— Всем внимание! — в Большой Зал, заполненный вялыми, еще сонными учениками, протирающими глаза над тарелками с яичницей, ворвался Блейз Забини, тряся несколькими свитками перед собой.
Чуть ли не спавшие за столами ученики в мгновение ока оживились и повернулись к слизеринскому префекту, с интересом поглядывая на свитки и высказывая предположения.
— Старост всех факультетов, естественно, кроме Слизерина, прошу подойти ко мне и забрать списки для формирования команд по квиддичу, — Забини поочередно бросил взгляд на желтый, синий и красный столы, высматривая так называемых коллег по старостату.
На удивление хотя бы один староста с факультета сидел в Большом Зале в такую рань и поспешил забрать свой свиток у слизеринца, в уме прикидывая, кто бы мог быть зачислен в команду факультета, да так, что именно их команда выиграет кубок. Невилл сразу же передал пергамент сидевшему рядом с ним Гарри, оставшемуся капитаном сборной Гриффиндора.
— Слизерин, попрошу всех талантливых и жаждущих побед верных поклонников квиддича начиная со второго курса придти сегодня на поле для смотров и набора в команду! В этом году мы просто обязаны взять кубок! — на весь зал возвестил о намерениях змеиного факультета Забини и как ни в чем ни бывало уселся за свой стол, кидая улыбки всем, кому не лень, и заставляя вздыхать по себе юных сокурсниц, чьи сердца уже начинали биться сильнее при встрече с обаятельным старостой мальчиков в их общей гостиной.
На пафосные слова Забини с гриффиндорского стола раздалось несколько фырканий. Голдстейн принялся записывать примерный состав команды, постоянно поднимая голову и оглядывая сидящих за столом сокурсников. А Макмиллан лишь покачал головой, всем видом показывая, что уж Слизерин Хаффлпаффу не одолеть. Если повезет, они смогут победить синих, но в матче со змеями или львами мирных барсуков ждет провал.
Не успело сонное спокойствие воцариться в Большом Зале снова, как двери широко распахнулись, являя всем персону Главного Старосты — Драко Малфоя, за плечом которого маячила буйная прическа Гермионы Грейнджер. Малфой взял у нее пергаменты и одним легким движением палочки направил к префектам факультетов.
— Всем доброе утро, — когда Малфой молча прошел за свой стол, Гермиона поняла, что говорить с другими старостами только ее обязанность. — Несмотря на то, что вы получили данные пергаменты, прошу всех придти сегодня на запланированную встречу, — сказала гриффиндорка и села около Гарри и Невилла.
— А где Джинни и Рон с Лавандой? — спросила она, не увидев привычных лиц за завтраком. Особенно странным было отсутствие Рона, готового съесть практически все в радиусе двух метров от него.
— Джинни сказала, что плохо себя чувствует, — слишком равнодушно для ее парня пожал плечами Гарри. — А Рона и Лаванду я не видел со вчерашнего вечера.
— Бедняжка Бон-Бон, — рассмеялась Парвати. Некоторые за столом усмехнулись. Воспоминания о лобызаниях этой парочки двухгодичной давности были еще свежи.
— Как там Малфой? — шепотом спросил Гарри у подруги, дабы не привлекать лишних любопытных взглядов со стороны сидящих.
— Вполне сносно. Он не обзывается, не отнекивается от своих обязанностей и согласен со всеми выдвинутыми мною правилами, — загибала пальцы гриффиндорка, перечисляя положительно аномальное поведение Малфоя. — А еще он сам с утра предложил составить график дежурств. В общем и целом, я думаю, мы уживемся и наше сотрудничество в качестве старост сохранит и Башню, и Школу, — заключила Гермиона.
Гарри удивленно посмотрел на нее и будто, чтобы удостовериться в ее словах, развернулся к столу Слизерина. Однако Малфой сидел к нему спиной и взглянуть на его лицо не представлялось возможным. Забини о чем-то очень эмоционально рассказывал другу, подкрепляя слова бурной жестикуляцией, на что Малфой лишь сдержанно кивал, отдавая больше внимания своему завтраку.
Поттер никогда не был против самого Малфоя. Скорее против его чистокровных убеждений и манер. Он не считал слизеринца трусом как многие другие, скорее осторожным. Не беря в расчет шестой год, когда Гарри с картой Мародеров в руках бегал по Хогвартсу, пытаясь доказать Гермионе, что Драко Малфой действительно вступил в ряды Пожирателей Смерти, нынешний Герой относился к школьному врагу нейтрально, отражая его нападки, когда это было необходимо. Для Гарри, как странно бы это ни звучало, острее стояло соперничество на квиддичном поле, где Малфой проигрывал ему только по той причине, что был зациклен на ловце Гриффиндора, а не на снитче. Однако, порой, когда Малфой задевал Гермиону, в Поттере просыпались отдаленные ярость и ненависть. Они будто шептали ему на парселтанге применить какое-нибудь изощренное в своей жестокости проклятие к Малфою и заткнуть его наконец. Но Гермиона всегда успевала поставить слизеринского хорька на место раньше, чем Гарри успевал вспомнить хоть что-нибудь, кроме Непростительных. У него все же был очень скудный запас знаний, особенно, если они выходили за пределы школьной программы.
Не признаваясь даже самому себе, великий Гарри Поттер испытывал к своей боевой подруге симпатию еще с самого первого курса. Тихая девочка с буйными кудряшками, всегда знающая ответы на вопросы преподавателей, догадавшаяся о Николасе Фламеле, доказавшая свой ум и на практике, когда они втроем с Роном кинулись на защиту Философского камня, Гермиона покорила сердце Мальчика-Который-Выжил, сама того не желая. Гарри не делал никаких попыток, чтобы сказать о своих чувствах, боясь разрушить дружбу. Скандальные статьи Скитер во время Турнира на четвертом курсе действовали на его сердце словно Умиротворяющий бальзам. Правда, они совсем не понравились Гермионе, что тогда метала гром и молнии. Поттер надеялся, что причиной подобной реакции не был знаменитый Виктор Крам. На пятом курсе Гермиона поддержала друга и помогла создать Отряд Дамблдора, что только укрепило к ней чувства Гарри, которые немного поутихли на шестом курсе в беготне за Малфоем, которого его подруга так яро защищала, возрождая в глубинах его сердца злость и ненависть к слизеринцу. Джинни Уизли, увивавшаяся за Гарри щенком, совсем не помогала делу, всем своим видом показывая, что у друга брата есть к ней чувства. Он просто стесняется их проявить из-за Рона. Все же Рональд ее старший брат. Кормак Маклагген, внезапно появившийся в поле зрения Грейнджер на все том же шестом курсе, только еще больше разозлил Гарри, скрывавшего свои чувства к подруге, что с каждым годом становились все сильнее, но, видимо, в нем действительно было что-то слизеринское. Его нельзя было упрекнуть в отношении к Гермионе: он вел себя как настоящий верный друг, готовый в любую секунду броситься к ней на помощь. Рон частенько шутил, называя их братом и сестрой. Это и радовало, и огорчало Гарри одновременно по понятным причинам — Гермиона тоже видела в нем брата, соглашаясь со словами их друга и говоря, что, будучи единственным ребенком в семье, всегда просила у родителей братика или сестренку.
Рональд, что кинул их во время скитаний, вроде бы дал ему шанс признаться Гермионе в своих чувствах. Только гриффиндорская отличница была занята разгадыванием крестражей, какими еще предметами кроме Медальона и Кольца они могут быть. Гарри не хотел, чтобы у девушки сложилось мнение, будто он безответственен и эгоистичен, ставит свои чувства превыше жизни других людей и мира в магической Британии. Он отбросил и этот шанс, надеясь, что после Войны Мерлин или Годрик будут благоволить к нему и дадут время для признания.
Поведение Драко Малфоя в его родовом поместье, куда притащили поймавшие их егеря, Гарри списал на светлую часть души слизеринца, которую он не мог отрицать, зная, что тот совсем не хотел убивать Дамблдора, но был вынужден предпринять хотя бы попытки, чтобы спасти свою жизнь от палочки Реддла. Но все-таки в голове Поттера засела мысль, что год назад, на шестом курсе, Гермиона не просто так защищала Малфоя. И вид слизеринца, что был бледнее белого полотна и трагически смотревшим на распростертую на полу Мэнора Гермиону, никак не выходил из головы Гарри.
Слова Забини вчера на платформе стали последней недостающей частицей пазла, что для Гарри Поттера сложился в картинку скрытой ото всех симпатии Малфоя и Гермионы. Действительно ли два противоположных по своему происхождению человека могли питать к друг другу теплые чувства, пытаясь при каждом случае задеть один другого как можно больнее? Гарри этим вопросом не задавался. Он просто не приходил ему в голову. Поттер не отличался способностью мыслить логически в критических для себя ситуациях. А жизнь в доме Дурслей и быстро сменившиеся на волшебные маггловские декорации в одиннадцать лет делали его чересчур подозрительным, когда дело касалось лично его персоны.
Антипатия к Малфою набирала обороты и вследствие воспоминай, как яростно Гермиона отстаивала его свободу в Визенгамоте (так глупо, что он не придал тогда этому значения!), и общая Башня, которую они оба делили в этом году будучи Старостами Хогвартса. Если Малфой предпримет какие-либо шаги в сторону Гермионы, антипатия грозилась перерасти в лютую ненависть, способную разрушить все на своем пути. Но совершенно никому не нужно знать о темной стороне души доброго и наивного Гарри Поттера. Именно так считал сам Гарри и придерживался выбранной позиции со всей стойкостью духа Годрика Гриффиндора и хитростью Салазара Слизерина.
— Гарри, Гарри, — сквозь тугую стену из тревожащих мыслей раздался приглушенный голос Гермионы.
Поттер тряхнул головой, выбираясь из спрятанных Окклюменцией мыслей, и перевел взгляд на подругу, что уже встала со скамьи.
— О чем ты так сильно задумался? — легкая тревога промелькнула в карих глазах Гермионы.
— Да так. Думал, кого взять в этом году в команду, — отмахнулся Гарри, улыбаясь.
— Я остаюсь при мнении, что Квиддич — это одна из самых глупых, безрассудных и опасных спортивных игр, — покачала головой гриффиндорка, подцепляя сумку пальцами и закидывая ее на плечо. — Только не обсуждайте с Роном состав команды на Трансфигурации. В этом году я не собираюсь вам помогать, — рассмеялась Гермиона, немного задирая нос, как обычно она это делала, когда не могла скрыть гордость за свои оценки и отличную успеваемость по всем основным и дополнительным предметам.
— Решила последовать совету Малфоя? — пошутил Гарри, но незаметно кинул внимательный взгляд на девушку, желая увидеть ее реакцию на эти слова.
— Может и так, — она чуть склонила голову вбок и лукаво улыбнулась. — В любом случае, мы учимся в Хогвартсе не вечно. И когда-нибудь вы пуститесь в свободное плаванье, оставляя меня с разбитым сердцем горюющей матери, — пошутила девушка.
— Не знаю, как Рон, но я точно не собираюсь разбивать тебе сердце, — заверил Гарри, про себя думая, что он, наоборот, хочет его завоевать.
— Главное не разбей сердце Джинни, — Гермиона потрепала друга по жестким темным волосам.
Они уже доходили до кабинета Макгонагалл, когда перед ними возникли Рон с Лавандой и несколько слизеринцев, что по какой-то причине тоже отсутствовали за завтраком.
— Сегодня собираемся на поле для смотра в команду, — сходу сообщил Гарри, хлопнув по протянутой руке друга.
— Оу, боюсь, сегодня день уже занят, львята, — позади гриффиндорцев бесшумно материализовался Забини со старшей Гринграсс, шедшей под руку с Паркинсон, и, конечно, Малфоем. Итальянец беззлобно улыбнулся ученикам красно-золотого факультета и манерно раскрыл дверь кабинета. — Прошу, леди. Только после вас, — от отвесил шуточный поклон своим однокурсницам.
— Поменьше клоунства, Блейз. Мы не в маггловском цирке, — сквозь зубы сказал Малфой, усаживаясь на последней парте рядом с другом, пока в кабинете воцарился хаос из-за движения скамеек и споров некоторых по поводу мест.
— Ты много знаешь о мире магглов, — хитро прищурился тот и перевел взгляд на Золотую Девочку, сидевшую (удивительно!) с Лавандой Браун и верными охранниками позади них. Поттер и Уизли.
— Что за идиллия! — пропела Паркинсон, обращаясь к Дафне.
Дафна равнодушно пожала плечами, не заинтересованная ни в ком из мужской половины гриффиндорского Трио и не испытывавшая неприязни к кому-то из впереди сидящих девушек, она оставалась само спокойствие, пока кто-то или что-то не угрожало ей или ее младшей сестре Астории.
— Панси, даже твой профиль говорит о многом, — протянул Блейз.
У Забини, в ком текла горячая итальянская кровь, была просто потрясающая интуиция насчет тайных симпатий и чувств всех в этом замке. Казалось, ни одна интрижка не могла скрыться от слизеринца. А будучи старостой он теперь мог ловить парочек, что предпочитали скрывать свои отношения, на патрулировании и снимать с их факультетов баллы в отместку, что они не попались ему на глаза раньше. Год обещал быть для слизеринца очень интересным.
— Закройся, Блейз, — прошипела Паркинсон, не потрудившись посмотреть на него.
— Дафна, а ты заметила нечто особенное? — не унимался однокурсник. Панси не была Драко, и ему не стоило бояться получить от нее какое-нибудь страшное родовое проклятие. Самым ужасным, чем могла наградить его Паркинсон — временная импотенция. Но Забини это совсем не пугало. Вернувшись в Хогвартс, он мог наблюдать хитросплетения взаимоотношений студентов, подтачивать на склоки младшие курсы и создавать хаос среди старшекурсников брошенными намеками, обращёнными как будто не им, а его собеседнику, с кем в тот момент итальянец проходил по коридору или внутреннему двору.
Но Гринграсс не успела ответить, в кабинет вошла Макгонагалл, заставляя учеников одним своим появлением прекратить разговоры.
— Добрый день, класс, — обратилась профессор к первому за всю историю Школы восьмому курсу. — Я рада вас всех видеть живыми и здоровыми. Я понимаю, что многие из вас знают больше, чем это бывает в вашем возрасте, но курс Трансфигурации за выпускной год, как и ЖАБА, никто не отменял, поэтому прошу серьезно отнестись к материалу и больше времени уделить учебе. Это ваш последний год, и вы лишены права на ошибку. А теперь попрошу класс разделиться на пары, — с конца палочки профессора один за другим вылетели маленькие листки пергамента с именами, приземляясь прямо в руки учеников, лишая их самостоятельного выбора партнера и указывая, на какое место им пройти.
Послышались облегченные вздохи за некоторыми партами. Кто-то же сделал кислое лицо.
— Пожалуйста, поживее, — строго проговорила Макгонагалл, когда ученики не спешили встать со своих мест.
Лаванда скорчила недовольную рожицу и пересела к Панси Паркинсон, что после того, как Дафна покинула ее, пересев к Гойлу, осталась одна. Забини оказался в паре с Невиллом. Рону посчастливилось быть с Парвати. К Гарри подсел Теодор Нотт. Но самой шокирующей парой являлись Малфой и Грейнджер.
Забини присвистнул и получил предупредительный взгляд от профессора.
— Во время Войны мы все столкнулись с тем, что наша собственная внешность иногда могла сослужить нам плохую службу и навлечь на нас опасность. И по этой причине первым уроком будет изменение внешности вашего партнера. Перед тем, как вы приступите к практической части занятия, запишите лекционный материал. Будьте внимательны и ничего не пропустите. Особенно это касается, вас, мистер Забини, — Макгонагалл обратилась к слизеринцу, что уже успел отправить несколько записок Малфою, которые тот сразу же сжигал, даже не взглянув.
— Прошу прощения, профессор, — голосом провинившегося ученика извинился Блейз и уткнулся в свой пергамент.
Как только Макгонагалл приступила к чтению лекции, перья быстро заскрипели по пергаменту, записывая каждое слово. К концу короткой, но после долгого перерыва изнурительной для пальцев лекции, полным материалом могли похвастаться только Грейнджер, что кропотливо записывала, чуть высунув кончик языка, небрежно пишущий, но абсолютно все, Малфой, и Нотт, что был вторым по успеваемости на Слизерине после него.
— Теперь вы можете приступить к практическому заданию, только попрошу без глупостей. Вы должны изменить внешность партнера настолько, что ни в одной из сторон ему бы не грозила опасность, — в классе послышались тяжелые вздохи и тихие возмущения о трудности задания, но напрасно никто время терять не хотел, и все, посматривая в пергаменты со свежими записями развернулись к соседу.
Слизерин и Гриффиндор ради хорошей оценки на время пришли к молчаливому согласию, стараясь свести разговоры между собой к минимуму.
— Зная твое воображение, уже представляю, в кого ты меня превратишь, — усмехнулся Малфой, поворачиваясь к Гермионе.
— С чего ты решил, что я изменю тебя под конкретного человека? — с вызовом спросила гриффиндорка, садясь лицом к нему.
— Твое воображение, — и парень постукал себя по уложенным светлым волосам волшебной палочкой.
— Нет, Малфой, ты не угадаешь, — усмехнулась Грейнджер, пытаясь скопировать его усмешку.
— Удиви меня, Грейнджер, — слизеринец наклонился чуть ближе к девушке, заставляя ее напрячься, и практически прошептал вызов ей на ухо. На мгновение их взгляды пересеклись, но Малфой резко вернулся в прежнее положение.
Двое самых успешных учеников Хогвартса за своим
увлекательным разговором, не заметили, как Избранный кинул на них подозрительно-ревнивый взгляд, пока Теодор Нотт сверялся с лекцией.
Кабинет наполнился бормотанием заклинаний и легкими искрами, вырывающимися с конца палочек. Кто-то вскрикивал, когда замечал, что его волосы стали заметно длиннее или короче, угрожающе бормоча, если менялся и их цвет. Раздалось несколько нецензурных выражений, что пресеклись угрозой понижения оценки. Парочке несчастных пришлось вправлять сломанный нос. В какой-то момент послышался смех Паркинсон, привлекший внимание к фиолетовым волосам Браун, теперь напоминавшим цвет лаванды. Эту шутку одобрили все слизеринцы за исключением Малфоя и Нотта, что не отвлекались от своих соседей.
Нотт недолго ломал голову над заданием и просто превратил Гарри в свою копию. Он не являлся Пожирателем, но его отец был в рядах Реддла. Это давало негласную неприкосновенность Теодору на двух вражеских сторонах.
Гарри попытался изобразить из Нотта Северуса, но его практические навыки в магии по-прежнему были обнадёживающими, но не более того. Волосы получились кудрявыми, кожа вместо бледной была мертвецкого оттенка. А нос вместо того, чтобы иметь горбинку петлял словно змея. Всегда суженные глаза нынешнего директора стали едва заметными щелками. И Теодор Нотт в итоге получил внешность совершенного неизвестного человека.
Гермиона успешно превратив нервничающего Малфоя в Наземникуса Флетчера, стала чувствовать себя неловко под его пристальным взглядом, что из-за ее расплывчатых воспоминаний о том прохвосте остался чисто малфоевским. Удивительно, как слизеринец никак не выдал своей нервозности кроме того, что вертел палочку в своих длинных изящных пальцах.
Гриффиндорка почувствовала, как ее волосы стянулись на затылке в низкий пучок, уже не щекоча своими легкими завитушками лоб и виски. Гермиона посмотрела на своего соседа, в серых глазах которого отразились замешательство и неловкость, но Малфой быстро пришел в себя, кладя палочку в карман брюк.
— Готово, Грейнджер. Поверь, ни одна сторона не решилась бы причинить тебе боль, — привычная усмешка была насильно выдавлена, а в голосе слышалось сожаление.
— Что же, я не могу сказать такого о тебе. Но твоя жизнь оставалась бы в безопасности, — кивнула Гермиона немного подавленно от того, что ей в голову не пришла мысль подобная Малфою. Только теперь ее терзало любопытство:
кем она стала?
Не все ученики оказались счастливчиками, как за первыми двумя партами второго ряда. У кого-то была изменена ровно половина лица. Двое слизеринцев остались лысыми. Симус подпалил Крэббу и брови, и ресницы. Сделал ли он это случайно, осталось загадкой. Паркинсон стараниями Лаванды стала старушкой с седыми короткими завитушками вместо ее привычных иссиня-черных прямых волос. Дафна скорее всего сама изменила себе внешность, боясь доверится Гойлу. А вот он оказался Орландо Блумом, что неожиданно удивило полукровок и магглорожденных, знающих известных лиц кинематографа. Что же, чистокровные девушки не стремились придерживаться традиций, видимо, почитывая маггловские глянцевые журналы, что попадали к ним в руки от учениц Хаффлпаффа, которые чаще остальных факультетов проводили свободное время за чтением глянца. Спасла бы известного актера его внешность от пожирателей, сказать трудно. Но он бы мог задействовать в опасный для своей жизни момент актерские способности и вспомнить что-нибудь из «Властелина Колец». Тогда бы его посчитали иностранным волшебником и отпустили восвояси, что в Ордене, что у Пожирателей.
— Превосходная работа, мисс Грейнджер! — Минерва Макгонагалл слегка поджала губу, когда перед ее глазами предстал двойник Флетчера. Все же этот волшебник был неприятным типом.
— Мистер Малфой, поразительное сходство! — профессор чуть приоткрыла рот, но быстро справилась с эмоциями, переходя к Поттеру и Нотту. — Отлично, мистер Нотт, — она посмотрела на Гарри из-под своих очков, что был копией слизеринца. — Мистер Поттер, вы, как всегда, можете удивить, — покачала головой Минерва, сдерживая улыбку. Она прекрасно поняла, какой цели хотел достичь Гарри, выполняя задание.
Когда профессор отдалилась от первых парт, критикуя многих и высказывая похвалу очень малому количеству учеников, Гермиона повернулась к Гарри, чтобы увидеть, кем его сделал Нотт, пока заклятия не были сняты.
— Драко! Ты…! — Забини, что развернулся к Теодору, чтобы показать свой результат и самого себя под видом какого-то китайского волшебника, ахнул, прикрывая рот ладонью.
— Гермиона! — вслед за ним раздались несколько удивленных возгласов от Гарри и Рона.
— Что со мной не так? — засуетилась гриффиндорка в то время, как уже половина класса смотрела на нее, пытаясь издать что-либо членораздельное. Девушка потрогала свое лицо, волосы, но не обнаружила ни длинного носа, ни выпученных глаз или другого уродующего изъяна.
Гермиона гневно сверкнула глазами, что сейчас были пронзительно голубого цвета, на Малфоя.
— Что ты со мной сделал? — она пыталась звучать менее яростно, успокаивая себя словами профессора о каком-то поразительном сходстве.
— Держи, — Малфой ничего не успел ответить, когда Теодор протянул гриффиндорке учебник, зачарованный в ручное зеркало.
Девушка сильно зажмурила глаза. Теодор неловко повел плечами, видя непривычную мимику на знакомом лице. В глазах же Малфоя быстро, незаметно для сидящих за ним, промелькнула искра детской радости: когда на изменённом лице в своих привычках проступила сама Грейнджер.
— Мамочки. Годрик, — пробормотала Гермиона, открыв глаза и уставившись на Нарциссу Малфой в зеркале.
— Нет, Грейнджер. Салазар, — хохотнул Блейз.
Оставшиеся слизеринцы и гриффиндорцы, прошедшие проверку Макгонагалл, устремили все внимание на первый ряд к гриффиндорской отличнице. Змеиный факультет был особенно поражен, увидев за первой партой Нарциссу Малфой, чистокровную волшебницу, вместо магглорожденной Гермионы Грейнджер. Ради оценки Драко Малфой не поскупился одарить какую-то девчонку внешностью идеальной во всем леди Малфой!
— Как это понимать, Малфой? — Гарри обрел дар речи, взирая на блондина.
— Я выполнил задание и получил
«Превосходно», Поттер, — небрежно пожал плечами слизеринец. — Я вижу, ты впала в ступор Грейнджер. Расслабься, — Драко взмахнул палочкой, разрушая чары. — Заучкой Грейнджер идет тебе быть намного больше, — усмехнулся он.
— Спасибо, Теодор, — Грейнджер моргнула, приходя в себя, и отдала зеркало Нотту, что сразу вернул его в исходную форму. — И тебе слизеринским хорьком быть лучше, — неожиданно Гермиона улыбнулась Малфою и сняла с него заклинания.
Теодор переключил внимание Гарри на себя, следуя примеру двоих отличников, так что тот пропустил вполне дружелюбное прощание двух префектов Школы. И только в коридоре его настиг возмущающейся не только на Малфоя, но и на капризную Парвати, что за урок успела вывести его из себя, диктуя ему нравившуюся ей внешность какой-то известной индийской актрисы. Еще и Рональда Уизли превратили в индуса. Это нисколько не волновало Гарри, но зато получило похвалу навыкам Патил от Гермионы.
***
— А я вас везде искала! — во Внутреннем Дворе к друзьям с восьмого курса подскочила Джинни.
Хоть седьмой курс и проходил ту же программу, что и восьмой, но из-за большего количества учеников курсы по-прежнему были разделены, как и до Войны.
— Ты не представляешь, что сейчас было! — воскликнул Уизли с набитым ртом, махая руками во все стороны. Удивительно, где он только успел достать сэндвич.
— Малфой превратил Гермиону в свою белобрысую мамашу, — скривилась Лаванда, сидящая на коленях у Рона с коробкой леденцов из Сладкого Королевства.
Джинни как-то странно посмотрела на Гермиону, но молча села около Гарри.
— Ни с того ни сего? — уточнила младшая Уизли.
— Нет. Нас распределили по парам и дали задание изменить внешность партнера так, чтобы его жизни ничего не угрожало ни на одной из сторон, — как всегда объяснять всю ситуацию приходилось Грейнджер.
— Тогда все предельно ясно, — кивнула Джинни.
Она подхватила Гарри под руку и положила голову ему на плечо. Парень поерзал на месте, но ничего не сказал, утыкаясь в учебник по ЗОТИ.
— А еще поле для квиддича успели занять змеи, — вспомнил Рон и недовольно фыркнул. — Гермиона, ты как-нибудь там измени расписание, пока хорек не видит. Дай больше времени для тренировок своему факультету, — обратился рыжий к своей подруге, но та ничего не успела ответить, как чья-то рука приземлилась на ее плечо, заставляя ее обернуться.
Вездесущий Блейз Забини театрально цокнул языком, похлопав Старосту по плечу.
— Уизли, какие слизеринские приёмчики. Неужто ты, Браун, подхватила от кого-нибудь с нашего факультета, пока бродила поздними ночами по подземельям в весьма веселой компании? — уже привычный за два дня хохот Забини раздался во Внутреннем Дворе, разносясь по пустому пространству и забираясь в уголки крытых боковых проходов.
На лице и шее Рона проступили красные пятна, а из раздутых ноздрей только пар не шел. Он попытался встать, но Браун крепко в него вцепилась, боясь, что ее любимый Бон-Бон может угодить из-за драки прямо в директорский кабинет свирепого Снейпа.
— Неужто Герой так хорош в постели, что ты променяла кого-то из искусных змей, что, правда, опозорили нас пав до тебя, на этого нищего рыжего уродца? — слишком высокий голос Паркинсон прорезал смех Забини.
Слизеринка, оперевшись на одну из колон, выглядела слишком вызывающе для ученицы в своей короткой юбке и шелковой белой блузке, что сидела на ней, как вторая кожа, приковывая к ее соблазнительной фигуре на высоких устойчивых каблуках внимание всей мужской половины Хогвартса от первого до последнего курса. Ярко накрашенные глаза пренебрежительно оглядывали гриффиндорцев, а красные губы изогнулись в ядовитой усмешке.
— Предательницам слова не давали, — Джинни поднялась со скамейки, делая шаг в сторону слизеринцев.
— Осторожность еще никому не вредила, маленькая Уизли, — странно хихикнула Паркинсон, бросая взгляд в сторону Избранного, который на разворачивающуюся перед ним перепалку только нахмурился, отрываясь от учебника.
— Панси, Блейз, — из-за угла показалась Дафна, будто чувствовавшая исходившие с улицы волны конфликта. Девушка бросила тревожный взгляд на однокурсников и проворно схватила обоих слизеринцев под руки. — Слагхорн не Снейп, но он наш декан. Мы должны проявлять к нему и своему факультету уважение. Не стоит опаздывать, — и, зачем-то кивнув Грейнджер, староста Слизерина увела друзей подальше от компании львиного факультета.
Гермиона, что все это время пребывала в некотором напряжении, выдохнула с облегчением.
— И что этой псине неймется? — Джинни нахмурилась, чувствуя в словах Паркинсон какой-то скрытый смысл, который она теперь изо всех сил пыталась отогнать.
— Нам и правда пора, ребята, — Гермиона встала, кладя учебник по Зельеварению в сумку. — Такое случается не впервые. Инцидент исчерпан, и нам не стоит продолжать обсуждать его, — сказала она, когда Лаванда и Рон что-то хотели возмущенно добавить по поводу слов слизеринцев.
Гарри поддержал подругу, сказав:
«Верно». И гриффиндорцы устремились в холодные подземелья, стремясь успеть до начала урока, дабы избежать участи попасть в пару с тем, кто останется один за партой. Обычно, это были Симус, взрывающий все вокруг, с фырчащим и расплёскивающим все содержимое котлом, Невилл и несколько особенно
одаренных слизеринцев.
Когда профессор Гораций вошел в класс, тихо и, можно сказать, незаметно в сравнении с громким и эффектным появлением Снейпа, все уже были на своих местах, перелистывая учебники и обсуждая новые зелья, что Министерство в этом году включило в программу.
— Добрый день, друзья! — Слагхорт поднялся на кафедру и поприветствовал всех благожелательным тоном. — Этот год проходит под эгидой объединения и единства факультетов, поэтому прошу выбрать себе напарника с противоположного своему. Знаю, что это вызывает у вас негативную реакцию, но это не мое желание, — профессор простодушно развел руками в сторону, как бы оправдываясь перед классом.
Смирившиеся еще на Трансфигурации ученики переглядывались между собой, выбирая с кем бы им было более или менее терпимее.
Гарри уже хотел пересесть от Гермионы к Малфою, чтобы лишить хорька удовольствия получить высший балл в паре с ней, как к их столу подошла Дафна.
— Гермиона, если ты не против, я бы хотела быть в паре с тобой, — слизеринка подошла с добродушной искренней улыбкой.
Пожалуй, Гринграсс и еще Теодор Нотт были единственными, кого Гермиона могла назвать нейтральными и состоять в паре при совместной работе на занятиях.
— Я буду только рада, — так же дружелюбно улыбнулась ей девушка.
И Поттер с легким сердцем отправился к Теодору, что успел показать свои способности на предыдущем занятии. Нотт согласился, выдвинув единственное условие, если Поттер ничего не смыслит в зельях, то лучше ему просто следовать его указаниям, и тогда они оба получат
«Превосходно». Это был лучший исход, который мог желать Гарри. На шестом курсе он блеснул талантом в зельеварении, но сейчас у него подмышкой не был припасен учебник Снейпа, и идти на риск для того, чтобы покрасоваться, Поттер не желал.
— Мы старосты должны друг друга поддерживать, верно? — обворожительно улыбнулся Забини, отодвигая Майлза Блетчли в сторону Маклаггена и становясь возле Патил.
— Ничего не имею против, — пытаясь состроить глазки ответила староста Гриффиндора, весьма довольная оказаться в паре с одним из самых популярных среди девушек парней Хогвартса.
— Лонгботтом, — Малфой со стуком опустил свои учебные принадлежности на стол к одинокому Невиллу.
Было бы это года три назад, гриффиндорец непременно вздрогнул, но после Войны и убийства Нагини, да и еще впридачу высокого роста и крепкого телосложения, Лонгботтом и сам выглядел весьма внушительно на фоне того же Малфоя, что немного уступал ему в росте и хоть имел спортивное телосложение, но, как и все ловцы, был стройным, практически худым.
— Малфой, — кивнул ему гриффиндорец, двигаясь вместе с вещами на вторую половину стола.
Драко дал своему партнеру те же указания, что и ранее Нотт Поттеру. И остался весьма доволен своим выбором. Лонгботтом не противостоял ему как Уизел, не нервировал как Поттер и не напрягал как Грейнджер, что точно бы вступила с ним в спор во время готовки зелья, желая распределить работу по своему усмотрению.
Каждая пара, получив свое персональное зелье, принялась за работу, следуя инструкции на выданном листе. Первыми потерпели крах Уизли и Гойл: их зелье выкипело из котла и залило весь стол. Лаванда в паре с Милисентой пустили зловонный пар по всему классу, который пришлось устранять профессору. Паркинсон лишила Слизерин пяти баллов, наслав на шумного Дина Томаса Силенцио. Одновременно первыми справились предсказуемо Малфой и Грейнджер, чьи партнеры не мешали и вовремя нарезали и подавали необходимые ингредиенты. Вторыми завершили Теодор и Гарри. Симус не взорвал ничего, так как сказав пару комплиментов Крэббу, свалил на падкого до похвал слизеринца всю работу, который худо-бедно справился с заданием, и их команда получила
«Удовлетворительно». Гриффиндорцы разразились аплодисментами Симусу. Он всем раскланялся и помахал рукой будучи звездой дня.
***
— Просто отвратительно, — обреченно покачал головой Забини, наблюдая за второкурсниками на метлах около колец.
— Всем спуститься за землю! — не скрывая недовольства, крикнул Малфой во всю силу своих легких. Рядом стоящие слизеринцы вздрогнули и переглянулись, надеясь избежать гнева капитана команды.
— Если вы рассчитываете совершать променад по полю во время игры, то я вас разочарую, вы в команду не попадёте, — пока Малфой метал грозные взгляды, слово взял Блейз.
— Коул, верно? — блондин обратился к одному из третьекурсников. Он кивнул. — Ты будешь загонщиком. Все, смотры закончились. Больше новичков в команде не будет, — Малфой кивнул всем собравшимся и быстро ушел в раздевалку, вспомнив, что до ужина у него еще собрание старост.
За ним сразу последовал Забини, перед этим всем обаятельно улыбнувшись и обнадежив, что при вылете или болезни кого-то из основного состава, сегодняшние обреченные могут попытать счастье и попасть в команду.
Слизеринцы молча вошли в общую комнату старост, когда остальные уже были там. Грейнджер сидела за кафедрой, просматривая какие-то списки. Малфой сел около нее, поставив руки на стол и подперев ими подбородок.
— Раз все в сборе, мы можем начинать, — Гермиона оторвалась от пергаментов и посмотрела на префектов. — У кого-нибудь из вас уже есть идеи по поводу мероприятий в этом учебном году? — задала она первый вопрос на повестке дня.
— Мы можем провести необычный Хэллоуин. Не просто пир, а что-то вроде вечеринки с заданиями по всему замку, победитель получит, например, приз или поблажку на экзаменах, если задания будут связаны с учебной программой, а потом можно устроить бал в Большом Зале, — предложила Падма, вызывая у всех интерес к ее затее.
— Выиграет кто-то из Рэйвенкло или Грейнджер. Слишком предсказуемо, — прокомментировал Малфой, показательно зевая.
— Если всех разбить на пары в день праздника, может получится неожиданный результат, — подала идею Дафна.
— Тогда мы сможем распределить в пары учеников с разных факультетов, создав что-то вроде Кубка Огня, — подхватила Гермиона.
— И ты знаешь, как зачаровать кубок или еще что-то для того, чтобы предмет сработал подобным образом? — вскинул бровь Малфой, отвлекаясь от постукивания пальцами по столешнице и разворачиваясь к гриффиндорке.
— Наслышана, что библиотека в Малфой Мэноре просто поражает своим богатством древних фолиантов и рукописей. Так что, зачаровать предмет будет твоей обязанностью, пока я и другие старосты будем разрабатывать задания, — Гермиона хитро улыбнулась. Малфой сжал челюсти, потерпев поражение в виде дополнительный работы.
— И пока нас не завалили подготовкой к другим праздникам, возьму на себя смелость предложить обозвать их балами и отдать директору Снейпу. Он все равно одобрит наши идеи, если в них будет тянуться красной нитью межфакультетская дружба, — Забини встал с места, мысленно находясь уже за ужином в Большом Зале. Он слишком устал успокаивать сегодня.
Старосты высказали единодушное согласие. Грейнджер тоже не возражала, хотя обычно стремилась сделать все и сразу, но после Войны, где нельзя было предугадать последствия, ее энтузиазм в этом вопросе заметно поубавился, что отметил про себя Малфой.
Первый учебный день в Хогвартсе начался любопытно, заронив весьма романтичные и несколько скандальные мысли в голову ученикам, что были наслышаны о событиях на совместной Трансфигурации Слизерина и Гриффиндора. Никто не осмеливался бросать взгляды на Героиню Войны или бывшего Пожирателя Смерти. Но защита Грейнджер Малфоя прошедшим летом на суде вызвала в нескольких девичьих спальнях много разговоров и предположений, догадок и сплетен, что тянулись к их первому курсу. Их противостояние вовсе сводилось к игре на публику. Весьма успешной игре. Но ни одна из сплетниц не пыталась разнести только что возникшие слухи по Школе. Зная, что их
предводительницы близняшки Патил и Лаванда Браун не одобрят их рвения в распространении сплетен о тайной романтичной истории между Слизеринским Принцем и Гриффиндорской Отличницей, девушки предпочитали помалкивать, пока не придет их время высказать все то, что они уже успели нафантазировать за первую неделю сентября.
