Лодка

      Маленькие птицы щебетали на одной из ветвей старой ели, которая застала уже несколько поколений Малфоев на своём веку. Крохотные чёрные пернатые чистили другу перья, проявляя заботу, осторожно проходясь клювом по перышкам своего партнёра. Несколькими ветвями выше раздался крик сипухи, согнавший парочку с насиженного места, и на их место вскоре прилетела пара воронов, сбрасывающих твёрдые орехи на дворовую плитку под ними. Всё шло своим чередом, менялось, возвращалось, двигалось по кругу, как того требовали законы природы. Из теплицы спокойным и уверенным шагом вышла хозяйка поместья. Так, как и должно быть, она окинула окрестности взглядом, зацепилась им на пару секунд за фигуру в одном из окон, а затем, расправив плечи и поправив бархатную накидку, зашагала дальше, выдумывая себе неотложные дела. Безмятежный вдох и такой же тихий короткий выдох, тёмно-зеленые глаза из-под расслабленных век в который раз изучали вид из окна спальни. Следили, наблюдали со стороны.              Зритель в большом театре.              Пальцы зашуршали по дорогой плотной ткани штор, придерживая её край. Гладкая, прохладная, сбрызнутая каким-то ароматическим маслом, запах которого пропитал каждую из комнат поместья. Лиа прикрыла глаза, безотрадно касаясь пальцем холодного стекла. Всего на миг, не задерживая его, она обхватила себя руками, отходя от окна.              Как и говорил Драко, Пэнси постепенно уменьшала дозы лекарственных отваров и зелий, плавно сводя их к нулю. Тело не болело, раны затянулись, впалые щёки постепенно приобретали человеческий вид, и Лиа переставала напоминать себе обтянутый кожей скелет. Волосы возвращали себе насыщенность и блеск, отрастали, достигая бёдер, чем изрядно мешались. Фальшивые пальцы стали как родные, шрамы на подлинных посветлели, но послание всё ещё оставалось читаемым. «Огонь» на каждом пальце каждой руки. Лиа опустила мрачный взгляд, пошевелив ими, открывая взгляду буквы, ставшие её единственной надеждой несколькими неделями ранее. Сколько времени прошло? Она хмыкнула, осознавая одну простую глупость — слишком много, чтобы перестать путаться и катастрофически мало, чтобы забыть.              Драко нашёл её в пустой гостиной в одном из больших кресел, в котором она утопала, поджав под себя ноги. Он вошёл так тихо, что сам не слышал собственных шагов, а она тут же обернулась, пальчиком приказывая ложке перемешать нерастворившийся сахар в её чашке мятного чая. Всегда чувствовала, когда он приходит, и Драко понятия не имел, как она делает это, не замечая, что и сам всегда чувствует её присутствие.              — Я принёс вещи из дома Лукаса, подумал, ты захочешь вернуть их себе, — ровно заговорил он, проходя в глубь комнаты, и осторожно повесил мантию на спинку дивана в центре. — Не знал, что ты хранила каждое моё письмо.              На лице Малфоя мелькнула лёгкая самодовольная улыбка, но даже она отдавала нотой благодарности. Их отношения сейчас казались спокойней, чем раньше, ближе, в некотором смысле. Но напряжение зависало в воздухе каждый раз, когда Драко пытался поговорить. Линия губ Лии дрогнула, и чашка остывшего чая оказалась на маленьком столике рядом с ней.              — Ты забыл, что я уже слишком долго не живу там, — бархатным тихим голосом ответила она, поднимая на него взгляд.              Слова кольнули его, стирая остатки улыбки с его лица. Конечно, слишком давно. Задолго до исчезновения, Лиа проводила ночи в Дуврском замке, сбегая из родного дома, и письма, которые видел Драко, были одними из первых, которые он писал ей.              — Не забыл, — он устремил взгляд к окну, и тут же вернул его обратно к Лие.              Она улыбнулась, выдохнув через нос как-то задумчиво, словно оценивала реакцию Драко и вспоминала, как это было.              — Остальные письма в верхнем ящике нашей комнаты в Дувре, — её успокаивающий взгляд снова поднялся к его серым глазам. — Они все там.              Значит, всё-таки хранила. Ухмылка вернулась к лицу Малфоя, и он медленно подошёл к девушке, присаживаясь перед её креслом. Пальцы обхватили тонкие дамские ручки поглаживающими движениями.              — Я принёс часть твоей одежды, обувь, можем прогуляться, — его вибрирующий голос, уговаривая, заигрывал с ней. Драко пристально смотрел в глаза, пока её пальчики ползли к его запястью, обвивая его.              Она так ни разу и не согласилась. Ссылалась на погоду — три недели назад лили беспросветные дожди, после говорила о слабости на фоне отмены поддерживающих лекарств, и последней причиной оказалось отсутствие уличной одежды. Драко не стал напоминать, что забрал все её вещи из замка, и они без дела лежали в шкафу в одной из гостевых комнат. Она не хотела выходить, он видел это, не стал спорить, но хотел услышать, что она скажет в этот раз, мягко выводя её на разговор.              — Мне не хочется, — спокойно ответила Лиа таким честным тоном, словно репетировала, и он бы поверил, если бы её нога хотя бы раз переступила порог дома. Ей ещё ни разу не хотелось.              — Поужинать, посидеть у озера, бросать хлебом в павлинов, — перечислил он. — Нет?              Мягко улыбаясь, она снова покачала головой. Словно ничего странного, ничего необычного. Словно она не сидела взаперти полгода и теперь не запирает себя в другую клетку, но уже собственноручно. Драко пробежался взглядом по её глазам, спокойным, расслабленным, и губами коснулся костяшек её пальцев, не отрывая взгляда. Следил за каждым движением на её лице, а она продолжала делать вид, что всё в порядке. Но он не верил, Эйвери умела врать, и он был тем, кому выпала честь наблюдать за этим ещё со школьной скамьи. Она не поведёт глазом, говоря откровенную ложь, скрывая правду за сотней запирающих заклинаний, глядя прямо в глаза. Потрясающим было то, что ей всегда верили. Но теперь казалось, она делает то же самое с ним.              — Почему на этот раз? — спокойно спросил он, не сводя наблюдающего взгляда и смотря на неё снизу вверх.              Лиа моргнула, расслабляя мышцы на лице, и на пару секунд задумчиво отвела взгляд в сторону.              — Чего ты хочешь? — так же тихо и спокойно проговорила она, возвращая взгляд к его, полным заботы, глазам. Отказалась играть в его игру.              — Выйти, — невозмутимо ответил Драко, кивком указывая в сторону двора за окном. — Показать тебе сад, пройтись, подышать воздухом.              — Сад видно из твоего окна. Хочешь, чтобы я ушла? — снова чёртов спокойный тон.              — Нет, — тут же выдал он, непонимающе сдвигая брови, готовый оправдываться, пока вдруг не нахмурился ещё больше. — Что ты… — недоговорил он, покачивая головой.              Лиа молча сделала глубокий вдох, отводя взгляд. Глупость. Какая глупость, у неё не было мыслей об этом. Она стиснула зубы, давая Малфою единственную зацепку.              — Скажи мне, в чём дело? Ты можешь сказать мне, — начал он и тут же обречённо выдохнул, как только она снова спокойно ответила:              — Всё в порядке.              Терпение, которым оказался наделён Драко, постепенно исчерпывалось, но его оказалось настолько много, что он лишь прикрыл глаза, а после устремил взгляд куда-то в сторону. Глаза бегали по поверхности журнального столика, давно остывшей чашке чая и сборнику древних мифов.              — Тогда оденься и пойдём, — холодный тон и такой же ледяной анализирующий взгляд.              — Драко, пожалуйста, — ей хотелось закрыть тему, перевести её на что угодно, чтобы он оставил её в покое. Лиа скривилась, словно Малфой сказал какую-то чушь.              — Нет, я слышал о погоде, о том, что тебе нечего обуть, что ты устала. Что происходит, Лиа? Ты считаешь меня слепым? — ровно, сохраняя спокойствие и придерживаясь задачи не давить на неё, проговорил Драко, сжав её пальцы чуть крепче. — Чего ты боишься?              Она молчала. Рот приоткрылся, делая глубокий вдох, а взгляд пробежался по узорам на камине за спиной Драко. Раздражалась, но молчала. Чего он хотел услышать? Каких объяснений, если Лиа не могла понять собственных страхов. Она не знала, в чём дело, не могла объяснить это себе и его вопросы, его старания вывести её на разговор раздражали. Ей нечем было его утешить.              — Нет того, чего ты не можешь сказать мне. Я пытаюсь помочь, — продолжил он, рассматривая её лицо, пробегаясь по тонким линиям шрамиков, тёмным бровям.              — Мне не нужна помощь, — отрезала Лиа, не найдя в себе силы смотреть на него.              — Тогда почему ты прячешься?              Его серые глаза бегали по её лицу до тех пор, пока не встретились с её, способными просверлить дыру в его роговице. Пыталась казаться спокойной, но её выдавали напряжённые брови и сосредоточенный взгляд. План «не давить» постепенно проваливался. Ноги Эйвери опустились на мягкий ковёр перед Драко и она встала, делая пару медленных шагов в сторону выхода.              — Я не прячусь, — тише сказала Лиа и, не поворачиваясь к Драко, остановилась у дверного проёма.              — Останься, — Драко поднялся на ноги, заговорив спокойней. Не понимал её, пытался, видел проблему, понимал, что ей сложно, но не понимал, почему она закрывается от него. Ему потребовалось время, чтобы задуматься и продолжить говорить, пока Лиа слушает его. — Хочешь быть дома — оставайся, но я хочу знать, что с тобой происходит.              Изо всех сил он пытался быть мягким, пытался быть осторожным, но не мог найти в себе сил ждать дальше, игнорировать очевидную для него проблему. Она менялась, запиралась в себе, их разговоры ни разу не заходили о том, что происходило с ней в том подвале, она не называла имён, не рассказывала ничего, что могло бы помочь Пожирателям найти тех, кто сбежал. Она шутила, читала, иногда гуляла по дому, засыпала в объятиях Драко, но так ни разу и не поделилась тем, что происходит внутри. С момента, как Драко мыл её в ванной, она скрывала тело под одеждой с длинными рукавами и не подпускала его к себе. Он не настаивал, соблюдая границы, которые она выстраивала вокруг себя.              — Что со мной происходит? — Лиа обернулась, её голос звучал грубее.              — То, что и должно. Я… я не знаю, как мне говорить с тобой, как донести, что ты не должна проходить через это одна, потому что ты не одна. Не могу оставить тебя с этим.              Голоса постепенно становились громче. Драко говорил быстро, линия его губ искривилась, подчеркнул носогубные складки, брови сдвинулись.              — Проходить через что?              Вопрос ввёл Малфоя в ступор. Он совершенно не знал, как себя вести. Разжёвывать ситуацию, которую она, наверняка, понимает сама? Очевидную ситуацию, в которой она должна принять то, что случилось? Она ведь понимает, о чём он говорит, она прекрасно понимает, но снова и снова делает вид, что её ничего не беспокоит, и Драко бы отстал, если бы это было так. Абсурд. Он стоял, смотря на неё и понимая, что ей, в особенности ей, тяжело. Признаться, показаться слабой. Он знал это, он замечал, он не мог представить, через что ей приходилось проходить каждый день и приходится до сих пор, борясь с призраками прошлого. Но разве он может оставить её одну с этим? Она ведь никому не скажет. И возможно, быть мягким — не правильное решение и лучше ему быть честным.              — Привыкнуть к дому вместо сырого подвала, — он сделал шаг навстречу, не спеша, — теплу вместо холода, протезу пальцев. К тому, что жизнь продолжается, и она теперь другая. Принять то, что происходило полгода с тех пор, как тебя украли.              Как тебя украли.              — Я знаю, что ты боишься, — утвердительно добавил он.              — Как ты можешь знать? Что ты знаешь, Драко? — едва не сквозь зубы рыкнула Лиа.              — Ты знаешь, что они на свободе. Те, кто сделал с тобой это, живы. Поэтому ты не захотела говорить в прошлый раз, когда узнала, имена тех, кого нам удалось убить. Ты не услышала имён тех, кто мучил тебя.              Он не стал приближаться, замечая, как бегают глаза Лии по его лицу, как она едва заметно двигает плечами, хочет вжаться в стену, но не отступает, как хмурится, желая скорее уйти.              — Заканчивай свой психоанализ. И просто оставь меня в покое.              И она развернулась, покидая гостиную и оставляя Драко позади. Вероятно, это было неправильно. Определённо неправильно. Ей не хотелось делать ему неприятно, не хотелось отталкивать, не хотелось пользоваться его добротой и вести себя так, как получалось у неё. В голове была каша, намешанная из груды непонятных чувств, невысказанных эмоций, злости, обиды и страха. Снежный ком нарастал, становился больше, и Лиа пыталась найти ему место внутри себя, но он всё рвался наружу. Голова гудела от чертового непонимания того, что с ней происходит, и все вокруг ждали. Ждали пока она расскажет, пока поделится, объяснит, возьмёт себя в руки и вернётся. А она не может! Не может понять, как ей жить и что ей делать. Не может понять, чего хочет, не знает, какого хрена ей вообще нужно.              Она стиснула челюсть и тяжёлым шагом поднялась вверх по лестнице и вернулась в комнату. Пальцы зашуршали в волосах, касаясь кожи головы и Лиа сделала глубокий вдох, опираясь спиной о запертую дверь. Она не могла справиться. Не справлялась. Эд чудился ей в ночной темноте, снился вместе с одноглазым стариком, когда она забывала выпить зелье против снов. Закрывала глаза, видя грёбанный подвал, открывала и видела уютную знакомую комнату. Безопасную. Думала, и мысли вели её к прошлому. К отцу, который был мразью, к школе и школьникам с нормальной жизнью, её жизни, которая тоже когда-то была другой, учебникам, которые давал Тёмный Лорд. Думала о нём, нашедшем в ней не пойми что, взвалившем на плечи ей ненужную обязанность. Чёртова опасность, которой пропитана вся жизнь, к которой она обязана вернуться, и полнейшая неопределёность, бессмысленность всего, если она больше не явится в Дувр. У неё вообще есть этот выбор?              Лиа склонилась над белоснежным умывальником, обхватив его остужающие края пальцами. Она закатала рукава рубашки, вода шумно текла из крана и Лиа умыла ею лицо. Нависнув над фарфоровой раковиной, она склонила голову вперёд, чувствуя, как сердце стучит в ушах и как нарастает злость внутри неё. Никуда от неё не деться, она всегда находит её, но теперь на её место приходит горькая неизвестность, заставляющая крепко прикрывать глаза и бороться с комом, подступающим к горлу. Это сложнее, чем она думала. Сложнее, чем казалось. Всё время Лие казалось, что всё, что ей нужно — это свобода действий и выбора, власть над своей жизнью. Запертая в подвале, она считала так же, думая, что всё кончится, когда она наконец сбежит. И вот она сбежала, и легче, мать его, не становилось. И свобода больше не кажется соблазнительной, потому что нести ответственность за себя, принимать решения, брать себя в руки, оказалось сложнее, когда тебя душит твой же разум, пытаясь свести тебя с ума.              Холодные капли медленно сползали по лицу и срывались с кончика носа, губ и подбородка. Они стекали по предплечьям к тонким напряжённым кистям, намертво вцепившимся в края умывальника. Лиа скривилась, отчаянно прогоняя все мысли из своей головы, чтобы они дали ей покой. А они всё гудели в ушах, пока за спиной не раздался хлопок и они вдруг не затихли. Напряжённый взгляд зелёных глаз поднялся к зеркалу, находя в его отражении Драко. Выдох.              Тонкие мужские пальцы медленно, но уверенно коснулись складок подвернутых рукавов её белой рубашки, а затем так же осторожно спустились к тонкой коже её рук. Сдержанный, серьёзный, наблюдательный, он подошёл ближе, встав прямо за спиной Лии, когда она выпрямила напряжённую спину. Обе его руки находились по обе стороны, касаясь её локтей. Лиа видела их отражения в зеркале, его спокойные, строгие серые глаза, её мокрые пряди у лица и потерянный взгляд. Он был выше, ещё выше, чем когда они учились, его плечи были шире её, и теперь он казался куда решительней, чем она. Тёмный Лорд ошибся в ней, но не ошибся в нём. Взгляд Драко опустился к её рукам, и Лиа начала опускать закатанные рукава, но он остановил её. Взял её тонкую влажную кисть и убрал её от рукавов и предплечья.              — Не прячь, — приказал хриплый голос у самого уха.              Лиа смотрела на него сквозь отражение в зеркале взглядом, молящим его уйти. Оставить её. Она должна разобраться сама, чтобы дать ему то, чего он хочет. Чтобы идти дальше. Он не должен видеть то, как она сдалась, как слабость сочится из её глаз. Что она уже не та Лиа, которую он знал и помнил, а она не знает, как её вернуть.              Холодные пальцы Малфоя мягко скользнули по мокрой коже её левого предплечья. К потускневшей метке, изрезанной полосами шрамов. Метке, которую кто-то пытался вырезать с её кожи.              — Я не прощу себя за то, что допустил это, — его низкий голос заставил мороз пройти по её позвоночнику и согревал в районе солнечного сплетения.              Лиа стиснула зубы, прикрывая глаза. Это её вина, не его. Это она подставила людей Лорда и Драко, вынудила тратить силы и время на её поиски. Это она решила повернуться спиной к отцу, ударившему её. Она остановилась, когда на её пути оказался Фред Уизли. И это она не смогла сбежать и справиться с парой орденовцев самостоятельно.              — Сама виновата, — отрезала Лиа, покрывая ладонь Малфоя на своём предплечье своей.              — Нет, — тоном, ставящим точку, сразу же ответил он. — Убери руку, — Драко выдержал паузу, прежде чем спокойно и уверенно продолжил. — Посмотри на неё. Опусти взгляд на свои руки.              Холодный, непробиваемый тон и Драко медленно убрал ладонь девушки, которая прикрывала её отметины. Бугристые, выпуклые, уже посветлевшие шрамы, словно верёвки, обвивали извивающуюся змею на её предплечье. Словно тиски, связывали её.              — Это не стыдно, — выбрирующий низкий голос снова звучал у уха, но теперь был заметно тише, чем в гостиной. Драко склонил голову, почти касаясь губами её тёмных волос, а его проницательный взгляд через зеркало следил за каждой реакцией Лии.              Кончиком пальца он провёл вдоль одного из шрамов, чувствуя, как он возвышается над нежной кожей. Он видел, как Лиа опустила взгляд, нехотя проследив за этим движением.              — Всё, что ты чувствуешь, — нормально. Если хочешь остаться в доме — останься. Но это не пройдёт, если ты не будешь бороться.              Ровный, осторожный голос прощупывал, куда ему двигаться дальше. Осторожно подбирался к сути. Драко продолжал стоять в паре сантиметров за её спиной, отрезая путь к отступлению.              Подбородок дрогнул, и Лиа медленно покачала головой, отчего внутри Малфоя с каждой чёртовой секундой всё сжималось. От её взгляда по спине бежал холод. Казалось, сейчас она закроется, не проронит ни слова или осыплет его вопросами, на которые он не способен дать ответ, но она задала лишь один, пока в уголках её глаз не начала скапливаться влага.              — Сколько ещё бороться? — ледяной, едва заметно дрожащий голос. Вопрос сорвался с её губ, и она подняла тяжёлый взгляд к его глазам в отражении.              — Столько, сколько нам жить, — ответил он, и это не то, что она хотела услышать. Но это была правда, она знала ответ. — Но без жалости и стыда.              — Каждому в этом доме меня жаль.              — Это не та жалость. Жаль не тебя, а что тебе пришлось пройти через это.              — Один чёрт, — тихо бросила она, закатывая глаза и поджимая губы. — Мне не пришлось пройти, у меня не было выбора.              Драго согласно кивал.              — Теперь он есть, — Лиа видела, как Драко изменился. Только сейчас смогла увидеть это. Его ровный, тихий голос не дрогнул, излучал железную уверенность и нерушимость, которой сейчас была лишена она. Драко продолжил: — Кто сделал это? Ты знаешь имена.              Молчала, пока желваки играли на её лице, отвела взгляд, напрягая губы. Мысленно умоляла его уйти, но чувствовала, как с его присутствием отступал страх.              — Я найду и убью каждого, кто прикасался к тебе. Клянусь, они пожалеют, но если ты не поможешь, мне потребуется больше времени.              Сердце застучало в ушах, и к горлу снова подкатил удушающий ком, когда в голове всплыли имена тех, кто мучил её. Их лица мелькали перед глазами, заставляя дыхание участиться. Лие пришлось отвернуться, чтобы скрыть отпечаток ужаса на своём лице. Веки прикрылись, пока она пыталась выгнать из головы образы тех, кто заставлял её вздрагивать. Кто заставлял её чувствовать себя ничтожеством, беспомощной. Кто издевался над ней, втаптывая в грязь.              — Никто из них больше тебя не тронет, — раздалось у уха, и Лиа снова вздрогнула.              — Я знаю, — почти шёпотом ответила она, собирая волю в кулак. — Я просто… Не могу забыть. Боюсь открыть глаза и снова оказаться там. Не знаю, могу ли я жить по-другому или это и есть вся моя жизнь. Терпеть.              — Бояться не стыдно.              — Я не могу больше быть такой, какой меня хотят видеть.              Ей требовалось время, чтобы отвечать и находить в себе силы, чтобы говорить, но его руки крепко держали её чуть выше локтей. Поддерживали, а не удерживали силой. Её спина почти касалась его груди, а присутствие, его тон, слова вызывали к чувству защищённости. Она не могла снять ответственность со своих плеч, и он снимал её сам. Его взгляд упал к успевшему побелеть шраму на уголке её челюсти.              — Есть следы, которые будут с тобой навсегда, и если от них можно избавиться с помощью Пэнси, то те, что остались внутри, останутся там, — Драко пришлось немного наклонить голову на бок. Он не сводил хваткого взгляда с тонкой полосочки на её челюсти, что тянулась к шее. — И только тебе решать, будут они укреплять или ослаблять. В моей команде нет солдата, о котором я бы сказал, что он смог бы пройти то же самое. Не отводи взгляд, это, — он указал на шрамы, — не портит тебя. Не делает тебя слабой, не делает тебя хуже.              — Я боюсь выйти, потому что не знаю, как мне жить дальше, — напрягая брови и едва не каждую мышцу на лице, выдавила из себя Лиа, отводя взгляд подальше от собственного отражения и лица Драко. Признание — слабость, казалось ей. Её голос дрогнул, как и грудной клетка. — И я не знаю, хочу ли так жить дальше.              — Как? — Тёплое, спокойное дыхание ударило ей в шею.              — Как раньше. Как сейчас. Как будет, — она стиснула челюсть так крепко, что услышала скрип собственных зубов. Грудь вздымалась от постепенно учащающегося дыхания. — Я боюсь, что он придёт за мной. Он не оставит меня. Он обещал, что не отпустит, — без записок говорила Лиа, каждое слово которой давалось с трудом. — Я убила его сына, они не оставят меня. Пожиратели, Реддл. Никто не оставит меня в покое.              В уголках глаз слизистую начало жечь. Лие пришлось крепко закрыть глаза, а после поднять болезненный взгляд к потолку. Болезненный, потому что смотреть правде в глаза оказалось так же больно, как получать шрамы. Признавать страхи сложнее, чем штудировать учебники. Взрослая жизнь оказалась полна непредсказуемого дерьма.              — Я не в праве раздавать тебе советы, — его пальцы на её руках ослабли. Драко тихо выдохнул, подбирая слова. Теперь он тоже не смотрел на неё. — Посмотри, сколько ты смогла пережить. Это напоминание о том, насколько люди могут быть ублюдками и чего недостаточно, чтобы сломить тебя. Это худшее, что случилось с тобой и это больше никогда не повторится. Я положу этому конец, клянусь тебе, — он снова коснулся шрамов на её руках. — Твоё тело не уродливо. Твои руки не пугают меня. Ты не отталкиваешь меня. Ты всё ещё самая прекрасная девушка, которую я встречал. Я чуть не потерял тебя. И ты не потеряй себя.              Последняя капля, и горячая слеза скатилась по щеке Лии, которая всё ещё старалась отвернуться. Его слова и тихий голос врезались в уши в попытке сломить стены, которые она возвела. Стены, которые затрещали по швам. Она не подпускала его к своему телу все эти недели. Прятала руки, прятала шрамы под тканью одежды. Стеснялась его, себя, не отдавая себе отчёт, почему делает это. Почему это происходит, ведь она не считала, что Драко разлюбит её. Не смела обвинять его в этом или подозревать.              — Что, если уже потеряла? — её дрожащий голос обратился к нему.              — Мы тебя снова найдём и положим конец твоим кошмарам. Вместе, — он вдруг сделал паузу, осторожно разворачивая Лию к себе лицом. Его руки мягко легли на её плечи, а после он коснулся её шеи, поглаживая подбородок большим пальцем. — Жизнь за стенами поместья теперь совершенно иная. Ты можешь вернуться, показав каждому трусу в Дувре и за его пределами, что значит быть Пожирателем Смерти, за которым следует Лорд, и что такое настоящая сила. Встать рядом с Реддлом, доказав ему, что рядом с ним есть та, что способна вырвать для себя свободу, даже идя рядом с ним.              Драко говорил ровно, убедительно, словно эта картинка отчётливо стояла перед его глазами и была возможной. Реальной, словно он видел её и словно Лиа способна найти в себе силы на это. Она слушала, с тоской и нежностью смотрела в его глаза, не верила его словам. Не верила, что это возможно, но его голос звучал нежно, он не давил, не принуждал её. Он дал ей выбор, который у неё не отнимут и только она может принять решение.              — Или ты можешь остаться здесь, и я сделаю всё для того, чтобы твоя жизнь была полной, безопасной и счастливой в этих стенах. Мы будем жить вместе, как хотели, ты ни в чём не будешь нуждаться и ты не будешь одна. Мы будем звать друзей, у тебя будет доступ ко всей библиотеке, будешь пить чай с Нарциссой, она научит тебя шить, мой отец научит тебя резьбе по дереву. Можешь никогда не выходить из этого дома и твоё прошлое здесь не настигнет тебя. У тебя есть выбор, никто не станет на тебя давить. Любое твоё решение будет верным, и я буду рядом, пока тебе это нужно. Лиа, я готов провести в этом доме всю свою жизнь, если здесь будешь ты. Я слишком долго тебя искал.              Выбор между двух разных миров, каждый из которых ещё более нереальный, чем предыдущий. Каждый похож на сказку с непредсказуемым концом. Каждый по-своему сложен и… Невозможен. Но разве есть невозможное, когда ты прикладываешь к чему-то все свои усилия? Когда клянёшься оберегать и намерен сдержать слово? Легко не будет, но может стать проще, если наконец осознаешь, что со своими проблемами ты не один. Стоит открыть глаза и понять, что рядом достаточно людей, готовых разделить с тобой эту ношу. А порой, достаточно лишь одного, заменяющего собой весь остальной мир.