***
Прошло около недели с того момента, как Чиаки попала в другой мир. Она уже свыклась с окружением, умело управляла геймплеем и даже смогла сблизиться с девушками ещё больше. Теперь она проводила с ними абсолютно всё своё свободное время, не замечая, как время проходит всё быстрее и быстрее… На носу уже была школа. На первый план выходили подготовки к занятиям. Чиаки не считала себя шибко умной, но всё же не особо парилась на счёт занятий. Если она получит кучу двоек, никто её все равно не накажет! Может быть, игра заберёт её бонусы, выкинет на начало истории или испортит ещё что-то. Однако геймерку это не особо волновало. Её уже нечем было удивить, даже ужасными оценками по всем дисциплинам. Сегодня было что-то вроде «первого дня», пробного занятия, введения в курс дела. Нанами складывала учебники и тетради в рюкзак, возвышаясь над деревянным столом. Чиаки рассматривала розовую канцелярию, которую выдавала школа. Интересно, ей руководят миллионеры? Геймерка редко пользовалась такой красотой, в её старой школе все довольствовались обычными ручками. И не привередничали. Чиаки вздохнула, перематывая в голове все те моменты, с которыми она раньше сталкивалась — расставание с реальным миром, знакомство в Ибуки, отказ в помощи Махиру, свидания с Хиёко и Микан… Подготовка к школе… Голова трещала от количества событий. Нанами уже приросла к цифровой реальности. Теперь она чувствовала себя марионеткой, не способной вылезти за рамки игры. Теперь она должна планировать события на несколько актов вперёд, дабы избежать ужасного исхода. Всё. Чиаки уже не реальная девушка. Она целиком состоит из нулей и единиц. И что, какая разница, есть ли у неё настоящая кровь? Рано или поздно она рассыплется на пиксели, сломав код игры. Как же это удручает… Нанами начинала медленно сходить с ума… Геймерка расправила лист, на котором виднелось расписание следующего дня. Какие же уроки её ожидают? 9:00 — 9:55. История Японии Зачем? Какую пользу это принесёт? Изучать историю родной страны — самое скучное на свете занятие. Хотя постойте — жизнь Чиаки уже походила на «историю», со своими поворотными событиями, конфликтами и проишествиями. 10:00 — 10:55. Биология (анатомия человека) Чиаки усмехнулась. Микан обязательно понравился этот урок. «Надеюсь, она обязательно достигнет своей цели и станет лечить людей!» — про себя произнесла Нанами. Чёрт, даже у её подруги цели были намного благороднее и интересней, чем у неё. Чего желает Чиаки? Правильно, целый день играть в игры и посвятить этому всю свою жизнь. 11:00 — 11:55. Математика. Вычисления, очень много вычислений… Вот бы с помощью теории вероятности понять, с каким шансом она сможет выбрать отсюда. 12:00 — 12:55. Иностранный язык. Нанами знала английский, но очень поверхностно и говорила на нем ломано. Ей было интересно познакомиться с фанатами игр, аниме и манги с Запада. Они были достаточно милыми и интересными ребятами. В последний раз осмотрев список уроков, Нанами свернула его и положила в карман юбки. Девушка только-только привыкала к новой школьной форме. Она состояла из белой рубашки с розоватым отливом, серой жилетки или пиджака, а также юбки или брюк на выбор. Также в комплект прилагалась брошь в форме клубники. Чиаки прицепила и её. По мнению геймерки, этот аксессуар выглядел мило. Геймерка расчесала волосы, слегка подрумянила и без того розоватые щёки и нанесла блестящий блеск для губ. Всё. Она готова к новому учебному году. Потеревшись чёрными лакированными туфлями об коврик, та вышла из дома, закрыв дверь на ключ. Девушка огляделась вокруг, наступая по засвеченной солнцем тропинке. Всё выглядело таким пустым, таким безжизненным… Возле её дома не стояла Ибуки, призывающая встречать новый день с улыбкой. Не было ни Хиёко, ни Микан. Никого не было. Может быть, они уже были в школе? Небо темнело. Облака закрыли небосвод, покрывшись чёрным светом. Чиаки подняла руки вверх, почувствовав капли слепого дождя. Постепенно дождь усиливался, заливая, словно из ведра. Послышался гром, сверкнула яркая молния. Нанами сразу же почувствовала, что она промокла до ниточки. А дождь не переставал лить, введя Чиаки в тупиковую ситуацию. Не может же она пойти в школу мокрой! Ей срочно нужна посторонняя помощь и новая одежда, иначе всё потеряно. Геймерка ускорила шаг, громко хлюпая по мокрым лужам. Её белые гольфы испачкались грязью. Туфли и волосы намокли, приняв не очень красивый внешний вид. Но Чиаки продолжала бежать, несмотря ни на что. Она не пропустит первый день в школе. Она не заставит нервничать и переживать близких ей людей, она… Чиаки спотыкается об камень, падая в грязную канаву со сточными водами. Она лежит в месиве из грязи, ила и мусора. Она не видит ничего… Нанами нервно дышит, пытаясь вдохнуть как можно воздуха. Голова очень сильно кружится, во рту усиливается неприятный горький привкус, а конечности отказывают… Холодное, мокрое и измученное тело Нанами старается выжить, оно бьется изо всех сил. Если она ничего не предпримет, она простудится и умрет в этой жуткой, грязной и вонючей канаве. Рука упирается об бордюр, поднимая уставшее тело девушки на поверхность. Она прижимается щекой к мокрому асфальту, чувствуя нарастающую тревогу. Чиаки громко стонет от боли, шаркая по дороге, словно побитая собака. Она ползёт, покрывая руки и ноги ссадинами. Она рвёт одежду, кашляет и сжимается от холода… Доползая до противоположной стороны, девушка наполняется надеждой. Теперь ей всё равно на размокшие волосы, протёкший макияж и разорванную одежду. Она наконец-то дошла до её дома. Она была её последней надеждой… Девушка кряхтя поднимается, в панике сжимая трясущие колени. Иногда она падает вниз, иногда кричит из-за судорог… Но она не прекращает свой путь. Она обязана дойти до её дома… Поднимая окровавленную руку, она проводит по деревянной двери своими пальцами. «Наконец-то… я здесь…» — шепчет она себе под нос, прижимаясь щекой к поверхности. Девушка всё ещё лежит под дождем, впитывая в себя утренний ливень. Ей нужно набраться сил… она невероятно устала… ей нужна помощь… — Махиру! — беспомощно кричит она. — Открой дверь, пожалуйста! Открой! Мне плохо! Я страдаю от холода! Мне страшно… Но ответа не слышится. Лишь оглушающий, громкий звук грома, заставляющий кричать Чиаки ещё сильнее. — Ну открой! Пожалуйста! — вопит она, со всей дури ударив по двери грязной ладонью. Снова нет ответа. Может, она ушла в школу? Не может такого быть… У Чиаки нет пути назад. Всё, теперь она брошена под дождем, измученная и грязная… Теперь она походит на брошенную жестокими детьми куклу, которая надоела им со временем. Всё. Она никому не нужна. Все заняты, им нет дела до того, что Чиаки не может найти путь домой. Им все равно на то, что она промокла под дождём, упала в канаву, и теперь ползает, словно столетняя черепаха. У них ведь есть дела поважнее… Со всей силы она дергает ручку, приподнимаясь на корточки. Последние силы покидают её, и она падает в пустой коридор. Чиаки оглушает непонятная белая вспышка, у неё начинает кружиться голова. Девушка вырубается, плюхнувшись об холодный кафель…***
— Чёрт, Махиру, убери эту уёбищную кислую мину со своей рожи! — слышится грубый мужской голос, басом пробивающий гробовую тишину. Девушка дрожит от страха, закусывая губу и бегая взглядом от угла к углу, думая, куда бы спрятаться. — Меня уже заебало твоё отвратительное поведение! Избавься от своей надуманной депрессии! — продолжает кричать мужчина, взмахивая рукой. Он наносит смачный удар по щеке дочери. Койзуми вопит от боли, отходя назад. Во рту бушует привкус горькой крови, а сердце начинает стучать всё быстрее и быстрее с каждой секундой. Мужчина загоняет Махиру в угол, надменно улыбаясь. Его лицо покрывается злостью с каждой минутой, а кулаки готовы избить измученную девушку до полусмерти. — Психически больная! Да таких как ты надо на цепи держать! Ты думала, я не читал твои дневники? Что за ужас ты пишешь? Ты же прекрасно знаешь, что Бог, таких как ты, терпеть не может! — Полюби ближнего своего… — шепчет она, отворачиваясь, дабы не пережить очередной болезненный удар. — Меня заебало твоё ужасное поведение! Твои неправильные мысли! Твои отклонения! Куда мать вообще смотрит! — не перестаёт он, брызжа слюной во все четыре стороны. Койзуми все сильнее прижимается к стене. Её позвоночник прилип к животу, ей некуда бежать… она закрывает окровавленную губу рукой, покрытой пластырями. — Убери руки! — кричит он, нанося все больше и больше ударов по её раскрасневшимся щекам. Махиру вопит от боли, покрываясь горькими слезами. Она скатывается вниз, сжав колени к себе. Но отец и не думает уходить. Он лишь разминался. Финальный удар произойдёт позже… Тот резко вырывает висящий на её груди фотоаппарат, разорвав оранжевые лямки. Койзуми кричит и сопротивляется, но тиран грубо наносит удар по её веснушчатой руке, отбирая подарок, когда-то подаренный ей на тринадцатый день рождения… Мужчина с адской злостью проверяет все фотографии, стискивая зубы от гнева. Скоро он закипит, как чайник, вылив весь кипяток на бедную дочь. — Что это блять такое! — кричит он, показывая на изображение целующихся Махиру и черноволосой девушки. — Папа… это… не то, что ты… — шепчет она, находясь на исходе сил. — Не то, что я подумал? Тут все очевидно, мерзкая ты извращенка! — вопит он, нанося сильный удар в живот Койзуми. Фотографиня захлебывается в слезах и бессильно валяется на полу в оливковой форме. На рубашку капают капли крови, слез и слюны. Она держится за желудок, её не покидает ощущение того, что все органы вывалятся наружу. Она беззащитно кашляет и приходит в ужас после того, как папа на её глазах ломает черненький фотоаппарат. Кинув куски дорогой техники на пол, тот разминает их ногой, словно специально мучая страданиями дочь. — В один день я тебя изобью и изнасилую. Будешь знать, что заниматься извращениями отвратительно, почувствуешь тяжелую мужскую руку на себе. Если расскажешь маме, я тебя убью и уничтожу. Такие отбросы, как ты недостойны существовать. — заканчивает свою мысль он, проталкивая острым каблуком живот дочери. Девушка всхлипывает, прижимая к себе осколки от бывшего фотоаппарата, закрывая глаза от боли. Она трясётся в агонии, в судороге сворачивая шею, из глаз девушки стекает чёрная жидкость. Вся комната покрывается красным цветом, а Махиру постепенно исчезает под жуткие крики, глюки и искажения. Происходит какая-то странная, криповая, психоделичная жуть. Чиаки вскрикивает, почувствовав, будто её уши взорвались от напряжения. То что она увидела, было воистину… отвратительным…***
Девушка медленно открывает глаза. Теперь она уверенно стоит возле двери. Дом Махиру изредка поглюкивает, а спустя некоторое время и вовсе исчезает. Вместо адского ливня — приятное утреннее солнце. На часах восемь пятьдесят, и Нанами оборачивается вокруг. Всё снова выглядит нормальным… совершенно… Иногда, правда, поглючивало, музыка давала сбои и искажалась, но в целом в окружении царила та же самая милая, розовая и «клубничная» атмосфера. Чиаки вновь слышит голос… Такой знакомый и родной… — Привет! Я тебя везде искала! — кричит Ибуки, бросаясь в крепкие объятия к своей подруге. Но она была шокирована. Чиаки было совершенно не до обнимашек. — Ибуки, милая, прости, а ты знаешь, где находится Махиру? — спрашивает она. Имя фотографини искажается в её устах, и Миода совершенно не понимает её речь. — Кто такая М@Х1ру? Ибуки первый раз о ней слышит. — недоуменно отвечает она. — Как… — удивлённо шепчет Чиаки, оборачиваясь вокруг. — Там только недавно был её дом! — Ничего там нет. Ты просто устала от подготовки к школе. Пошли? — спрашивает музыкантка, протягивая руку Чиаки. Геймерка сглатывает накопившуюся слюну и пытается отбросить все ужасные мысли с головы, сжимая руку Ибуки. Слава богу, что она не распалась на мелкие пиксели. Хотя бы Миода не покинула её, исчезнув навсегда в пучине цифрового кода. Девушки спокойно идут по дороге, ведущей к школе, привычно разговаривая на повседневные темы…