...мечта, ставшая реальностью.
— Как же ты прекрасен. Ты идеален. Ты создаёшь самые прекрасные вещи... — млея от восхищения, шептал Пятый. — Эм... пап... — в один голос протянула Долорес с братьями, глядя на Харгривза, сидящего к ним спиной и не обращавшего на их присутствие ни капли внимания. — Ты — чудо. Ты — творение, не поддающееся объяснению... Я тебя обожаю! — Мам! Отец тебе изменяет! — громко крикнула Дол, но даже так ей не удалось привлечь внимание физически молодого парня, что на деле был родителем двоих взрослых детей. — С кем?!.. Ингрид только влетела на кухню, как тут же раздался малоприятный шум от блендера. Ещё и долгий такой. А как процесс превращения фруктов в смузи завершился и напиток перелили в стакан, она увидела всю картину в целом. Номер Пять обнимался с этим самым блендером. О котором так долго мечтал. — Ну так я сама его купила. — Моя ж ты прелесть... — мурлыкнул парень технике, после чего заметил, наконец-то, супругу, одарившую его радостью. — И ты моя прелесть!*******************
...изредка вместе совершать глупости.
Иногда, в особо продолжительные дождливые дни, Ингрид тянуло пройтись по улице под зонтом. Ладно бы она одна совершала такие прогулки, но нет, всегда брала с собой Пятого, ещё и ранним утром! Но, то ли встала с не той ноги, то ли чёрная кошка дорогу перебежала, день грозился стать крайне неудачным. Спица зонта вылетела и чуть ли не попала в глаз, лужи под ногами можно было с реками сравнить, ветер, поддувавший спину, казался даже для любительницы зимы неприятно холодным. А под конец, когда до дома оставалось идти всего ничего, какой-то паршивец проехал мимо и окатил девушку с головы до ног. — Мне догнать и наказать идиота? — вручив супруге чёрный зонт, поинтересовался Харгривз, пока снимал с себя джинсовку и прикрывал её промокшие плечи. — Да пошёл он... И весь этот день... — не столько злобно, сколько тоскливо и уныло ответила она, поглядывая на испорченные брюки и кофту. Судя по взгляду, часто дергающимся ноздрям и поджатым губам, Трафэл хотела поскорее вернуться домой, принять душ и завалиться обратно в постель, предварительно заварив горячего чая — термос на два литра. И тогда бы она просто сидела в спальне и восстанавливалась, периодически вслух припоминая неприятную прогулку. Нельзя было оставлять всё это в таком состоянии. — Пошли... Пятый! Ты чего творишь! — начала возмущенно, но потом, не сдержавшись, задорно, немного с хрипотцой, засмеялась. Харгривз, про себя смущаясь, резко прыгнул в лужу, заставляя множество брызг не только разлететься в разные стороны, но и намочить его самого. Скакал как неугомонный, да с таким серьёзным лицом, будто не дурачился вовсе, а исполнял великую миссию. Но ведь так оно и было — миссия по поднятию настроения. И раз любимая смеялась, значит он был на верном пути. — Восстанавливаю мировой баланс, — ответил Пятый, продолжая обливаться водой, мысленно уже жалуясь на промокшие ноги. — Это больше тянет на сомнительную дурость... — Тебя это смущает? — спросил он, остановившись. Его самого данное ребячество, честно говоря, беспокоило. Но ведь оно стоило мягкой улыбки, скрытой за ладонью. — Ни капли. — Может, тогда, присоединишься ко мне? А то мне как-то неловко. Не сказав ни слова, Ингрид, чуть помедлив, прыгнула следом. Минута на то, чтобы просто переглянулись. Ощутили на теле дробь прохладного дождя. И залились задорным, немного детским, смехом. Плевать на сырость, плевать на ментальный возраст, который давно перевалил за полсотни, плевать на возможную простуду, плевать на косые взгляды людей, проходящих мимо. В этот миг были только они вдвоем и дождь, смывший всё, что оказалось не таким уж и важным. Неловкое движение, и счастливая парочка, сцепившись в объятиях, рухнула на газон. Над головой прокружился зонт, разбросавший капли, не успевшие коснуться земли. Тела согревались друг о друга и от горячего дыхания, контрастирующего с окружающей прохладой. — Люблю, когда ты такой... — тихо прошептала Ингрид, удобнее устраиваясь на груди сверху. — "Такой" это какой? — Открытый и не обремененный работой киллера. Когда позволяешь себе просто подурачиться. — А я люблю, когда ты улыбаешься. Мягкий, ставший неожиданно робким и слишком невинным, поцелуй. Короткий, немного игривый, но согревающий и оседающий на губах приятной сладостью. Хорошо. Просто хорошо и тепло — оба это чувствовали, лёжа на мокрой траве под дождём, что вскоре прекратился. Тучи разошлись, открыв простор для яркого солнца, отблеск которого можно было увидеть в любимых глазах. — Пошли домой? — Ещё минутку... уж больно мне нравится на тебя такого смотреть.*******************
...просто быть вместе.
— Они серьёзно оставили меня одну. Не сказать, что Долорес негодовала от того, что родители уехали вместе с младшими братьями за покупками, а её оставили дома. Да, ей было бы нечего делать в магазинах одежды для маленьких. И, как бы, она сама изначально отказалась от этой затеи — с выбором вещей отец отлично справлялся сам. Но всё же собственная глупость коробила. — Ладно, нечего расстраиваться! Пока их нет, лучше помогу с ужином и что-нибудь... — Ты же знаешь, что ты плоха в готовке. — Долорес моментально в прыжке развернулась, схватившись за сердце. Её реакция вызвала тихий смешок у Ингрид, стоявшей за спиной. — Да и мы решили, что сегодня закажем еду из нового азиатского ресторана. — Почему ты здесь? — выдавила из себя слишком странный вопрос человеку, который, между прочим, и купил этот дом. — Потому что я здесь живу? — рассмеялась Ингрид, проходя на кухню и ставя на стол небольшие пакеты, полные шоколадок, газировки, различных снеков. А вишенка на торте — крупное ведёрко мятного мороженого с шоколадной крошкой. То самое, которое так любила и любит Дол. — Ты разве не поехала с отцом, Фроудом и Роландом за одеждой? — Я с ними доехала до продуктового. Ты прекрасно знаешь, какой твой отец душный тип, если дело касается вещей для ребёнка. Может и прошло несколько десятков лет, но Долорес отлично помнила тот малоприятный инцидент в торговом центре, когда Ингрид, болезненно приняв отказы мужа в помощи с выбором нарядов для малышки, сидела на скамье и курила. За маму было очень обидно тогда. И пусть Пятый перестал быть такой наседкой, — всё же за младшим они уже оба следили, — но это не сбавляло того факта, что он дотошный сверх меры. Поэтому решение вполне себе оправданное. — А раз отец, наш главный наблюдатель за правильностью еды и прочего, пропал с сыновьями на часа три, а то и все пять, — Ингрид достала с полки два большим стакана. — Предлагаю устроить небольшой девичник. Только ты и я. — Ч-что?.. — Посмотрим что-нибудь, поболтаем за работу, а если захочешь, то можешь заплести мне косички. Голубые глаза округлились и заблестели. Румянец появился на щеках. А коленки зашлись слабой дрожью. Провести выходной день не просто за отдыхом, а в компании с матерью, готовой отдать всё своё внимание старшему ребёнку. И что, что ей тридцать! И что, что в своих хрупких руках она держит крупную организацию по сохранению времени! Плевать, что давно перестала вести себя как малое дитя! Тут грядёт просмотр, общение и, чёрт бы побрал, плетение кос из густых рыжих волос — всё самое любимое с детства! — В-вышел недавно новый сериал, а я всё на него времени не находила! Д-давай глянем? — занервничала на радостях. — Давай, — светло улыбнувшись, Ингрид, конечно же, согласилась со столь заманчивым предложением.*******************
...давать понять, что он всегда прекрасен.
— Я приготовила вафли! — громко оповестила мать своё семейство о готовом завтраке. — Пятый! Долорес! Ваш кофе тоже готов. Слышала, как со второго этажа, явно спотыкаясь о бардак в собственной комнате, мчались только-только проснувшиеся Фроуд и Роланд. Дол же по утрам так не торопилась, потому как работа заставляла просыпаться намного раньше. Но было непривычно девушке видеть, как дети, уплетая вкусности за обе щеки, сидели за столом, а супруг всё не спускался. — Пятый! — громче, оттого и хрипло протянула Ингрид. — Не напрягай связки, — чмокнув взывавшую в нос, попросил Харгривз, что в это мгновение переместился к родным. — Завтрак, — с улыбкой она выдала тарелку с вафлями. — С твоим любимым кокосовым муссом. — Номер Пять... поморщился. Как-то болезненно и немного злобно. Но почему? Он же всегда любил её готовку, а мусс чуть ли не боготворил. — Сегодня я буду кашу. На завтрак пустая овсянка на воде, на обед сырые или на пару овощи без соли, на ужин вообще ничего не ел. И весь день порывался то в комнату с тренажерами, то на пробежку, то потаскать тяжести. А на следующий день всё это повторилось, как и на третьи сутки. Но всё встало на свои места, когда Ингрид, втихую заглянув за дверь ванной, увидела, как парень, мацая себя за бока, недовольно хмурился и цокал. — Мой свет, — стало потихоньку доходить, — а ты чего делаешь? — Ничего такого, — отмахнулся Пятый, желая побыстрее натянуть водолазку и домашние штаны. — Где весы? — Какие? Кухонные? — Включил дурачка. — Обычные, которые под кроватью всегда стояли. Судя по лицу и тихому рычанию, понял, что его спалили, а потому и вытащил стеклянные электронные весы, экран с циферблатом которых был заклеен бумажным скотчем в несколько слоев. — Эта адская машина сказала, что ты растерял форму? — Не сразу, но кивнул. — И тебя это так напрягло, что ты решил устроить себе диету? — Меня это не напрягло. — Снимай водолазку. — Это ещё зачем? — Снимай, пока сама не стянула! — Послушно выполнив сомнительную просьбу, Пятый обнажил торс и повернулся к зеркалу лицом. Ну ни капли не изменился. — Что даль... — Дыхание перехватило от холода девичьих рук, что плавно скользили по голой груди и спускались по всё ещё идеальному прессу вниз. — Гри... — Если ты и поправился, то явно вся лишняя масса ушла в твою прекрасную задницу, — игриво хихикая, одной ладонью сжала ягодицу, вынуждая парня шумно выдохнуть. — Пять, ты идеален. — Ты создала это тело. А ещё, меня и мою задницу ты слишком сильно любишь, поэтому и не скажешь всё напрямую. — Да прям-таки не скажу! Короткое мгновение и, после выкрика удивления, Ингрид, с привычной для себя лёгкостью, подхватила на руки супруга. Чуть подкинула, чтобы лучше ощутить вес. И дополнительно засмущать. — Ну может на килограмма три ты поправился. Ну на четыре. Но это не говорит о том, что ты должен отказываться от любимой еды. Тем более от той, которую тебе готовят с огромной любовью. — Отпусти меня. — Пятый не пытался скрыть лицо — выглядел очень недовольным и суровым, однако кончики ушей горели, как ошпаренные. Смутился сильно. — Гри, отпусти сейчас же. — И не мечтай. Забавно, что он, требуя поставить его на ноги, даже не сопротивлялся и не брыкался. Просто сверлил глазами, пока заносили обратно в спальню. Но вскрикнул вновь, правда уже от неожиданности, когда швырнули на кровать и придавили к матрасу телом. Ингрид, устроившись сверху, чуть склонилась к мужу и ласково погладила по колючему лицу. Пальцы, описав нижнюю челюсть, плавно спустились по напряженной шее к груди, часто вздымающейся от приятного волнения. — Если ты считаешь, что растерял форму, то это не из-за того, что ты часто ешь мучное, которое я, по большей части, готовлю для тебя. — В этом была своя правда, потому как Долорес и близнецы, в силу своей природы, не так уж сильно нуждались в еде, но трапезничали вместе с родителями и имели скромные вкусовые предпочтения. За обеденным столом было легче общаться, да и больше походили на обычную семью. — Подвох весь в том, что ты, наконец-то, дал себе расслабиться. — Может быть. — Ты больше не Агент и не Куратор. Ты волен делать то, что тебе хочется. Решил просто отдохнуть. Вот и всё. — Склонившись ближе к лицу, легонько, почти невесомо, поцеловала в уголок губ, но тихонько вздохнула, когда ощутила горячие ладони на бедрах. — И признай, что с появлением сыновей мы реже стали тренироваться. — И любовью заниматься, — сам высказал мысль, которая так и вертелась на языке. Увы, но интима в их жизни и в самом деле стало намного меньше. Но от этого он не перестал быть желанным и умопомрачительным. — Если ты хочешь, то мы можем возобновить наши тренировки. Будем бегать... — сдавленно простонала от пальцев, которыми Пятый залез под короткие голубые шорты. — ...по утрам... — Давай, но в горизонтальной плоскости и без одежды. — Очень быстро и удачно он забыл о том, что пару дней назад его так беспокоило. Славно.*******************
...понимать всё без лишних слов.
— Вы какие-то очень активные, — поглядывая на сыновей и вручая грязную тарелку, произнесла Ингрид. — Всё хорошо? — Более чем, — с привычной улыбкой, не говорящей ничего, ответил Фроуд, принимая посуду и погружая её в раковину, наполненную пеной. — Отдыхай! Мы всё помоем! Ещё немного посмотрев на подростковую спину, она, вздохнув, всё же решила покинуть кухню, но остановилась рядом с супругом, сидевшим за столом и допивавшим свой кофе. Легонько сжала плечо Пятого, отчего тот, подняв взгляд, после её кивка обратил внимание на сыновей. — Хорошо, я поговорю с ними. Оставшись наедине, Пятый, наблюдая за неожиданным желанием помыть посуду в ручную, — у них уже года два стояла новая посудомоечная машина, — негромко звал того по имени, но Фроуд будто не слышал. Дело не в шуме воды и звоне тарелок. Был погружён в свои мысли и внутренний диалог с братом. — Роланд Харгривз, — выдал так строго, что мальчишка, сначала дрогнув, быстро развернулся и вытянулся по струнке смирно, когда услышал имя. — Да, отец? — Что случилось? Повисло неловкое молчание. Затем появилась очередная улыбка, которую Фроуд выдавал всякий раз, как был счастлив, задумывал какую-нибудь подлянку или был очень расстроен. — Никак нет. Всё замечательно! — Была своя прелесть в том, что младший сын пошёл в мать — Пятый читал его, как открытую книгу. Глазами искал выхода, нервно сминал пальцами кухонное полотенце, мышцы лица в районе носа чуть вздрагивали. — Что-то случилось на стажировке? — Юный собеседник закусил губу, после чего кивнул. — Говори давай. — Мы проебались... — А теперь подробнее и без мата, Роланд, — пришлось мальца ущипнуть за правое предплечье, чтобы тот недовольно шикнул, растеряв задорную улыбку, и вспомнил о запрете на брань в присутствии отца. — Мы... помогали с новым изобретением, но пропустили данные по температуре, и оно взорвалось, — выпалил, как на духу, опустив голову. — Разве у вас это не считается нормальной практикой? — Нам так и объяснили, но один из работников сказал, что мы... балбес. — И? Неужели вас это обидело? — удивился Пятый, ведь знал, что сыновья мало на что реагировали болезненно. Лишь на определенные темы. — В очень резкой форме... и добавил, что мы... весь в свою... полоумную мамашу... — Зубы неприятно скрипнули, а правая рука с хрустом в пальцах сжалась в кулак. Кое-кто серьезно разозлился, но его пытались сдержать. — И ты это молча проглотил? — Кивок. — Вот оно как. Как и всегда, Фроуда не беспокоило мнение других на его счёт. Но вот Роланда ощущение несправедливости, как и сильная любовь к семье, не давало покоя и противилось правилу "Старших нужно уважать". Если бы ситуация была чуть иной, с человеком не таким взрослым и старшим по статусу, пятнадцатилетние мальчишки, как минимум, затолкали бы в рот один из менее любимых кактусов. А тут сдержались, но мысль не отпустили. — Ты правильно сделал, что не стал выяснять отношения, — спокойно начал Пятый, положив руку на правое плечо собеседнику. — Вам с ним работать. А в идеале — ещё и управлять. — Да это понятно... Просто... — Правда, стоит сразу показать, что пусть ты и балбес, — тихо фыркнули раздвоенным голосом, хоть и не в первый раз подобное обращение срывалось с уст отца. Но, услышав продолжение, в зеленых, как и у родителя, глазах мелькнул задорный огонёк. — Но подобные глупости не следует говорить подчиненным в адрес будущего руководителя, у которого фамилия Трафэл. — То есть ты... разрешаешь нам?.. — Устроить хаос, который даст понять, что ты пострашнее матери будешь. Ты же мастер в этом, Роланд. На следующий день юные метафизики вернулись домой неприлично рано. Но не это обеспокоило Ингрид и позабавило Пятого, а отсутствующие рыжие бровки на подростковом лице, спаленный по низу рабочий халат и стойкий запах гари. — Я запугал того ублюдка! — задорно рыча, просиял мальчишка и крепко обнял отца. — Молодец, сынок, — похлопал Харгривз по рыжим кудряшкам, да тут же чихнул от облака пепла. — Так, я чего-то не знаю и мне уже стоит беспокоиться? — поинтересовалась девушка, глядя на гордого отца и счастливого сына. И хорошо, что Ингрид не знала всей правды, зато Пятый смог по фотографиям от дочери оценить масштабы трагедии — здание метафизиков и медиков давно так не горело и не страдало от взрывов.*******************
...влюбляться даже спустя 25 лет.
— И куда это мы такие красивые собрались? — поинтересовалась Долорес у отца, не скрывая, как была заинтригована. Пятый недавно вернулся из парикмахерской, а уже собирался куда-то бежать снова. Ещё и при полном параде с букетом ирисов. От него приятно пахло морским бризом и розовым перцем. Подстриженные волосы идеально, как любила именно Ингрид, уложены. Разодетый в свежий костюм с, что удивило Дол, ведь ни разу такой не видела в чужом гардеробе, розовым пиджаком. И стоял он возле входной двери, явно кого-то ожидая. — Твоя мама предложила сходить на свидание, — с довольной улыбкой и нескрываемым энтузиазмом ответил он. — Мама? Пригласила тебя? На свидание? Хотя вы в браке больше сорока лет? — А что в этом такого? — раздался голос сверху. Остановившись на первой ступени лестницы, к ним спустилась Ингрид, видом своим поразившая обоих Харгривзов. В нежном бежевом платье с юбкой-солнце чуть ниже колена, с собранными в две расслабленные и чуть небрежные косы волосами, непривычно милыми заколками-сердечками, да ещё и в простых балетках. — Так, что за молодуха решила охмурить моего бестолкового отца? — не сразу, но выдала шутку Долорес, не веря, что миловидная девчушка перед ней — родная мать. — Да прям уж молодуха, — рассмеялась Ингрид чуть смущенно и махнула рукой. — Я пропущу информацию о том, что я бестолковый, — поддержал тихим смешком Пятый супругу, которой протянул букет. Глядя на них, никто в мире не сказал бы, что им двоим почти под сотню лет и когда-то они были кровожадными убийцами. Неприлично милые, нежные и заботливые друг с другом. Обменивались различными комплиментами, за руки держались, словно подростки. Как будто недавно признались во взаимной влюбленности. — Я забыла о какой-то вашей годовщине? — Терялась в догадках, по какой причине родители решили провести романтический день. — Нет, — ответил Пятый, бережно обнимая возлюбленную. — Мы просто решили сходить на свидание в честь дня всех Влюбленных, — поддержала Ингрид, оставляя на любимом колючем лице еле заметные блестящие следы от поцелуев. — Ох... — Долорес искренне удивилась. — И всего-то? — Чтобы провести романтический день, не обязательно нужен особенный повод. Как и для того, чтобы дарить приятные подарки, — Номер Пять исчез в голубом свечении и вскоре вернулся с небольшим букетом алых маков для дочери. — С-спасибо... — тихонько выдала она, принимая цветы и прижимая их к груди. — Всё, мы пошли, — в один голос сказала пара, целуя чадо в обе щеки. — Если что, звони. — Л-ладно... Хорошо вам провести время! — всё ещё робея, ответила Дол, провожая взглядом родителей. Таких глупых, наивных, но счастливых и влюблённых. Даже спустя столько лет.*******************
...загадка.
Много времени прошло... Клаус уже давно смирился со многим, но всё же, как бы не старался, проводить какие-либо праздники без Дэйва ему было невыносимо грустно. Как-то особенно сильно накатывала апатия и тоска в День Всех Влюблённых. Счастливые парочки ходили по парку с букетами, плюшевыми мишками, шариками и прочей романтической лабудой. Без Дэйва, увы, любовь, как и мир в целом, утратили свои яркие краски. Благо брат и его семья вносили приличную каплю приятного света и тепла. Но в этот раз ему показалось, что о нём все забыли. Он уже успел отослать забавные сообщения и Долорес, и Пятому, и Ингрид. Тишина в ответ. Хотя что уж было удивляться и злиться — крестница явно была на работе, а её родители просто наслаждались обществом друг друга или же занимались домашними делами. 14 февраля обещался оставить Клаусу колючее чувство одиночества, из-за которого мужчине захотелось выпить один, а может и два бокала вина, перекусить чем-нибудь вредным и глянуть какой-нибудь сопливо-комедийно-романтичный сериальчик или фильм. Было решено заказать пиццу, но на том конце провода однозначно решили пошутить — предложили к заказу взять еще бесплатные парные шоколадные кексы. — Это просто издевательство над людьми без пары! — недовольно воскликнул он, бросая трубку после подтверждения заказа. — Съем их в одно лицо и не подавлюсь! Вскрыв самую пыльную бутылку и подготовив бокал покрупнее, Клаус устроился в пледе на диване перед телевизором и, пощелкав по каналам, остановился на марафоне "Города хищниц", который раньше раздражал и считался глупым. Не в этот раз. — «...матчи которой собирают неимоверное количество одиноких женщин бальзаковского возраста, ищущих себе парней помоложе», — горько усмехнулся Харгривз. — Черт, может и мне на какой-нибудь матч сходить? Первый бокал уже был высушен, а пиццу всё так и не везли. Он уже собирался позвонить и начать жаловаться на отвратительное обслуживание и бестактное предложение кексов, но в дверь кто-то позвонил, поэтому желание присесть на уши незнакомцу хоть и не пропало, но значительно ослабло. — Да неужели! Ну и обслуживание!... Но на пороге никого не было. Как и заказанной закуски. Зато стояла огромная плетеная корзина, наполненная различными приятными мелочами, сладостями, бутылкой вина и огромными цветками подсолнечника. Его любимые. — Какая... прелесть... — Клаус выглянул из-за двери, надеясь увидеть того, кто оставил такой милый подарок, но, увы, никого не обнаружил. Он забрал корзинку в дом и поставил её перед телевизором — уже было не до Джулс и её отношений с молоденьким пареньком. Важней неожиданный подарок от анонима, который, судя по наполнению этого самого подарка, знал мужчину давно и очень хорошо: о предпочтениях в еде и напитках, о любви к различным ароматическим свечам для дома и розовой соли для ванн с ароматом грейпфрута, о подсолнухах. Про последние знала только племянница. — У неё как раз должен быть перерыв, — воодушевился Клаус, хватаясь одной рукой за телефон, пока второй разбирал корзину. Гудки всё шли и шли, но отвечать на звонок так и не собирались. Зато подарок уже был полностью опустошен и расставлен на столике. Сбросили. Стал набирать номер заново, но не решился нажимать на вызов — на дне лежала маленькая рукописная открытка."Тому, кто подобен солнцу"
"Нашему солнцу"
Кровь прилила к лицу, сердце странно быстро забилось в груди, а ладони неожиданно вспотели. Это было... очень приятно. Клаус давно не получал подобных подарков. Что уж там, даже Дэйв не всегда мог додуматься до чего-то подобного и всегда приносил скромные букеты ромашек — мужчину радовали любые проявления нежности в его сторону, но всё же. На автомате прижал к груди записку, словно этот маленький кусок бумаги был чем-то важным и дорогим. От неё слабо пахло цитрусами. Сладко, с легкой ноткой пряностей. У Харгривза не было друзей или знакомых, кто мог бы пользоваться таким специфическим парфюмом. Да и странно написанная буква "Р", как подпись отправителя, больше походила на кривую "Ф". Лицо загорелось от смущения сильнее, когда телефон в руке завибрировал, а на экране отобразилось сообщение."С Днём Всех Влюбленных"
Сообщение от: Рыжики Фро-Ро
*******************
Любовь это Харгривз-Трафэл