Рассказы сумасшедшего Тома

Я стар, мои дорогие путники. Чрезвычайно стар. Но даже для меня смерть остаётся непостижимой тайной. А уж для вас, молодых и крепких, по-видимому, вообще является чем-то неправдоподобным. Эх, молодость... Время, когда мы кажемся себе бессмертными, когда мы думаем, что "это" может произойти с кем угодно, но только не с нами. Не так ли, путники? И не надо так на меня смотреть. Я тоже когда-то был молод, хотя сейчас в это и сложно поверить. И даже глуп и доверчив был. Как вы. Что ж, давайте выпьем за это! И не глядите так хмуро. Я всего лишь старый сумасшедший. А вот каково умереть в молодом возрасте, я-то уж точно никогда не узнаю. Но вот у вас все шансы есть, не так ли? Расскажете мне потом об ощущениях, хорошо? Старине Тому любопытно. Ванесса умерла молодой. Но можно ли назвать смертью то, что происходит с некромантом, когда его сердце перестаёт биться? И можно ли назвать жизнью всё то, что происходило до этого? Видите ли, некроманты - особенные люди. Они всегда находятся как бы между жизнью и смертью, взаимодействуя и с живыми, и с мёртвым. В этом их величайший дар и самое большое несчастье. Так что, когда Ванесса очнулась под монотонное бормотание Боттиса, её вряд ли можно было назвать мёртвой. Она неуклюже приподнялась, запутавшись в ворохе тряпья, которым была укрыта. Тело казалось чужим, неповоротливым и призрачным. Боли оно не чувствовало - только жуткий холод. Ванесса инстинктивно сжалась и попыталась поплотнее укутаться в служившие ей саваном тряпки, но не смогла этого сделать - руки не слушались. Тогда она поднесла подрагивающие ладони к лицу и вгляделась в них. Они были бледными и отдавали синевой мёртвого тела - и в то же время не были руками трупа. По венам, более тёмным и выпуклым, чем у живых, пульсировало нечто тёмное, что не могло быть кровью. Боттис не сразу заметил возвращения дочери. Слепой и привыкший реагировать на телесное тепло, он теперь ощущал только собственное. Наконец его чуткий слух уловил движение, а чутьё некроманта подсказывало, что лежащее перед ним тело вовсе не лишено души. Он схватил Ванессу за руку, достал небольшой ритуальный нож и ткнул её в середину ладони. Вместо крови из раны вырвались лепестки синего пламени, и через мгновение она затянулась. - Прекрасно, - проинформировал Боттис бархатным голосом своей маски,выпуская руку дочери. - Это значит, что ты со мной, дочь. Твоя смерть, безусловно, печальное событие, но пойми. Теперь-то ты гораздо могущественнее, чем была прежде. Тебе не страшна боль, любая рана заживёт мгновенно, а попытавшийся пролить твою кровь сгорит на месте. Ванесса поёжилась. Если то, что сейчас течёт в её жилах, называется огнём - почему ей так холодно? Желая озвучить этот вопрос, она открыла было рот, но не смогла произнести ни звука. Если бы Боттис мог видеть, он бы увидел, как на бледном лице его дочери застыла маска удивления и страха. Но уже мгновение спустя её осенила мысль: "Просто не хватает воздуха. Я же не дышу." Ванесса заставляла себя дышать. Как же странно было думать, что ещё совсем недавно дыхание было чем-то обыденным, рефлекторным, мало зависящим от её действий! Зато сейчас в этом нет необходимости. Только если нужно что-то сказать. Научиться бы рассчитывать необходимое количество воздуха для этого... - Но теперь ты ещё и более уязвима, - продолжал Боттис, укрывая дочь своим плащом. - И должна научиться держать себя в руках. Иначе - конец. Поэтому мы больше не будем действовать необдуманно, не так ли? Ванесса молчала. Ей показалось, что в её памяти снова зазвучал голос Хлои, призывающий оставаться в здравом уме, чего бы это ни стоило. Как это возможно, если теперь то, что сводило её с ума - мёртвое синее пламя - теперь наполняет всё её тело? - Не понимаешь, о чём я? - поинтересовался Боттис, ощущая её замешательство. - Всё просто, дочь. С этого момента мы будем использовать твои способности более рационально. А тебе самой придётся учиться справляться с тем, что так губительно для некроманта. С твоей эмоциональностью. - Почему мне так холодно? - наконец произнесла Ванесса. Голос её, сливающийся со свистящим дыханием, звучал хрипло и безжизненно. - Ты просто ещё не привыкла, - ответил инординат. - Видишь ли, ты больше не одно целое с твоим телом. Оно считает себя мёртвым. Но твоя душа, Ванесса, твоё сознание - бессмертно, и сейчас плоть у него в плену. Ничего, ты привыкнешь к новым ощущениям. Тебя ждёт небывалое могущество, если ты всё сделаешь правильно. Ванесса шумно вдохнула воздух. Обоняние обострилось, как и зрение со слухом. Теперь она чётко видела каждую деталь тёмной, узкой комнаты, ощущала всю палитру запахов, улавливала мельчайший шорох. - Зачем я тебе, если ты в полной мере не сможешь использовать мои способности? - спросила она. Боттис усмехнулся и смахнул со лба длинную волнистую прядь. Его невидящие, мёртвые глаза были устремлены мимо Ванессы. - Кто сказал, что не смогу? - насмешливым голосом поинтересовался он. - Я всего лишь говорил о рациональности. - Поясни, - выдохнула Ванесса, пристально глядя на свои пальцы. Она сжимала и разжимала руки в кулаки, разрабатывая их, и постепенно способность полноценно управлять своими руками возвращалась к ней. - Тебе не стоит сейчас думать о мести тем, кто предал тебя, - заявил Боттис. - Это сводит тебя с ума. Не думай, что я не понимаю, что ты служишь мне не за-за огромной дочерней любви. Будь твоя воля - ты бы меня уничтожила, - он усмехнулся и продолжил: - Но, к счастью, ты умная девочка и знаешь, что это не выход. Вот и сейчас я надеюсь на твою разумность, Ванесса. Хочешь отомстить - отомсти. Но сделай это продуманно, с холодной головой и не так, чтобы потом об этом пожалеть. Я помогу тебе с этим, если хочешь. Помогу отомстить каждому, кто предал тебя. - Меня убил один из твоих, - холодно возразила Ванесса. - Этот твой мальчишка, а не один из тех, кто желал, чтобы мы с тобой уничтожили друг друга. Так кому мне теперь мстить? - Я не приказывал Соннелону убить тебя, - возразил инординат, - Это исключительно его прихоть, и он за неё ещё заплатит. Но не сейчас, Ванесса, уж прости. Он должен сыграть свою роль в нашем непростом деле. Уж поверь мне, я не намерен брать его на поверхность. Он слишком ненадёжен. Я скорее полностью доверю эту миссию тебе с твоим управляемым желанием меня убить, чем ему - с его фанатичной преданностью и неумением выполнять приказы. Сама понимаешь, что мальчик может оказать нам медвежью услугу. Он уже это сделал, лишив тебя жизни... Но так же он может быть и полезен... На данном этапе. Ванесса подняла голову и заглянула в невидящие голубые глаза собеседника. Мысли путались в её голове, и всё настойчивее вспоминалась Хлоя. А одновременно с ней - кто-то ещё. Кто-то более родной и ценный для неё. Пересмешник? Ванесса глубоко вздохнула и произнесла на выдохе: - Скажи, зачем тебе понадобилось наверх? Что там такого? Боттис наклонился к девушке и мягко взял её за подбородок. - Свобода, - проговорил он торжественным полушёпотом. - Свобода, Ванесса. Понимаешь? Никакой Паучихи. Никаких ограничений. - Можно подумать, она здесь тебе сильно мешает. Паучиха эта... Он рассмеялся и убрал руку от лица Ванессы, небрежно проведя по её щеке тыльной стороной ладони. Отступив от дочери на несколько шагов, он вдруг воскликнул так резко, что Ванесса вздрогнула: - Мешала! Ты не представляешь, сколько сотен лет мне понадобилось, чтобы утихомирить эту тварь! И знаешь что? Вовсе не факт, что сейчас она не набирается сил и не готовится к нападению, чтобы уничтожить меня! Мы в тюрьме, Ванесса, понимаешь? В тюрьме! И она - страж этого места. Разве ты не хочешь жить там, где её нет? - Я всё ещё не понимаю моей роли в твоём плане. Тем более... теперь. - А теперь, Ванесса, ты не просто моя дочь или сильнейший некромант из всех, кого мне приходилось видеть. Ты - восставшая из мёртвых. Ты - символ победы над смертью и неволей. Символ нашей победы. Понимаешь? - Не понимаю, - спокойно возразила Ванесса. - И не хочу понимать. Но что ж, если тебе так этого хочется, и ты пообещаешь мне не оставить после себя сплошные руины здесь... - Так ты не покинешь Паутину со мной? Ванесса вскинула брови, глядя на отца с угрюмой усмешкой: - Зачем мне это? Я здесь родилась, здесь умерла. Я буду стражницей этого места. А другого мне и не надо. Уж после смерти-то. На некоторое время в тесной комнате воцарилось молчание. Боттис, очевидно, что-то обдумывал, хотя по выражению лица его "маски" понять что-либо было невозможно. Через некоторое время он произнёс: - Что ж, тогда я сохраню это место для тебя. Попробуем пойти дипломатическим путём. Как-никак я теперь Глава Суда Старейшин. Но ты должна понимать, что теперь очень многое зависит от того, как скоро сдадутся ордусы, заполонившие первый Уровень. Только они способны мне помешать... Вставай, - он подал Ванессе руку. - Пора представить им всем новую тебя! Ванесса неуклюже встала, опираясь на его руку: ноги совсем не слушались, колени подгибались. Отец подхватил её, удерживая за плечи: - Ничего-ничего. Обопрись об меня. Вот так. Пошли. Свободной рукой он толкнул дверь, и свет бледного Светила, окутавший Ванессу, показался ей слишком ярким. Она зажмурилась и опустила голову, пока он вёл её в просторный зал, в центре которого их ожидали Старейшины. При виде Боттиса, ведущего под руку девушку, похожую на обескровленный труп, покрытый сетью воспалённых сосудов, Старейшины ахнули и повскакивали со своих мест. Никто из них не решался подойти поближе или просто спросить, кто перед ними: восставший из мёртвых некромант или нежить, которая скоро отправится в Грот Отверженных. Но когда мёртвая ведьма подняла голову и взглянула на них, ответ стал очевиден: в её некогда серых глазах теперь стояло неподвижное синее пламя. - Взгляните, уважаемые Старейшины! - торжественно воскликнул Боттис, поддерживая едва стоящую на ногах Ванессу. - Взгляните! Это ли не символ моей правоты? Случилось чудо - редчайшее чудо, даже для величайших некромантов! Моё дитя победило смерть! - Надолго ли? - прозвучал тихий женский голос. Старейшина Грэм смотрела на Ванессу с состраданием и жалостью. Она вглядывалась в её пугающе бледное лицо, перепачканное запёкшейся кровью так, будто стоящее перед ней существо страдало от неизлечимой болезни. Сама не зная почему, Ванесса была благодарна за этот взгляд. - Надолго! - прогремел Боттис. - Надолго! И никакая тварь не посмеет этому помешать! Теперь в нашем строю - двое некромантов, что делает нас практически непобедимыми. Но мы не хотим войны! Мы будем милосердны с нашими недругами, ведь всё, чего мы жаждем - это свобода и справедливость! Если никто не встанет на пути к освобождению Великих Рас и их достойных потомков из этого многовекового плена - то никто больше не пострадает! Пусть каждый получит то, чего жаждет и то, чего он достоин! Желаете освобождения? Поднимайтесь со мной во Внешний Мир! Желаете остаться здесь? Получите обеспечение лучшими ресурсами! У Первого уровня не должно быть монополии! Наша миссия - мирная, и мы, в первую очередь, попытаемся договориться. Но если они хотят войны... Они её получат! Зал загудел от аплодисментов и одобрительных возгласов. Боттису, его безумной и самонадеянной речи не аплодировали только две женщины, продолжавшие смотреть друг другу в глаза. Ванесса и Старейшина Грэм.