Рассказы сумасшедшего Тома

Вы когда-нибудь видели или слышали живых птиц, путники? Полагаю, что нет. Вы привыкли к мёртвым ощипанными тушкам, которые поставляют вам с верхних Уровней в качестве еды. А живые птицы - восхитительны. Они умеют петь. Даже я, старый сумасшедший, люблю посидеть под зарослями серпентии, послушать, подумать о всяком-разном. Пение этих мясных комочков настолько умиротворяет, что вы себе и представить не можете. Птицы - пришельцы из Внешнего мира. Никто не знает, откуда они здесь появились. Но Паучиха порой бывает милосердна к своим пленникам. Да-да, милосердна! И не надо так на меня смотреть. Возможно, она подарила им птиц, чтобы несколько скрасить их однообразные, серые будни, м? Как бы то ни было, Ванессе начинали нравиться эти крохотные существа, скрытые среди голубых цветов растения, служившего им пищей. Она заслушивалась их пением даже сейчас, ночью - с жертвенной земляной крысой в одной руке и ритуальным кинжалом в другой. Но уже через мгновение она уверенным движением перерезала зверьку глотку, и струя алой крови полилась в чашу. Выжав из крысы все соки, Ванесса отложила в сторону ставшую бесполезной тушку и погрузила в сосуд кончики пальцев. Бледное лицо ведьмы казалось совершенно бесстрастным, губы монотонно шептали обрядовый наговор. Наконец, закончив, она протянула чашу с кровью рыжей Жрице: - Вот. Пролейте по капле у порога всех домов, в которых есть обычные дети. Ну, с рогами и хвостами. - Зачем? - поинтересовалась Жрица. - Я не знаю, что это за тварь - мой папаша... Дар некромантии - редкий. Я полагаю, вы об этом знаете. Хлоя ничем подобным не наделена, значит, это я унаследовала от него. Да, Паучиха его раздери, это же очевидно! - она всплеснула руками. - Он же души умеет вытягивать! Да он сильнейший некромант! Я не знаю, сможет ли он пробить мою защиту, но кровавая метка хотя бы приостановит его. Даст время, чтобы спасти детей... Это всё, что я могу сделать сейчас. Не обращая внимания на изумлённую собеседницу, Ванесса подобрала трупик крысы и протянула его наблюдавшему за её действиями Россу: - Держи. Приготовишь на ужин. Росс склонил голову набок, уставившись на обескровленную тушку зверька с некоторой брезгливостью: - Ты предлагаешь мне съесть то, что ты использовала в ритуале? - А что, отравишься? - лицо девушки исказила презрительная гримаса. - Чем она отличается от других крыс, которых ты жрёшь, как миленький? Бери, говорю! Росс неохотно повиновался. Он старался держаться подальше от всего, что связано с магией смерти. Но с Ванессой лучше не спорить. - Мне проще убить человека, чем животное, - призналась она, вытирая руки платком, любезно предоставленным Жрицей. - Почему же? - поинтересовалась женщина, передавая чашу с кровью одному из сектантов. Ванесса пожала плечами: - Даже не знаю. Просто мне кажется, что эта крыса, например, никакого отношения к людским разборкам не имеет. А в итоге погибла ради защиты одних людей от других. Это как минимум странно. "А убивать мужиков за отказ в интиме - не странно?" - подумал Росс, но вслух это произнести не решился. Ванесса - она же заводится с полуслова. Верно про неё Пересмешник сказал: мол, обидится, прибьёт - а потом плакать будет. И классный же парень этот Пересмешник... Жрица грустно улыбнулась: - Вы хорошая девушка, Ванесса. Я представляла вас совершенно другой. Росс и Ванесса переглянулись и почти одновременно прыснули со смеху. - Да-да, - настаивала сектантка. - Я же не назвала вас святой. Вы - дитя демонов... Но в вас много человеческого. И это прекрасно. Ванесса непонимающе уставилась на собеседницу: - Что за "демоны"-то такие? Я уже не в первый раз слышу это слово от вас и других на голову шарахнутых. Может, объясните? Жрица нервным движением руки пригладила свои непослушные рыжие волосы. Наступало утро, и просыпающееся Светило озаряло заросли серпентии и окровавленный жертвенный камень. Голоса ночных птиц сливались в единый хор с трелями утренних. - Видите ли, - мягко сказала сектантка. - Там, откуда я родом, таких, как вы называют демонами... - Это каких? - недружелюбным тоном поинтересовалась Ванесса. - Если говорить о внешности, то дело в ваших рогах и хвосте... А если о характере - в агрессии и злобности... - Постойте-ка... - запротестовал Росс. - У меня тоже рога и хвост! Но я же не агрессивный. Я вон даже крысу убить не могу... - Угу, зато жрёшь их с удовольствием, - огрызнулась Ванесса. Росс с виноватым видом пожал плечами. - Демоны разные бывают... - возразила Жрица. - А вы ведь - полулюди. Моя дочь... - Вы несёте несусветную чушь и сами себе противоречите! - грубо прервала её девушка. - Возможно, никто не знает наверняка. Однако я желаю вам счастья, Ванесса, личного счастья с Пересмешником. Кстати, где он? Лицо Ванессы приобрело тревожное выражение, но уже через мгновение она с равнодушным видом пожала плечами: - А я ему что - нянька? Голоса птиц становились всё громче, всё отчётливее, каким-то неведомым ей самой образом успокаивая и утешая девушку. Как будто бы в трели маленькой серой птички ей слышалось: "Мартин где-то тут, где-то тут!". А тем временем по серединным Уровням - самым нейтральным и мирным - распространялась Болезнь. Она явилась негаданно - тихо, незаметно и беспощадно уничтожая людей. С самого дна, из неизведанных глубин, к ним прорывались паразитирующие твари, тысячелетиями сдерживаемые. Слепые, скрюченные, обнажённые и жалкие, подобно стае земляных крыс, они вгрызались в разум и плоть своих жертв. А их главарю доставалось самое лакомое - живые души. Болезнь распространялась быстро. Всё меньше и меньше на Третьем, Четвёртом и Пятом Уровнях оставалось не поражённых ею жителей. Большинство были порабощены - стоило лишь заглянуть в белесые глаза пришельцев, или же дотронуться до их синевато-бледных тел. А самых несчастных жестоко обкрадывали, мои дорогие путники... Очень жестоко. У них забирали их "Я" - внешность, сущность, жизнь. Кого-то просто убивали, а кого-то - лишали души, сбрасывая тело, как шелуху... На корм Паучихе. И она всегда попадалась на крючок, заглатывая приманку. Да что с неё, старой дуры-то, взять... И только одному созданию во всей Паутине было понятно, что происходит. Только он, лёгкий, неуловимый и незаметный, как серая птичка в зарослях серпентии - знал, почему это всё должно произойти. И только он в полной мере осознавал, что даже за самую жалкую трель придётся дорого заплатить. Пересмешник...