Лодка

      Драко считал её сильной ровно до того момента, как в день, когда она вернулась, он помогал ей снять старую одежду, стоя в одной из ванных комнат поместья Малфоев. Лиа стояла к нему спиной, глядя потускневшим взглядом в никуда. Зелья Паркинсон перестали действовать, появилась валящая с ног усталость, сонливость, а нескончаемая, ставшая родной боль снова вернулась. Драко помог ей раздеться и залезть в ванную, полную тёплой воды, осторожно поливал её волосы, присев на пол рядом и смывал всё то, с чем не справились очищающие заклинания. Хотел бы смыть с неё всю грязь прожитых месяцев вдали от него, но боялся прикоснуться к своей фарфоровой кукле, покрытой трещинами. Осторожно касался кончиками пальцев, растирая по спине и выпирающим позвонкам ароматную воздушную пену, пока Лиа просто делала короткие вдохи, пытаясь найти в себе силы быть в сознании. Тогда Драко понял, что её мужество было способно пересилить его собственное.       Ванная комната быстро наполнилась пахучим паром, кованое зеркало над раковиной запотело — больше из него на них никто не смотрел. Это был только их момент. То, что навсегда останется между ними и оказалось самым интимный. Колени Драко касались мягкого серого коврика у ванны, пар оседал на волосах, заставив кончики подкрутиться от влажности. Серые глаза сдержанно бродили по худощавому телу возлюбленной, пока взгляду был доступен каждый его сантиметр. Драко мыл её, видя каждый новый шрам, каждую свежую царапину на теле девочки, которая должна была спать на шелковых простынях, ходить на занятия и изнурять себя лишь чтением и излишним вниманием самого Малфоя. Возможно, ещё подколами Нотта, домашними заданиями по травологии. Грёбанным чтением, а не тем, через что ей пришлось пройти в реальной версии происходящего, а не в той, что должна была быть и возникла в его голове. Он смотрел на Лию, осторожно смывая остатки шампуня, опасаясь, чтобы они не попали в её глаза, и думал. Слишком много, до тех пор, пока она не повернула к нему голову, обратив тяжёлый взгляд прямо к его глазам, словно просила прекратить. И тогда Драко замер.       Ледяной, полный боли, потускневший и почти не живой взгляд, в котором некогда горел огонь, уставился в его душу. Кричал о помощи, молил о покое и том, чтобы он прекратил всё то, что происходит с ней. Уставшие глаза Малфоя медленно, распахнулись шире и он просто завис. Мир снова сузился до них двоих, в его груди что-то неприятно сдавило, а она так ничего и не сказала. Этого оказалось достаточно, чтобы Драко молча поклялся ей и себе:       пока он жив, никто не тронет волоска на её голове. Этого больше не должно произойти. Он примет её такой, какая она есть, даст ей всё, чего она попросит, будет стоять за её спиной как тот, на кого она сможет положиться, пойдёт туда, куда она скажет. Лишь бы ей стало от этого легче.       Он без слов сдержанно сглотнул, укутывая Лию махровым полотенцем, таким же мягким, как его собственные прикосновения, и отнёс в комнату. Она уснула как только голова коснулась подушки. Им обоим показалось, что худшее позади, что бессонным ночам пришёл конец, что теперь станет легче.       Но не становилось.       Той же ночью зрачки Эйвери задрожали под веками, и когда Драко, вдыхая родной запах, наконец уснул рядом, ей снился сон, который будет преследовать её столько, сколько она будет себя помнить. Кровавые руки Эда тянулись к её шее, нутро ощущало его ядовитый, безжалостный взгляд, в воздухе пахло железом, сердце бешено стучало, дыхание такое частое, что кислород не успевал в должном количестве проникать в организм, а Лиа не могла это остановить. Она лишь кричала, пытаясь руками схватиться за острое лезвие своего же кинжала в его руках, лежал на полу, толкая мужчину ногами подальше от себя, а безумный, выжженный страхом взгляд носился вокруг, пытаясь найти зацепку, способную её спасти.       Это был первый раз, когда Драко проснулся от её истошного крика.       Услышав её голос, дрожащий, надрывный, повторяющий лишь одно слово «нет», Драко подскочил, хватая волшебную палочку с прикроватной тумбочки. Он бегло окинул комнату взглядом, но обнаружил только кричащую Лию. В полной темноте он нащупывал её дрожащие плечи, его ладони не сразу смогли ухватить их, а она всё кричала, задыхаясь, пока Драко пытался различить её лицо, найти его глазами.       — Эй, эй, милая, тише, — быстро зашептал он, пытаясь успокоить. — Лиа, тише, тише, всё в порядке.       Тёплый голос Малфоя подрагивал, пока взгляд рыскал по её важному лицу.       — Нет, боже, нет! — снова и снова срывалось с губ Лии, сон которой от усталости оказался слишком крепким.       Она хватала его руки, снимая их с себя, отталкивала.       — Всё закончилось, тише. — Драко навис над ней, осторожно касаясь пальцем её щеки в попытке разбудить. — Это сон. Я здесь, слышишь, — сказал он чуть громче, выводя её из ночного кошмара.       Эйвери открыла глаза, но кошмар не отступил. Её сердце колотилось с такой скоростью и силой, что до ушей Малфоя доносился каждый удар. Она дрожала и дёрнулась от испуга, увидев его перед собой. Глаза испуганного зверя — вот что было последним, что он увидел, прежде чем уверенная, крепкая хватка оказалась на его запястье, одним движением отрывая его руки от её тёплого тела. Жар — было следующим, что почувствовал Драко на коже под её пальцами. Его запястье мгновенно ошпарило, словно кипятком, резкая боль обжигала кожу. Лиа смотрела на него, но это был не её взгляд, она словно не могла узнать его, различить в темноте. Такой взгляд имели те, на ком он испытал империус: режущий, направленный вперёд, бездушный. Она резко села на кровати, намертво обхватив пальцами его руку, словно это было единственным и последним, что она могла сделать, чтобы защититься. Губы Малфоя дрогнули от боли, но он лишь медленно, совершенно спокойно увеличил дистанцию между собой и девушкой, неотрывно смотря в её глаза.       — Никто не ранит тебя, — тихим и низким голосом проговорил он чётко и с неподдельным спокойствием, игнорируя то, как с каждой секундой кожа на его руках обжигалась от её прикосновения. — Никто.       И тогда её руки перестали казаться адским пламенем, тонкие пальцы ослабили свою хватку, а глаза, влажные, испуганные, перестали быть звериными. Её взгляд вернулся, дрожащие губы приоткрылись, она медленно, боязно отпустила Драко, отодвигаясь от него назад, всё ещё чувствуя магию на кончиках тонких пальцев. В лунном свете, проникающем в комнату сквозь незашторенные окна, она увидела встревоженное лицо Драко и ожоги на руках в форме отпечатка её собственных пальцев. Она не понимала, как это произошло, медленно покачала головой, проскользила взглядом по его рукам, которые он держал у неё на виду, пока не убедился, что её кошмар точно отступил.       — Это я, тише, — снова тихо повторил он.       — Я… — голос дрожал, и ей пришлось сглотнуть, окончательно приходя в себя. Ей казалось, это был Эд, казалось так реально, что ей ничего не оставалось как защитить себя, но теперь она видела перед собой Драко, не повёвшего и бровью, игнорирующего полученные от неё ожоги, потому что больнее, чем было за прошедшие полгода, уже не будет. — Я… о, нет.       Только сейчас она почувствовала тепло на щеках от слёз, которые без устали скатывались к подбородку. Сердце колотилось в груди, а пальцы подрагивали, не подчиняясь.       — Ничего. Это ничего, — его мягкий голос уговаривал довериться. — Иди сюда.       Он протянул к ней руки, осторожно, уверенно. Лиа поддалась, позволив ему прижать её к себе, и коснулась щекой его груди.       — Я с тобой, ничего. Отдыхай, я попрошу на завтра приготовить тебе зелье сна без сновидений. Отдыхай, — говорил он, продолжая обнимать её до тех пор, пока не почувствовал, как замедляется ритм её сердца и дыхание возвращает себе покой.       Пока она засыпала, свернувшись, как котенок у него на руках, Драко казалось, он не смеет её отпускать. Не имеет права. Что ещё они делали с ней всё это время? Взгляд упал к покрасневшей коже на запястьях, обожжённые отпечатки от её рук пульсировали, но Малфой только прикрыл глаза, сдвигая напряжённые брови, и сделал глубокий вдох, осторожно поглаживая Лию по спине, боясь снова разбудить. Ей нужно было отдохнуть, он способен потерпеть.       Это было похоже на слишком долгий сон. Микстуры и зелья Пэнси делали Лию вялой. Постоянно хотелось спать, каждый шаг давался с трудом и риском уснуть упёршись лбом о дверной проём. Пэнси предупреждала, что так будет, говорила, организм должен тратить энергию на заживление и восстановление, не более. На более сил и не оставалось. С утра до вечера, прерываясь на внеплановый сон, Лиа сидела на кровати в комнате Драко. Просила его выделить ей другую комнату, чтобы она не мешала ему, чтобы могла побыть одна и не навредила ему снова, на что получила отказ.       Забота, которой он окружил её, была похожа на одну из сказок с добрым концом, которые она читала в детстве. Таких сказок было не много, и Лиа едва ли могла вспомнить сюжет хотя бы одной из них, но сказки с плохим концом и жестоким, как для детей, сюжетом она помнила хорошо. Они казались реалистичней ещё в детстве, ведь не бывает счастья в шалаше, не приходят те, кто решит чужие проблемы из-за любви с первого взгляда, и принцев нет, и божественного суда, который расставит всё на свои места. И у кармы план действий не тот, на который рассчитываешь.       То, как Драко относился к ней в эти дни, было реальней вымышленных сказок и это было в тысячи раз лучше, чем способен описать самый талантливый автор.       Может, доблестные рыцари носят не доспехи, а высокие рукавицы из драконьей кожи и вместо белого плаща их плечи покрывают черные мантии?       Внутри каждый раз что-то усердно пыталось завязаться в узел, когда Драко подавал лекарства и поддерживал ей подбородок, когда она делала глоток воды. Касался её так нежно, что приходилось напрягать каждую клеточку тела и концентрироваться, чтобы почувствовать его прикосновения, не упустив ни одного. Это было чем-то привычным, пройденным, и в то же время мучительно новым. Контраст, который ощутила Лиа, вернувшись домой (а это был именно дом, пусть не её, но это место им стало), был настолько сильным, что ей было сложно понять, что делать. Она много молчала — он не требовал длинных разговоров, она спала — он был рядом, чувствовала себя уязвимой и попадала в его объятия. Сильная, слабая — не это было важно, а то, что ей дали возможность снова стать собой, обнажиться, предстать такой, какой она есть. Ощутить безопасность, чтобы она могла идти дальше. За это Драко заслуживал больше, чем она могла дать взамен. Лиа благодарила его каждый раз, когда размыкались её веки, старалась ответить теми же касаниями, если не может выразить словесно то, насколько благодарна ему, но этого было недостаточно. То, что он сделал для неё, как он отнёсся, с каким трепетом, необъяснимым пониманием и уважением стоит куда больше. Лёжа на его светлых шелковых простынях, Лиа понимала, что никогда не будет в силах разорвать эту связь, отказаться от неё. От него. Из-за него и благодаря ему она шла дальше, понимая, что так нельзя и что смысл жизни не должен быть заключён в одном человеке. Осознавала неправильность, но чувство безграничной преданности брало верх и приятней всего было отдаться этому. Открыть свою душу, впустив его внутрь, подняться ввысь, наплевать на то, каким болезненным может быть падение. Это было единственным весомым, на что она способна, и, казалось, ему этого более чем достаточно.       К глазам постепенно возвращался блеск, но из-за постоянных лекарств, которые должны были срастить трещины в её рёбрах, заживить раны и избавить от последствий яда, который забирал её магию полгода, сил всё ещё было мало. Её ночные кошмары прекратились благодаря зельям, но она всё равно просыпалась каждый раз посреди ночи и садилась на кровати, захлебываясь слезами. Не могла объясниться. Драко просыпался и укладывал её снова, крепко прижимая к голой груди, согревая своим теплом и закрывая от жестокого мира своими объятиями. Лиа наблюдала за тем, как каждый два дня ранним утром он стоял у платяного шкафа напротив кровати, бросая одежду с него на рядом стоящий стул. Собирался, коротко отчитываясь перед ней. Тёмный Лорд требовал его присутствия, но был снисходителен, снял с Малфоя часть обязанностей и отстранил от потенциально опасных дел, чтобы он мог вернуться домой. В её голове не укладывалось это, не верилось до конца и казалось, это похоже на сюр. То, как чужие люди пытались помочь ей, как они меняли свои устои из-за неё, как те, кого считали злом, имели изуродованные души, но даже в них оказалось достаточно места для неё. Границы добра и зла стёрлись бесповоротно, правила, которым учили с детства, отныне на работали. И на самом деле, это лишь звучит понятно, но ощутить это на себе — равно потерять равновесие, ведь чаши весов переклонились слишком сильно.       Дни и ночи смазались и странным было то, насколько это не волновало Лию. Кажется, прошло около недели её пребывания в Малфой мэноре, когда она впервые решилась выйти из комнаты Драко, в которой изучила каждый уголок. Сон настигал без предварительных предупреждений, несколько раз она успевала засыпать за письменным столом Драко, читая его заметки. Он разрешил делать это, иначе она бы, вероятно, не притронулась к ним. Лиа не могла отделаться от мыслей о том, сколько времени ушло бесповоротно и навсегда, сколько упущено, сколько времени потеряно и продолжает теряться каждый день, пока она не в состоянии позаботиться о себе. Не в состоянии вернуться. И где-то в верхней части груди щемило от мимолетных мыслей о том, когда ей предстоит вернуться. Куда и зачем. Как будет дальше? Она выбрасывала догадки из головы, скомкав, словно испорченный вариант письма, к которому не хочет возвращаться, и раз за разом пыталась напрячься, чтобы вникнуть в записи и отдалённо понять, как обстоят дела в новом мире. Мире, который она тоже помогала строить, мире Тёмного Лорда.       Вязаный шерстяной носок коснулся порога медленно и неуверенно. Пальцы под крупной вязкой инстинктивно поджались, когда Лиа сделала первый шаг за дверь комнаты, в которой провела все дни после своего возвращения. Триумфального, как комментировал Драко. Он как раз был из тех, кто наблюдал за её перепалкой с отцом с гордо поднятым подбородком.       — Вершить правосудие не просто, особенно когда на скамье подсудимых твой родной человек. Я долгое время не понимал своего отца, считал его идиотом, не способным принимать важные решения, трусом. Однажды и ты так сказала, я помню тот день в этом доме, когда ты впервые переступила его порог. Но я был неправ и ты не права. Была. Тогда. То, что ты нашла в себе силы пойти против Лукаса, что смогла осознать его неправоту и то, какой уверенной ты была и есть, заставило меня… Гордиться, наверное. Мне повезло, что я не смог сделать так же, иначе допустил бы фатальную ошибку. Но ты смогла, и это было единственным правильным решением, единственным, о чём ты никогда не пожалеешь, — в момент одного из её пробуждений сказал Драко и Лиа запомнила каждое слово его недолгого монолога, выдав в ответ только:       — Малфои не трусы, — и снова провалилась в сон, в котором была только успокаивающая пустота.       За окнами поместья царила сырость, несмотря на общее повышение температуры. Весна не была холодной, но внутри стен мэнора круглый год не хватало тепла. Оба серых носка коснулись паркета одного из коридоров, и Лиа тихо заперла за собой дверь. Казалось, она не имеет права шуметь в этом месте, и шерстяные носочки, оставленные Нарциссой, оказались кстати, под ними даже половицы поскрипывали реже. Беззвучные осторожные шаги вели Лию по коридорам к лестнице. Так тихо, что даже дыхание пришлось усмирить, чтобы не нарушать царивший здесь покой. Малфои с портретов молча наблюдали за квартиранткой в штанах, больше походящих на колготы, и рубашке, которая явно была ей велика. Присущее всем выходцам из благородной семьи безмолвное презрение чувствовалось затылком, но теперь не волновало. Лиа лишь одарила одного из предков Драко задумчивым взглядом, спускаясь дальше по лестнице. Пальчики мягко коснулись резных перил из тёмного дерева, беззвучно постукивая, словно по клавишам невидимого инструмента. Вдох, выдох, медленные шаги, пока взгляд скользил по стенам и углам поместья, словно видел их впервые. В этот раз хотелось уловить каждую деталь, запомнить её, теперь Лии известна истинная цена воспоминаний и то, с какой скоростью они, бывает, ускользают из памяти. Из-за успокаивающих зелий, как и ожидалось, она чувствовала себя более стабильной. Пережитый Ад не пройдёт бесследно, она понимала это, Драко понимал, Пэнси и каждый, кому было не всё равно. Этот отпечаток останется навсегда, он не исчезнет, но пока никто не понимал, каким именно он окажется. Они не говорили об этом, Лиа не говорила, послушно принимая лекарства. Она стала мягче, чувствовала себя уязвимой, ранимой и, прогуливаясь по поместью, внезапно поняла, что это лишь потому, что ей наконец позволили такой быть. Никто ничего не ожидал от неё, и это было чем-то странным, новым.       Ей не нравилось это. Всё непривычное, казалось, должно иметь подвох.       Дом оказался пуст. По крайней мере, на глаза гостьи не попался ни один его житель и даже от эльфов не было ни звука. Весь мир будто замер, остановился, как только нога Лии переступила порог самого безопасного для неё места — комнаты Драко. Она ступала неспеша, осматривалась, скользила взглядом по узорам плинтусов под потолком, вдыхала запах чистоты и первых цветов из сада Нарциссы, которыми та старалась украсить каждый проход в доме. Но здесь не было уютно, дом выглядел ухоженно и прибрано, словно готов к визитам гостей и выставлен на продажу. Холодный, слишком огромный, совершенно пустой. Будто здесь не живут. Нет живого беспорядка, ненароком оставленных, забытых вещей.       Лиа остановилась у наполовину зашторенного окна, касаясь не так давно раненой рукой плотной ткани штор. Пальцы блеснули в тусклых лучах солнца, скрывающегося в пасмурном небе за окном. Передний двор, на который открывался вид, преобразился, почти весь позеленел, дочиста прибран, травинки газона выстрижены одна к одной. Лиа сделала вдох, наблюдая за свободными птицами, судя по всему, построившими гнездо в одном из ближайших подстриженных кустов. Серые тучи предвещали небольшой дождь, и Лиа всё продолжала смотреть на то, как незаметно жизнь продолжается. Что-то внутри не давало покоя, игнорируя успокоительное. Что-то давно задавало вопросы, на которые у неё не было ответа. Рука медленно потянулась к ручке входной двери. Как-то боязно, нерешительно она замерла в нескольких миллиметрах от медной поверхности, настолько близко, что кончиками пальцев Лиа ощутила её холод. Сглотнув, она задержала взгляд на двери и после так же медленно убрала от неё руку, делая пару плавных шагов назад. Она не выйдет. Не сегодня и не завтра. Сердце отбивало спокойный ритм, Лиа не боялась, она не испугана, как ей казалось, но было что-то… другое. Глубокий вдох и бесшумные шаги повели её обратно в тёплую постель, туда, где её никто не достанет.       Она знала дом Малфоев лишь наполовину, в части комнат Лиа так никогда и не побывала. Драко говорил, что большая их часть отведена под спальни и комнаты для хранения десятилетиями нажитых вещей. Она не бывала на последнем этаже под крышей, не бывала в части дома, примыкающей к теплице, и не до конца понимала, где находятся комнаты домашних эльфов, но когда вечером того же дня проснулась от шума голосов за окном, Лиа знала, куда идти. Сон не хотел отступать, веки казалась тяжёлыми и каждый раз, когда закрывались при моргании, Лиа видела короткие сны. Ноги несли её к одной из комнат на первом этаже, которую Малфои называли маленькой столовой. Маленькой она была разве что в понимании самих Малфоев. Там уместилась пара обшитых плотным шёлком диванов, обеденный стол, несколько больших сервантов, журнальный столик и те, кого Лиа должна была увидеть.       Голоса становились громче с каждым неловким шагом, приближающим её к столовой. На лице промелькнула улыбка, различая в доносящихся, перебивающих друг друга речах голос Пэнси и Тео. Лиа остановилась в дверном проёме, положив ладонь на глянцевую деревяную поверхность. Её висок плавно коснулся откоса, когда Лиа пробегалась мягким, полусонным взглядом по фигурам близких. Она и сама не до конца понимала, сон это или всё же на этот раз глаза ей не лгут? Это было не столь важно, подобную ложь она была готова им простить. Теодор плюхнулся на один из диванов, закинул руку на подлокотник и тут же начал настраивать пальцами одну из навязчивых мелодий.       — У него пожирательская эпилепсия. Словил припадок, когда понял, что пекарь в любимой пекарне уволился, а он не может, — на выдохе ухмыльнулся Нотт, продолжая разговор с Малфоем, который в это время доставал что-то с верхних полок серванта.       Выражение лица Драко Лиа не видела, но как только её взгляд зацепился за его широкие плечи и светлую макушку, тот обернулся, устремив серые глаза прямиком к дверному проёму. Молча, просто посмотрел на неё, когда по его лицу медленно начала расплываться сдержанная, кривоватая улыбка.       — Блейз к этому когда-то привыкнет, — ответила Пэнси, подбирая под себя ножки на диване напротив Нотта.       Она сидела боком, не замечая того, куда направлен взгляд Малфоя. Её это и не слишком интересовало, она продолжила обсуждение с Тео, пока тот не промолчал, когда настала его очередь говорить. Взгляд Нотта оказался прикован к сонной подруге, вдруг появившейся в столовой и попавшей в объятия его друга. Руки Малфоя уверенно подхватили девушку, одетую в его белую рубашку и какие-то темные колготы, сделавшие её ноги столь аккуратными и тоненькими, что Тео вновь прокрутил в голове все те длинные шесть месяцев, которые не видел Эйвери. Его губы чуть приоткрылись, пока он наблюдал за тем, как Драко оставляет на лбу девушки скромный поцелуй и что-то шепчет на ухо.       — Рад, что ты проснулась. Посиди с нами немного, — вибрации от голоса Драко пробежались по коже на шее Лии, заставив ту, слегка повести плечом. Она улыбнулась, прикрывая веки, пока тёплая рука Малфоя слегка подталкивала её в сторону диванов.       Тонкие пальчики Лии коснулись черных волос на макушке Паркинсон, пока на лице подруги менялись эмоции от удивления до мягкой, доброй улыбки.       — Утречко, — проговорила Пэнси с ноткой издёвки, ведь за окном уже был поздний вечер, а серые тучи сменились более серьёзными грозовыми.       Стараясь не проваливаться в сон, Лиа подмигнула подруге, расслабленно усаживаясь на диван рядом с Тео напротив Пэнси.       — Привет, — тихий голос прозвучал из её уст совершенно непривычно. Слишком расслабленный и мягкий, с лёгкой, едва заметной хрипотцой, которую Нотт сразу уловил.       — Привет, — так же мягко проговорил он, сделав голос заметно тише того, которым говорил с пару минут назад, объясняя что-то по поводу настроения Забини.       Костяшкой указательного пальца Тео убрал мешающий волосок с лица подруги, осторожно изучая взглядом её лицо. Она заметно посвежела с момента, когда они нашли её, немного поправилась, на лице появился здоровый румянец, которого у неё отродясь не было, и глаза, пусть Тео не успел их достаточно рассмотреть, выглядели живее. Здесь ей хорошо, она поправится, он не хотел и думать об ином.       — Выглядишь приемлемей, — ободрительно ухмыльнулась Пэнси, обратив на себя внимание. Её голос звучал таким родным, таким добрым, что глядя на Паркинсон, ни за что не придёт в голову, что она способна выдать подобный тон. Но она была искренной, несмотря на язвительные подколы. Это часть их дружбы.       — Спасибо, что не приходите ко мне, — скопировав интонацию Пэнси, ответила Лиа, залезая на диван вместе с ногами и подперев голову рукой.       Драко ухмыльнулся. Его порадовал её визит и, если бы он был более откровенен, он вообще не хотел затевать встречу с остальными этим вечером. Просто решил, что подобные внеплановые спокойные вечера — это то, в чём они все нуждаются. Иначе после вечернего собрания он бы завалился в постель, в которой его ждала Эйвери, и провёл бы остаток вечера с ней, укрывая своими руками. В этом был его покой. Не важно, спала она, молчала или могла поддержать с ним разговор, он бы тихо рассказывал ей что-нибудь, что бы не испортило ей настроение, и так и уснул.       — Да, конечно. Не за что, особенно учитывая, что мы видим тебя куда чаще, чем ты думаешь, — по-доброму хихикнула Пэнс, принимая бокал из рук Малфоя. — Мерси.       — Ты, кстати, знаешь, что хмуришься даже когда спишь? — продолжил Нотт указывая на морщинку между своими бровями.       Лиа скривилась, не сдерживая кривую улыбку.       — Салазар, нет, — протянула она. — Вы приходите смотреть, как я сплю?       — Да, каждых пару дней, без пропусков, как на воскресную службу, — Малфой протянул Нотту его бокал, наполненный янтарной жидкостью.       — Тебе откуда знать про воскресные службы? — Нотт иронично сдвинул брови, криво улыбаясь и делая крошечный глоток согревающего напитка.       — Побольше твоего, однажды мы с Блейзом ходили в церковь, — говорил Драко, — это было курсе на третьем.       — Точно на третьем, — подтвердила Пэнси.       — Почему я не помню такого? — явно недовольно ответил Нотт, пытаясь представить картинку в голове.       — Во-первых, тебя не звали, а во-вторых — мы не говорили, потому что ты бы начал ревновать, — держа в руке стакан, Малфой указал пальцем в сторону Нотта, мельком глянув в его сторону и попутно спрятав бутылку обратно в сервант.       — Отлично, спустя столько лет я чувствую себя брошенным, — Нотт закатил глаза и сделал глоток побольше, похлопывая ладонью по спинке дивана около макушки Лии.       — Не волнуйся, кажется, мне тоже ничего не говорили, — вдруг заговорила она.       — Ты бы не одобрила, — сказал Малфой, опираясь об обеденный стол, справа от ребят. — Кажется, мы вели себя неподобающе и нас выставили.       — Из магловской церкви? — расстроенно прошипел Теодор. — Как вы могли, — наезд в его тоне был несколько наигранным, — не взять меня с собой?       — Ничего, меня они тоже не позвали, — ответила Паркинсон, косясь на Драко. — А я бы пошла.       — Я тоже не против была бы стать ближе к Богу, — ирония Лии вызвала смешок у Нотта.       — Покаяться, — хитрая ухмылка слетела с губ Пэнси, пока та игриво покачивала ножкой, и Лиа тут же подхватила:       — Святой отец, я согрешила.       — Опять, — рассмеялась Пэнси.       — Ну так уж вышло, — пожала плечами Лиа.       — Это была незапланированная месса, — Малфой хлебнул немного огневиски и взглядом обнаружил у входа в столовую всегда равнодушное лицо своего отца. — Я сейчас, — более низким голосом бросил он, послушно последовав за внезапно появившемся Люциусом.       Нотт кивнул в сторону Малфоя, глядя ему вслед и ловя его короткий, уже переполненный серьёзностью взгляд. Драко в присутствии отца всегда менялся: его плечи по внутреннему приказу распрямлялись, тон голоса падал на октаву ниже и даже взгляд приобретал давно вымуштрованную безразличность. Не к отцу, конечно же. Нельзя было осуждать Драко за подобные перемены, он словно отключал эмоции в его присутствии, стараясь казаться более взрослым, чем он есть на самом деле, более серьёзным и самостоятельным, чтобы в глазах Люциуса перестать быть ребёнком. Драко не был ребёнком, как и каждый из детей Пожирателей, он повзрослел намного раньше сверстников и изо дня в день ему приходится принимать слишком важные решения, стоящие ему, его семье и подчинённой армии жизней. На кону слишком много, чтобы иметь право ошибаться. Люциус должен быть уверен в том, что может доверять сыну и его решениям. Впрочем, Теодор и Пэнси в присутствии отцов точно так же менялись до неузнаваемости. Взгляд терял свой блеск, огонь угасал, подбородки стремились выше, а в голове звучала одна простая и до боли навязчивая мысль «Ты знаешь, что делать. Вперёд».       — Как ты себя чувствуешь? — проследив за тем, как Малфой скрылся за дубовой дверью, негромко спросил Нотт, поворачиваясь к Эйвери.       Эйвери. Стоит ли называть её так даже в монологах в голове? Она ясно дала понять, что разорвала все связи с отцом, швырнув фамильный кулон в обезоруженного Лукаса.       — Лучше, Пэнси умница, — расслабленно проговорила Лиа, лениво подмигнув подруге и укладывая голову на плечо Теодора.       Рецепторов в носу коснулся горячий древесный запах его парфюма и тела, смешанный с нотами терпкого выдержанного огневиски. Тонкий хлопок его чёрной рубашки зашуршал под её щекой, и Лиа с облегчением вздохнула так тихо, что только он один смог почувствовать её горячее дыхание на своей груди. Нотт замер на долю секунды, что-то ответив Паркинсон, приобнимая Лию за плечи одной рукой.       — Ну естественно, — выдала Пэнси, закинув ногу на ногу, — Я бы расстроилась, если бы не смогла помочь.       — Что Блейз делал с вами в лесу? — вдруг задала вопрос Лиа, чем погрузила друзей в недолгое молчание.       — Искал тебя, — сглотнув, первым ответил Тео.       — Теперь он с нами, — в голосе Пэнси прозвучала печаль, заставившая Лию сделать медленный глубокий вдох, не отводя от подруги сосредоточенный и виноватый взгляд. — Нам нужна была помощь, любая. Нужны были люди и как можно больше. Но это был выбор Блейза... За ним бы всё равно пришли.       — Он справляется, тебе не о чем волноваться, — Теодор смотрел на Пэнси и его убедительный взгляд взывал к доверию.       — Я знаю и он привык уже. Это мне никак не привыкнуть. Хотя он никак не смирится с тем, что за работу ему не платят, — Паркинсон всегда сводила всё к шуткам, особенно когда на душе скребли кошки. Это было тем, что разряжало обстановку и давало возможность говорить о серьёзных вещах в куда более приятной обстановке. Порой только так она могла рассказать о том, что на самом деле тревожит её.       — Как раз об этом мы и говорили. Хороша работа, больше напоминает волонтёрство, но я не припомню, чтобы я когда-то делал что-то за «спасибо».       — Реддл когда-то говорил тебе «спасибо»? — удивлённая Пэнси даже поддала корпус вперёд.       — Нет конечно, — фыркнул Нотт обнажая кривую улыбку, — Об этом и речь.       — Ха, я уж было собиралась жать тебе руку за достижение. Такая благодарность, ни денег, ни уважения к труду. И как это работает?       Паркинсон сложила руки под грудью, снова откидываясь на спинку мягкого дивана. Не сказать, что она была слишком уж недовольна текущим положением вещей, у неё было всё, что ей было нужно: в жизни появился смысл и цель, она была жива, что само по себе уже было величайшим достижением за время войны, она была в безопасности и её близкие были рядом. Кто бы мог подумать, что её так быстро удастся осознать, что есть вещи намного важнее денег?       — Реддл не платит, он даёт всё, что тебе нужно: еду, статус и крышу над головой, чтобы без него ты снова стал никем, — выдержав недолгую паузу, заговорила Лиа, поёрзав щекой по ключице Нотта, пока веки медленно смыкались.       Вот такая простая истина из уст того, кто ощутит её в полной мере. Она так и скрутилась рядом с Теодором, проваливаясь в сон и совершенно теряя нить разговора между друзьями. Их голоса становились тише, звучали дальше, словно она медленно отдалялась от них, чувствуя, как пальцы Тео потирают её плечо и как он двигается немного ближе, принимая более удобную для них обоих позу.       — Я всё ещё не верю, что она здесь, — нежный голос Паркинсон вырвал задумчивого Тео из его собственных мыслей.       — Да, — сипло ответил он, и от вибраций его голоса Лиа поёрзала щекой по его ключице, отчего он опустил взгляд к её макушке. — Тоже.       — Она уснула? — Пэнси склонила голову, всматриваясь в лицо подруги.       — Кажется.       — Стоит начать уменьшать количество лекарств, но я не уверена. Драко говорил, она перестала просыпаться по ночам и её сон стал спокойней, но…— она вдруг задумчиво замолчала, пока взгляд бегал по мирно сопящей Эйвери.       — Что?       — Я не имела дела с таким. Физически она почти здорова, быстро вернёт себе форму, только я не знаю, что она чувствует. Не могу понять и представить, это не то, чему я училась всё это время.       — Ей всегда было непросто, но она справлялась, — обнадёживающе ответил Нотт. Ему хотелось верить в это.       — Но не так. Я имею в виду, знаешь, есть такое понятие как посттравматический синдром. Плюс ещё период адаптации и ей придётся смириться, привыкнуть. Это не просто и... — Пэнси говорила тихо и медленно, расставляя паузы. — Случившееся изменит её, уже изменило. У неё могут возникать новые страхи, всплывать воспоминания или она сама начнёт намеренно прокручивать их в голове, чтобы всё переосмыслить. Может возникнуть тревожность и постоянная напряжённость, проблемы с доверием. Вариантов огромное множество и всё, что мы ещё можем сделать для неё, — это быть рядом. Принимать её.       — Мы бы в любом случае поступили так. Это... — Нотт отвел взгляд в сторону. — То, с чем ей и нам предстоит жить. Она боец, — в голосе звучала надежда. Конечно же, только она и оставалась. Надеяться, что в девушке ещё остались силы, чтобы бороться, прийти в себя и постараться жить дальше.       Безусловно, Тео понимал, насколько сложным может быть этот путь. Насколько сложно Лие будет жить со случившимся, но этого не изменить.       — Возможно, уже нет, — взгляд Паркинсон устремился к глазам Нотта. Серьёзный, с нотой опасения. — Я просто хочу сказать, что и ты, и Драко, и Лорд должны понимать, что, может быть, вам предстоит продолжать дальше без неё.       — Будет так, как она положит карту. Худшее уже позади.       Теодор прислушался к дыханию Лии, убеждаясь, что та уже крепко спит, найдя себе безопасное место рядом с ним. Он казался невозмутимым, но одному ему известно, насколько волновали его слова Пэнси и его собственные.       — Ты говорила с Драко? — добавил он.       — Об этом? Сегодня утром.       — И что он говорит?       — То же, что и ты. Действовать по ситуации так, как она скажет, когда будет готова. Только он... — её короткая пауза заставила Нотта устремить взгляд прямо к глазам Пэнси, — не уверен, позволит ли Лорд ей уйти, когда она захочет. Если захочет, — исправила себя Паркинсон и поставила пустой бокал на обеденный стол.       Пэнси поправила струящееся по ногам платье, стряхнув невидимые глазу пылинки. Сдержанная, но напряжённая, она ободрительно улыбнулась вошедшему Малфою, настроение которого заметно испортилось.       — Они их не нашли, — угрюмо бросил он, запирая за собой дверь и наконец осушая остатки в своём бокале.       — Никого из сбежавших? — уточняла Паркинсон, пока Нотт молча недовольно вскинул брови.       Конечно не нашли. Оставшиеся члены Ордена имели заранее спланированный план побега. Когда пожиратели явились к тому дому в лесу, в котором держали Эйвери, орденовцы не стали защищать его, это было всего лишь временное, никому не известное пристанище, которое оказалось никому не нужно, как только его секретность оказалась нарушена. В тот день они бросились врассыпную, как и предполагал Теодор, поэтому слизеринцы зарнее расставили ловушки по всему периметру, чтобы не дать им уйти. План сработал, но некоторым всё же удалось сбежать. Более того, на момент нападения на территории дома было всего семеро членов Ордена. Всем Уизли удалось сбежать, они смылись сразу же, как только задницами почувствовали неладное. Был старик Грозный Глаз, который держался до последнего, а после так же слинял. Его пытался поймать отец Тео, но попал в ответную ловушку. Орден был частично готов к тому, что за девочкой придут.       — Ни следа, как и прежде. — Малфой разочарованно прошелся языком по зубам и после его взгляд упал на мирно сопящую Лию на плече Нотта. Что-то в его взгляде изменилось, она была здесь жива и здорова, спокойно спала, забравшись на диван с ногами и опираясь коленками о лучшего друга. Как всегда красива. Умиротворенная и она здесь. Разве не это самое главное?       Кивком Нотт подозвал Драко к ним и уступил свое место тому, кто должен был занять его изначально. Теодор придержал Лию, чтобы та не проснулась и буквально передал её в объятия Драко, с намёком на улыбку наблюдая, как тот осторожно усаживается рядом с ней, занимая ту же позу, что и Нотт минутой ранее. Да, вероятно, это и было самым главным, что спустя всё это дерьмо они прошли вместе и выжили. Внутри Драко жила мысль о мести, и он не мог понять, слабеет она или усиливается, когда он смотрит на похудевшую Лию, которая последние полторы недели лишь спит, иногда приходя в себя, одаряя его благодарным взглядом. Думал, хочет ли она отомстить, и внутренний голос повторял, что, конечно же, она хочет этого! Но глядя на неё сейчас, зарождалось сомнение, ведь она наверняка хочет забыть весь ужас, который пришлось пережить. И он был прав, но война оставляет на душе следы, которые нельзя легко забыть. Ладонь мягко опустилась на руку Лии чуть ниже её плеча, прижимая девушку ближе к его телу.       Двери мэнора негромко щелкнули, Драко нарисовал в воздухе фигуру, напоминающую букву «р», и замок сверкнул желтоватым светом. Слизеринцы пробыли в доме не более пары часов, которых было достаточно, чтобы в зачерствелых душах промелькнула ностальгия. Чем дальше они уходят от беззаботности, тем чаще приходят воспоминания, отравляя душу. И делая её сильнее. Драко сделал глубокий вдох, прежде чем ещё раз взмахнул палочкой, наблюдая как зажигаются уличные фонари за окнами поместья. Он медленно поднёс руку к медной дверной ручке и задумчиво замер. Секундой позже, когда его пальцы так и зависли в сантиметре от холодного металла, он потянул ладонь обратно к себе, делая пару неспешных шагов назад и удаляясь в сторону лестницы.       — Привет, — произнёс он, плюхнувшись на кровать рядом с проснувшейся Лией. Он опёрся на локти, лёжа на животе и заглядывая в её сонные глаза. Его лицо было так близко к её, что у неё не было ни единого шанса оставить его без поцелуя.       — Привет, — Лиа усмехнулась, оглядываясь. — Как я здесь оказалась?       — Я принёс тебя, минут двадцать назад, — почему-то он продолжал улыбаться, глядя на неё с мягким прищуром.       — На руках по тридцати двум ступеням? — тихий голос выдал лёгкий смешок.       — Ты их считала? — Малфой выдохнул через нос, усмехаясь и потирая бровь костяшкой пальца. — Как ты сейчас?       Вечный вопрос, который он задавал, не упуская ни единой возможности.       — Устала столько спать, — щека Лии коснулась гладкой поверхности подушки, а взгляд неотрывно продолжал следить за движениями Драко.       — Пэнси уменьшит количество лекарств. Говорит, на тебе всё быстро заживает.       — Что еще говорит?       Несколько секунд он не знал, что ответить. Точнее, определённо знал, но пытался подобрать нужные слова, которые не смогут её потревожить.       — Несколько дней, и ты сможешь вернуться к нормальной жизни. Силы будут возвращаться постепенно, — говорил он, взяв её за левую кисть, и осторожно провёл её пальчиками по своей щеке. — Ты в норме, но тебя ещё нельзя тревожить.       — А есть чем? — Лиа приложила ладонь к его щеке, мягко проводя большим пальцем по гладкой коже.       — Неприятные разговоры, работа. Всегда есть чем, но сейчас не время.       — Не упусти момент, пока я в сознании и питаюсь успокоительными, которые на вкус как земляные черви.       Малфой ухмыльнулся, оставив поцелуй на её большом пальце, не отрывая взгляда от её глаз.       — Ничего такого, что не может подождать.       — Я слышала разговор Тео и Пэнси, — вдруг сказала она, продолжая следить за реакцией Драко. Он наклонил голову, ожидающе глядя на неё из-под приподнятых бровей и продолжая перебирать её пальцы, потирая их о свою щеку. — Только часть и расплывчато. Сколько времени дал мне Реддл?       Её голос вдруг стал немного строже и серьёзней, пропала нежность, с которой он звучал секундой ранее, и Драко сделал короткий вдох. Он задержался с ответом.       — Сколько тебе будет нужно.       — А сколько мне может быть нужно?       — Сколько скажешь. Он не торопит и... — он замялся, но почти точно говорил правду, — когда будешь готова, поговоришь с ним сама. Тебе незачем думать об этом сейчас. Лучше подумай, в котором часу ты будешь в силах в сотый раз посмотреть на сад моей матери, — Драко очевидно пытался перевести тему и приложил усилие, чтобы снова легко улыбнуться, заставляя себя думать о приятном. — Она хочет с нами пообедать. Вместе.       — Во дворе? — вдруг она напряглась.       — У теплиц или в беседке у озера. Тебе нужен воздух, — серые глаза Малфоя блуждали по её лицу, замечая мельчайшие изменения.       — Здесь достаточно воздуха из открытого окна, — её ответ прозвучал довольно резко, и она тут же изменила тон на более мягкий. — Мы можем позавтракать завтра в доме.       — Я передам.       Лиа устало прикрыла глаза, поворачивая голову в сторону окна, не отрывая затылок от подушки. Драко задержал на ней анализирующий взгляд, когда она отвернулась, а после потушил свет, оставив на щеке ведьмы лёгкий поцелуй. Как только голова Драко коснулась подушки, глаза Лии открылись и напряжённый взгляд устремился в темноту за окном.