Невозможное дитя

Безошибочный топот Тора Локи услышала задолго до того, как тот появился в комнате. Грохот грома снаружи подсказывал ей, что он был в ярости и сильной. «Странно, я еще ничего не успела сделать», — мимоходом подумала Локи и успела только встать со скамьи, как дверь основной комнаты открылись и внутрь влетел Тор. Его глаза были темно-синего цвета от ярости, кулаки сжимались по бокам, а по коже то и дело пробегали электрические разряды. Локи давно его не видела в таком состоянии. — Оу, Тор, пришел меня навестить в этой скромной оби… — начала она, но тут Тор подлетел ближе и ударил кулаком по стеклу так, что оно треснуло. — Локи!.. — зарычал блондин. — Как ты мог?!.. Как ты мог мне не сказать? — Что ты имеешь виду? — спросила богиня, чувствуя, как в ее душе зарождается страх. Локи с ужасом осознавала, что Тор мог… Но он не мог!.. — Не играй со мной в эти игры, Локи! — крикнул Тор и еще раз ударил кулаком по стеклянной клетке. — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Девочка, которую ты украл, едва оказался здесь… Она… Тут его голос затих, а глаза стали полны ужаса и трепета. На него вдруг свалилось осознание того, что именно произошло и что это может означать для него. Его грудь вдруг будто стянуло, а воздуха стало не хватать. Прежде ему еще не приходилось испытать панический приступ, но сейчас, кажется, придется. Тор даже не знал, хотел ли он, чтобы Локи подтвердил его безумную догадку или нет. Но что-то ему говорило, что все это правда. В конце концов, он не настолько идиот, насколько многие думали. Уж считать он умел, да и то, что мать девочки звали Лили Эванс, которой оказалась Локи, не могло быть совпадением, как и то, что его брат первым делом, прибыв в этот мир, пошел именно за этой девочкой, а не стал причинять вред кому бы то ни было. Локи тем временем тяжко вздохнула, понимая, что ее первоначальное решение ничего не говорить улетело в тартарары. К тому же, с Тором на ее стороне, может, удастся обойтись меньшим жертвами. Ох, Хель, это было отвратительно!.. — Один стер мне память, едва я вернулся в Асгард после того, как мое смертное тело убили. Сигрид было всего полтора года, — ровным голосом сказала она и обняла себя за плечи. — Он посчитал, что смертному ребенку место среди смертных, и не удосужился даже проверить насколько она все же бессмертна. Локи выразительно глянула на Тора и продолжила:  — Впрочем, понять его можно, как бы отвратно это ни звучало. Один же не думал, что ты решишь прогуляться в Мидгард и из всех людей встретить именно проклятого меня, и что мы… Сделаем то, что сделали. Но заклятие явно было паршивым или просто Пустота оказала такое влияние, но я все вспомнила, когда упала. Тор тяжело задышал и прислонился лбом к стеклу. Норны! У него есть дочь. Дочь, которой дал жизнь Локи, когда они по незнанию провели ночь вместе, но она была. Он отец!.. — Сигрид? — тихо прошептал он впервые имя девочки, которую породил на свет и даже не знал об этом, и усмехнулся. — Славная победа? Ты осталась собой даже без памяти. Локи фыркнула. — Заткнись, идиот, — раздраженно сказала она и передернула плечами. — Это имя прекрасно, чтобы ты там себе ни придумал, ясно? Так что не суди меня за выбор. — Мне нравится, — тихо сказал Тор и устало потер лицо. — Почему ты мне не сказала тогда, когда раскрыла что ты Лили? — А зачем, болван? — холодно сказала она. — Я вот тебе сказала и что? Что ты будешь делать? — Я… — начал блондин и растерянно замолк. — Вот видишь, — жестко сказала Локи. — Вот почему я не хотела, чтобы ты знал. Я боялась, что ты отвергнешь Сигрид из-за ее происхождения, потому что ты не сможешь принять то, что произошло, между нами. Я уже не говорю про Одина. Вот уж кому не нужна будет внучка. Бастард, которого мы с тобой породили. Он запрет ее или того хуже, убьет. — Отец этого не сделает, — рыкнул Тор, но Локи скептично подняла бровь и выплюнула: — Да что ты говоришь? Тогда ты наивный идиот! Думаешь ему понравится, что его бесценную родословную запятнает моя кровь? По-настоящему, а не то притворное родство, в которое он всех заставил поверить, что между нами было? — Не думай, что знаешь, что я чувствую, Локи, — после минуты молчания сказал Тор. — Да, я потрясен тем, что произошло, когда мы были не в себе. Однако это случилось, и мы не можем изменить прошлое. Не имеет значения, как это произошло или что мы не в дружеских отношениях сейчас. У нас есть ребенок, и мы должны двигаться вперед. Локи несколько секунд смотрела на него и вдруг поняла, что они так «спокойно» не разговаривали с момента той провальной коронации. Это было так странно… Ей даже не хотелось его убить. Почти. Она рыкнула на себя же и, решив, что эта форма сделала ее больно мягкой, тряхнула головой, не замечая, что узы, которые ее связывали с Другим замерцали и будто налились силой. — То есть ты хочешь забыть, что ты пришел сюда, чтобы вытребовать из меня Тессеракт, то, что случилось на мосту и прочее? Свою бесценную Джейн, чье время дорого, ибо она смертна. Или ты хочешь отодвинуть Сигрид в сторону и насладившись жизнью с этой девкой, вернуться в ее жизнь и стать ей отцом? — сердито спросила Локи и издала сардонический смешок. — Нет, Тор. Ты этого не сделаешь. Тебе слишком нравится этот мир, его обитатели и ты верен своему отцу до мозга костей. Ты не отринешь все это ради одного бастарда, которого ты случайно посадил в мое чрево. А тебе пришлось бы это сделать, ведь она моя дочь, и ее всегда будут за это казнить. И, если ты хочешь ее защищать и принять, то тебе придется встать на сторону прокаженных. А ты этого никогда не сделаешь… Мимолетная мысль о помощи, которую она хотела попросить у Тора, сейчас ей показалось смехотворной. Это же Тор!… Тот, кто скинул ее во тьму!..(он этого не делал!) Ее грудь вдруг наполнилась яростью и черной ненавистью. Ей так хотелось его убить!.. Разум Локи словно заволокло красной пеленой, поводок на ее шее стал сильнее затягиваться и, где-то глубоко внутри, там, где она хранила все, то, что прятала от Черного ордена и Таноса, она понимала, что Другой окончательно потерял терпение и перешел к активным действиям. Точнее толкает на них ее. Проклятие!.. Мне нужно было больше времени!.. — Локи… — тем временем прошептал Тор и нахмурился, поняв, что глаза сестры, ее зеленые и острые глаза, на миг замерцали синевой. Неестественно и какой-то болезненной. Локи вдруг вновь принял свой мужской облик, оскалился, а его лицо исказилось от ярости, о который Тор даже на миг забыл. Ведь они сейчас говорили почти как раньше, до всего этого. Перед ним был его Локи. Но сейчас его будто подменили на незнакомца. Безумного и полного ненависти. — Локи, — еще раз сказал Тор, невольно сняв с пояса Мьельнир и крепко сжав его ручку. — Что… А потом прозвучал взрыв, который сотряс всю летучую крепость и все заволокло дымом.

***

Локи словно попал в ловушку в собственном теле. В один миг он мог контролировать его, все осознавал, обдумывал свои варианты и даже хотел привлечь Тора на свою сторону, а потом он будто стал безвольным зрителем, просто пассажиром своем же теле. Он понимал, что в кой-то мере сам виноват. Позволил себе подумать, что достаточно смог подавить связующие чары Другого и Мо, что смог урвать время и оттянуть это нападение и завоевание, которое ему даром не нужно. Он это понял, как только узы на его разуме ослабли достаточно, чтобы он мог нормально соображать. Еще немного подумав, Локи понял, что все дело было в его женском облике. Именно в нем было легче игнорировать присутствие Другого и не поддаваться влиянию скипетра. Именно поэтому его тело тогда на скале бессознательно приняло этот облик. Инстинкты в нем всегда были сильнее. Но тот тоже это понял и заставил его перекинуться обратно в мужской облик, тот, который был более сломлен болью и пытками, вероятно, уловив то, что он готов признать, что с ним что-то не так и что хотел поверить Тору. Локи был в ужасе, понимая, что стал марионеткой и пытался вновь сбросить оковы, но казалось все его успехи за это время по возвращению своего «я» пошли прахом. Вот только теперь в опасности был не только он, но и Сигрид, интерес к которой он мог чувствовать, что исходил от Другого, и, соответственно, от его хозяина. Тот всегда любил больше коллекционировать «дочерей», чем «сыновей». В последней отчаянной попытке уберечь дочь, Локи, едва проклятый скипетр оказался в его руках, сумел на миг вернуть себе контроль и… освободил Сокола. Он отправил ему последний мысленный приказ, или даже просьбу, защитить Сигрид, и отпустил его. Тот может ненавидеть его, сколько душе угодно, но Сигрид была исключительно добра с ним, и он надеялся, что тот защитит ее. Даже от него. Как он покинул летучую крепость, Локи помнил смутно. Прибытие в башню Старка тоже. Его голова раскалывалась, а тело было как куча шарнирных конечностей от разных кукол, которые жили сами по себе. Часть тела он смог отвоевать себе с попеременным успехом, а часть нет. Жизнерадостный Селвиг, который под контролем скипетра, кажется, стал сходить с ума, не помогал. Шепот Другого, который ядовито вещал, что если до заката Мидгард не падет, то ждать ему таких мук, что все, что было прежде будет Вальгаллой, а Сигрид присоединится к нему в этом путешествие по миру боли и агонии, так же не дарил спокойствия. Но, как ни странно, Другой сам не осознавая, этим помогал Локи. Одна только мысль, что его дочь испытает хоть толику того, что испытал он, придавала ему сил в борьбе за собственное тело. «Норны! И когда я стал таким самоотверженным?» — иронично подумал он и без колебаний знал, что мог назвать даже точно число, когда это случилось. Тут на сцене появился Тони Старк, и Локи вновь отвлекся. Его ноги шли вперед, рот извергал слова, которые были даже не его, и эхо которых, но произнесенные голосом Другого, звучали в его ушах, а разум вел ожесточенную борьбу за свое тело и волю.

***

Сигрид и Воландеморт сверлили друг друга тяжелыми взглядами и не шевелились. Воздух между ними искрился от напряжения, а атмосфера угнетала. Драматично клубящийся туман около ног Реддла, пасмурное небо и темная изгородь на заднем фоне, наряду с готичным особняком, нависавший над всем этим за ее спиной, все это было словно декорации к фильму ужасов, где вот-вот наступит развязка во всех кровавых подробностях. Последний выживший против главного монстра. — Не думал, что наша встреча будет столь ссскорой, Поттер, — протянул Воландеморт и театрально вытащил палочку из рукава. — Но это даже к лучшшему. Тут он скинул капюшон, и Сигрид непроизвольно скривилась. Тот и в прошлую их встречу был уродлив: лыс, безнос и красноглаз, но сейчас все было еще хуже. Теперь его кожа была почти синюшной, глаза были полностью красными, а не только радужка, черные вены, будто черви, то и дело шевелились под его тонкой кожей становясь иногда ярче, а иногда невидимыми. Сигрид интуитивно понимала, что с ним что-то не так, не считая очевидного факта, что он чокнутый маньяк, но не могла понять в чем дело. Воландеморт тем временем резко дернул шеей в бок, будто в нервной привычке, вроде той, что была свойственна Барти Краучу-младшему, и прошипел: — Посссмотри, что ты натворила. Ссссмотри, что сссо мной сссделала твоя проклятая кровь. Девушка подняла бровь и фыркнула. — Я тут причем? Или ты из котла должен был писаным красавцем восстать? — брякнула она, понимая, что ее начинает заносить, но остановится было трудно. — Ну тут не ко мне претензии. А к Хвосту. Это он там колдовал не пойми что и своей гнилой плотью делился. А я очень даже ничего, как и мои родители… …не то, чтобы я знала вторую составляющую уравнения моего генетического кода, но будем надееться, что, даже будучи Лили маменька сохранила свой отменный вкус… — …так что не стоит на меня скидывать свои косметологические проблемы, — закончила Сигрид и резко выкинула вперед руку, которую успела завести за спину, швыряя в Реддла наколдованный ледяной кинжал. — Агрх! — вскрикнул тот и неверяще коснулся щеки, на которой был длинный порез. Он взглянул на свою кровь, которая была черной как смола, и с криком ярости вскинул руку с зажатой в ней палочкой. Знакомая зеленая вспышка полетела в сторону Сигрид, которая, не раздумывая, отпрыгнула в сторону, прямиком через перила и в кусты. Те были колючими и разрезали ей кожу на лице, шее и руках, но проверять сможет ли она вновь пережить Аваду, Сигрид не хотела. Она быстро вылезла из них и рванула в туман, понимая, что без палочки и со скудным знанием сейдра, одними ледяными трюками с безносым даже смысла нет тягаться. А снова в плен ей не хотелось. Ей вслед летели еще вспышки и, судя по грохоту дверей, топоту ног, хору голосов и количеству тех самых вспышек разных оттенков, ее преследовал не только Томми-бой. Но Сигрид упорно бежала вперед, петляя по унылому и дикому саду, куда ее занесло, и все больше понимала, что в ловушке. Как покинуть территорию ей было неизвестно, врагов было все больше, погоня нарастала, а у нее даже не было возможности хоть на секунду остановиться и оглядеться. Ее только долгая практика в беге, которой явно не доставало кучке чистокровных, уж точно не бегающих по утрам по своим поместьям и угодьям, и спасала. Но как долго?.. Ответ пришел быстрее, чем она успела додумать эту мысль. Ей в спину вдруг врезался один из лучей, и весь мир потонул в боли. Сигрид упала на землю, а ее тело забилось в знакомой уже судороге от воздействия заклятия пыток, которое ей уже довелось кратко испытать тогда на кладбище. Она извивалась от боли, ее глаза закатились, но все же упрямо продолжала держать рот на замке, не желая доставлять удовольствие тем, кто ее проклял, своими криками. Сигрид ничего не видела из-за крови, что текла из шрама, и наполнила ее рот из-за прикушенного языка, и не слышала. Ни грома, который стал раздаваться над ней, ни молний, которые бегали по ее начавшей синеть коже. Ее спутанное сознание только хотело, чтобы все это прекратилось. Хотело, чтобы ее защитили и избавили от этой боли. Она хотела к матери, как и любой ребенок, которому было плохо и больно. И тут медальон на ее шее засветился, словно в ответ на ее мысленные мольбы, и в зелено-золотой вспышке Сигрид растворилась прямо на глазах торжествующего Воландеморта, который подошел ближе, уже предчувствуя победу, но, увидев, как она исчезла, заревел от ярости. Но Сигрид уже было плевать. Она была далеко-далеко оттуда, буквально за океаном от сумасшедшего лорда, назревающей войны и всего британского магического мира. Вот только едва ли новое место было более безопасным, чем то, откуда она сбежала. Но она пока еще об этом не знала, на миг отключившись от боли, которая мучила ее тело, и от удара о бетонный пол.