Лодка

      Оказаться в полной безопасности после долгих месяцев жизни в страхе и непонимании того, что принесёт завтрашний день, было скорее чудом, нежели счастливым концом той истории. Именно это и стало причиной, по которой Лиа отказывалась покидать спальню Драко лишний раз и не переступила порог мэнора ни разу, чтобы вдохнуть свежего воздуха извне или ступить ботинком на сочную траву, ощущая, как мягкая земля проминается под подошвой.       Чувство, когда стоишь за прочными каменными стенами, защищёнными могущественными заклинаниями, которые отделяют тебя от всей грязи, что находится в реальном мире. Когда невидимый глазу купол возвышается над домом, не впуская незваных гостей, а в доме с тобой находятся люди, способные защитить. Мужчины, не желающие причинить боль, оказывается, такая редкость. Безопасный угол, в который можно забиться, прогоняя из головы мысли о реальном. Драко понимал это, Лиа понимала, крепче обнимая себя руками, утыкаясь носом в его шею и думая об этом. Нарцисса понимала, дав девочке полную свободу действий в доме, которой она так и не воспользовалась. Люциус понимал. Глава семейства смирился с присутствием призрака девочки, которую так старательно оберегал его сын. Но это должно было закончится, Лиа знала, что должна взять себя в руки. Просто потому что… Потому что это не жизнь, ради которой она боролась. Это не было похоже на свободу, к которой она шла. Так сказал Драко, и это прозвучало убедительно.       — Я бы просил противоположного, но тебе уже пора одеваться, — вибрирующий голос прозвучал у уха, и Драко протянул Лие плотную мантию. — Ты всё правильно делаешь, — следом добавил он в неловкой попытке поддержать.        Ему казалось, он не умеет делать этого — подбирать слова, но, к его удивлению, он тоже делал всё правильно.       — Я не вернусь к Лорду, пока не пойму, справлюсь я или нет, — позже ответила Лиа, рассматривая на ткани мантии особые метки.       Драко обратил внимание на нервно дрожащие ноты её голоса. Её взгляд короткими рывками чертил зигзаги вдоль плинтусов по периметру холла поместья, пока тонкие пальчики застегивали пуговку новой мантии. Непривычно тяжёлая ткань давила на плечи, плотно обнимая их, твёрдые швы были расположены не так, как раньше, и теперь под плечом вилась вышитая серебристая змея. Лиа повернула голову набок, рассматривая вышитый серебряными нитями символ вечности, исцеления и власти, знакомый слизеринцам с детства. Взгляд зацепился за блеснувшие в свете настенных ламп острые клыки, и Лиа медленно выдохнула.       Змеи умеют показывать зубы. А она разучилась.       Взгляд Малфоя поднялся к её профилю и тому, как костяшкой большого пальца она поджимала покрасневшую нижнюю губу к зубам. Задумалась, шестерёнки отчаянно крутились в мозгу в попытке понять, как устроена собственная психика, и найти путь к выходу из оков своих опасений. Страха. Выйти из дома так, как они договаривались.       — Ты справляешься, — шероховатый голос Малфоя заставил её повернуть голову и устремить острый, загруженный взгляд к его лицу.       Из её уст сорвался саркастичный комментарий:       — У тебя неординарное чувство юмора.       Она проследила за тем, как его руки ловко застегнули последнюю пуговицу пиджака от его формы и как мантия покрыла его плечи и голову. Чёрный всегда был ему к лицу. Он поднял холодный и равнодушный взгляд, но Лиа различала в серых глазах то, с каким трепетом он смотрел на неё: выжидающе, стараясь не торопить, серые глаза пробежались по чертам её лица, анализируя. Вырос, он стал другим. Драко знал, что будет не просто. В их случае просто вообще никогда не было.       Существует ли в действительности это «просто» или это сладкая выдумка, как любовь до гроба, рай в шалаше и убеждение, что счастье за деньги не купишь? Или счастье действительно нельзя купить за деньги? Кажется, раньше Малфою это удавалось весьма успешно. Его расслабленный взгляд зацепился за витиеватую дверную ручку цвета потёртой бронзы.       — Я запишу это в список своих достоинств, — проговорил он, разряжая обстановку.       — Каким из трёхсот пунктов?       — Триста первым, — прозвучало резковато одновременно с тем, как Малфой ухмыльнулся, надавив двумя пальцами на прохладный металл.       Не терпелось покончить с этим, доказать, показать ей, что бояться нечего. Вернуть её к жизни. Вернуть свою Лию. Драко устал от попыток, устал видеть её разбитой и несчастной. И разве можно было винить его в этом?       Свежий воздух тут же ворвался в просторный холл, смешиваясь с тонким запахом воска от свечей и лаванды, которым пропитан каждый угол поместья. Перед Лией, словно через дверь в другой мир, открылся вид на газон, каменные дорожки, оформленные кусты можжевельника, вдали за которыми возвышались кованые ворота. Уличный воздух бережно прильнул к её лицу, откинув отросшие волосы назад, забрался под мантию, пощекотав ключицы под атласной тканью чёрной рубашки. Лиа отказалась надеть форму Пожирателя, этот шаг казался предательством. Надеть то, что некогда было её, но к чему она столько времени не имела отношения. Но Малфой настоял, чтобы в этот раз на её плечах была отличительная мантия, хотя так и не объяснил, почему.       — Скромность на первом? — с губ Лии сорвалась мягкая улыбка в то время, как взгляд обездвижено устремился за дверь.       Три…       — Нет, на третьем. На втором объективность, — Драко сунул руки в карманы брюк, отпустив ручку распахнутой двери, сделал несколько шагов.       Приблизился к Лие, склонился на над ней, положив ладонь на её шею, и провёл большим пальцем по линии челюсти, чувствуя, как её обтянутые перчатками пальцы обвивают его кисть.       — На первом ты, — Драко почувствовал себя героем женских романов, над которыми всегда смеялся, как только собственные слова коснулись его ушей.       В ушах чувствовалось биение сердца, Лиа не смогла различить, то ли это от страха перед тем, как ей предстоит перешагнуть порог дома, в котором она просидела несколько недель, то ли от слов Малфоя, которые из его уст звучали непривычно. Она бросила на него короткий взгляд и тут же вернула его к распахнутой двери перед ними, пытаясь собрать волю в кулак и скрыть эти жалкие попытки от глаз Драко.       — Какая прелесть, — ответила она не без ехидства сквозь лёгкий прищур, замечая как Драко пытается подавить смущение, беззвучными насмешками над собой.       Его хитрый неловкий взгляд на несколько секунд устремился в сторону, пока напряжённые губы пытались скрыть улыбку. Обещанного три года ждут, но она обещала, что сегодня переступит порог дома и выйдет с ним в свет. Пообещала, потому что осточертело бродить по поместью, потому что было стыдно перед Малфоями и всеми, до кого успели дойти слухи о её недуге. А они уж точно уже облетели всю округу. Но решительность довольно быстро сбежала после того, как обещание сорвалось с губ. Драко сыграл на её чувстве собственного достоинства, которое и без того терпело не лучшие времена, он грамотно надавил на неё, сманипулировал, о чём она догадалась не сразу после их прошлого разговора. Может, это должно было вызвать злость, но Лиа лишь ухмыльнулась от осознания того, как изменился её Драко. Он сделал уверенный шаг к тому, чтобы взять всё в свои руки.       — Ты не видела мир за воротами дома и не знаешь, к чему быть готовой. Пора вернуть ту слизеринскую старосту, за которую вступился Лорд, — он наклонился, требовательно касаясь носом её щеки и опираясь лбом о её лоб, — и которая вскружила мне голову, — хрипло добавил Драко. — Ладно?       Его холодные ладони лежали по обе линии её челюсти, длинные пальцы касались горячей шеи, уходя под густые пряди её тёмных волос. Глаза в глаза, вдох к вдоху. Просил её, и как она могла отказать? Лиа хотела взять его за руку, когда они развернулись к выходу, но он сделал это сам, спокойно скользнув пальцами под её мантию, обхватывая тонкое запястье.       Два…       — Бояться — нормально. Но бояться должна не ты, — низким голосом заговорил Драко, потянув её вперёд. — Притворись, что не страшно.       Один.       Обе ноги прибило к полу, гравитация нещадно обернулась против неё, прижимая к земле сильнее, тело сковало, но не страхом.       Притворись, что не страшно.       Сколько раз она повторяла себе эти слова? Сколько раз притворялась, чтобы идти вперёд и делать то, что должна?       Тяжёлые ботинки переступили порог, звук ударов каблуков по дворцовой плитке подхватил ветер, разнося по безлюдному двору огромного поместья. Две тёмные фигуры, крепко держась за руки, сделали несколько быстрых уверенных шагов, прежде чем исчезли под шумный хлопок аппарации. Пальцы Нарциссы Малфой отпустили полупрозрачную тюль за одним из окон четвёртого этажа под тихий выдох.       История не закончилась.       Драко переместил их на оживлённую улицу, милисекунды пребывания на которой было достаточно, чтобы узнать Косой Переулок. Странно, почему выбор пал именно на эту улицу, в которой знаком был каждый дюйм. Шум тут же ударил в уши, разговоры десятков людей, шагающих по старой отполированной обувью брусчатке, звон колокольчика на дверях магазинов и скрип несмазанных петель. Напряжённый взгляд Лии рывками следил за происходящим сквозь щели серебряной маски, прыгая от голов волшебников к зазывающим вывескам.       — Открыты, словно ничего не происходило, — обронила Лиа, глядя на отреставрированные ставни и фасады. Крошечные огоньки подсвечивали вывески лавок и заведений.       Лавка «Всё для квиддича», где они с ребятами купили золотой снитч на день рождения Драко, открыта и принимает покупателей. Несколько рослых парней вышли оттуда, разглядывая новенькую, натёртую воском метлу. «Волшебный зверинец» звякнул своими дверьми, выпуская старую волшебницу в кривом колпаке, поспешившую домой с бумажным пакетом корма для птиц. Восемь лет назад, когда Лии было десять, они с матерью купили в этой лавке сову. Взгляд скользил по плечам прохожих и по блестящим окнам за ними. Когда она была здесь в последний раз, все окна были заколочены, некоторые выбиты, а часть зданий находились в аварийном состоянии из-за стычек Пожирателей и авроров, мародёров и прочих хулиганов, которым война оказалась на руку.       — Министерство выдало приказ и выделило людей на реставрацию улиц по указаниям Лорда, — негромко проговорил Драко, склоняясь к уху девушки.       Они продолжили медленно шагать вдоль стены одной из аптек. Рука Лии крепко сжимала его пальцы, он чувствовал, как она робко делала шаг за шагом, оглядывалась, но это была победа.       Лиа слушала, рассматривала знакомые фасады, которые в её памяти выглядели иначе. Улица жила дальше, раны постепенно затягивались, люди вернулись, а ей хотелось сжаться до размеров песчанки или, хотя бы, нюхля, чтобы прошмыгнуть куда-то за угол и скрыться. Глаза зацепились за одну из вывесок чуть впереди, и взгляд пополз вверх по стене здания, около которого шёл Драко. Лиа остановилась, выискивая в кирпичном строении изъяны, трещины на плитке вокруг окон, и не находила их.       Аптека Мелпеппера. Она хорошо помнила день, когда заклинание Тёмного Лорда разрушило эту стену, тем самым убив Амелию Боунс, на которую долго шла охота. В тот раз Лорд пришёл по зову Лии, это она встретила женщину в аптеке, пока искала зелье, чтобы облегчить себе головную боль. В памяти всплыл грохот, зияющая дыра в стене в месте, где стояла Амелия, запах пыли, серая кожа змееподобного Лорда и защитный купол, которым он оградил их от разлетающихся осколков. Казалось, это было слишком давно, и воспоминания ощущались чужими. Даже слишком.       — Я тоже это помню, — Драко проследил за траекторией её взгляда, его голова была поднята к окнам второго этажа. Он помнил тот день, вероятно, так же хорошо, как и Лиа. — Я видел, как тебя задели и ты побежала сюда, — негромко продолжил он, скользя взглядом по облицовке здания, — потом обрушилась стена, но когда я поднялся, внутри уже никого не было.       — Ты пошёл за мной туда? — её недоверчивый тон заставил Малфоя ухмыльнуться под маской.       — Не за тобой, я тоже хотел урвать кусочек славы.       Знала, что он лжет. И Драко не пытался разубедить её в этом. Он не герой, не бросался спасать одногруппницу, но должен был убедиться, что она цела просто потому что… Потому что он такой? У него не было ответа, возможно, тогда это казалось чем-то правильным. Пойти и проверить, опасаясь, что найдёт её там среди завалов деревянных стеллажей и битых склянок, и выдохнуть, не найдя её.       Чёрные фигуры медленно сдвинулись с места, словив ресницами мягкие взгляды друг друга. Словно оказавшись здесь впервые, девушка в маске держалась за руку молодого Пожирателя, привлекая взгляды прохожих. Непривычная глазу картина, приковывающая взгляды, проблеск светлого во тьме — как подумала женщина, завидевшая эту пару в чёрном.       — Нам не опасно быть здесь? — шепнула Лиа, вжимаясь плечом в плечо Драко, ступая непривычно медленно.       — Это просто люди. Обычные, — его спокойный и уверенный голос заставил её сглотнуть в попытке расслабиться.       — И они не боятся.       — Ты им не угрожаешь. Они живут дальше, всё меняется, но они быстро привыкают. Пожиратели теперь представляют власть, — Малфой проследил за тем, как пара взрослых волшебников уступила им дорогу. Незнакомец коротко склонил голову, пытаясь словить взгляд из-под их масок. — Им нечего бояться.       — Неужели они простили всё, что мы сделали?       — Не в прощении дело, а в том, что оно принесёт. Многим стало легче с приходом новой власти. Они вернули работу, бизнес, снова выходят на улицы. Им возместили ущерб, дали возможность идти дальше.       Проходя мимо кафе мороженного Флориана Фортескью, Драко заметил, как Лиа ещё больше замедлила шаг. Здесь они прятались в тот же день больше года назад, и это здание было единственным, двери которого так и остались заколочены. Владелец давно убит и дело его жизни так никто и не выкупил.       — Может, не все, — добавил он, глядя на серебристый профиль подруги, и мягко стиснул её пальчики. — Но большинство, — секундой позже снова заговорил Драко.       Он потянул Лию вперёд, дальше по улице, минуя отметину прошлых событий на Косом Переулке, и она не понимала, почему движения Драко стали более быстрыми, пока не заметила, что он не сводил с неё глаз, будто ожидал реакции. Она подняла на него непонимающий взгляд, как вдруг слух резанул до чёрта знакомый звук дверного колокольчика, донёсщийся буквально прямиком из детства. Серые глаза Малфоя продолжали наблюдать за тем, как медленно взгляд Лии перемещался к окну лавки, у которой они остановились. Яркий желтоватый свет, фиолетовая подушка на внутренней части подоконника, пара посетителей виднелись сквозь припавшие пылью стёкла. Золотистые буквы на вывеске снова блестели, глася «Волшебные палочки от Олливандера».       Не может быть. Губы от удивления разомкнулись, пока взгляд Лии изучал давно знакомые детали обстановки за окном. Свет поблескивал на её маске и виднелся в отражении на стекле. Две тёмные фигуры, две серебряные маски наблюдали за тем, как опечаленный мальчик протягивал старику сломанную палочку.       — Он жив, — прошептала Лиа, возвращая взгляд к глазам Драко, всё ещё не в силах поверить. — Том отпустил его?       — Каждый должен делать свою работу. Олливандер не знал того, чего от него хотел услышать Тёмный Лорд. Поэтому он здесь, продолжает делать то, что умеет.       Пришлось сделать шаг назад, чтобы осознать увиденное и услышанное. Проблеск света, надежда, приятное прошлое закружило воспоминаниями. Покупка палочки у Олливандера, его тёплые тусклые глаза, первый взмах палочкой, первое воспоминание и вся жизнь впереди. И её поступок, её прошлое появление в этой лавке, то, как они повели старика Олливандера к Тёмному Лорду, казалось иллюзией. Словно кто-то отменил это действие и с полсотни других, о которых стоило покаяться.       Мир вокруг не был похож на то, что Лиа видела до того, как попала в плен. Волшебники уступали дорогу Пожирателям, косились на них, но не смели сказать ничего в их сторону. Их не боялись, лишь слегка опасались, уважали. Это место было точь-в-точь как из детских воспоминаний, наполненное волшебством, запахом сладкой выпечки, стуком каблуков волшебниц и смехом седых мужчин, выходящих из бара.       Диссонанс. Но тогда ей захотелось жить.       — Сколько времени прошло? — Лиа всё пыталась уложить всё в голове. Казалось, за стенами поместья Малфоев её ждала лишь разруха, восстания и увядание всего того, что было в прошлом. — Восемь месяцев?       — Около того.       — Я не понимаю, как это возможно? Словно ничего и не было, — выдохнула она, оторвав взгляд от седого и худощавого создателя палочек за стеклом.       — Поверь, все здесь помнят о том, что было, и мало кто захочет это повторить. Но Толстоватый вызывает доверие у большинства, остальные же объединяются в группы, с которыми нам приходится, — Драко сделал едва заметную паузу, сменив интонацию, — договариваться.       — Теперь Пий новый министр?       — Да, но все знают, кто стоит за его решениями.       — И они видели Реддла? — продолжала Лиа, мельком оглядываясь.       — Тише. Да, но он редкий гость в Министерстве, — ответил Драко, осторожно уводя её в сторону, подальше от чужих ушей.       — Так быстро… Расскажи мне, чего ещё я не знаю.       Малфоя тешило её проснувшееся любопытство, и он кивнул в сторону пары мужчин, плетущихся с коробками в руках за волшебником в мантии из изумрудного бархата.       — То, чего хотел Реддл, он получил. Таинства больше нет, кто-то согласился работать добровольно, у кого-то не было другого выбора. Это магглы. Теперь они что-то вроде домовых эльфов, но получают деньги за разную работу. Несколько шьют одежду у мадам Малкин, чистят печи, ведут бухгалтерию. Облегчают жизнь.       — Как рабы? — тень удручённости промелькнула в голосе пожирательницы, но вряд ли её на самом деле заботила судьба магглов.       Малфой едва заметно пожал плечами.       — Кому не повезло с владельцем. Некоторые весьма довольны своим положением и причастностью к высшему обществу. Они видят, что у нас есть то, чего никогда не будет у них. Для магглов это…Волшебство. Сказка, ставшая реальностью.       — А другие страны? Таинство касалось всего магического мира.        Лие самой было сложно уследить за бесконечным потоком мыслей, которые сменялись одна за другой с поразительной скоростью. Тайна существования магии была единственным, что казалось нерушимым, разрушение которой влекло за собой тысячи последствий. Если на территории Великобритании магглы знали о волшебниках, значит об том знает уже весь мир. Министерства других стран были обязаны вмешаться, чтобы сохранить тайну.       Лиа услышала, как Драко делает задумчивый глубокий вдох.       — Границы охраняются, не каждый маггл имеет возможность покинуть страну, но если получает разрешение, его сознание поддаётся фильтрации.       — Воспоминания о магии и происходящем стираются?       — Блокируются, — исправил он, — По возвращении обратно они возвращаются, словно всё так, как должно быть. Это, — Драко чуть покачнулся на пятках, отводя взгляд в сторону, — сложная тема, лучше тебе обсудить это со старшим Ноттом. Или его отпрыском.       Изменилось всё, но не это. Даже сейчас, спустя столько времени и трудностей, отношения между парнями сохранили свою прежнюю перчинку. Лиа невольно зацепилась за эту мысль. Значит, Нотты причастны к теме защиты тайны за пределами страны. Это казалось логичным, учитывая, что армия Лорда после захвата министерства и наведения порядков потерпела изменения и не способна дать отпор, если в дело вступят лидеры других государств.       Вопрос за вопросом, Лиа всё спрашивала Драко об устройстве мира, новых правилах, и это было добрым знаком. Любопытство возвращалось, интерес к жизни за стенами просыпался.       — И кто же теперь ты?       — Командующий, — без особого энтузиазма спокойно проговорил Малфой. Прямо как её отец. — Мои люди по обе стороны улицы патрулируют с крыш. Они помогают мне, а моя задача сделать так, чтобы они все остались живы. Большинство из них.       — Следят за твоей безопасностью даже здесь?       — Не только моей, — он бросил на неё короткий самоуверенный взгляд.        Лиа была губкой, считывала и впитывала настроение и состояние людей рядом с собой, могла распознать эмоции, даже когда их скрывали под маской. И не обязательно той, которую можно увидеть глазами. Драко знал это, знал, что её главным ориентиром будет язык его тела, тембр его голоса и то, как он сам будет чувствовать себя здесь.       — И не только здесь, — продолжил, косясь на возлюбленную.       Лиа покачала головой, активно обдумывая каждый услышанный факт, пока вдруг её внимание не коснулось светлой кожи на пухлой руке, держащей ярко-красное спелое яблоко, протянутое ей через прилавок. Женщина средних лет держала блестящий фрукт, предлагая его девушке в маске. Её голубые, утратившие насыщенность цвета глаза спокойно и ожидающе всматривались в прорези серебряной маски. Дама казалась спокойной, привыкшей к визитам новых представителей власти, к Пожирателям, которые нисколько не пугали её, а напротив, она смотрела на девушку с неясной добротой. Женщина опустила взгляд, подмечая, как рука парня в чёрном по-особому сжимает запястье девочки.       Чёртово красное яблоко. Они стояли прямо возле длинного прилавка, заставленного ящиками с зелёными яблоками и другими видами, разных оттенков и размеров, в которых Лиа ничего не смыслила. Ей не нравились яблоки. Не нравилась их кислость, не нравились даже сладости с яблочным вкусом. В детстве она даже не могла терпеть яблочный сок, который наливала ей мать за завтраком. Лиа не любила яблоки и ела только красные, коих на прилавке оказалось всего несколько штук, и одно из них находилось в протянутой руке торговки.       — Возьми, — ровно проговорил Драко так, что женщина услышала его голос и покачнула рукой с яблоком ещё раз.       Медленно и неуверенно предложенный фрукт оказался в тонкой руке, обтянутой перчаткой. Пальчики сжали яблоко, и Лиа не понимала, что её удивило больше: то, что торговка решила угостить пожирательницу или то, что предложила из изобилия вариантов именно тот, который оказался ей по душе?       — Спасибо, — Лиа погладила большим пальцем гладкую поверхность плотной кожуры, которую явно натирали, чтобы добиться приятного блеска. — Это... — протянула она, когда прилавок остался позади. — Я не знаю как я, чёрт возьми, должна реагировать. Это…       — Удивительно, да? — Малфой снова ухмыльнулся под маской.       — Как больное воображение, — тут же ответила Лиа.       — Не исключено, — покачал головой. — Зато тебе не страшно, ведь так?       И он оказался прав. Замешательство, неуверенность, непонимание, тяжесть осознания перемен, было всё, но тот страх, который заставлял её сидеть взаперти, отступал. Не исчез, оставил после себя эхо, но больше не контролировал её.       — Мне кажется, я лишь больше запуталась. И кто я здесь?        Девочка, которой предлагают яблоки торговцы, которая с трепетом в сердце замирает около старых лавок с волшебными палочками, потому что это напоминает ей детство или убийца, поимка которого должна была пойти на пользу Ордену Феникса? А, возможно, и то, и другое?       — Та, кем хочешь быть. Такая, какая есть, — произнёс Драко низким и тихим голосом, проводя рукой около её маски.       Полупрозрачная дымка развеялась, открывая её лицо и его собственное на глазах десятков прохожих, которые тут же обернулись, чтобы запомнить лица Пожирателей по старой памяти.       — Что ты делаешь? — напряжённо прошипела Лиа, хватая его за руку.       — Напоминаю тебе, кто ты. Тебе не нужна маска, тебя никто не разыскивает, твоя личность не требует конфиденциальности. Ты можешь наклеить себе табличку с надписью «Лиа Мэриан Эйвери» и никому не будет до этого дела, потому что ты свободна, — его слова звучали чётко и сдержанно, уверенный тон давил в попытках внушить ей, что каждое слово — правда, истина, которую она должна понять. Серые глаза Малфоя смотрели прямиком в её с чётким требованием довериться.       Острый взгляд Лии прошёлся по лицам проходящих мимо волшебников и магглов и зацепился за тусклое отражение в грязном окне через дорогу. Никто из прохожих не тыкал в неё пальцем, никто не стремился атаковать, сбежать, передать описание черт её лица властям и соответствующим органам для дальнейшей поимки Пожирательницы Смерти. Приспешницы Темного Лорда. Никто не шептался. Ничего не произошло, мир не рухнул, не схлопнулся, никто не собирался наказывать её за грехи. И тогда подбородок Лии медленно приподнялся.       — Не Эйвери, — сухо процедила она, вернув взгляд к сосредоточенному лицу Драко, и он поклялся, голос которым она произнесла эти слова, был другим, звучал в ушах Малфоя, словно из прошлого. Низкий, грудной и такой чёткий, как и план, что уже созревал в её голове. Драко коротко кивнул.       — Не Эйвери, конечно, больше нет.       Вечерело. Лиа чувствовала, как мягкость где-то под рёбрами, напоминающая переспелый банан, черствеет, но продолжала оглядываться, избегая зрительного контакта с прохожими.       — Большинство ведь осуждает нас, — зашагав вровень с Драко, начала Лиа. — Не прятать лицо…       На лице Малфоя сверкнула кривая ухмылка, напоминая, что это тот же самовлюблённый слизеринец из школы. Но он был другим. Этот Драко шёл, спокойно скользя взглядом по головам прохожих, его голос звучал ровно, негромко, но обрёл чёткость. Этот Драко знал, что делает, куда идёт и что его ждёт.       — Зачем прятать такое лицо?       — Я должна была догадаться, — мягко хмыкнула она в ответ.       — Мне нечего бояться. Все вокруг видели мои портреты в газетах несколько лет назад, они знают, кто я, кто мой отец, где находится мой дом. Если всё рухнет, маска меня не спасёт. Другое дело ты, — он чуть склонился к её уху и тепло его дыхания коснулось нежной кожи, — Тебя никто из них не знает. Никто не имеет ни малейшего понятия, кто эта мисс, хватающая меня за руку.       Лицо Малфоя снова украсила ухмылка, которая стала шире, как только Лиа отпустила рукав его мантии.       — И? — прочистив горло, словно прогоняла чувство неловкости, спросила она. Драко вернул её руку в свою, как на законное место.       — Тебя будут судить по твоим поступкам, а не поступкам твоего отца. Не думаю, что люди смотрят на тебя из-за осуждения, скорее, их мысли заняты тем, что ты молода для подобной работы.       — То ли дело парень, слухи о тёмной стороне которого начались ещё с четвёртого курса, — Лиа сделала глубокий вдох, шагая вдоль узкой улочки, наполненной запахами трав и свежей выпечки.       — Я не видел на себе удивлённых взглядов.       Всё казалось спокойным, даже слишком, вызывая странную волну подозрений, с которыми тут же начал бороться здравый смысл. Взгляд метнулся к крышам, где мелькнуло чёрное пятно плотной мантии, унося зачатки этих чувств с собой. Люди Драко. Уверенность медленно и робко возвращалась к сознанию.       — Мне это не льстило, — признался Малфой.       Ему никогда не хотелось примерять на себя образ злодея, не хотелось казаться чёрным пятном на рубашке святого Поттера. Единственное, он был готов признать факт того, что всегда был падок на внимание, и если его можно было получить с помощью нелепых сплетен, он был готов с этим смириться. Но так было раньше, когда парень не представлял из себя ровным счётом ничего: у него не было талантов, данных от рождения, не было тяги к знаниям, как у умников из Когтеврана, безбашенности Нотта и даже до уровня трезвой расчетливости Блейза ему было далековато. Казалось, каждый вокруг имел свою особенность, изюминку, а у Драко этого не было. Его изюминка — отцовские деньги, его особенность — родословная и ничего из этого не принадлежало ему по-настоящему. Единственным, чем он выделялся, была копна светлых волос и статусный отец с приличным счётом в банке и в этом не было заслуги Драко. Даже в команду его взяли, потому что отец вовремя звякнул кошельком и всё время Драко пытался соответствовать, научиться, выделиться, показать, доказать, что он не его тень, что он на что-то годен. И теперь, наконец, он успокоился, потому что у него получилось. Вот, что было между ним и Лией, та связь и тонкая ниточка, которой были переплетены их судьбы. То, что делало их такими похожими.       Прогулка кончилась у дверей Гринготтского банка, который не был целью, но был местом, куда вели все дороги и закоулки скрытых от магглов улиц. Ноги сами принесли их туда, и Лиа, шепнув что-то на ухо Малфою, переступила порог могущественного здания. Жить за чужой счёт не так уж плохо, точнее, это весьма приглядный вариант, но так не могло продолжаться. На личном счету в банке оставалась круглая сумма, которую Лукас Эйвери раньше стабильно пополнял, чтобы обеспечить будущее своей дочери. Это были её деньги, она имела на них право, они лежали на счету под её именем. Никаких угрызений совести, Лиа думала об этом последние несколько дней. И раз уж она здесь, было бы неплохо обзавестись парой золотых монет, ведь Тёмный Лорд не платит за работу. По крайней мере, не ей и не тогда, когда она была в строю.       Блестящее напольное покрытие едва не звенело от чистоты, отражая на глянцевой поверхности блики от огромной люстры, висящей над головами десятков скрюченных гоблинов. Место, в котором воздух пропитан властью и влиянием. Этим миром правит Лорд и деньги таких людей, как Малфои, Блэки, Нотты и десятков таких же статусных семей Британии. Последнее – нерушимая истина, на которой, как на трёх слонах, держится мир. По спине Лии пробежалось чувство, напоминающее о том, что каждое место, в котором она бывала за последний год, было чужим. Здесь было неуютно. Гоблины украдкой покалывали их острыми взглядами из-под нависших бровей, каблук ботинок постукивал неожиданно громко, привлекая лишнее внимание и её собственный голос дрогнул, называя полное имя.       — Повторите, мисс, — проскрипел старый уродливый гоблин, занимающий свою должность с полсотни лет.       — Лиа Мэриан Эйвери, — чётче произнесла она, протягивая палочку к мраморной поверхности стола перед ней, но гоблин так и не взглянул на неё. Вместо этого он откатиться на своём стуле к одному из блестящих стеллажей, хранящим в себе множество ячеек и начал что-то искать.       — Отказано, — прокряхтел он, поправляя очки, съехавшие вниз по крючковатому носу.       Взгляды Эйвери и Малфоя пересеклись, одновременно проявляя у обоих морщинки в области переносицы.       — Что это значит? — спокойно недоумевая, переспросила Лиа, обращаясь к работнику банка.       — Вашего счёта не существует, он закрыт, — гоблин несколько раз пробежался глазами по одному из документов, который нашёл в ячейке, убеждаясь в правильности своего заявления, а после поднял взгляд ярко-голубых глаз к волшебникам.       — Я не делала этого, — тут же ответила Лиа, вспоминая свой последний визит в это место. В тот раз, полтора года назад, она без каких либо проблем посетила свой сейф, взяв оттуда тысячу галлеонов, которые думала потратить на выкуп “Магического Арбателя” у коллекционера. Она помнила тот визит достаточно хорошо.       — Ошибки быть не может, — только подтвердил старый гоблин с видом, словно ему осточертело иметь дело с людьми.       Лиа напряглась, отрезая взглядом прямую линию вдоль мраморного стола впереди. Думай. Может ли это быть связано со смертью её матери, ведь это она открывала счёт для единственной дочери? Вероятно. Задумалась, несколько раз медленно моргнула, сверля взглядом скол на белоснежном камне. Лиа мало смыслила в банковской системе, это стоило признать, ведь её никогда не посвящали в тонкости этого дела. Ладно, всегда есть план “Б”.       — Тогда проверьте семейный счёт на фамилию Эйвери, — сухо ответила она, а после шепнула стоящему рядом парню: — Я не понимаю, я не закрывала свой счёт, а со своего совершеннолетия, это могла сделать только я.       — Сейчас узнаем, в чём дело, — тихо ответил Малфой, едва коснувшись рукава её мантии костяшкой пальца и пристально следя за тем, как гоблин кладёт перед собой на стол новую стопку бумаг и протягивает девушке орлиное перо.       — Внесите свои данные и ключ, — указал он.       Выводя жидкими чернилами своё полное имя, Лиа всё больше ощущала, словно не принадлежит себе. Это чувство было сложно описать, уловить его, но она смотрела, как чёрная жидкость скопилась в уголках каждой буквы фамилии её отца, как перо выводит подпись, которая принадлежит ему же и ранее принадлежала всем мужчинам в роду Эйвери и в груди засияла пустота. Как же ей хочется домой. Только… Куда домой? Тихий долгий выдох через нос, и Лиа положила перо, наблюдая за тем, как гоблин медленно тянет свои длинные кривые пальцы к подписанному документу.       — Отказано, — спустя минуту снова повторил скрипящий голос.       — Этого не может быть, — насупившись, бросила она.       Этот банк переходил все границы! Если её личный счёт ещё мог оказаться закрытым из-за смерти его создателя, то с этой ячейкой подобного быть попросту не могло. Разборки с банком удивительно быстро пробудили давно спящую решительность.       — У вас нет доступа к данному счёту, простите мисс, — после этих слов лицо гоблина стало ещё более холодным.       Он словно мысленно попрощался с парой в чёрном, возвращаясь к подписыванию документов и заявлений, разнося по залу шкрябающий звук от своего пера.       — Это семейный счёт, фамильный, открытый Вольфом-Лиамом Эйвери – моим пра-прадедом. Он не может быть закрыт, пока жив последний Эйвери, вы знаете это, — лицо волшебницы насупилось в возмущённом непонимании и она непроизвольно сделала шаг вперёд. Её голос всё ещё звучал довольно тихо, но чётко, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны посетителей банка. И без того было некомфортно.       — Мисс, — гоблин всё же обратил на неё внимание и несколько задумался, глядя в подписанный ею документ, — Эйвери, запрашиваемый вами счёт не закрыт. Закрыт ваш к нему доступ, — он из кожи вон лез, чтобы казаться вежливым, но его актёрские способности были чертовски плохи. — Мы можем прислать официальное подтверждение на ваш домашний адрес, если у вас остались вопросы к нашей компетентности.       О да, они остались! Домашний адрес, конечно. Лицо Лии расслабилось и только взгляд продолжал неотрывно смотреть сквозь голубые глаза банковского мерзкого гоблина. Вероятно, мысль, которая в этот момент заполняла сознание девочки, уже стучалась туда несколькими минутами ранее, но Лиа упорно не хотела впускать её. Отметала, будто это было бы слишком даже для её отца.       — Скажите, с какого дня прекращён доступ к сейфу? — Драко осторожно выдвинулся вперёд, сосредоточенно глядя на гоблина, пока тот сверлил его взглядом. — Пожалуйста, — сдержанно и, возможно, слегка ядовито, добавил он и только после этого взгляд существа медленно вернулся к одному из пергаментов.       — Всё уже ясно, Драко, — хрипло проговорила Лиа, делая вдох, и пробежалась взглядом по остроносым гоблинам, сидящим за столами вдоль всего холла.       Разочаровать разочарованного, Эйвери старший сумел пробить дно.       — Шестнадцатое февраля этого года, — произнёс гоблин и Лиа тут же повернула голову обратно к Малфою.       Важная дата, знакомая обоим. День, который стоило помнить, как день спасения, как конец ужасу, но на деле, оставил шрам крупнее всех прочих.       — День, когда я нашёл тебя, — низким шёпотом прошептал Драко, упираясь серьёзным взглядом в её переносицу.       — И день, когда я швырнула ему в лицо фамильный кулон.       — Тебе не нужны его деньги, — негромко начал Драко, когда двери Гринготтс громко щёлкнули за их спинами, а в лица ударил мягкий весенний ветер.       Смеркалось, улицы по прежнему не были безлюдны, но в некоторых магазинах свет уже погасили. Со стороны донёсся звон дверного колокольчик, и владелец лавки в спешке запер входную дверь магическим замком, взмахом палочки опуская жалюзи.       — Это мои деньги, — поправила его Лиа, борясь с растущей то ли злостью, то ли обидой. — Возмутительно, я ведь имею на них право, он не мог исключить меня из списка, потому что моего имени достаточно, чтобы иметь к ним доступ, — говорила она, пока путь вёл их к камину в “Дырявом Котле”.       — Ты отказалась от своего имени, — напомнил Драко, в памяти всё ещё смакуя момент, как Эйвери-старший лежит на полу в замке, а над ним нависает его дочь, которая в порыве гнева смогла уложить его на лопатки даже едва будучи при силах.       — На словах! — воскликнула она, замедляется шаг и поворачиваясь к нему. — По документам я всё ещё его дочь и он не может изменить этого. Я не понимаю, как он смог провернуть такое.       — Тебя возмущает потеря отцовских денег или факт того, что он лишил тебя их? — вдруг спросил Драко и Лиа остановилась у самого входа.       — Не знаю. И первое, и то, что мой отец козёл.       — Это мы уже давно поняли. У него был адвокат?       — Как раз пытаюсь вспомнить его имя, — прошипела она, мельком словив себя на мысли, что всю дорогу думала лишь о паскудном поступке папаши, совершенно позабыв о том, как ещё пару часов назад в страхе переступала порог дома Малфоев.       Ситуация с банком и фамильным счётом взбодрила младшую Эйвери. Малфоя это заметно тешило и даже несмотря на ситуацию с банком, из-за которой Лукас упал в его глазах ещё ниже, Драко то и дело косился на Лию, мимолётом ухмыляясь. Ситуация с деньгами — наименьшая из их проблем, Лукас давно вычеркнут из списка людей, чьи поступки и действия были достойны внимания, а вот то, что девушка, стоящая рядом с Драко, вернулась, было действительно важно. Лиа вернулась, как и её морщинка между сдвинутыми бровями, её недовольное выражение лица, задумчивый взгляд, ровная спина и расправленные плечи. Драко смотрел на неё, пока они стояли у входа в бар, где их ждал камин, разглядывал фарфоровую кожу, торжествуя. Лукас был настоящим козлиной, но если это послужило тому, что его дочь позабыла о страхах, следовало отдать ему должное. Эйвери всегда были падки на месть. Малфой победно стиснул зубы, не сводя с Лии глаз, но оставалась ещё одна вещь, которая всё ещё оставалась незамеченной. До этого момента.       На отреставрированной стене между обновлённой дверью и деревянными ставнями висели кем-то в спешке приклеенные портреты. Загруженный взгляд Лии случайно метнулся к ним, и она сразу узнала черты, смотрящие с портретов сквозь бумагу прямо на неё. Они заставили её сделать беззвучный резкий вдох. Теперь их взгляды ощущались почти физически. «Нежелательные лица», портреты разыскиваемых волшебников вне закона, и среди них лица Аластора Грюма, Билла Уизли, его отца и младшего брата.       — Они действительно в розыске? — выдавила Лиа, не разрывая зрительного контакта с бывшим преподавателем. Грюм смотрел на неё единственным глазом, словно узнал свою ученицу.       Драко оглянулся через плечо.       — Ты думала, я говорил тебе только то, что ты хотела услышать? Только здесь не все.       Там, стоя посреди улицы среди волшебников и магглов, с открытым лицом и меткой Пожирателя на мантии, глядя на лица тех, кто держал её в плену, их портреты на стене с пометкой «особо опасны», Лиа наконец поняла, в каком положении находится. Взгляд встретился со взглядом торговки чуть поодаль — та мельком чуть улыбнулась, набирая в пакет яблоки для молодой белокурой женщины, таившейся последней покупательницей на сегодня. Внимание Лии переключилось на яблоко, вес которого оттягивал правый карман мантии — физическое подтверждение тому, почему в сознании происходил переворот. Люди Малфоя патрулировали улицу, его холодные пальцы придерживали рукав её мантии, люди, мучившие её, в розыске, а она — на свободе. Жива и невредима, пусть и бег гроша в кармане.       — Не все, — тихо повторила Лиа.       — Теперь ты скажешь его имя? — в голосе Драко слышалась та самая надежда, с которой он взывал к ней каждый раз, когда просил выйти на улицу, когда спрашивал о случившемся с ней и когда узнавал о её самочувствии. — Только имя, и я найду его сам.       Но она промолчала, подняв взгляд к его серым глазам. Сосредоточенный взгляд того, кто всё помнил.       Сво-бод-на. Внутри что-то плавно твердело, превращаясь в камень. Мир ужасен, но он создан для них, таких, как она и Драко.       Я уничтожу их за то, что сломали меня, заставив бояться, — секундная мысль промелькнула в голове, когда взгляд наконец оторвался от лиц на портретах.       — Мне нужна твоя помощь, — тон её голоса стал другим, словно звучал из его прошлого, прошлого Драко: низкий, грудной, лишённый эмоций и предельно чёткий, как план, который уже зарождался в её голове и заставил Драко обронить тень секундной ухмылки. Он скучал.       Если бы Лиа знала хотя бы одну молитву, она бы непременно нашептала её сразу же, как голова Драко качнулась, согласно кивая. Ему потребовалось менее пяти секунд, чтобы принять решение и согласиться на то, чего Лиа даже не успела озвучить. Он не знал точно, как это работает: может, дело в проведённом вместе времени, родстве душ или врождённом даре телепатии, — но он научился понимать её, читать взглядом, словно кричащий заголовок газеты. Но только лишь заголовок, краткое вступление, мимолётный порыв, суть которого только предстоит узнать, набравшись терпения. Никаким даром Драко не обладал и в родство душ не верил, зато был уверен, что эту её просьбу выполнит с превеликим удовольствием, предвкушая, как враги получат то, что заслужили. 

***

      Ей претило называть свою фамилию даже мысленно, не говоря уже о том, сколько раз ей пришлось озвучить полное имя при разговоре с Ридельрегом – личным адвокатом Лукаса. Найти его было не просто, и в этом Лиа была благодарна Адаму Нотту за то, что тот всё же был в курсе большинства дел Лукаса. Хотя об инциденте с банком он не знал, иначе, вероятно, его сын уже рассказал бы об этом подруге. Ридельрег на беседу настроен не был и оказался довольно преданным своему клиенту.       Спустя пару дней на порог Малфой-мэнора приземлился жёлтый увесистый конверт с документами. Он был закрыт восковой печатью с эмблемой адвокатской конторы Ридельрега с изображением навесного замка с глазом вместо замочной скважины. Словно кто-то оттуда наблюдал за всеми секретами и делами, спрятанными за дверью его клиентов. Лиа вскрыла конверт и сделала вдох, приземляясь напротив Драко на мягкий стул в столовой, куда так не вовремя вошёл его отец.       — Ну что там? — спросил Драко, следя за тем, как глаза подруги скользили по строчкам одного документа к другому. — Мы можем отдать документы нашему адвокату, если он найдёт там намёк на незаконность, — продолжил он, опустив локоть на спинку своего стула и обратился к Люциусу. — Отец... — Но договорить так и не успел.       — Всё законно, Драко, — вдруг подала предельно спокойный голос Лиа. — Он вычеркнул меня из завещания и лишил наследства, — закончила она, и Люциус задумчиво хмыкнул, наливая себе кофе из горячего кофейника.       Эйвери изъявил свою волю, на которую имел право. Лишить дочь имени он не мог, как и закрыть счёт в банке, но вот при лишении её всего наследства, её доступы к счетам в то же мгновение станут недействительны как раз по одной простой причине — деньги Эйвери были преимущественно нажитыми не только Лукасом, но и его отцом и дедом. Он, как старший из наследников и владельцев всего имущества, имел право распоряжаться ими в полной мере, чего не могла делать его дочь, которой это право стало бы доступно после его кончины. Технически, она Эйвери. Документально, по паспорту. Но на этом волшебное влияние фамилии кончается. За её плечами ни черта нет.       — Судя по всему, твой отец испугался за свою жизнь, как раз в день твоего возвращения, — заговорил Люциус, отпив немного душистого кофе из крошечной чашки, и опёрся свободной рукой о спинку стула рядом с сыном.       — Лишить возможности распоряжаться собственными деньгами – поступок подонка. Как и всё, что он делал, — продолжил Драко, стиснув челюсть.       Интересно, как поступил бы Люциус?       — Не только деньгами, — Лиа наконец положила документы на стол, переваривая информацию. — У меня были права на всё, что есть у него: банковский сейф, компания, поместье, загородный дом и даже его долги были моими. По этим документам у меня не остаётся ничего.       Драко жестом попросил подать ему бумаги и, как только те оказались в его руках, начал вчитываться в содержимое.       — Он оставил тебе только фамилию, — заключительно ответил он, листая документы.       — Я бы предпочла обратное.       Тяжело было осмыслить не повторное предательство отца, а то, что после него пустота внутри Лии разрасталась. Странно уложить в голове тот факт, что у тебя ничего нет. Она жила с вбитой в голову мыслью, что её будущее решено, распланировано и обеспечено. Это не давало ей повода расслабиться ни на минуту, но давало фундамент, гарант, какую-то внутреннюю стабильность, что ей будет где жить и что есть, когда она будет пробивать себе дорогу в карьере, какой бы она ни была.       По правде говоря, у неё вообще никогда не возникало мысли о том, что она будет нуждаться в деньгах. Некоторые одногодки ещё с третьего курса искали себе подработки на лето, чтобы удивить однокурсников новыми игрушками, комиксами и горой сладостей, которые они смогли купить себе сами. Кто-то прибирался на чердаке за условных пару галлеонов от родителей, но у Лии даже не было в этом нужды. Её отнюдь не баловали, но её одежда всегда была новой и по размеру, обувь — удобной и дорогой. У неё были репетиторы, лучшие книги, красивая комната и деньги на счету, способные обеспечить ей безбедное существование. Она никогда не работала и, стыдно признать, даже не знала, где эльфы покупали продукты и какие нынче зарплаты у рядовых работников, но самое отвратительное, о чём она думала в тот самый момент, – она ничего не умеет.       Она не может вернуться в Хогвартс, потому что весь её курс вот-вот выпустится, а она пропустила всю программу седьмого курса. Она могла варить зелья и разбиралась во всех предметах, которые им преподавали, но лишь на уровне студента. Без образования её даже никуда не возьмут, если она не помашет чёрной меткой на собеседовании.       Единственное, что она хорошо умела, – махать волшебной палочкой, посылая проклятия.       Вот это да.       Возможно, хуже всего этого только то, что у неё теперь даже нет дома. После смерти матери поместье перестало казаться уютным домом, но это было место, где она выросла. Оно было её, с её комнатой, эльфами и Хелен, которой она всё ещё писала письма, чтобы та не волновалась так сильно. Дом Малфоев был домом Малфоев, а не её, а в Дувре она не была так давно, что потребуется столько же времени, чтобы снова привыкнуть к нему. И к тем странным типам, которые там жили. Ей было куда идти, но она нигде не была дома.       — Здесь сказано, что лишившись наследства, ты не сможешь не только посягать на дом, но и пересекать его, — Драко смотрел в страницы, изучая их, и не мог поверить, что так просто, одним разговором с адвокатом, отец отнял у своей дочери всё.        Да, Лукас был козлом, мразью, но даже для него это казалось слишком низким поступком. В семьях волшебников, тем более тех, чей род был древним, подобные ограничения считались ещё более унизительными для всего семейства. Непутевых наследников могли выгнать из дома, лишить денег, но практически никогда не лишали всего наследства, ибо это было сродни отречению. Запрет переступать порог родного дома — гнилой поступок.       Драко поднял глаза на подругу, но та казалась спокойной и просто сидела, устремив взгляд к плавно колышущейся шторе. Она не удивлена, не расстроена. Разочарована. Драко не мог представить, как бы сам чувствовал себя, не будь у него отцовских денег за плечами. Начинать с нуля было бы сложно, но он бы справился. И она справится, потому что не одна.       — Я отправлю это адвокату и мы отсудим хотя бы часть того, что должно принадлежать тебе, — Драко не знал, получится ли провернуть подобное, но это было единственным, что он мог сделать для неё.       — Хорошо, — на выдохе спокойно протянула Лиа, и Драко проследил за её задумчивым взглядом.       — Тебя волнует не это. — Это не был вопрос. — Ты решила вернуться, — чуть погодя, наблюдая за сидящей напротив Лией, осознал Драко, тут же озвучив.       Она подняла взгляд и почти незаметно кивнула. Камень с души Малфоя рухнул вниз.       Лиа думала о возвращении к Лорду. История не закончена.