***
Чиаки сидела за партой, устремляя уставший взгляд куда-то вдаль класса. Девушка сидела на последней парте, слегка разлёгшись на ней. Она потирала пальцами шершавую поверхность, тяжело вздыхая. Сегодня только первый день в школе, а ей уже так тошно. Нет, ей не тошно видеть своих подруг, просто… С каждым днём она чувствует какую-то нарастающую тоску. Её интуиция предсказывает безумные вещи, следовать которым Нанами боится ещё сильнее… Она поднимает свой взгляд вперёд, на первую парту. Там, удобно расположившись сидит девушка, тело и лицо которой выглядят невероятно молодо. Кажется, будто она сбежала из начальных классов. Школьница что-то рисовала на вырванном тетрадном листке, кажется, там были изображены замысловатые завитки. Было видно, что ей невероятно скучно. Иногда она громко вздыхала, обращая на себя внимание всего класса… На первой парте второго ряда сидят Пеко и Махиру. Но они не беседуют, как обычно. Девушки просто уткнулись носом в толстые учебники, не замечая ничего вокруг. За ними расположилась девушка со странной прической. Её волосы будто криво разрезали ножницами, после чего они снова отрасли, оставив за собой некрасивые пряди из изрезанных локонов. Её взгляд был невероятно пугливым. Такое ощущение, будто она целыми годами сидела в темном подвале, в котором её каждый день избивали. Иногда она дрожала, то ли от страха, то ли от волнения, сжимая в руке протёкшую ручку. Рядом с ней сидит Сония, которая явно недовольна подобным «сюрпризом». Она отодвигается от пугливой девушки, дабы не измазаться чернилами. Очень веселая и дружелюбная обстановка. — вздохнула Чиаки, ковыряя ластик. Что случилось с любимыми ей людьми? С них будто выжали все краски. Сегодня они ведут себя… ужасно. Все они какие-то вялые, хмурые и недружелюбные. Их словно подменили. Нанами видит, что рядом с блондинкой есть свободный стул. Такое ощущение, будто кого-то в классе не хватает… Из-за её отсутствия не начинается урок. Нанами уже целую вечность ждёт, когда же начнётся история Японии. Нет, не из-за интереса к предмету. Просто она хочет, чтобы он поскорее закончился. Она хочет, чтобы всё здесь наконец-то закончилось! Сония поправляет грязную серую жилетку, демонстративно закатывая глаза. Она толкает плечом испуганную девушку, из глаз которой вот-вот потекут слёзы горечи. Она горбится и складывает руки перед собой, словно прося прощения. Нанами слышит её робкое «прости меня, пожалуйста! я не хотела!»… Чиаки пытается вдохнуть в себя немного осеннего воздуха, пропитанного сыростью. За окном виднеется густой туман, покрывший весь двор школы густой пеленой. Вместо цветков сакуры — пожухшие осенние листья, изредка влетающие в просторный класс. Сейчас ведь только начало сентября, а такое ощущение, будто уже наступил ноябрь. Девушка не понимает, что происходит не так. Её внутренняя интуиция подсказывает, что здесь точно всё не так. Как будто не хватает финальной части для сборки пазла. Весь их класс был огромным конструктором из самых разных частей, соединяющихся вместе. Если потерять хоть одну часть, пазл не будет считаться собранным. Интересно, а кто был финальной частью, кто закончил бы этот ужас? Кто лучик света в их темном настоящем? Кто всегда поднимает настроение хорошей шуткой? Кто старается держаться на позитиве? — Ибуки! — Чиаки громко восклицает правильный ответ, чувствуя недоуменные взгляды своих одноклассниц. В её голове сразу же всплывает образ веселой и милой девушки, способной поддержать в трудный момент. Именно она была нужна, дабы исправить обстановку в классе. Без неё очень тяжело верить во всё хорошее, радоваться простым мелочам и… не терять надежду — Ты чего кричишь? Если честно, ты мешаешь всему классу. Может лучше, сама сходишь за ней? — недовольно возмутилась Сония, гордо подняв взгляд вверх. Чиаки сглатывает слюну, скопившуюся за долгое время. Что случилось с её дорогой? Почему она стала лицемерной? Почему она кичится своим статусом? Только недавно она возлагала огромные надежды на свою маленькую страну, а теперь выводит из слез бедную соседку по парте. Нет, это не та Сония, которую она знала… и любила… Нанами медленно встаёт со своего места, крепко держась за стол. Она не сразу решается выйти из класса, но всё же старается поверить в себя. Поверить в свои силы. Она уверенной походкой выходит из класса, наблюдая то, с каким презрением провожают её одноклассницы, шёпотом наговаривая всякие гадости про их когда-то любимую девушку… — Если не ты, то тогда никто другой! Ибуки, я в верю тебя! Ты нужна всему классу! Ты должна всем помочь! — восклицает Нанами, бежа во всю прыть. Найти и уговорить Миоду было её единственным долгом, она обязана была помочь ей. Она была обязана уговорить её вернуться в класс. Геймерка вытирает стекающие слёзы, слегка потирая набухшие глаза. Она проходит через таинственный туман, путаясь в улицах, где она когда-то жила. Издалека ей тяжело отличить дом Махиру от кафе. Ей тяжело ориентироваться в пространстве. Дым от тумана будто ослепил её, лишив возможности нормально видит… Как она найдёт Ибуки, если она даже не знает, где она живет! Девушка начинает паниковать. Она чувствует, что вокруг пустота, медленно поглощающая её. Нет, она должна отсюда выбраться… По телу идут мурашки, а сердце начинает качать кровь ещё сильнее, набивая и без того бешеный пульс. Нанами все больше пугается неизвестности с каждой проведённой здесь минутой, она хлюпает по лужам и сухим листьям, лишь-бы найти хоть что-то отдалённо знакомое… Она наконец-то спускается вниз по кварталу, где она так долго жила! Чуть больше двух недель, но эти четырнадцать с лишним дней были намного ярче и насыщенней, чем все годы её жалкой, пустой жизни. Чиаки ускоряет шаг, пробегая перед домишками, которые словно призраки покрыты белой пеленой. Она вдыхает в свои легкие все больше и больше влажного воздуха, чувствуя, как сильно колит в правый бок… Скоро она без сил повалиться на пол, но Нанами старается скрыть в себе столь низкие намерения, ведь она обязана достичь своей цели. Её охватывает судорога. Ей становится всё тяжелее и тяжелее дышать… она вытягивает дрожащую руку вперёд, щупая капельки осеннего тумана. Её тело сгибается в три погибели, она ползёт вперёд, держась на ногах. Она видит дом, в котором скорее всего должна жить Ибуки. Он кажется ей таким знакомым. Таким родным. Будто она здесь была. Рука девушка дергает дверную ручку, входя внутрь… — Ибуки, ты здесь?!.. — из последних сил стонет она, щупая руками бетонные стены. — Ибуки? Нет ответа. — Ты здесь? Тишина… Может быть, она просто в своей комнате? — задумывается Чиаки, стоя возле украшенной плакатами дверью. Она входит внутрь, попадая в абсолютную пустоту… Она судорожно нащупывает выключатель. Нажав на него, она оборачивается в угол комнаты, повергнув в глубокий шок… На полу лежат записки… Очень странные записки. А над ними… Возвышается повешенное тельце Ибуки. Её безжизненные глаза открыты, а уголки губ застыли в грустной гримасе. Цвет кожи из приятного, персикового оттенка перешёл в бледный тон. Её красивые, аккуратные пальцы набухли, покрывшись сиреневым оттенком. Она висит тут, посреди своей маленькой комнаты, забитой её собственными мыслями. Скорченная шея Ибуки слегка повёрнута на вбок. Девушка изредка крутится вокруг своей оси, а льняная веревка, сжимая, обвевает её нежную шею, которую погубила сама Миода… Нанами в шоке подходит к запискам. Она, дрожа, садится на корточки, щупая мятую бумагу… Я тебя ненавижу Ты разбила моё сердце Неужели Махиру симпатичнее меня? Подобного текста было очень и очень много, Нанами чувствовала, как они распадаются на пиксели, как комната становится абсолютно чёрной, как бездыханная Ибуки искажается под действием жутких лагов. Из её глаз будто текут слёзы, а сама она становится абсолютно красной. Происходит какая-то жуткая психоделика, а эти самые слова корявым, детским почерком появляются ниоткуда. Чиаки кричит от страха, она не знает, куда ей спрятаться, она держится за Миоду, которая вот-вот исчезнет. Нанами чувствует огромную боль в груди, её сердце разрывается, пока комната исчезает вместе с Ибуки. — Прости, прости меня! — шепчет Нанами, прижимаясь к медленно распадающейся девушке. Постепенно от неё не остаётся ничего, кроме той самой веревки. Чиаки сжимает её, чувствуя, какой отвратительный поступок она совершила. Она изливается слезами, держа в руках этот проклятый, ужасный предмет, загубивший жизнь её прекрасной, жизнерадостной подруги…***
Дом пропал. Нанами оказалась возле его порога. Сад пустовал. Забор исчез. Все признаки жизни расплылись в пустоте. Они словно провалились под землю… Чиаки пытается выкинуть эту ужасную картинку, этот ужасный труп, это трагичное лицо Ибуки… Ей хочется просто вернуть всё на круги своя… Ей хочется пройти игру заново. Чёрт, но почему же это происходит именно с ней? Почему ей выпала такая участь? Почему именно она наблюдает за смертью своих одноклассниц? Почему мир распадается под её ногами… Почему… Она снова и снова шепчет этот простой, детский вопрос, наблюдая, как её тело подпрыгивает от лагов. Ей больно. Ей очень неприятно. По телу проходится небольшой электрический шок, и Чиаки без сил падает на горячий асфальт. Из её рта стекает слюна вперемешку с недавним завтраком…***
— Э-эм, с т-тобой всё хорошо? — спрашивает девушка с изрезанными волосами, сидя рядом с больной. Нанами оказывается в медицинском кабинете. В койке идеальная, кристальная чистота, белые и синие тона образуют приятную цветовую гамму, а во рту все ещё остаётся горький привкус рвоты… — Прости, но ты знаешь, что случилось с Иб#к1? — спрашивает она, прорезая писк кардиограммы своим голосом. — С-с кем? — слышится встречный вопрос из уст испуганной медсестры. — Н-неважно… — шепчет она, прижимаясь к больничной мягкой подушке. Кровать слегка скрипит под тяжестью её веса, а Чиаки чувствует заботливые руки незнакомки. Она так хорошо знает своё дело. Доброта, чуткость и забота о других оказались полезными качествами при контакте с больными. — Как тебя зовут? — хриплым голосом спрашивает Нанами, чувствуя горячую, смоченную водой повязку на лбу. Она оборачивается, явно смутившись от ответа. — Микан Ц-цумики. Можно просто М-микан! — ответила она, проведя рукой по забинтованной руке. — Т-тебя не было несколько уроков, и мы слегка з-запаниковали. Мне было поручено пойти за т-тобой, и я нашла тебя лежащей на асфальте… поэтому я вызвала п-помощь, и тебя доставили сюда. Нанами почувствовал некое облегчение. Хоть кто-то позаботился о ней, протянув руку помощи в трудный момент… — Спасибо тебе, Микан. Ты моя спасительница. — с улыбкой на лице произносит она. Её набухшие от слез глаза закрываются, и Нанами погружается в сладкий сон. — Тебе нужно отоспаться… — шепчет она, вглядываясь в спящее тельце Чиаки…