Заблудившись в тенях (18+)

— Ребят… Я, конечно, всё понимаю: утречко было не из лёгких, но вы… вы бредите! — нерешительно прервал молчание Чанбин. — Чан… Ты же говорил, что твой соул тоже погиб… как и наши! — Ммм! Вот как… — Феликс приподнял бровь и выразительно посмотрел на истинного. — Погиб, значит? — А чего я мог сказать? — растерянно спросил Чан. — Все спрашивают имя, а я что могу ответить? Крылышки? — Крылышки? — встрепенулся Минхо и даже привстал. — Это на груди? Это о которых ты сказал, что по молодости и по глупости набил? В честь какого-то там ангелоподобного паренька… — Спасибо, братья, — прошипел Чан, с тревогой глядя на бешено раздувающего ноздри Феликса, который испепелял его взглядом. — Ликс, ну чего ты? У нас такого быть не могло! Я же должен был как-то жить и объяснять, что у меня происходит! — А вот Ликси всем говорил сразу, что его необычный рисунок означает, что его истинный из другого мира, — вредным тоном встрял Джисон. — И огребал ото всех из-за этого знатно! Особенно, когда рисунок оформился во вражеское оружие, которое ненавидят все в нашем мире. Но никогда не отказывался от тебя, человечек. — Спасибо, что высказался, Джи, — зло отнёсся в его сторону Феликс, — жаль, что тебя никто не спрашивал! — Ага, меня вообще недооценивают, — легко согласился Джисон и поиграл бровями в ответ на гневный взгляд товарища. — Может, хватит? — вдруг раздражённо и резко спросил Чонин. — Надоели все. Давайте уже заканчивать всё это. Сил нет! — Да, да, — смущённо сказал Хёнджин. — Я продолжу… — Я могу выйти? — нервно перебил его Чонин. — Меня ведёт… Можно? — Иди, — быстро ответил Белый. — Продышись, Нини. И… ты знаешь, где запас. Возьми, тебе надо подпитаться… — Сам знаю, — буркнул синеволосый и быстро вышел из комнаты, сопровождаемый тяжёлым взглядом Чанбина и обеспокоенным — Хёнджина. — Что с ним? — спросил Минхо. — Голод, — коротко ответил Хёнджин, тряхнул волосами и продолжил: — Так вот. Ваш отряд очень необычный. Четверо потеряли своих соулов именно убитыми нашими низшими или чужими жаждущими. И Чан, с которым всё было непонятно с самого начала, потому что на него непосредственно и сразу никто не охотился, хотя жаждущих рядом с вами — одних и тех же — мы видели постоянно. Но именно Чан, как мы заметили, каждого из вас от такого жаждущего по несколько раз спасал, и они, как ни старались, не могли ему навредить. Теперь мы можем предположить, что так было потому, что Чан должен был встретить своего живого и здорового соула. Моя версия: Вселенная постепенно перестраивается под новые реалии. И начинает связывать существ из наших двух миров. — Разве есть ещё кто-то? — спросил Минхо, недоверчиво качая головой и меряя тяжелым взглядом Белого. — Если он такой один… — Не то чтобы прямо так же, — запинаясь ответил Хёнджин. — Просто раньше мы все — люди нашего мира — могли испытывать к вам только… хмм… вполне определённые чувства: жажда, плюс благодарность, плюс вина, которая и толкала на изъятие и перенос в наш мир. Но теперь… Наш отряд тоже в чём-то уникален. Никто никогда до нас так долго не преследовал одну цель, а значит, не наблюдал за вами так долго. Мы охотимся на вас около четырёх месяцев, нас организовали, когда вы порвали кучу низших и убили трёх ангелов около Красной горки… — Убили? — встрепенулся Чан. — Мы никого не убивали! Там и ангелов-то… — Вы и сами иногда не замечаете, как убиваете нас, — тихо ответил Хёнджин. — Невидимость — двоякая возможность. Когда вы видите нас, то боитесь — для этого, с целью запугивания, и был разработан этот образ — Чёрного ангела. Мы изучили ваши источники и увидели, что именно эта фигура у вас соотносится со смертью. Мы её и выбрали. И костюм из теней — а это именно тени обвивают тела наших воинов, что-то типа живого костюма, который крайне прочен, однако если чуть упустить момент — вы можете поразить его своим серебром. Но тени могут сделать ангела невидимым. Только это берёт много энергии, и их становится труднее контролировать. Так что там, у Красной горки, эти трое не справились, так сказать, с управлением. Тени их костюмов понесли их в гущу битвы — и вы, не видя их, сломали им крылья, ударив несколько раз пиками. А одному, кажется, вообще пробили маску. — Хёнджин печально посмотрел на Минхо. — Ты пробил, командир. К тебе особый у наших счёт. Потому что смерть того ангела была мучительной. — То есть напали ваши, а счёт мне? — насмешливо спросил Минхо. — Ловко. — У наших была там база, — снова встрял неугомонный Джисон. — Перевалочный пункт в том доме. Там были раненые, кто не мог быстро переправиться в наш мир. По сути вы разгромили госпиталь и поубивали раненых. А те три ангела были охранниками. Увидев, что вы делаете, они просто потеряли контроль над собой, поэтому и обратились в невидимость. Глупо и непрофессионально, но… Охрана есть охрана… — Мы этого не знали, — угрюмо сказал Чан. — Для нас это было самое обычное задание: очистить здание от теней. Мы и сделали: это был наш долг. — Мы понимаем, — мягко сказал Хёнджин. — Но это обратило на вас внимание наших властей. И вас решено было уничтожить как наиболее опасных. И забрать в наш мир ваши души. Нам… нашему отряду… разрешили вас… выпить самостоятельно… — Хёнджин снова метнул тревожный взгляд на Минхо. — Не собрать энергию, а потратить её на себя. Такое редко бывает. Так что… Мы вас… ну… — Поделили, — насмешливо сказал Джисон и в ответ на недовольный взгляд Главного усмехнулся: — А что, не так? Поделили. И стали охотиться каждый за своим. И началась всяческая херотень. — Джисон, я ведь тебя предупреждал? — угрожающе сказал Хёнджин. — Два взыскания. Чёрный надулся и отвернулся. А Главный продолжил, избегая смотреть в удивлённо раскрытые пытливые глаза тенеборцев: — Мы, видимо, слишком долго тянули с вашим уничтожениекм. Вы заинтересовали нас. Каждый по-своему. Особенно Чан, который гулял без своего жаждущего за спиной. Но Феликс пресекал все попытки приблизиться к тому, кого выбрал себе. Чан кинул взгляд на румяного от смущения Феликса и чуть улыбнулся: чёрт его знает почему, но ему было приятно. Между тем Хёнджин продолжил: — Мы выяснили истории гибели ваших соулов. Безмолвными и невидимыми тенями мы сопровождали вас в ваших походах, старались уменьшить потери среди своих в их боях с вами — и в то же время не погибнуть из-за своей невидимости. И как началось то, что мы стали вас спасать, вместо того чтобы убить, — я и сам не совсем понял. Подойти к вам нам постоянно мешали ваши жаждущие. А со временем каждого из нас… — Хёнджин закрыл глаза, выдохнул и негромко закончил: — Каждого из нас стал привлекать тот, кого мы выбрали. И если сначала это был ваш запах — через пару недель близкого преследования ваш запах, ваша чистая, светлая и непорочная энергия начали сниться нам в самых сладких снах — то потом в них стали появляться именно вы… Чан почувствовал, как его щёки заливаются краской смущения. Он посмотрел на Минхо, потом на Чанбина — оба сидели, опустив глаза и красные, как раки. Феликс смотрел в сторону и кусал губы, Джисон с нечитаемым выражением лица смотрел вперёд — туда, где на диване лежал, чуть запрокинув темноволосую голову назад, Сынмин. — Охотники влюбились в дичь? — медленно спросил Минхо. — Интересный балаган… — Очень надо в вас влюбляться, — тут же фыркнул неугомонный Джисон. — Нас с ума сводила невозможность вас выпить. Потому что нам расхотелось вас убивать. Вот так вот по-идиотски, всем вместе. Что мы и выяснили в душевной беседе. А если честно, то вообще было неясно, что останавливает. Какой-то внутренний тормоз срабатывал. Не подпускал близко. И если бы не ты, — он снова кинул злой взгляд на Чана, — всё бы так и осталось… И был бы я сейчас, как Нини — слабый, уязвимый, на грани гибели, но не причинивший зла тому, кого… — Он запнулся, нахмурился и снова отвернулся. — Почему на грани гибели? — встрепенулся Чанбин и тут же смутился и сердито свёл брови, предупреждающе глядя на Джисона, чтобы тот не вздумал шутить. Но тот молча отвёл глаза. — Нини справится, — не очень уверенно сказал Хёнджин. — У нас есть немного энергии, а раз Джисон так… хмм... подпитался, мы отдадим её младшему. И он сможет дотянуть до возвращения. — Ты сказал, — скрипуче прервал его Минхо, — что вы ставите какой-то опыт. С нами. И вами. Что за шняга? — Взаимовыгодное сотрудничество, — устало вздохнув, сказал Хёнджин. Он прикрыл глаза, и Чан, наблюдавший за ним всё это время, вдруг понял, что Белый страшно бледен и жутко вымотан. Он стал чуть тяжелее дышать, его прекрасный лоб периодически покрывался испариной, которую он стирал изящным движением узкой ладони. И голос у него стал глуше и тише, а говорил он иногда почти с трудом. — Что за сотрудничество? — снова спросил Минхо, удивлённо глядя на Хёнджина и тревожно водя ноздрями — как будто принюхиваясь. — Вы даёте нам энергию — добровольно, а мы помогаем вам уничтожить ваших жаждущих, — ответил Хёнджин тихо и откинулся на спинку стула, устало стерев пот с висков и расстегнув подрагивающими пальцами свой кружевной воротник, под которым обнаружилась нежная, молочно-белая кожа длинной красивой шеи. — Что с тобой? — вдруг спросил Минхо, садясь и спуская ноги: он явно собирался встать, но чуть пошатнулся и схватился руками за спинку ближнего стула. — Тебе плохо? Эй… Хёнджин не ответил. Его голова чуть откинулась назад, и он закатил глаза. Феликс и Джисон кинулись к нему — и вовремя: если бы Ликс его не подхватил, Хёнджин рухнул бы на пол. — Сколько он не питался? — торопливо крикнул Феликс, поддерживая Белого на коленях, в то время как Чан, оказавшийся рядом, осторожно выправлял его крылья, заломившиеся под упавшее тело. Они на ощупь были тёплые, живые, чуть трепетавшие в его руках, как будто дыша. — Месяца три где-то, — скрипнул зубами Джисон, доставая из кармана какую-то прозрачную коробочку с небольшими капсулами белого цвета. Он разломил одну и высыпал содержавшийся там порошок на белые губы Хёнджина. Порошок зашипел, пошёл белой пеной и мгновенно в них впитался. — Как три месяца… — растерянно шептал между тем Ликс. — А как же… Как же он смог?.. — А вот так, — зло ответил Джисон. — Силы светлого. Последнее. Его ещё надолго хватило. Боже, какой же… — Он зажмурился, и из его глаз брызнули злые слёзы, которые он тут же торопливо вытер. — Чем ему помочь? — резко спросил Минхо, который, опираясь на Чанбина, навис над сидящими на полу ангелами и Чаном. — Мы же что-то можем? Он сказал, что у вас есть энергия, так дайте ему! Что же вы сидите, идиоты? Быстрей! Голос Минхо сорвался на отчаянный крик, и все с изумлением на него посмотрели: обычно командир был рассудителен и даже холоден в опасных и критических ситуациях, а тут… — Мы не идиоты, — процедил Джисон, меряя его злым взглядом. — И та энергия ему больше не поможет. Потому что он повязан. — Что? — растерянно переспросил Минхо. Он быстро оттолкнул Чанбина и тяжело опустился на колени перед Хёнджином. — Как это? — Он взял руку ангела и попробовал нащупать пульс. — Что за бред? — Ему теперь только вы сможете помочь, — тихо ответил ему Феликс. — Только вы, командир. Теперь, когда он отдал свою энергию вам, смешал их — вашу кровь и свою силу — напитать его можете только вы. Никакая другая энергия ему больше не поможет. С нашим старшим, Тэхёном, было так же: он спас вашего Чонгука, отдав ему свою энергию. И всё. Теперь они повязаны. Как и вы с… Главным Хёнджином. — Почему же он мне не сказал этого? — растерянно спросил Минхо, бегая глазами по бледному, как смерть, лицу Белого ангела. — Как ты себе это представляешь? — нервно спросил Джисон. — Привет, я Хёнджин, и теперь я могу пить только тебя, потому что повязал себя с тобой, как последний… — Джисон! — выкрикнул возмущённо Феликс, бережно отирая испарину со лба своего Главного. — Заткнись! Не смей! Не всем же тупо пить того, кто нравится, пока он не умрёт, потому что ты не справляешься с собой! — А ты не смей меня осуждать! — с ненавистью крикнул в ответ Джисон. — Я ему в любви не клялся и в сны к нему не бегал! И истинным ему не являюсь! Он вскочил на ноги и выбежал из столовой, грубо оттолкнув замешкавшегося у него на пути Чанбина. Феликс закрыл глаза, и медленная слеза стекла у него по щеке. — Идиот, — тихо прошептал он. — Какой же я идиот… Чан, у которого защемило сердце от этой картины, решительно, но мягко прижал его сбоку к себе и нежно поцеловал в висок, слизнув невольно странно-сладкую, пахнущую сахарным молоком слезу. Феликс прижался к нему щекой, трепетно вдохнул и затих, осторожно сжимая маленькими пальцами виски Хёнджина, чья голова расположилась у него на груди. Минхо между тем что-то обдумывал и, наконец решившись, спросил у Ликса: — Что я могу… Что я могу сделать для него? — Командир! — предостерегающе сказал Чанбин, тут же присаживаясь на корточки рядом. — Что вы… — Что мне делать? — нахмурившись, снова обратился Минхо, явно не собираясь слушать своего тенеборца. — Командир, — опустив голову, сказал Феликс, — вы уверены? Потому что сейчас… Сейчас его смерть будет хотя бы безболезненной. Он продержится ещё какое-то время за счёт лекарства, которое дал ему Джисон. Мы отведём его домой, а там... Мы никому не скажем, спрячем его — и он просто заснёт. — Нет! Нет! — с ужасом выкрикнул тут же вскинувшийся Минхо. — Ты сдурел? Так просто говоришь о смерти! Вы же товарищи! Как ты смеешь? — Я смею, — твёрдо ответил Феликс. — Потому что это был его выбор. И я его уважаю. Он пожертвовал собой, чтобы попробовать наладить связь с вами, с людьми вашего мира. И это… почётная гибель. Вы как человек чести — а я наблюдал за вами долго, вы отличный воин — должны его понять. Но если вы дадите ему свою энергию… Он станет от вас зависимым. И тогда, если вы бросите его… без себя… Он будет умирать долго и мучительно. Но это не всё, — торопливо добавил он, увидев, как нетерпеливо собрался Минхо отмахнуться от его слов. — Вы тоже станете зависимым от него, командир. — Феликс зарумянился и опустил глаза. — Я рассказал о первом способе насытиться: убить того, кого выпиваешь. Но есть и второй. Когда насыщаются оба… Мы забираем вашу энергию, а вы… забираете наше тело, — едва слышно закончил он и, чувствуя по напряжённому, как струна, молчанию, что нужно пояснение, добавил совсем тихо: — Вы берёте нас, ангелов то есть, как партнёров, в постели. Это высшая форма обмена энергией… Но это возможно только если хотя бы один из вас влюблён в другого или вы оба… нравитесь друг другу, испытываете не просто влечение, а связь… определённую связь. И у Главного Хёнджина… такая связь есть. И пока это так — зависим только он. Но вы вряд ли удержитесь, и тогда… повязанным будете и вы. И если что-то случится с вашим… партнёром, вам будет очень, страшно плохо! Молчание, которое наступило после этих слов, можно было резать ножом: оно было вязким и тоскливым. Но прервалось достаточно резко и решительно. — Я не люблю его. И вряд ли когда-либо полюблю. — Голос Минхо был твёрдым и жёстким. — Ещё вчера я считал его своим самым страшным кошмаром и врагом. Но я не могу позволить, чтобы он погиб. Ни сейчас, ни дома и с почётом. Поэтому спрашиваю в третий раз: что мне надо делать? — Поцелуйте его, — едва слышно ответил Феликс. — Всё всегда начинается с поцелуя. — Но он… он же без сознания, — смутился Минхо, поглядывая на Чана и оглядываясь — но Чанбина за его спиной уже не было: тенеборец ушёл, когда понял, что командир решился на тот отчаянный шаг, что предложил ему Чёрный ангел. — Помоги мне отнести его на стулья, — вздохнув, попросил Феликс у Чана. Тот послушно кивнул, и они вдвоём перенесли Белого и уложили его на составленные стулья. — Тебе надо забрать отсюда вашего товарища, — Феликс кивнул на Сынмина. Чан поднял друга на руки, быстро отнёс его в ближайшую комнату и аккуратно уложил на постель. Когда он вернулся, то застыл в дверях, смущённый и очарованный странной и невероятной картиной. Минхо, склонившись над бледными губами Хёнджина, осторожно, словно пробуя его, целовал ангела. Феликс стоял, замерев с тревожным выражением лица в отдалении, позади — у окна. Внезапно Хёнджин чуть дрогнул и застонал в поцелуй, а потом обвил руками плечи Минхо и притянул его к себе теснее. Тот не остался в долгу и тоже крепче сжал руки ангела, а потом и вовсе подсунул руки под него и усадил, утягивая в свои объятия и не разрывая поцелуй, который, казалось, становился чуть более агрессивным. Чан покраснел и хотел было уже развернуться и уйти, чтобы не подсматривать за своим командиром, но Феликс знаком приказал ему задержаться. Он по-прежнему не сводил тревожного взгляда с целующихся. В тот момент, когда, распалённый поцелуем, Минхо зарычал, Хёнджин быстро обхватил его голову, потянул за волосы назад и приник к горлу, не защищённому уже повязкой. Минхо вытянулся, его руки безвольно опустились вдоль тела, а на лице появилось блаженная улыбка. Хёнджин пил его, постанывая от наслаждения и нежно гладя по спине, плечам. Он жадными пальцами быстро расстегнул верх комбинезона и стянул его на уровень талии, давая себе доступ к нижней рубахе Минхо, под которую тут же забрался и застонал громче, почувствовав под пальцами живое тело. Чан горел от стыда, но не мог отвести взгляда от этой картины, прекрасно понимая, что Минхо, если узнает, убьёт его. Но он смотрел на Феликса: тот хмурился всё сильнее, но как только он сделал шаг вперёд, к паре на стульях, Хёнджин оторвался от шеи командира и обвёл туманным взглядом его лицо. — Минхо — прошептал он, кажется, безмерно удивлённый, — Минхо… котёнок… Минхо, как будто ждал этого слова, тут же распахнул глаза и уставился на ангела. — Мой! Ты мой! Хочу! — внезапно глухо и страстно сказал он — и стащил Хёнджина на пол, заваливая под себя и страстно впиваясь губами в его губы. Дальше Чан ждать не стал — вылетел из комнаты, как пробка из бутылки. В коридоре, почти у лестницы, его догнал Феликс — красный от смущения и счастливый до безобразия. — Мог бы и меня подождать! — возмущённо сказал он, толкнув Чана в бок. Тот засмеялся и ухватил его в объятия. Они пошли, обнявшись, словно сделавшие какое-то общее важное дело люди. И с одинаковым выражением растерянности затормозили у большой комнаты на первом этаже. Там, у окна, рядом с большим столом, Нини пил Чанбина, блаженно и сладко улыбавшегося в руках своего синеволосого ангела.