки дрожащими руками.
Только сейчас Эйвери заметила за активными разговорами подруги её нервозность и тогда, поднявшись с мокрой земли, Лиа остановила Пэнси.
— Пэнс, остановись, — спокойно проговорила она, положив здоровую ладонь на дрожащие пальцы целительницы.
Пэнси замерла, сделав глубокий вдох.
— Я должна помочь, — не глядя на неё, ответила Паркинсон. — Так что просто дай мне это сделать.
Лиа покладисто кивнула. Пэнси всегда чувствовала себя слабым звеном. Не такая умная, как остальные, не такая целеустремлённая. У неё вообще раньше не было никакой цели. Постоянно переживала насчёт внешности, продолжая искать в себе изъяны, которых нет. Пэнси должна была помочь, потому что почти не сражалась сегодня. Потому что ребята с первой секунды рисковали жизнями, а Лиа и вовсе… Пэнси должна была помочь. Она задала пару осторожных вопросов, подозревая, что Эйвери не станет открыто говорить о том, что у неё болит и что ей нужно, а после помогла выпить несколько заживляющих настоек и одну для трезвости ума, из-за которых во рту то ли горчило, то ли пекло, как от красного перца.
— Времени было мало, но достаточно, чтобы я захватила самое необходимое, — сказала Паркинсон, положив пустые склянки обратно в чемоданчик, — и чтобы всё пошло не по плану.
— Даже более чем, — поддержал Блейз, всматриваясь в гущу леса и прислушиваясь.
Лиа всё ещё не могла поверить, что он здесь, потому что это могла означать лишь одно — Реддл добрался и до него.
— Некоторым на это нужно каких-то пару минут, да Тео?— ухмыльнулась Пэнси, осторожно сменив повязку на руке Эйвери. Они заняли место под старым дубом, Малфой наложил заклинание, защитившее их от дождя, а Пэнси старалась делать всё так, чтобы ни один посторонний взгляд не упал на больную руку подруги.
— Ты сейчас хочешь об этом поговорить? — пробурчал Нотт.
— Что случилось? — взглядом Лиа пробежалась по лицам ребят, пока Пэнси ловким взмахом палочки завязывала чистые бинты на её кисти.
— У нас были... фотобомбы. Химические соединения при контакте, — начала Паркинсон.
— Издают вспышку света. Мы расставили их в нескольких местах, чтобы знать, куда побегут эти ублюдки, — следом продолжил Драко.
Фотобомбы. Пожиратели не стояли на месте, пока Эйвери была в плену.
— Я на неё наступил и что теперь? Это вышло случайно, — Нотт раздражённо, пусть и пытался держать себя в руках, опёрся плечом о соседнее дерево.
— Я сказал, где её поставил! — Малфой слегка повысил тон, но на крик не перешёл. Скорее, продолжал удивляться тому, как все случилось.
— Я, дракон тебя еби, был занят другими делами!
На лице Эйвери появилась кривая улыбка, она прикрыла глаза, пока Пэнси накладывала на нее очищающие чары. Драко, не сводящий взгляд с возлюбленной, тут же насупился, не сумев идентифицировать причину её улыбки.
— Что?
— Я скучала по вам. Придуркам.
Больно. Друзья улыбнулись в ответ такими же кривыми улыбками. Сквозь боль, которую чувствовал каждый из них. Её не было шесть с половиной долгих, невыносимых месяцев. Они не знали, что делали с ней ублюдки из Ордена всё это время, но судя по ссадинам, синякам, ранам и... отсутвию двух пальцев, ничего из того, что следовало простить. А она скучала по ним, их шуткам и придиркам. Лия чувствовала, как её сердце наполняется теплом и нескончаемой благодарностью. Но когда Пэнси начала рассказывать ей о том, сколько людей искало её, что-то внутри неё щёлкнуло.
— Барти подаст сигнал, когда можно будет уходить, — серьёзно, но спокойным, сдержанным голосом сказал Драко. Взгляд Эйвери то и дело возвращался к нему, поднимался к его подбородку, чёткой линии челюсти и глазам. Не могла отвести его, то и дело глядела на него, не находя в себе силы осознать, что это конец. Всё, наконец, закончилось.
— Барти? — хрипло переспросила она, чувствуя на языке остаточную горечь лекарств.
— Мы все искали тебя, — мягко проговорила Пэнси, погладив Лию по плечу. — И Барти, он сам вызвался, и люди Драко, подчинённые Адама.
— Мой отец сейчас сжигает тот дом дотла, — с чувством облегчения выдал Тео.
— Реддл тоже искал тебя, — после этих слов Драко затылок Эйвери коснулся шершавой коры, а взгляд, словно прозрев, заблуждал по травинкам у ног ребят. — Лично.
Она не знала, что думать. В голове не укладывалось, сложно переварить не только слова друзей, но и осознать их присутствие здесь. Сложно поверить, что её плечи укрывает не часть старого матраса, а мантия Драко, пропитанная его согревающим запахом, что вокруг совершенно не пугающий густой лес, а не подвал, а над головой, за мощными ветвями бесконечное небо, стремящееся к закату. Эйвери обняла себя руками, пряча их под плотную чёрную ткань пожирательской накидки. Её искали всё это время. Каждую минуту её пыток, кто-то усердно скитался по Британии в её поисках. Даже Реддл, пусть у него на то были другие, личные, корыстные причины, в которых Лиа была уверена. Чем же она это заслужила?
Нотт сделал громкий глубокий вдох, отворачиваясь. Что-то не давало ему покоя, слова Паркинсон снова подняли бутылку в его голове, напомнили о том, чего он не в силах понять. И простить.
— Не нужно, — обратился к нему Забини. Серьёзный, казалось, он стал ещё крупнее. Чёрный цвет был ему к лицу, как и форма Пожирателя.
Блейз задержал взгляд на влажных вьющихся волосах Нотта, с которых каплями стекала дождевая вода. Одним холодным взглядом просил его молчать, ведь сейчас было не лучше время, чтобы поднять тему, о которой он сразу догадался. Теодор с самого начала сходил с ума из-за этого.
— Ты так считаешь? — слегка огрызнулся Тео в ответ и бросил взгляд на Малфоя одновременно с тем, как глаза Эйвери так же подскочили к блондину.
Негласный лидер, чьих слов ждал каждый из присутствующих. Малфой выдохнул.
— Лукас не принимал участие в поисках, — Драко безучастно смотрел вниз, слегка стиснув челюсть, а затем гордо приподнял подбородок.
Спокоен, сдержан, даже чрезмерно, поднял взгляд к тусклым глазам любимой девушки, отец которой не удосужился помочь им. Не искал её, не помогал, не вложил ни минуты своего времени, чтобы спасти единственную дочь, наследницу. Никто этому не удивился. Драко взглянул на Лию, задержал взгляд на её лице, совершенно точно понимая, что её душа давно закрыта для Лукаса. Зная её историю, был уверен, что эта новость не способна ранить её, но на мгновенье засомневался, когда её лицо изменилось.
Лиа задумчиво поджала губы, а глаза, её утомлённые, покрасневшие глаза, начали принимать ту форму, к которой они все привыкли. Словно внезапная тьма начала возвращаться в её нутро.
Конечно, Лукас не искал, и это не расстраивало, а лишь… злило. Снова. Упоминание отца пробудило ненависть, которая не утихала ни на день и теперь она снова согревала её изнутри, заставляя кровь скорее бежать по венам, разгоняя лекарственные смеси по организму. Лиа бросила взгляд на Малфоя. Безмолвный, строгий и острый.
— Он в замке? — стало единственным и последним, что она спросила.
***
Дай ярости взять над тобой власть. Позволь ей захлестнуть тебя, потому что она спасала тебя всё это время. Отдай ей честь и разреши ей править, потому что благодаря ей ты всё ещё жива.
Гроза настигла всю Англию и ворвалась в её сердце. Лондон, окрестности, Дувр и побережье были окутаны, объяты серой пеленой. Бескрайнее небо напоминало густой табачный дым, вырвавшийся из лёгких богатого рокфеллера, сидящего в кожаном кресле со стаканом виски. Солнце спряталось за горизонт, когда тяжёлым шагом пять пар тяжёлых ботинок подняли в воздух брызги из луж на подходе к Дуврскому замку. Пять фигур, чернее грядущей ночи, пред которыми бесшумно отворились кованные ворота, и впереди шла она. Игнорировала не утихающую боль в треснутых рёбрах, сжимала брюшные мышцы, делая короткий вдох и выдох. Сжимала челюсть, скрывая холодное, напряжённое лицо под капюшоном мантии, что была велика. Малфой молча протянул ей её палочку, которую нашёл в доме Ордена Феникса. Сейчас она ей понадобится, и он нисколько не против, чтобы она ей воспользовалась. И он будет рядом.
Эйвери была напряжена, в ней не было ничего, кроме всепрожигающей ненависти, жажды воздать по заслугам тому, кто ютился в тёплой постели последние полгода. Она шагала, рассекая взглядом видимую глазу территорию замка под тусклыми фонарями. Шаг твёрдый, уверенный, идеальная осанка и тот самый акулий взгляд: ничего, кроме старой одежды и шрамов не выдавало в ней бывшую пленницу. Только раны разбросаны под одеждой и глубже, намного глубже, в душе. Только повязка на левой кисти и отсутствие двух пальцев кричали о том, что ей пришлось пережить. Но кричали не так громко, как её взгляд, когда она, наконец переступила порог своего истинного дома.
Шаг за шагом, коридор за коридором, слизеринцы не отставали, держась рядом, словно свита, семья, ближе которой никого быть не могло. За спиной Пожирательницы шли те, кто положил всё на кон, чтобы найти её. Рисковали жизнями, изменили свою судьбу, пошли на сделку с дьяволом и перестали бояться. Потому что за все их грехи уже расплатилась одна из них. Несколько неизвестных жителей замка окинули внезапных гостей непонимающим, презрительным взглядом — никто не любит тех, чьё положение в новом обществе гораздо выше твоего собственного. Большая арка перед глазами, яркий свет главного холла, и Эйвери не замедлила шаг. Так же быстро её грязный ботинок переступил порог, и она вошла, не глядя на присутствующих. Собрание только что завершилось, они слегка припозднились.
Решительной поступью тёмная фигура преодолела часть пути, заставляя с десяток Пожирателей в холле отступить в стороны. Холл не был полон, здесь было около двадцати-тридцати человек, не считая только что вошедших, с Тёмным Лордом во главе. Их недоумевающие взгляды устремились к неизвестной прежде, чем та открыла лицо, сбрасывая капюшон со своей головы. И тогда те, кто её знал, кто был наслышан о молодой девушке, попавшей в плен к Ордену, таинственно исчезнувшей полгода назад, остановили на ней свои взгляды. От той девочки, которую однажды выбрал себе Лорд в качестве новой игрушки, не оставалось ничего, кроме едва узнаваемых острых черт. Некоторые Пожиратели Смерти обменивались оценивающими взглядами, тихо перешёптываясь словами, не доходящими до ушей Лии. Кто-то, насупившись, провожал её и её свиту взглядом, кому-то пришлось пошатнуться, уступая дорогу, потому что каждый громкий шаг утверждал её возвращение.
Слизеринцы шагали следом, медленнее, только Драко не отставал, шагая прямо за ней, словно старался слиться с её тенью. Лиа прошла вперёд, независимо от того, какие тайные разговоры начинали крутиться на языках вокруг неё. Важно было другое. Её взгляд был направлен вперёд, туда, где под портретом Салазара Слизерина стоял он. Её глаза встретились с глазами Тома Реддла, и решительность прозвучала в каждом её шаге. Она двигалась навстречу к нему, словно ничего не изменилось, словно она не была в плену, словно её верность не затронута. Такая же непоколебимая, игнорировала всех вокруг, глядя только в его светлые глаза.
В холле царило напряжение. Никто не ожидал внезапных гостей, не ожидал увидеть слабую девчонку живой, но она здесь. Вопреки или назло.
Том Реддл медленно повернулся на звук тяжёлых шагов, наблюдая за тем, как за спинами его людей появляется она, заставляя их уступать ей дорогу. Продолжал смотреть на неё, словно пытаясь расшифровать каждое её движение, каждую мельчайшую деталь её лица. Мгновение замешательства, которое могло пробежать через его глаза, быстро уступило место хитрому улыбнувшемуся прикосновению призрака уважения. Он замер в пол-оборота, и его напряжённые брови вдруг расслабились. Глаза, как всегда, выражали собранность и хладнокровие, но даже в этот момент они остались направлены на неё. Реддл повёл подбородком, убеждаясь, что это действительно она. Девочка смогла выжить. Она смогла выдержать и вернуться.
Реддл уже давно не ошибался, но эта девочка — дочь самого Дьявола, и её взгляд, прожигающий дыру в глазницах, был тому свидетельством. Линия губ Тома дрогнула в легчайшей, едва уловимой ухмылке. Она вернулась к нему. Они вернули её. Взгляд скользнул по мантии, прикрывающей её тело, отросшим волнам её тусклых волос, спадающим на исхудавшее лицо, впадинам под глазами, но это по-прежнему была она. Только лучше. Её истерзанное тело и душа теперь были готовы к великим свершениям, но Реддл думал не только об этом, где-то глубоко внутри он ощутил, как зарождается что-то, что его согрело этим холодным дождливым вечером.
Она остановилась перед ним, горизонт их взглядов переплетался, словно эти два мира были неотделимы. Словно она вернулась, чтобы напомнить о себе и том, на что ещё способна. Взгляд её тёмных глаз упёрся в его переносицу. Эйвери остановилась в паре шагов от повелителя. Он увидел, как заиграли желваки на её лице, но вдруг она сделала короткий медленный вдох, склоняя голову сперва чуть на бок, а затем вниз, не отрывая взгляда от его глаз. Она выразила преданность, поклонилась менее нехотя, чем делала это раньше.
— Повелитель, — её ледяной грудной голос заставил бы мороз пробежаться по спине Лорда.
Отдала честь своему повелителю, но не отвела взгляд. В её глазах не было ничего, кроме пережитой боли и жажды мщения. Как же он любил это. Но сейчас он сделал шаг вперёд, сократив дистанцию, и было в его лице и взгляде что-то спокойное, осторожное.
— С возвращением домой, — негромко ровно проговорил он, протягивая ей руку, и Лиа медленно протянула свою в ответ.
Их холодная кожа соприкоснулась, длинные тонкие пальцы Реддла осторожно взялись за пальчики Эйвери, заставляя её сделать крошечный, безбоязненный шаг к нему. Его рука была прохладной и податливой. Они смотрели друг на друга, и мгновение застыло, словно мир замер, чтобы зафиксировать этот момент в вечности. Лиа заметила, как его глаза, уставшие от магической силы, оценивают её, и в этом мгновении она увидела отражение своих собственных возможностей. Одна кровь. Прошла лишь секунда, когда её взгляд полоснул Лорда по лицу, устремляясь в сторону, куда-то за его спиной. Он успел уловить, как дрогнули её напряжённые веки и как магия заискрилась на кончиках её пальцев. Он ощутил её, и то, что последует за этим, заинтересовало его так, как ничего долгое время.
Там, в тени у коридора, ведущего к лестницам, замерла фигура. Сердцебиение в груди Лии участилось, а хищный взгляд следил за тем, как Лукас Эйвери отшатнулся назад, увидев то, как молодой Лорд держит её руку в своей.
Вернулась.
Лукаса прошиб холодный пот. Что-то сжалось между лопатками, он смотрел на живую дочь, давно смирившись с мыслью, что больше не увидит её. Это не было просто, даже в душе такого подонка, как он, было место с тёплыми воспоминаниями из её детства, её уместными и не очень шутками, забавными детскими шалостями. Но она уже не была ребёнком. Облачённая в чёрное, со знаком Пожирателя на плече мантии, худая, с тёмными кругами и покрасневшими глазами, требующими его крови. Лиа сверлила отца своим взглядом, словно могла проникнуть сквозь каждую его мысль, каждую пульсацию его сердца. Глаза её не были живыми, наполненными страстью и жгучей ненавистью, взгляд был потухшим, ледяным, но сжигал не слабее пламени. Взгляд Лии был стальным, она не позволяла себе отвести его, словно прочтение в нём его вины было её основной миссией. Её брови сдвинулись, словно она готова была выпустить стрелу ярости напрямик в его сердце. На её губах мелькнула кривая улыбка, смесь злорадства и жажды мести.
И в то время как Лукас, возможно, не осознавал всей глубины её гнева, её взгляд был невербальной предупреждающей меткой. Хищный взгляд был непреклонен, словно она узрела в отце свою цель и не позволяла ему смешиваться с остальными фигурами в холле. Её глаза остались на нём, и это было ясным предупреждением — её желание убить не иссякло, и она готова воплотить его в жизнь. За всю боль, которую причинил человек, который стал причиной её пути в мрак.
Грудь Лукаса несколько раз медленно приподнялась и опустилась, он стиснул зубы, инстинктивно делая шаг назад, когда дочь двинулась в его сторону, отпуская руку Реддла так, словно он не имел власти над ней. Глаза Эйвери-старшего забегали по толпе, возвращаясь к дочери, которая неспешно, шаг за шагом сокращала дистанцию, не сводя с него ледяного взгляда. Палочка сверкнула в её руке, став безмолвным приказом обнажить оружие. Это он её учил, и если она хочет мериться силой, Лукас позволит, но лишь единожды. Сейчас. Он сглотнул, крепко сжав палочку в руках.
— Тебе бы лучше научиться бегать, — беззвучно проговорила она одними губами, напрочь не беспокоясь о том, прочтёт ли отец её послание.
Его то послание она получила. Смятый клочок бумаги до сих пор хранился в заднем кармане её джинс, где и место мнению Лукаса.
Молодой Лорд сквозь заинтересованный прищур наблюдал за тем, как ребёнок пошёл против родителя. Настойчиво, без сомнений, отбросив, казалось, малейшие колебания совести и воспоминания о кровном родстве. Младшая Эйвери первой бросила взрывающее заклинание в своего отца, начиная открытую войну. Семейные разборки по статистике являются самыми кровавыми, как не прискорбно. Но не в этот раз, сейчас Реддл с интересом ожидал, к чему приведёт давно начавшийся конфликт поколений. Одновременно с тем, как младший Малфой выставил руку перед Ноттом, запрещая вмешиваться в конфликт, Реддл жестом остановил Пожирателей, доставших оружие из карманов мантий. Он на секунду задержал взгляд на Драко, явно ожидающем возмездия, которое вот-вот рухнет Лукасу на плечи. Драко гордо приподнял подбородок, но держал палочку наготове, если вдруг Лукас захочет переступить черту. Снова.
Стиснув зубы и кривясь от злости, Лиа бросала в отца одно заклинание за другим, отмахиваясь от встречных. Не будь здесь зрителей, она была уверена, вместо обезоруживающих заклинаний, он не брезговал бы и более травматичными. Но это Лукас, человек, который больше смерти боится ударить в грязь лицом. Искры заклинаний летели в стороны, словно свечение бенгальских огней, освещая помещение. Движения Лии были резкими, непредсказуемыми, но не для отца.
Он знал её, знал вдоль и поперёк, как ему казалось. Это он научил её всему, что она знает, он учил её держать палочку в руках, но ему придётся признать, что с последних их тренировок Лиа набралась опыта. Её удары стали сильнее, а их блокировка отнимала больше сил и требовала быстрой реакции. Может, она не так безнадёжна, как он думал. Лукас напрягся, замечая, как невольно отступает назад ближе к стене, а его собственная дочь наступает на него. Он сжал губы в тонкую ниточку, выставив палочку перед собой и бросив несколько заклинаний подряд одно за другим, но Лиа отбила их одним взмахом, рассекая палочкой воздух. Её ледяной взгляд по прежнему шуршал по его лицу и колол глаза. Она казалась непоколебимой, бесстрастно смотрела на него из-под расслабленных век, направляя всю свою злость в кончики пальцев. Он видел крошечные молнии, танцующие вокруг них и основания её волшебной палочки. Она заставила его вспотеть, Лукас вытер влагу под нижней губой рукавом и насупился. Их обмен любезностями продолжался уже около семи минут.
— Возьми себя в руки, — тяжело дыша, проговорил он, исподлобья глядя на дочь.
Та молча выровняла спину.
— Я взяла, — равнодушно выдала Лиа, поведя бровями, и снова бросила в отца несколько разных невербальных заклинаний.
Одно за другим, заставляя его защищаться и махать палочкой перед собой, чтобы удушающее и сковывающее заклятие не угодило в его тело. Она оскалилась, продолжая атаковать всё яростнее, выпуская злость с каждой атакой, но злость казалась ресурсом неисчерпаемым по отношению к нему. Пока в один момент ноздри Лукаса не расширился, и тот не решил перейти в наступление. Удар за ударом, череда атак позволила ему отойти от стены, указывая дочери на её ошибки.
— Экспеллиармус, — бросил он, и палочка выскользнула из мёртвой хватки Лии, падая к его ногам.
Мерзкая ухмылка, которую она уже не раз видела, снова сверкнула на его небритом лице. Победная, унижающая, но неуместная. Лиа мельком ухмыльнулась на одну сторону в ответ. Её это не забавляло так, как его, она знала, кто одержит верх сегодня и навсегда. И ей не нужны все десять пальцев и палочка, чтобы показать, кого воспитал Лукас. Он сделал себя её врагом собственными руками, пришло время пожинать плоды.
Лиа выставила обе руки вперёд, ей нужна была доля секунды, чтобы вспомнить и обрисовать в воздухе символы. Одно за другим, заклинания по её велению, по едва уловимому движению её пальцев били о невидимый щит перед Лукасом, лицо которого больше не казалось таким самоуверенным. Ботинок дочери ударил о зеркальный паркет, прежде чем она шепнула заклинание, которое отбросило Лукаса в стену. Оно не попало, отрикошетило, иначе старшего Эйвери пришлось бы отскребать от стен холла, а сейчас он лишь опустился на ноги, разминая плечи и глядя на то, как дочь делает чрезмерно уверенный шаг в сторону. Она смотрела на него такими же безразличны глазами, но он видел, как сильно она ненавидит его. Видел это в её жестах, кривой линии губ, том, как она смотрит на него. И он знал, что виноват. Знал, за что, но было не тем, чем он хотел бы забивать себе голову.
Ещё очередь взаимных атак, но ни одна из них не коснулась тела ведьмы. Злость подпитывала слишком сильно, наличие Малфоя за спиной придавало уверенности, но энергия уходила слишком быстро, её организм к этому не готов, пора заканчивать. Лукас пытался бить, наступать, пытался обезвредить её и связать, отбросить в сторону и сбить с ног, но у него не получалось. Их силы были едва не равны. Лукас был ровней восемнадцатилетней девчонке, считая это позором.
Но Лиа ещё не показала, что такое позор.
Она выставила перед собой хрупкий щит, который разлетелся на осколки спустя всего десять секунд непрерывных ударов Лукаса. Лиа подняла резкий взгляд на отца и, наконец, криво ухмыльнулась, хмыкнув, глядя как чёрные струйки дыма подбираются к его шее, обвивая её, и проникают в лёгкие. Лукаса парализовало в то же мгновенье, как дым коснулся рецепторов в носу и попал в организм. Его глаза широко распахнулись, взгляд резкими рывками окинул холл, он крепче сжал палочку в руках.
— Что это? — испуганно, тихо, непонимающе спрашивал он, пошатнувшись на месте.
Барти Крауч, стоя в противоположном углу неподалёку от Лорда, сделал глубокий вдох, сдерживая ухмылку. Язык Драко пробежался по внешней части белоснежных зубов, Нотт-младший наконец расслабился, наблюдая за тем, как искренняя улыбка украшает лицо его подруги.
Лиа улыбалась, широко и невинно, обходя отца по кругу прогулочным шагом, вырвав из его рук волшебную палочку и остановилась перед ним в опасной близости. Лукас ничего не видел. Перед его глазами царила непроглядная пустота, тьма, в которую он погрузил свою дочь, и она отплатит ему той же монетой. Тяжёлый, переживший свои лучшие дни, кожаный ботинок ударил Лукаса в живот, заставив согнуться пополам и выбив весь воздух из его лёгких. Он не видел, как она перестала улыбаться.
— Сукин сын, — бросила Лиа, буквально выплюнув эти слова в затылок отца, а после последовал ещё один удар ногой.
Лукас упал на пол, шурша руками по отполированному паркету в попытке найти палочку дочери, которая лежала где-то рядом. Его широко открытые глаза смотрели в никуда, рот был приоткрыт, и он выглядел так, как и должен был. Жалок. Заклинание медленно рассеивалось, возвращая Лукасу зрение. Лиа подошла вплотную, магией отбросив отца обратно к стене, отчего тот от удара упал на спину. Его, теперь уже осознанный, взгляд блуждал по лицам за спиной дочери, полу в поисках оружия, но единственное ближайшее оружие было в руках Лии. Она нависла над ним с кинжалом, зажатым в правой руке. Голова Лукаса кружилась, а удар по позвоночнику заставил тело онеметь. Он смотрел на острие лезвия, ножа, который он ей подарил, сердце бешено стучало в груди, но брови были сдвинуты — Лукас не примет поражение.
Она нанесла ещё несколько ударов магией и в заключение ударила его ботинком по печени. Отец согнулся, пытаясь откашляться, лёжа на холодном полу. Силы Лии были на исходе, но она найдёт их, чтобы закончить начатое. Обезоруженный отец, позорно лежащий на полу, корчась от боли от нескольких не таких уж сильных ударов, вызывал отвращение, ещё больше заставляя Лию чувствовать гнев. Этого недостаточно, она не могла простить его. Она не простит, это выше её сил.
— Всё из-за тебя, — прошипела она, приближаясь.
— Приди в себя, — прохрипел он, пытаясь отползти подальше.
Лиа покачала головой, пока её лицо выражало боль, вперемешку с ненавистью. Она надавила коленом на его грудь, здоровая рука с кинжалом поднялась вверх, надпись сверкнула в искусственном свете зачарованных светильников.
«Смерть тому, кому я предназначен».
Лиа сжала его сильней, замахнувшись, и скривилась, ни секунды не сомневаясь. Смотрела в глаза отца, который не сводил своих с её лица. Может, она не так и безнадёжна. Но она не принадлежит ему.
— После всего, что я для тебя сделал... — прохрипел отец.
Она оскалилась, резким движением кинжал устремился к шее Лукаса, но так и не достиг её.
— Остановись, — холодный, бездушный голос раздался у уха ведьмы.
Взмахом пальцев Реддл остановил её в последний момент, когда лезвие почти коснулось пульсирующей кожи на шее Лукаса Эйвери. Лиа замерла, глядя на отца, её глаза расширились. Нет, он обязан дать ей сделать это. Грудь тяжело вздымалась, Лиа дышала ртом, она была в себе, отдавала отчёт каждому из своих действий, но голос Реддла заставил её остановиться и отдать ему кинжал. Том осторожно забрал его из руки сторонницы.
— Он нужен мне живым, — продолжил он, положив руку на плечо девочки, и потянул назад в попытке заставить её убрать ногу с груди Лукаса и отойти.
Но она не послушалась.
— Нет, — рыкнула Лиа, схватив отца за ворот рубашки, глядя на него безумным взглядом, излучающим ненависть, которую Лукас никогда прежде не видел. Одной рукой. Она могла держать его только одной рукой, ткань под которой начала медленно дымиться.
Взглядом Реддл приказал паре Пожирателей подойти ближе. Он наклонился к Лие, шепнув на ухо одно из непростительных так, что никто, кроме неё, не мог услышать, и она послушалась. Встала, позволив Пожирателям поднять Лукаса на ноги, наблюдала за этим из-под насупленных бровей, стиснув челюсть, пока снова не почувствовала власть над собственным телом. Рука Реддла всё ещё лежала на её плече, напоминая о том, что есть тот, чьё слово весит больше.
— Ты — грёбанное ничтожество, — её рука потянулась к шее, срывая с неё фамильный кулон в виде дракона. Лиа швырнула украшение к ногам отца, а затем, всё же, не выдержала, резким рывком ринувшись к нему и прошипев сквозь зубы прямо ему в лицо: — Ты мне больше никто.
Тёмный Лорд увёл её, жестом приказав младшей Паркинсон последовать за ними. Тонкие пальцы Реддла коснулись шеи Лии, и в коридоре раздался хлопок аппарации. Его кабинет почти не изменился. Здесь всё так же было просторно, светло и холодно. Сотни книг на бесконечных полках вдоль каждой стены, кресло, письменный стол, только теперь напротив него стоял небольшой диван, повёрнутый спинкой к входной двери.
— Ты не знаешь, что он сделал, — крикнула Лиа, вызывая плечо из-под руки повелителя. Они были одни, здесь их никто не услышит, но даже это не давало ей права обратиться к Лорду таким тоном.
Но он молчал.
— Он виноват во всём, что случилось! Он виноват, что я попала к ним, что они делали со мной всё это время, — сорвалась она, переходя на хриплый крик. — И он нужен тебе живым? — сквозь зубы выдавила она, ощущая, как обида подкатывает к горлу.
— Тебе не нужен отец, тебя искали все Пожиратели. Твои друзья, крёстный отец, Барти. Мы пустили все силы на твои поиски, усилия Лукаса ничего бы не изменили.
Резкими, дрожащими движениями она достала из заднего кармана письмо, которое Лукас передал Ордену.
«
Делайте с ней, что хотите» — размашистым почерком вверх клочок бумаги медленно приземлился на тёмный паркет у ног повелителя. Руки Эйвери задрожали, губы скривились, она смотрела на Лорда, который сдержанно, терпеливо ждал, наблюдая за ней.
— Они выдвигали условия! Связывались с ним, предлагали сделку! Знаешь, почему он хотел уйти из зала, когда я вошла? Потому что он надеялся, что я там умру и больше он меня не увидит, — прорычала она, стоя в нескольких шагах перед Реддлом.
— Он ответит за это.
Его ледяной тон, казалось, выражал безразличие, но это было не верно. Взгляд Тома блуждал по лицу девочки, подмечая каждую мелочь в её мимике и взгляде. Тема отца не закрыта. Насколько сильно нужно упасть в глазах дочери, чтобы та хладнокровно попыталась тебя убить? Насколько сильно, нужно было ранить душу, чтобы ребёнок решился собственными руками покончить с этим. Лиа сжала кулаки и тут же скривилась, ощутив резкую боль на месте отсутствующих пальцев. Кончики пальцев снова задрожали, но уже от боли, которую больше не было сил игнорировать. Магия раскрывала раны. Взгляд Тома опустился к больной руке Пожирательницы, той самой, на которой извивалась чёрная метка. Было ли это специально, калечить руку, на которой его отметина?
— А ты, — продолжила она уже тише, на секунду скривившись. — Ты искал медальон, да? За него ты переживал, что они получат часть твоей силы? Что я не смогу сберечь его?
— Я знаю, что он всё время был здесь, в замке, — его спокойный голос раздражал, но Лиа на мгновенье замерла и повела подбородком.
— Я чувствую его, — Том ответил на её немой вопрос. — И если бы ты не сняла его, мы бы смогли найти тебя куда быстрее.
— Тогда они бы его забрали.
— Значит, ты выполнила свою миссию и выполнила обещание, — он обошёл её, осторожно стянув с острых плеч мантию, которая принадлежала не ей. Его изучающий взгляд блуждал по её телу, вызывая неловкость.
Лиа замолчала с болью на лице, отводя взгляд, и холодная рука Тома коснулась её левой руки.
— Как это произошло?
— Защищала твои тайны. Это не самое худшее, что там было, — она продолжала отвечать резко, установив чёткую дистанцию, но это не сработало.
— Покажи мне.
— Тебе не нужно моё разрешение.
— Нужно.
Она сглотнула, отводя взгляд и поднимая больную руку, демонстрируя свежую повязку, край которой снова пропитался кровью. Осторожно, одним пальцем Том придержал пару здоровых тонких пальчиков Эйвери, разглядывая сквозь грязные бинты то, что осталось на месте отсечения. «Огонь» выцарапано на каждом из уцелевших пальцев.
— Тебе нужен солдат. А я не могла ничего сделать. Я не могла спасти себя, просто терпела. Всё время, — говорила строго, не глядя на него и снова сглотнула от горечи. — Постоянно.
— Ты не должна была спасать себя сама. Мы должны были найти тебя раньше. В этом нет твоей вины. Другие скажут тебе отвернуться от прошлого и не смотреть назад. Но я скажу, иначе, — он по прежнему рассматривал её хрупкую ладонь, спокойно продолжая. — Смотри назад и запомни всё то, что они делали с тобой. Прошлое — основа всему. Прими его, научись с ним жить, и оно закалит тебя.
Он медленно, осторожно отпустил её руку, обратив бесстрастный, расслабленный взгляд к её лицу.
— Меня волнует не эта боль, а то, из-за кого это произошло. Он... — она не смогла договорить, прикрыла глаза и сделала глубокий вдох ртом.
— Я понимаю детей, отрёкшихся от семьи, но не понимаю родителей, отрекающихся от своих детей. Лукас заплатит за это. Не твоей рукой и не сейчас. Тебе придётся послушаться.
Послушаться. Жить дальше, видя его лицо, чтобы его присутствие сводило её с ума и дальше. Чудесная перспектива. Плечи Лии опустились, она не могла поднять взгляд к глазам Лорда, который всё так же стоял перед ней. Она почувствовала, как его холодные, такие же, как и её собственные, пальцы снова коснулись кисти левой руки, и что-то защекотало кожу под повязкой. Неприятное, пощипывающее чувство, переросшее в лёгкое жжение. Взгляд её тёмных глаз устремился к руке и пальцам, все из которых были на месте. Бинты, которые так старательно накладывала Пэнси в лесу, упали на пол и ботинок Эйвери. Два из пяти пальчиков на левой руке поблескивали в свете свечей под потолком металлическим отблеском. Сердце больно ударило в груди, когда Лиа попыталась пошевелить мизинцем и безымянным, а они слушались, как родные, но совсем не ощущались, словно были иллюзией.
Уставшее, исхудавшее лицо девочки исказилось в горечи обиды и благодарности. Подбородок предательски дрогнул, а тёмные брови изогнулись, образуя крошечные морщинки на лбу. Влажные глаза тут же защипало, заставляя позорно закрыть их и отвернуться. Губы Лии стиснулись в тонкую ниточку, ноздри едва заметно расширились, и она отрицательно покачала головой, неожиданно для себя опуская лоб на грудь Лорда. Она не сумела скрыть свою боль и слабость за маской холодности и безразличия. Её душа была разорвана между чувствами слабости и решимости не поддаваться им.
Был это жест преданности или доверия или психика девочки просто не выдержала внезапного проявления хорошего отношения к ней, Том не знал наверняка. Но она оперлась лбом в место под его ключицей, пытаясь сконцентрироваться на своём дыхании. Он ощутил, как что-то потянуло его мантию под рукой. Её целые тонкие пальчики, усыпанные красноватыми шрамами, сжали тёмную ткань его мантии, отдающей синевой, переворачивая что-то усердно запертое под сотней замков у него внутри. Том сделал обрывчатый вдох, не зная, как себя повести. Девчонка, сама того не осознавая, поставила его в тупик. Том оставался холодным и сосредоточенным. Его глаза, несмотря на его эмоциональную ограниченность, остались на ней, словно он хотел взглянуть глубже, на те моменты, что она старалась скрыть. Несмотря на это, его выражение лица не изменилось, но внутри что-то потребовало его внимание. Внезапно в нём проснулось что-то, что давно было усыплено в его душе — какое-то непонятное чувство. Он не мог назвать его, не мог описать, но это было нечто большее, чем холодная расчетливость. Это было почти как... забота. Как никто другой, он знал, что
слабость неприемлема в их мире, но он также понимал, что даже самые хладнокровные сердца временами нуждаются в сострадании. Он замер, опешил, его светло-голубые глаза оторвались от затылка настрадавшейся девочки и взгляд устремился куда-то вперёд. Изящная бледная ладонь неуверенно легла ей на спину, прикрывая собой лопатки, пальцы неловко, почти неощутимо, зашуршали по ткани тонкой, потрёпанной кофты.
— Ты не одна. И не будешь одна. Драко заберёт тебя, я дам тебе столько времени, сколько потребуется, чтобы прийти в себя и вернуться в строй. Паркинсон ждёт тебя за дверью.
Он сделал шаг назад, первым разорвав неожиданную связь, возникшую между ними. Возможно, он не должен был позволять ей найти в нём опору или утешение. Возможно, он сам неверно выстроил границы, которые она и без того всегда нарушала, но Том отметал эти мысли, предпочитая игнорировать эти несчастные минуты. Он сделал твёрдый шаг назад, с помощью магии подав Эйвери мантию, в которой она пришла.
Прогнав остатки эмоций, запирая их как можно глубже, она подняла тусклый взгляд, даже не устремив его в сторону Лорда, и кивнула направляясь к выходу.
— С возвращением, — услышала она, прежде чем тяжёлая дверь закрылась за её спиной.
