Между льдом и пламенем

      Понедельник подходил к долгожданному для Дафны концу. Весь день она в мыслях спорила сама с собой, решая, нужна ли им с Блейзом помощь Уизли. Вопрос был весьма и весьма спорным по нескольким причинам, главной из которых являлась та, что никто, кроме гриффиндорки, не знал Поттера лучше. Вторая же причина заключалась в том, что только Уизли могла незаметно следить за Героем и докладывать о каждом его шаге (ну, может не каждом, но все же). Третьей причиной могла служить сама Джиневра. Если Панси действительно так сильно увлеклась Поттером, как считал Блейз, то близкое общение в течении несколько месяцев поможет узнать слабые места Уизли и устранить ее, когда придет время, так, что гриффиндорка и сама не заметит этого.       Как только Блейз показался в гостиной Слизерина, Дафна, что сидела весь вечер и караулила приход друга, вскочила с дивана и, схватив удивлённого парня за руку, увлекла в его спальню, которую он делил с Ноттом и Блетчли.       — Есть разговор, — Дафна наложила на комнату Заглушающие чары.       — А я уж думал, ты решила меня наконец-то соблазнить, — усмехнулся Блейз.       — Это было бы куда легче, чем решить, нужна ли нам помощь Уизли, которую она сегодня мне предложила, — сказала слизеринка, садясь на одну из застеленных кроватей напротив однокурсника.       — Поэтому ты позже пришла на обед? — Дафна кивнула.       На несколько минут, пока Забини думал над сообщением подруги, а та сидела молча, не желая мешать его мысленным рассуждениям, в комнате воцарилась тишина.       — Я слышал от Майзла, что у Поттера есть какая-то волшебная карта, показывающая передвижение каждого в Хогвартсе в режиме реального времени. Мы могли бы попросить ее у Уизлетты. Чтобы достичь своей цели, она ни в чем нам не откажет, — вспомнив про интересную магическую вещицу, слизеринец решил, что помощь влюблённой в Избранного лишней не будет.       — Откуда ты знаешь? — спросила Дафна, очень сомневаясь в правдивости слов Блетчли. Все на Слизерине знали, что он любил приукрасить некоторые известные ему истории и факты.       — Браун. Одно имя, а сколько тайного оно открывает, — на губах Забини появилась усмешка.       — Словно подброшенный шпион в стане собственного же факультета, — презрительно хмыкнула Гринграсс, на дух не переносившая потаскушек как Браун.       — Ничего не имею против таких, пока они приносят мне пользу, — заметил Забини.       — Если ты с ней спал, не рассчитывай, что после нашего успешно проделанного дела с Драко и, может быть, Панси, я решу заняться и своей личной жизнью, выбирая тебя на роль своего парня, — то ли шутя, то ли серьезно заявила Дафна, при этом внимательно смотря на Блейза.       Но слизеринец ни взглядом, ни мимикой не выдал себя, сказав, что он еще не настолько пал в глазах противоположного пола, чтобы связаться с гриффиндорской подстилкой, годящейся только разве что бедному Уизли. Такой ответ пришелся по нраву слизеринке, и она кивнула, решив перейти к следующему вопросу.       — Что с Панси?       — А с ней что не так? — искренне удивился Забини вопросу.       — Нам нужно с ней поговорить насчет Поттера. А потом, если что, разработать план по устранению этой дурехи Уизли, — фыркнула Дафна, в голове которой никак не укладывалось понимание слепой одержимости рыжей к Поттеру.       — О, это легче легкого, — коварно улыбнулся парень. Дафна вопросительно на него посмотрела. — Мы просто устроим весьма скандальную ситуацию с Уизли и, например, с Майлзом в главных ролях. Сделаем все, чтобы маленькая ночная прогулка превратилась в сплетню, что, как снежный ком, будет увеличиваться по наклонной, передаваясь от одного ученика к другому. Таким образом, у Поттера будет предлог бросить надоедающую ему Уизли. И тут же появится наша всепонимающая Панси, готовая утешить Избранного в своих нежных объятиях, — сентиментально смахнув несуществующую слезу, выложил Забини свой, стоит признать, гениальный план.       — Донельзя банальная и избитая история, но мне нравится, мой коварный друг, — и Дафна протянула руку и дала «пять» Блейзу. — Можешь пока отправить сову Уизли, что мы принимаем ее помощь. Кстати, сделай его самоуничтожающимся, как только она его прочтет, видимым только для… — девушка не успела договорить, как Забини ее перебил.       — Содержимое видит только Уизлетта. Не говорить ни о каких деталях. И назначить встречу в удобном для нас месте, пригрозив, что никто о нашем сотрудничестве знать не должен, — закончил за подругу слизеринец.       — В точку! Хотя я сомневаюсь, что ей хватит духу рассказать о постыдном для каждого гриффиндорца сотрудничестве со Слизерином, — кивнула Дафна. — Разбирайся с письмом, а я пока пойду к Панси. Удивительно, она сегодня вернулась раньше тебя, — заметила Гринграсс.       — Сегодня дежурит Гриффиндор, — объяснил Забини раннее возвращение Панси в родные пенаты.       — Тогда все ясно, — сняв Заглушающие, Дафна вышла и решительно направилась в собственную спальню, поговорить с подругой о том, что так давно откладывала.       В гостиной Слизерина, как всегда, сидело много старшекурсников, младшие предпочитали отсиживаться в своих спальнях, дабы избежать участи подопытных, если кому-то из старших взбредет в голову практиковать пройденное недавно на занятиях более или менее безопасное для здоровья заклинание, тем самым не причиняя вред младшекурснику и не навлекая на самого себя профессорский гнев, и последующие за ним наказание. Исключение составляли только младшие братья или сестры у старших учеников, присоединявшиеся к этому шумному сборищу в свободное от домашнего занятия и собственных дел время.       Драко, как уже все привыкли за прошедшие две недели, сегодня вечером в гостиной Слизерина не появился. Но никто не смел шутить на эту тему, зная, что кто-нибудь из них же самих захочет выслужиться перед Малфоем и расскажет все, что говорилось о Слизеринском Принце в его отсутствие.       Дафна надеялась, что своим характером и языком, который Малфой не всегда мог вовремя прикусить, он не навредит самому себе, часто проводя время со строптивой Грейнджер, что умела критиковать так, что хотелось запустить в нее чем-нибудь потяжелее Жалящего. Но может, их горячие споры приведут к более желательному исходу, и они с Блейзом смогут расслабиться, уделив время Панси, котороя уж точно не решит свои любовные дела самостоятельно, не влипнув по пути к своей цели в какие-нибудь проблемы, что двум ее друзьям придется решать, потратив на это всю слизеринскую изобретательность.       — Я уже решила, что ты останешься в комнате Блейза, — усмехнулась Паркинсон, когда Дафна вошла в их общую спальню. — Вы с ним в последнее время какая-то неразлучная парочка. И обязанностями старост ты не отделаешься, Даф, — подмигнула подруга.       — Как хорошо, что ты заговорила о парочках, — Гринграсс хитро прищурилась и села на кровать к Панси. — Как там поживает Поттер? — брюнетка резко дернулась, не ожидая подобного вопроса, и уставилась на подругу.       — Жив-здоров. К моему сожалению, — вскинув голову, с вызовом ответила Панси.       — Если бы не Уизли, не думаю, что ты бы хотела его отдать в руки Реддла или убить собственными, — медленно проговорила Дафна, словно прощупывая зыбкую почву под ногами в болотной местности.       Паркинсон прищурилась и просканировала однокурсницу своим фирменным взглядом. Шутки Блейза — это одно. А серьезный разговор от Дафны — это уже совсем другое. Панси не особо скрывала свою ненависть к Избранному (ненависть ли это, вопрос третий), но чтобы с ней говорили о некой симпатии, что она испытывает к гриффиндорцу, было некой аномалией. Конечно, об этом с Панси заговорила ее лучшая подруга Дафна Гринграсс. Однако, в целом, это не меняло того факта, что разговор все же начался, и грозит состояться, так как по блеску в глазах подруги было понятно, что она что-то замышляет, и это что-то касается самой Паркинсон. Пытаться скрывать что-либо в данной ситуации не являлось выгодным решением.       — Война закончилась, и теперь головы моих родителей заняты тем, что они перебирают все известные фамилии семей волшебников, чтобы выбрать для меня наиболее подходящую партию, — неконтролируемый вздох разочарования вырвался из груди Панси. — Ты знаешь меня, Дафна. Я люблю идти наперекор всем и вся. Родители и их устаревшие традиции не исключение. И, в общем, я решила, что Поттер подходящая кандидатура. Поттеры известны, богаты и чистокровны, не считая самого Избранного, но учитывая его заслуги перед волшебным миром, родители упустят это из виду, при том, что я последняя представительница Паркинсонов, — честно призналась Панси, а Дафна понимающе кивнула. Она и сама испытывала нечто подобное.       Но Гринграссов заключённая до Войны договорённость с Малфоями кое-чему научила и, расторгнув ее, родители не спешили выдать своих дочерей замуж, присматриваясь к послевоенному обществу и пытаясь уловить, куда дует капризный политический ветер нынешних перемен.       — Только один вопрос: у тебя есть чувства к Поттеру? — спросила Дафна, надеясь на отрицательный ответ.       — Ты спрашиваешь об этом ту, чьим желанием было сдать Избранного Реддлу? — прыснула Паркинсон, вспоминая события минувшего мая.       — Вдруг это было из-за Уизли, — Гринграсс могла вздохнуть спокойно. По крайней мере, один ученик Слизерина был спасен от гриффиндорских чар любви.       — Ну, если говорить начистоту, есть в этом Поттере что-то особенное, что цепляет, какая-то загадка и все в этом сопливом духе. Но меня интересует только выгода. Ты знаешь, я очень остро воспринимаю, когда что-то идет вразрез с моими желаниями, — невольно сказала Панси, вспоминая рыжую нищебродку, что, признаться, выглядела лучше братцев, но ни в какое сравнение не шла с чистокровными волшебницами со Слизерина, хотя и была из Пруэттов по материнской линии.       — Гены Уизли смогли потушить все от Блэков, кроме ее характера, — заметила Дафна, поняв, кто вызвал раздражение у подруги.       — До Нарциссы ей далеко. Даже полукровка Тонкс куда лучше, — вспомнила дочь-метаморфа старшей сестры Блэк — Андромеды.       — Ты знаешь о Драко? — Гринграсс не решилась задать вопрос полностью.       — Что он по уши втрескался в Грейнджер? — изогнула тонкую четко очерченную чёрную бровь Паркинсон. Дафна кивнула. — Еще со Святочного Бала на четвертом курсе. Я думала, он от того болгарина и мокрого места не оставит! — звонко расхохоталась слизеринка.       — А Драко еще удивляется, что практически все знают о его любви к нашей отличнице, — рассмеялась Дафна.       — Нашей? — удивленно переспросила Панси с долей интереса.       — На самом деле, я считаю Гермиону вполне нормальной. И, честно говоря, ей больше бы подошел Рэйвенкло. А если бы она была полукровкой, то Шляпа точно определила ее на Слизерин, — пожала плечами Дафна, высказывая свое мнение.       — Да, в Грейнджер есть что-то хитрое, — согласилась Панси.       — Раз мы обо всем поговорили, — довольная раскладом дел, начала Дафна. — У нас с Блейзом есть какое-какой план. Тебе подробности знать не обязательно. Но, если тебе на глаза где-то рядом с нашей гостиной, попадется младшая Уизли, не удивляйся. Она часть плана, но тебе не стоит беспокоится, мы ее устраним, как только она выполнит то, что от нее требуется, — поспешила заверить слизеринка подругу, когда та неодобрительно сверкнула глазами.       — М, прекрасно. Что-то интересное затевается на собственном факультете, а меня оставляют в стороне, — пытаясь сыграть в обиженную девочку, надула щеки Панси.       — Чем меньше людей посвящено в предприятие, тем оно успешнее, — поучительным тоном произнесла Дафна, поднимая указательный палец.       — И то верно. Ладно, развлекайтесь, но позовите, если понадоблюсь, — подмигнула Паркинсон.       — Обязательно понадобишься. У тебя еще будет звездный час. Мы на это рассчитываем. Если Поттер окажется подходящей и во всех смыслах достойной тебя кандидатурой, — заверила однокурсницу Дафна.       Панси осталась довольна разговором, который она не стремилась начинать, но который, как оказалось, принес ей только положительные вести. И весело переключилась на обсуждение последних сплетен, что уже успели появиться в Хогвартсе в начале года.

***

      Вторник для Малфоя обещал быть днем открытий. Так думал сам слизеринец. Ночью грядущего дня, когда он не мог заснуть и все ворочался в неудобной школьной кровати, его светлую голову посетила одна очень интересная мысль: вызвать недовольство Поттера.       Сделать это было тем легче, что во вторник, после обеда, у Гриффиндора была тренировка по квиддичу. Ничего не стоило собрать слизеринскую команду и с самым серьезным видом придти на поле, заявив, что вторник — это время тренировок Слизерина. А гриффиндорцы, как всегда, идиоты и слепые, не могут прочитать и запомнить расписание. Как потом выкручиваться из этой ситуации, Малфой не придумал, но решил, что разберётся по ситуации. Главное — не испортить мирные отношения с Грейнджер, а там хоть Кальмар выберется из Черного Озера.       Скорее всего, Малфою придется что-то наплести Грейнджер про путаницу между расписанием дежурств и тренировок по квиддичу, а потом, пока она не успеет сообразить, перекинуться на домашнее задание по Алхимии, что они с Грейнджер выбрали в этом году факультативом. Только бы достичь поставленной цели, и вывести Избранного на эмоции. Немало в этой ситуации Драко рассчитывал на Блейза, которому точно понравится эта идея.        А пока в спальне Башни Старост начинались первые действия слизеринского «заговора», в окна гриффиндорской девичьей спальни постучался серый филин с пронзительно желтыми глазами семейства Забини. Птица шумно влетела в комнату, оглушительно каркнула, уронив письмо, с фамильярностью посмотрела на получательницу и вылетала прочь, сливаясь с черным небом и оставляя в недоумении Джиневру Уизли.       На вопрос Парвати, от кого Джинни может получать письмо в такое позднее время суток, девушка бессвязно пробормотала что-то о своем брате Чарли, что живет с драконами в Румынии, и чуть дрожащими пальцами сломала восковую печать без опознавательных знаков, но догадываясь, что письмо было от Гринграсс или Забини.       Блейз, кому поручили написать письмо, в типичной ему шуточной манере известил о следующем:

      «Смелая малышка Джинни, не могу сказать, что рад твоему присоединению к нашему благородному делу. Но ты весьма упрощаешь нам задачу, конечно, в своих же собственных интересах, но что же… Мы, слизеринцы, готовы смириться с неожиданной эгоистичностью представителя факультета храброго и доблестного Годрика Гриффиндора. И, чтобы наше сотрудничество было как можно менее продолжительным, жду от тебя волшебную карту Поттера и тебя вместе с ней завтра в первом повороте второго коридора нашего любимого Подземелья. Надеюсь, что оно не нагоняет страха и не вызывает мурашек у нашей храброй гриффиндорки!       P.S. В твоих же интересах будет лучшим решением молчать о столь низком падении в глазах твоего родного факультета, как сношение со змеями. Предупреждаю, мы умеем впрыскивать яд и заползать обратно в нору так, что остаемся невидимыми для других.       С наилучшими пожеланиями спокойной ночи и сладких снов       От самого добродушного из змей»

      Нравились или нет подобные условия Джинни, и согласна ли она была на них, слизеринцев волновало мало. Они прекрасно понимали, что гриффиндорке уже деваться некуда, и она будет выполнять любые их требования, только бы не получить огласки ситуации, в которую она теперь уже вляпалась. Тем более, что ни Гринграсс, ни Забини не выдадут своих собственных интересов и перевернут все в свою пользу, так и не показав себя. Слизеринец дал ясно это понять, как и письмо, обратившееся в пепел, что зачарованным образом был подхвачен легким ветерком из еще открытого окна и развеян по воздуху.       С мыслями о том, что бы такое придумать, чтобы у Гарри не возникло никаких подозрений, зачем же ей, Джинни, понадобилась карта Мародеров, смелая гриффиндорка провалилась в мучительный сон, который утром одарил ее помятым измученным лицом. Но посеревшее лицо Уизли сразу просветлело, когда, Поттер, занятый первой тренировкой по квиддичу в этот день, что-то рассказывающий Рону, без единого вопроса отдал карту. Дело оставалось за малым: встретиться со скользкими слизеринцами.

***

      — Не знаю, — протянул Блейз, когда за завтраком Малфой поделился с ним своим планом. — Это как-то слишком рискованно для слизеринца вроде тебя, Драко.       — Зато как эффективно, — заметил Малфой.       — Ладно, с чего-то же стоит начать. Я скажу нашим. В любом случае, им понравится побесить львят, — Забини хлопнул друга по плечу и, закончив завтрак раньше, итальянец направился на поиски участников команды, сообщить им «изменения» в расписании тренировок.       Погода идеально подходила для тренировок. Ветер совсем отсутствовал, дождливые дни еще не начались, а воздух был еще достаточно теплым в вечернее время.       Гриффиндорская команда полным составом взмыла воздух, не подозревая о надвигающейся угрозе, представляемой командой Слизерина, что еще только выходила из Замка в своей бело-зеленой форме во главе с Малфоем и Забини. Вратарь Блетчли перебрасывался смешными и пошловатыми шуточками с Ургхартом — охотником. Крэбб и Гойл обсуждали что-то свое.       — Поттер, сегодня наш день для тренировок, — голос Малфоя, усиленный Сонорусом, раздался по всему стадиону, заставляя некоторых из гриффиндорцев вздрогнуть от неожиданности.       Несколько учениц с младших курсов, что пришли посмотреть на Героев и издать несколько десятков влюбленных вздохов, с интересом посмотрели со своих высоких мест вниз, на поле, где стояли слизеринцы, ожидая, что Гарри Поттер поставит зазнаек и гордецов на место одним своим видом, когда спустится на землю.       — Ошибаешься, Малфой, — Рон, что был ближе всех из красно-золотых, спустился ниже, зависнув в воздухе.       — Все никак не купишь новую метлу, Уизли? Министерство не отблагодарило, как следует, Героев? — вставил Блетчли, что стоял в нескольких шагах позади капитана своей команды.       — Пожирателей не спрашивали, — огрызнулся Рональд.       — Прошу не переходить на личности, — сказал Блейз, а на его лице промелькнула предостерегающая ухмылка.       — Что вы здесь забыли? Сегодня тренируется Гриффиндор, — сам Поттер снизошел до слизеринцев, не прошло и полувека. Герой спустился на землю, держа метлу в левой руке, а правую подозрительно заведя за спину, что не укрылось от Малфоя.       — Тебя забыть спросили, Поттер, — в своей язвительной манере ответил блондин.       — Не стоит нарываться, Малфой, — угрожающе проговорил Гарри, чуть ли не переходя на парселтанг.       — Думаешь, один Экспеллиармус делает из тебя великого волшебника? А, Поттер? — продолжал выводить из себя Избранного Малфой. — Или снова кинешь в меня Сектумсемпра? — усмехнулся слизеринец.       Остальные участники команды Гриффиндора уже спустились на траву, но не вступали в выяснение отношений, затеянное двумя капитанами. Только перебрасывались взглядами в немом разговоре.       — Так не терпится попасть в Азкабан и встретиться с папочкой? — выпалил Рон и неестественно рассмеялся. На стадионе повисло напряжение сродни электрическому. Обе команды сохраняли молчание, стоя за капитанами.       Забини посмотрел на резко побледневшего Малфоя, сжимающего кулаки и пытающегося держаться, чтобы первым не кинуть заклинанием в гриффиндорцев, изрядно осмелевших после Войны и не пренебрегающих оскорблениями в сторону проигравшей стороны, пусть даже многие из слизеринцев не придерживались взглядов Волан-де-Морта, а просто желали выжить, никто не хотел брать этого в расчет и жалеть за незавидную участь отпрысков чистокровных семей, своей приверженностью светлой стороны скрывая зависть, что таилась в сердцах многих полукровок и магглорожденных, которые не только не вписывались в мир волшебников из-за его полного или частичного незнания, но и бедности, что была неотъемлемой частью жизней многих из них.       — Предатель собственных друзей подал голос? — сквозь плотно сжатые зубы парировал Малфой. Он вспомнил, как во время суда над ним, когда Грейнджер давала показания в его защиту и открыла некоторые воспоминания, промелькнули те, что явили предательскую натуру младшего из братьев Уизли, сбежавшего в самый трудный момент, а своим возвращением способствовавший попаданию Золотого Трио в Малфой Мэнор. До сих пор Драко чувствовал горечь и обиду, что исходили в тот день, в Визенгамоте от транслируемых Грейнджер воспоминаний.       Поттер резко вывел правую руку из-за спины и одним взмахом волшебной палочки отбросил Малфоя больше, чем на два метра. Не ожидавший удара в прямом и переносном смысле со стороны Избранного Драко не только не успел выставить щит, но и даже не думал взяться за палочку. К собственному облегчению блондин не ударился головой о твердое дерево, не услышал хруста позвоночника и не потерял сознание. Обе команды пораженно уставились на Героя, который достаточно быстро, чтобы никто не успел заметить, скрыл удивление, что проскользнуло у него на лице, и убрал палочку в кобуру на бедре. На трибунах послышались долетевшие до команд, громкие возмущения, большинство из которых были направлены в адрес слизеринцев, но несколько из них выразили разочарование в профессиональном, в качестве игрока, поведении Гарри Поттера. Забини наградил Поттера осуждающим взглядом и, не обращая внимания на остальных гриффиндорцев, поспешил к пострадавшему другу, давая знак остальным слизеринцем расходиться.       — Ты как? — Блейз присел близко к Малфою, загораживая того от любопытных.       — Жить буду, — прокашлялся Драко. — Что нашло на Поттера? — он не мог поверить, что его план удался, и он всего лишь отделался ушибом.       — Не благодари, — хитро улыбнулся итальянец, помогая другу встать. Малфой непонимающе посмотрел на довольного однокурсника. — Поттер не очень хорош в Окклюменции, и я, слегка изменив голос, пробрался в его сознание и сказал ему атаковать тебя, — объяснил Блейз. — Я не был уверен, что твой план к чему-то приведёт. К тому же, тебе еще нужно придумать что-то правдоподобное для Грейнджер. А так как ты сейчас у нас несчастненький, она не будет сильно на тебя давить, — шепотом продолжал слизеринец, под руку выводя пострадавшего с поля.       — А ты та еще слизеринская змея, Забини, — со смешком сказал Малфой.       — Стараюсь соответствовать репутации матери, — в тон ответил Блейз. — Провожу тебя в Башню, а там о тебе позаботится Грейнджер.       — Как же, — фыркнул Драко. — Со всех ног помчится к своим болванам, кинув в меня еще одно заклятие, если мой план не сработает.       Блейз не стал спорить, но обнадежил друга касательно плана и перешел на более безопасную тему домашнего задания, когда они достигли ворот Замка.       — Гарри, — кашлянул Рон, когда слизеринская команда уже была не в зоне их слышимости.       — Прости, не сдержался. Я возьму всю ответственность на себя, — Гарри не смотрел в сторону друга, пытаясь понять, что это был за голос.       Неужели тот, что нередко посещал его все эти годы? Тогда, получается, Реддл не проникал в его сознание? Это был он сам, Гарри?       Уйдя в свои мысли, Поттер молча взмыл в воздух, забывая о команде, что не решалась последовать за ним в воздух.       — Продолжаем тренировку, — скомандовал Рон, заметив про себя, что отсутствие Джинни, у которой резко возникли какие-то дела (еще и карту с собой с утра прихватила) негативно сказывается на Гарри, который после нескольких месяцев постоянного напряжения иногда стал терять контроль. А сегодня еще и Малфоя чуть не размазал. Рональд не кривил душой, и действительно терпеть не мог хорька, но увечий нанести ему не стремился.

***

      — Распишись и получи, Грейнджер, — в гостиную Старост с шумом ввалились два слизеринца, подпиравший один другого.       Гермиона оторвалась от учебника по Алхимии, который она как раз начала изучать сегодня, и ахнула, когда ее взгляд наткнулся на полусогнутого Малфоя в форме для квиддича. Она точно помнила, что сегодня тренируется Гриффиндор, и никак не могла понять, почему оба слизеринца в спортивной форме.       — Что случилось? — Гермиона подхватила Малфоя с другой стороны и помогла запыхавшемуся Забини усадить того на диван.       — Не знаю, кто напутал с расписанием, но когда мы пришли, на поле уже была команда твоего храброго факультета, и еще более храбрый и доблестный Поттер в весьма будничной для нас словесной перепалке со всей силой припечатал Драко заклинанием к барьеру, — коротко описал произошедшее Забини.       — Сегодня тренируется Гриффиндор, — сказала Гермиона, переводя взгляд с одного слизеринца на другого, но не нашла на их лицах ничего, что походило бы на заговор.       — Наверное, я утром посмотрел не на тот график: перепутал дежурства с тренировками, — прокряхтел Малфой, запоздало почувствовав боль в спине, что не мешало ему действовать по разработанному сценарию, которому явно решила следовать Грейнджер.       — Как? — и девушка направилась к столу, где лежали нужные пергаменты с графиками и расписаниями.       — Моя же помощь уже не нужна? Тогда я пошел, — и не дожидаясь ответа, Блейз под недовольный взгляд Малфоя, что одними губами назвал его предателем, поспешил покинуть гостиную, пока там не разразилась буря, которую может и удастся избежать.       — Начала делать домашнее задание по Алхимии? — переводя внимание Грейнджер себя и привлекая с помощью беспалочковой магии учебник, спросил Малфой, просматривая страницы, на которых остановилась девушка.       — А ты? — она подняла голову, и в ее голосе послышалось что-то подозрительно похожее на просьбу о помощи.       — Да, — коротко ответил Малфой и издал болезненный стон, когда попытался встать, чтобы взять свитки с выполненным еще в субботу заднием.       — Не вставай! Сильно ушибся? — Гермиона наконец бросила свитки и кинулась к однокурснику.       — Надо было отправить Блейза к мадам Помфри, взять мазь от ушибов, — простонал Малфой, мышцы на самом деле болели при каждом движении.       — У меня есть. Я сейчас принесу, — Грейнджер быстро вспорхнула по лестнице к себе в спальню и, не пробыв там и минуты, вернулась в гостиную. — Не думаю, что ты сам сможешь себе ее нанести. Так что придется терпеть помощь от магглорожденной, — она попыталась скрыть под деловым тоном легкое смущение, которое вызвало предстоящие близкое взаимодействие с Малфоем, а вернее, с его спиной.       — Мне кажется, в этой комнате только тебя волнует твое происхождение, — хмыкнул Драко, прекрасно понимая, что, если бы не его отношение к ней в прежние годы, Грейнджер и не говорила бы сейчас это. — И я буду очень благодарен тебе за помощь. Если хочешь, я могу в ответ помочь тебе с Алхимией, — снимая квиддичную мантию и поворачиваясь к однокурснице спиной, чтобы она не увидела его едва заметной, но довольной улыбки, сказал Малфой.       — Неожиданно мило с твоей стороны. Иногда ударяться полезно, да, Малфой? — дружелюбно хмыкнула Грейнджер. — Подними свитер, будь добр, — попросила она, стараясь не краснеть и радуясь, что Малфой не видит ее лица в этот момент.       Драко задержал дыхание, чтобы не чувствовать боли при движении, и резко потянул свитер вверх.       — Оу, тебе, наверное, очень больно, — не сдержалась Гермиона, когда увидела большую гематому, начинавшую явственно проступать на мышцах спины, являя разнообразные лилово-красные оттенки.       — Бывало и похуже, — философски заметил Драко. — Ауч! — но тут же воскликнул слизеринец, когда почувствовал первое прикосновение к ушибленному месту легкими пальцами, что из-за мази ощущались липкими и холодными.       — Не знаю, что там у вас с расписанием, но Гарри в любом случае не должен был так поступать с тобой, — в голосе Гермионы слышались гнев и раздражение.       На секунду Малфою стало не по себе от ее искренней реакции на их с Блейзом нечестный трюк. Однако Драко быстро заметил самому себе, что, будь Поттер действительно таким добрым и милым, как о нем пели в дифирамбах его поклонники, вряд ли парочки слов Забини, раздавшихся в его голове, хватило для того, чтобы отправить своего однокурсника, пусть и слизеринца, в стену одним мощным заклинанием.       — Спасибо, Грейнджер, — как только девушка закончила наносить мазь, Драко отпустил форму и медленно, во избежание боли, повернулся к однокурснице. — Сегодня я весь вечер в твоем распоряжении, — подмигнул он Гермионе, от чего ее щеки едва заметно покраснели.       — Я отнесу мазь. Боль уйдет примерно через пять минут. Тогда сможешь переодеться. Мне еще нужно дописать эссе по Зельеварению. Если у тебя нет дел, я была бы не против, чтобы ты помог мне с Алхимией после ужина, — протараторила Гермиона на одном дыхании и поспешно ретировалась в свою спальню.       — Заметано, Грейнджер, — вдогонку ей крикнул усмехающийся Малфой.       Оказавшись в комнате одна, Гермиона перевела сбившееся от быстрого подъема по лестнице дыхание. Или оно сбилось из-за Малфоя? Нет, сейчас об этом думать нельзя. Она еще согласилась на его помощь с домашним заданием по Алхимии. Нужна ли вообще была ей эта Алхимия? Да, однозначно. А сейчас Зельеварение. Обо всем другом, не касающемся учебы, она, Гермиона, подумает перед сном. Или лучше в другой день. Да, точно.