Оседлать ветер

На десятой минуте наших блужданий среди совершенно одинаковых деревьев мне начало казаться, что Укубоко потерял всякое представление о том, в какую сторону вообще нам нужно двигаться. Он останавливался, постоянно озирался по сторонам, резко менял направление и скорость шага. Ну неужели, раздражалась я, нельзя было сделать хоть что-то не через левый мизинец правой ноги?! Наконец мы вышли на какую-то поляну. Только сейчас я заметила: вечерело. Солнце совсем скрылось за деревьями и только его пламенные закатные лучи согревали небо. Восточная его часть уже потемнела, на ней стали проклёвываться звёзды. Запад же, наоборот, горел красно-жёлтым, переливаясь и меняясь. Это недолго. Ещё час — и станет совсем темно. — Ты точно уверен, что мы правильно идём? — спрашиваю я Укубоко. Тот, кажется, и не слышит, погружённый в свои раздумья. Он торопится, хотя всё менее и менее твёрдо стоит на ногах. Держится за раненое левое плечо. Мне остаётся только смотреть, как шатается влево-вправо его чёрная косичка — растрёпанное недоразумение, свисающее с его затылка. Заплести бы нормально. Я хороша в создании порядка на голове. Всегда делаю маме причёску. Мама. От воспоминаний о тебе больно. Надеюсь, сейчас ты счастлива. Наблюдаешь за мной с неба. Со звёзд, самых ярких и тёплых, видимых, даже когда на небе тучи... Рядом с тобой сидит тётя Читумбава, она плетёт корзинку из одуванчиков, как любит, и рассказывает смешные истории о своём почившем муже. Он тоже там, смеётся. Мама, только обо мне не переживай. — Мыши пышли. Что? — Что? — спрашиваю я. Укубоко поворачивается, взгляд его более ясный и радостный, чем недавно. Моргает, говорит: — Почти пришли. — А, — киваю. Значит, не заблудился он всё-таки. Знает дорогу. Рана на его руке уже перестала кровить, но выглядит нехорошо. Должно быть, поэтому у него был такой потерянный вид. Больно. Мы обходим подозрительно большие кусты, и я слышу шипение где-то за ними. Змея? Нет, больше чем змея. Укубоко это шипение же совсем не пугает, он решительно направлен прямо на источник звука. Кусты позади. Шипит... совсем не змея. Здесь, за зелёной лиственной завесой, клубком лежит нечто, похожее на громадного динозавра с крыльями. Кугурука. Тукановый дракон. Моё сердце замирает тут же. Впервые я встречаюсь с драконом, настоящим драконом, вживую. Он кажется чем-то невероятным. То, что было принято мной за шипение, оказалось сопением этого невероятного создания. Драконьи ноздри раздувались на вдохе. Поднималась его бело-зелёная чешуйчатая грудь — и опускалась на выдохе. Мерно. Медленно. Его большие перепончатые крылья лежали на траве и почти сливались с ней цветом. Идеальная маскировка для хищника, который охотится в лесах. Неотличимый от кроны деревьев для того, кто смотрит сверху вниз. Неотделимый от пушистых облаков для того, кто смотрит снизу вверх. Из клюва кугуруки виднелись два ряда острых пираньих зубов. — Не бойся, — примиряюще прошептал Укубоко. Его дракон, всё ещё не просыпаясь, навострил уши. Я осталась на месте, завороженно разглядывая то, что, по идее, не напрягаясь может проглотить меня живьём. — А он... Не укусит? — спросила у Укубоко. — Не укусит, — успокоил тот. — Он не ест людей. И не кусается. Всё хорошо, он добрый. Добрый? Да как же дракон, с его-то зубищами, может быть добрым! Послушный — но это совсем другое. Кугурука, потревоженный шёпотом, пробудился ото сна. Наши взгляды встретились — его, зелёный, и мой, ярко-карий. Узкий драконий зрачок вытянулся, потемнел. Мне нужно было бы отступить. — Всё хорошо, Ямуризо. ... И тёмный огонь в глазах, которым кугурука жёг мою душу, пропал. В его взгляде исчезло что-то дикое, древнее, с чем человеку точно нельзя совладать. Я поняла: отступать мне уже не нужно. Дракон не нападёт. Послушный. Укубоко кинул на меня быстрый испытывающий взгляд. Махнул рукой: — Садись, нам лететь недолго. И было в этом всём что-то такое простое, наивное даже. Он был уверен, что я отправлюсь с ним, на его кугуруке, в его деревню — но мысль об изгоях не давала мне покоя, крутилась в уме, словно пёстрая птичка-пересмешница. Я же ну точно с ним не сяду. — Нет, — мотаю головой. — тебе лететь недолго. Укубоко продолжает, будто не слышит: — Сейчас я научу тебя застёгивать этот ремешок, — он поправляет узорное седло, накинутое на драконью спину. Красивое, богатое, место для троих. — Нам же не нужно, чтобы ты упала во время какого-нибудь поворо- — Ты летишь один, Укубоко, — резко прерываю я его увлечённую речь. Укубоко недоумённо поворачивается, его брови слегка приподняты. Дракон, учуявший жёсткий ствол нашего разговора, утробно урчит, напрягаясь. — Но я думал, что ты согласилась? — Вы — изгои. Хватит с меня чужих племён. Моя рука снова тянется к ножу. Какой будет реакция? Что скажет? Нападёт? Сумею ли я спрятаться от его дракона? Но нет, ничего из того, что я ожидала, не происходит. Укубоко только вздыхает: — Но это же глупо. — Извини? — Я имею ввиду... Чем тебе не нравятся изгои? Да, о нас ходит множество слухов, но не все они правда! — он разводит руками: — Посмотри, было бы у меня желание навредить тебе, разве стал бы я ждать так долго? Ямуризо уже съел бы тебя давно. — Ты сказал, что твой дракон не ест людей! — возмущаюсь я. — Он не ест дорогих мне людей, — кивнул Укубоко. — Ты спасла меня. Ещё немного — и я был бы растерзан медведем. Он замолчал. Хотел сказать ещё что-то, но не стал. Видно по его хмурому лицу. — Инзара, ты сказала, что на твоё племя напали, — сердце сжалось от этих слов. — В Абируканве... Много кто с похожей судьбой. Это было неправильно. Интамбара не должны были нападать! Просто нечестно. — Абируканва поможет тебе. Это единственный путь. Укубоко подошёл по мне. В глазах что-то защипало. Не смотри, Укубоко. Моё племя сильное, не плачет. Это просто я — не из моего племени. Он взял меня за руку и подвёл ближе к кугуруке. Дракон не сопротивлялся, а я сопротивляться не могла. Провела пальцами вдоль его большой шеи. Чешуйки, оказывается, тёплые. Также бьётся сердце. Дышат лёгкие. Настоящий дракон, и я глажу его вдоль шеи. — Они точно примут меня? — спрашиваю. — Старейшина — мудрый человек. Обязательно что-нибудь придумает, — кивает мне Укубоко. Он поднимается в драконье седло, застёгивает ремни на поясе, завязывает шнурки вокруг лодыжки. Протягивает руку. Мелькает мысль, что события этого дня будто тоже завязаны — в круг. Я тяну руку в ответ. Наивнее Укубоко, думаю про себя. По указанием застёгиваю ремни. Не хочу падать. Летать — непонятно и страшно, но падать в сотню раз страшнее. — Готова? — спрашивает Укубоко. Киваю. «Фурука!» — командует он, и дракон с рьяной силой отталкивается лапами от земли. Первый хлопок крыльев неполный, подбрасывает вверх, а затем кажется, что мы летим вниз, но следует ещё хлопок и ещё, быстрее и быстрее, и вот мы уже выше деревьев. Под ногами — ничего кроме стремени, только воздух сквозь пальцы. Страшно, хочется съёжиться в маленький комок. Но Укубоко, кажется нравится: он чувствует себя свободно и легко, вытягивает спину, осматривается вокруг. А мне и вниз посмотреть страшно. Держусь крепче за его спину. Знаю, что не упаду, мы ведь вместе пристёгивали ремни, вот только что было, а тут — ветер в лицо и мысли вон. Но со временем страх высоты исчезает. Кугурука летит плавно, парит, уверенно машет крыльями. Он словно лодка, плывущая по пруду. Можно привыкнуть. Я осмеливаюсь посмотреть вокруг, и это правда стоит того, чтобы согласиться на полёт. Всё, что может увидеть мой глаз — бескрайнее небо, синее, как морская вода. Мелкими точками повсюду сияют звёзды, такие же далёкие, как с земли. И догорающие лучи солнца, алый купол, уходящий за горизонт. — Правда красиво? — спрашивает меня Укубоко. Из-за ветра я едва его слышу. — Красиво, — всё-таки отвечаю. Он оборачивается, и теперь мне видно его лицо. Живое, полное решимости лицо... Он смотрит вниз и показывает туда пальцем: — Смотри, между деревьями, — я следую за его взглядом. — Видишь? Там, в сотне метров под нами, лиственный ковёр, стелющийся вдоль огромной равнины от пустыни до самых топких болот. И сейчас, в сумерки, он медленно погружался во тьму — зыбкий саван ночи. Духи Ами, живущие в ней с самого начала времён, сейчас пробуждаются, выбираются из нижнего мира в наш. Ночные блуждающие огни... Отсюда, с высоты, можно видеть, как их зелёное свечение распространяется по лесу, появляется и гаснет то тут, то там. Это похоже на медленный танец тысячи светлячков. Невероятно. Опасно. Ами питаются потерянными душами. Прошлой ночью... Мне повезло их не встретить. — Укубоко, а Ами всегда так много? — спрашиваю я, заворожённо наблюдая за этим. Укубоко пожимает плечами — но, впрочем, тут же дергается от боли. — Недавно прошёл сильный дождь, — объясняет он мне. — Еды для них стало немерено. Простой ответ, конечно. Могла бы и сама головой подумать. Я замечаю, что Укубоко, молчаливый и довольный Укубоко, снова выглядит подавленно. Он поворачивается, готовый что-то сказать, но почему-то молчит. Вокруг становится совсем темно, последние лучи тают и вскоре гаснут совсем. Дракон летит уверенно и ровно. Под ногами — ничего, только железное стремя. Внизу чёрно-зелёный лес. Ещё один день прожит. Ещё один день начат. Судьба — не круг, отвечаю себе после нескольких минут тишины. Судьба — блуждающий ночной огонь.