Невозможное дитя

Была ли Сигрид удивлена, что Пожиратели сожгли целую деревню, чтобы убить ее? Нет. Шокирована ли она тем, что в нее на краткий миг вселился Реддл? Тоже нет. Жестокость и злоба этих людей была ей не в новинку, как и в принципе бесчеловечность рода человеческого, который однажды сам себя изживет. Нет, это все ее не пугало и не удивляло. А вот перспектива встретиться хотя бы взглядом с могучим блондином, стоящим за спиной матери, которая сидела рядом и держала ее за руку, да. Вот это ее ужасало по одной простой причине, что она умела складывать два и два, чтобы получить четыре. Логические цепочки тоже ей удавалось выстраивать без особого напряжения, так что понять, что именно это и есть ее… отец труда не составило. В конце концов, способность иногда генерировать молнии достались ей явно не от матери. Да и идиотом с подобными чувствами в голосе та называла только своего… брата. Слава Мерлину, приемного, как выяснилось. Впрочем, в магическом мире почти все чистокровные друг другу родственники, а книги о многочисленных пантеонах богов пестрели историями о божественном инцесте и так далее, но… Все же Сигрид еще не была бы готова переварить то, что ее родители могли быть кровными родственниками. Ну, будь они таковыми. Нет, она знала, что матери причиняет боль тот факт, что семья, которая ее вырастила, не ее семья, но Сигрид была втайне этому рада. Хотя, она могла и ошибаться. Ведь могла?.. К счастью, от семейной драмы ее отвлекли ввалившиеся в комнату люди, среди которых был знаменитый Тони Старк, рыжая женщина, чем-то напоминавшая мать, когда та была Лили Эванс, неприметный человек в очках, который ей был странно знаком, не менее знаменитый Капитан Америка, и… — Клинт! — с улыбкой воскликнула она, узрев лучника, но вспомнив, что в последнюю встречу, тот был не шибко в восторге от их встречи, немного стушевалась. Но мужчина улыбнулся в ответ и с доброй насмешкой сказал: — Привет, маленькая леди. Сигрид фыркнула, а усмешка Бартона стала шире. Она была рада, что ей не показалось, и мужчина впрямь не был зол на нее и не пылал желанием убить ее. Ее и маму. Он ей понравился и было бы ужасно, если бы им пришлось стать врагами. Вдруг раздался хлопок, от которого она невольно вздрогнула, ведь тот отдался болезненным звоном в ее больной головушке, и все головы, включая ее собственную рефлекторно повернулись в сторону Тони Старка. Тот и был тем, кто хлопнул в ладоши, а увидев, что все внимание сосредоточено на нем, он громко сказал: — Это все чудесно и мило, Леголас. Ты не держишь обид и все такое, но может вернемся к главному? Завоеванию там, инопланетянам и, конечно же... Старк выразительно ткнул пальцев в сторону закатившей глаза богини, и драматично произнес: — ...Локи. Я вам тут не благотворитель. И единственная причина, почему я принимаю в «гостях» инопланетного викинга с рогами, который порой и не викинг вовсе, и не сдал его ЩИТу, так это потому, что меня раздирает любопытство. Я хочу знать, стоит ли ждать еще одного нападения, и, конечно же, меня мучает отчаянная жажда не стать мальчиком для битья. Которым меня, как и всех вас, вполне себе могут сделать СМИ и ЩИТ, если мы не предоставим информацию о том, что давеча произошло. Мужчина бросил многозначительны взгляд на Сигрид, и добавил:  — Я уже не говорю про эту маленькую, как выяснилось, мисс мини-Локи, одержимую демонами или чем там, которую Фьюри жаждет вернуть, якобы, колдунишкам, почитающим ее как какого-то героя. Кстати, про открытия отделения ада на земле в Англии, я бы тоже хотел услышать объяснения… — Это не я! — тут же возмутилась Сигрид и неловко села в койке, чувствуя, как напряглась рука матери, которой та все еще сжимала ее ладонь. У нее тут же закружилась голова и желчь подкатила к горлу, но лежать перед, предположительно, недругами, она не собиралась. — И я не одержима… Сигрид с тревогой посмотрела на Локи, и хрипло спросила:  — Не одержима же? Богиня покачала головой и отвела прядь волос дочери со лба. — Нет, это все проклятый шрам, который необъяснимо связывает тебя с Темным лордом, — хмуро сказала Локи. — Я еще не поняла, как связь возникла, но я найду способ это выяснить. — Кузница душ, — вдруг произнес Тор, все это время молча стоявший в стороне сложив руки на груди и наблюдая. За Локи — такой непривычно нежной и заботливой по отношению к кому-либо — и дочерью. Их дочерью. Девушки, которая была явно поражена каким-то проклятием, хотя мысли об этом — пугающие и тревожные, были мимолетны. Ведь Тор был слишком в этот момент поражен самим видом хрупкой, как фарфоровая кукла, девочки, которой он, как и Локи, невольно дали жизнь. Ее личико больше не было запачкано в крови, а белки глаз более не были цвета спелой вишни. И... она была… прекрасна. Да, бледна, истощена, но… Тор не мог этого объяснить, но «прекрасная» было единственное слово, что приходило ему на ум, пока он смотрел на нее. Все, начиная от черных волнистых волос, надутых сейчас губ, и заканчивая необычными глазами, казалось ему гармоничным и чудесным в ней. Он видел в девочке многое от Локи, но и свои черты найти мог. Вот только даже несмотря на это, мысль о том, чтобы поговорить с ней, приводила его в ужас. Язык становился свинцовым, а горло перехватывало так, что дышать было больно, не то, что говорить. Локи тем временем кинула на белокурого шута холодный взгляд, а потом задумчиво нахмурилась, понимая, что тот в общем-то дело говорит. Признавать это отвратительно, но что поделать. Тор кажись и впрямь поумнел, ведь кузница душ могла выявить как именно связана ее девочка и тот полукровка. «Но для этого нужно вернуться в Асгард», — прошептал ее внутренний голос и Локи не нравилось то, что он прав. Как и не нравилась идея отправиться в Царство Вечного. — Что еще за супница с душем? — вклинился этот несносный Старк в разговор. Но Локи только одарила его своим фирменным презрительным взглядом, и фыркнула. — Я думала тебя волнует безопасность твоих телес, Энтони, и всей вашей планетки, а не то, в чем ты даже при всем желании не разберешься, — насмешливо сказала она и гордо вздернула подбородок. — А она есть? Опасность? — произнес Стив и сделал шаг вперед. Тут Локи помрачнела. Отвечать ей не хотелось, как и участвовать в допросе, которому ее явно хотят подвергнуть, но… Она незаметно погладила большим пальцем хрупкие пальчики дочери, которые все еще сжимала и вздохнула. Теперь ей нужно было думать не только о себе и своих амбициях. Ей нужны союзники, нужно безопасное место для нее и дочери, нужно… Все то, что она не получит, если не укротит свой характер и язык. Хотя бы на время. А для этого нужно снять с себя хотя бы часть вины за нападение на Мидгард, которое и так было не совсем ее идеей. И найти способ как ускользнуть и от остальных обвинений, которых у Всеотца наверняка целый список. Вот только чтобы уйти от возмездия за кровопролитие в этом мирке, придется признаться в том, что с ней сделали. Раскрыть всю степень своей слабости, открыться… Впрочем, ее раны и так уже видели, так что… — Есть, милый Стивен, — прямо сказала она. — Опасность есть всегда, но в этот раз она висит над головой всей вселенной, а не только над столь незначительной и примитивной планетой, как ваша. И зовут ее… Танос.

***

После того, как Локи четко, кратко и безэмоционально изложила новоявленным Мстителям — точно зная, что не пройдет и часа, как об этом разговоре узнает одноглазый глава того балагана, которые именовал себя защитниками Земли — кто такой Танос, что он с ней сделал, и его цели, читай поиск камней Бесконечности (о которых ей тоже пришлось дать краткую справку) ее и Сигрид, которую она незаметно погрузила в сон еще в начале рассказа, оставили в покое. Судя по громким голосам, которые раздавались в отдалении, дебаты из-за информации, которую она им предоставила, были жаркими. Хотя, естественно, Локи не рассказала им всего. Например, не рассказала, что в скипетре был один из камней. Точнее сказала… Что тот был сделан с помощью камня, а не то, что он внутри. Был. Сейчас там была лишь имитация, полная энергии камня Разума, как тот космический куб, который сейчас заменял Тессеракт. Эти обманки она сумела сделать в ту неделю, что жила в Годриковой лощине с помощью, как ни странно, мидгардской магии, ибо используй она сейдр для подобного Другой тут же бы почуял. Локи наполнила два кристалла-накопителя без зазрения совести, украденные из кабинета Дамблдора энергией камней, и поменяла их с настоящими. Те кристаллы были древними и мощными артефактами, которые достались Хогвартсу еще от Основателей, чтобы усиливать и питать защитные чары над школой. Впрочем, сама Локи подозревала, что эти камушки и вовсе пришли сюда из другого мира, уж больно были мощными. Тессеракт она поменяла перед тем, как Селвиг закончил установку, а камень Разума, когда очнулась после удара Тора, буквально за миг до того, как на нее напала зеленая громила. Локи достаточно их зарядила, чтобы еще долго никто не заметил подмены. Они будут действовать, как и оригинальные камни, хотя и слабее, еще как минимум пару лет, прежде чем сила в них иссякнет. А потом уже никто не сможет подумать на нее. Это, конечно, опасно держать в карманном измерении, даже в защитных оболочках, где она хранила все свои вещи, сразу два таких мощных предмета, но у Локи не было выбора! Она же не наивная дура и предпочитала иметь пути отхода на все случае жизни. И камни, как раз два: один для нее, а один для Сигрид, могли стать той разменной монетой, которой она сможет откупиться от Таноса в крайнем случае. В самом крайнем. Впрочем, они остались не совсем одни, поняла вдруг Локи, вынырнув из своих размышлений. Тор, который был подозрительно молчалив, опять, на протяжении всего ее монолога, остался здесь, замерев перед окном мрачной статуей самому себе. Его руки были сложены на груди, кулаки стиснуты так, что аж костяшки побелели, губы были поджаты, а взгляд хмур и задумчив, если верить мутному от дождя отражению в окне. Локи с трудом его, если честно, узнавала. В чем признавалась сама себе уже не раз с момента их «теплого» воссоединения на горе, и призналась сейчас вновь. Исчез глупый боров, который бежал первым в любой бой, и который предпочитал пить медовуху и охотиться со своими слабоумными дружками днями на пролет, а не учиться тому, как быть королем. Тот самый, что устроил бойню в Йотунхейме из-за того, что Лафей назвал его принцессой, и который кричал ей знать свое место. Исчез… И Локи было обидно, что для того, чтобы это случилось, ему хватило нескольких недель среди людей! Что все то, что она пыталась вдолбить в его толстый череп веками, но так и не добилась успеха, смогла сделать смертная девка за столь короткий срок!.. — Как поживает мисс Фостер? — не удержалась и ядовито выплюнула Локи, тихо встав, чтобы не разбудить дочь, с кровати и, игнорируя покалывание в стопах, которые уже начали подживать сделала шаг в сторону громовержца. — Знает, что ты здесь? Небось уже в пути, чтобы ублажить тебя? Успокоить, и сказать, как же тебе не повезло с братом-чудовищем, а? Сказать, какой ты молодец, что терпел его столько лет, и… Тор сначала напрягся, а потом устало опустил свои широкие плечи и обернулся к ней. При виде его лица, Локи так и замерла так и не договорив предложения. — Ты что, плачешь? — недоуменно почему-то прошептала она, когда увидела на щеках Тора — того самого, который на ее памяти плакал раз пять-шесть не больше, ибо кричать и буянить у него выходило куда лучше, чем пускать слезу — едва заметные блестящие дорожки. Убитый взгляд в посеревших глазах дополнял образ. Ей не понравилось. Странно, ведь ей так хотелось увидеть его униженным, растоптанным и разбитым. Но увидев это, наслаждения она не испытала. Может оттого, что не она стала причиной его боли… Не она же? — Я должен был прыгнуть следом, — вдруг тихо сказал Тор и на миг его взгляд стал рассеянным, когда он продолжил: — Когда мама впервые позволила мне тебя подержать и сказала, что я должен быть хорошим старшим братом и всегда тебя защищать, я искреннее клялся, что таким буду. Но время шло, и я так привык, что ты рядом, привык думать, что ты что-то незыблемое, что ты та кто всегда будет рядом… Норны, у меня даже мысли о том, что ты умрешь раньше меня! Их никогда не было, ведь настолько я привык, что нет просто Тора, или просто Локи, а есть лишь Тор и Локи, и что по-другому быть не может… Я не заметил, как нарушил эту клятву. И понял я это только когда увидел, как в твоих глазах появилось это проклятое принятие и смирение после слов отца… Тогда, когда я понял, что ты собираешься отпустить… Он тряхнул головой и со страданием в голосе повторил:  — Я должен был прыгнуть следом. Локи моргнула и с усилием проглотила ком, который возник в ее горле. Ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, именно это ей хотелось услышать в те месяцы, что она провела под «нежной» заботой детей Таноса, а с другой… Локи претили эти жалкие и никому не нужные — ей нужные — сантименты. Особенно в ее сторону, и особенно от Тора. Ей не нужна была его забота и жалость с опозданием в десятилетия! Ей хотелось, чтобы он ее ненавидел! Злился, дал бой, и… — Ну, прыгнул бы ты, — дрогнувшим голосом произнесла она, все еще цепляясь за живительную злость. — И что? Думаешь уберег бы от Таноса и его прихлебателей? Уберег бы Мидгард от пришествия читаури? Дубина, да ты бы даже падения в Пустоте бы не пережил! — Может быть, — не стал спорить Тор и запальчиво добавил: — Зато ты бы запомнила обо мне то, что я пытался быть с тобой до конца, а не… — …я запомнила твой крик, — еле слышно произнесла Локи и обхватила себя руками. Теперь она была куда более уверенной в том, какие из воспоминаний были верными о событиях на мосте. Что не Тор скинул ее в пропасть, а она сама отпустила… И что в Пустоту она падала под звук душераздирающего вопля Тора. Но меняло ли это хоть что-то? Локи не была в этом уверена. Впрочем, она сейчас вообще ни в чем не была уверена. Ни в себе, ни в том, что будет дальше, ни в отношениях, которые ее связывают с Тором… Сейчас она действовала исходя по большей части из того, что ей подсказывали проснувшиеся материнские инстинкты и чувство самосохранения. Это была зыбкая почва, и она понимала, что ей нужен более твердый фундамент, от которого могла оттолкнуться и действовать дальше. Поэтому… — Хорошо, — наконец сказала Локи и, вздохнув, с мученическим видом протянула руку Тору. — Я согласна объявить перемирие. Пока. И только ради Сигрид, ясно? Но глаза громовержца от ее слов уже засверкали так, будто его только что короновали, не меньше, на губах появилась эта его дурацкая широкая улыбка. Локи даже не успела пожалеть о том, что сказала, как вместо того, чтобы пожать ее руку, этот болван знакомым жестом обхватил ее шею сзади и притянул к себе, чтобы сжать в сокрушительных объятиях. — Спасибо, — тихо прошептал Тор ей куда-то в шею, обдавая кожу теплым дыханием, отчего у нее по спине пробежали мурашки. Кажется, этот дурак решил, что это был шаг к примирению, но… …Хель с ним. Пусть думает, что хочет, главное, что теперь он будет на ее стороне. Локи даже согласна потерпеть его объятия, от которых ей невольно, но стало так тепло, как не было с того момента, как она упала в Пустоту. Проклятие. Как же она все-таки размякла!.. Локи так увлеклась своими мыслями и разговором с Тором, что не заметила, как за ними все это время внимательно наблюдала пара едва приоткрытых разноцветных глаз.