Невозможное дитя

Было странно осознавать, что Гайд-парк будет последним, что она увидит на этой планете в течение черт знает сколького времени. Хотя… Вид был не таким уж и плохим. Деревья, зелень, птички… люди. Они собрались кучками, тут и там, и фотографировали, да шептались. И опасливо глядели на Локи, который весьма успешно игнорировал их всех выглядя как принц, которым он и являлся. Впрочем, Мстители были под прицелом не менее опасливых взглядов. Видать вид инопланетян слишком шокировал «нежную» натуру человечества, и восторги от новой команды героев Земли затерялись среди ужаса и стадного неодобрения. Люди. Это столь сильно напомнило Сигрид о том времени, когда в нее тыкали пальцем на втором курсе из-за парселтанга, и четвертом из-за того, что чертов кубок выплюнул ее имя. Люди, как куча грифонов, налетают на тушу, даже толком не убедившись, что она сдохла и начинают клевать. Фу. — Зачем весь этот цирк? — тихо прошипела она Локи, когда они подходили к платформе, откуда, очевидно, и отправятся в путь. — Люди жаждут зрелищ, и ЩИТ его организовал, — тут же ответил ей он и поднял бровь. — Они явно хотели бы видеть меня еще и в цепях, но твой отец хоть раз в жизни был полезен и «убедил» их отказаться от этой идеи. — Но ты же не виноват, — возмутилась Сигрид. — Этот ЩИТ или как там его, теперь же знает, что за нападением стоишь не ты! И что ты действовал не по своей воле. — Вот только моя репутация их волнует мало. В отличие от волнений, которые могут подняться на фоне новости, что это нападение может быть не единоразовой акцией, и было лишь разминкой, — иронично ответил Локи, вновь вспоминая свой разговор с одноглазым директором организации, которая была достаточно самодовольна, чтобы думать, что может его пленить. Тот четко дал понять, что да, он понимает и осознает, что Локи не совсем виноват в том, что произошло, но на Земле ему не рады. И лучше бы ему уйти, поскольку как ни крути ему нужны Мстители, чей имидж будет куда престижнее, если они вместе, на публику, разгромили бы хоть одного злодея, которого можно было бы сделать козлом отпущения, а не кучкой разношерстных людей с сомнительной биографией, которые попались на удочку подневольному богу. И этим «козлом» явно решено было сделать Локи. Как всегда. Но ему уже плевать. Он просто хотел уже поскорее с этим покончить и встретиться лицом к лицу с по-настоящему страшной угрозой, а не толпой испуганных тараканов, которые готовы разорвать первого, кого увидят, лишь бы удовлетворить свою тупую жажду крови. Тор тем временем попрощался со своими новыми товарищами и подошел к ним с прозрачным контейнером, в котором был святящийся куб, и небольшим черным кейсом. Он наклонился ближе к Сигрид и отдал его ей, после чего тихо сказал: — Дочь моя. Это тебе подарок от человека с острыми глазами. Девушка тут же нашла взглядом Клинта, который незаметно показал ей большой палец и хитро улыбнулся. Сигрид робко улыбнулась в ответ и прижала к себе кейс, уже догадываясь что там. Она видела такой у Бартона, и он там хранил свой лук. И, кажется, теперь у нее будет свой собственный. Ей хотелось бы лично сказать ему «спасибо» и может даже обнять, но весь этот цирк не предназначен для теплых прощаний, так что… Она сморгнула слезы, которые норовились собраться на ее ресницах и гордо выпрямилась. Твердая рука Локи крепко обняла ее за плечи, а потом тот схватил другой рукой ручку контейнера и резко повернул ее. Мир Сигрид тут же растворился в синем зареве. Она чувствовала, что летит куда-то с немыслимой скоростью, и Сигрид даже могла поклясться, что видит планеты и звезды, проносящиеся мимо нее. Все было таким ярким, ослепительным… …и закончилось так быстро, что, казалось, она даже не успела моргнуть. Сигрид сглотнула и, пару раз моргнув, уставилась себе под ноги, а именно на прозрачный и переливающийся, как мыльный пузырь, пол. Она завороженно смотрела на него, пока ее подбородка мягко не коснулись прохладные пальцы и тихий голос Локи не сказал ей на ухо: — Мост прекрасен, но, думаю, сам Асгард тебя заинтересует куда больше. Сигрид тут же подняла глаза на аду, который выразительно кивнул куда-то в сторону. Она проследила за его взглядом, чувствуя, что у нее от предвкушения замерло сердце, и выпустила восхищенный вздох, когда увидела наконец город богов, который предстал перед ней. От одного только вида Асгарда издалека захватывало дух. Золотые шпили замка в центре сверкающего города, которые первым попался ей на глаза, уходили в звездное небо, где мерцали незнакомые и такие близкие звезды. Это величественное строение, по сравнению с которым Хогвартс, Версаль и даже Букингемский дворец, смотрелись простыми сараями, выглядело как нечто нереальное. Казалось, оно было произведением ювелирного искусства, а не результатом работы архитекторов. Он выглядел как настоящее жилище богов. И это только замок. Сам… Мир, который представлял собой огромный плоский, хотя и испещренный вершинами гор, с шапками белоснежного снега, планетоид, как в древних сказаниях людей, представляющих, что Земля — это плита, стоящая на трех слонах, был чем-то, что можно было представить только в самых смелых и фантастических фантазиях. Асгард плыл посреди космоса, а его воды стекали прямо с края света в бескрайнее пространство небытия… …тут ее восхищенно смотрящий вперед взгляд зацепился за выражение лица стоящего сбоку от нее Локи, и Сигрид помрачнела. Тот не смотрел на город, а смотрел на то, что было за краем моста. На чернильно-черную пустоту, где исчезали водные потоки, текущие из рек Асгарда. Ту самую куда он упал год назад. Сигрид тут же коснулась руки бога и сжала его пальцы. Локи встрепенулся и будто с трудом отведя взгляд от бездны, посмотрел на нее. Он слегка улыбнулся, но это не коснулось его печальных зеленых глаз, которые неохотно смотрели вперед. На мир, где он вырос, но где ему сейчас вряд ли окажут радушный прием. И куда он сам едва ли был рад вернуться. — Мои принцы, добро пожаловать домой, — вдруг сказал за их спинами гулкий голос, и Сигрид резко обернулась. Она видела, как лицо Локи скривилось при звуке этого голоса, и ничего хорошего не ждала. Впрочем, закованный в золотые доспехи и с большим мечом в руках мужчина с пронзительными золотыми очами и впрямь внушал… Внушал, короче. И ужас, и дискомфорт, и просто слишком… не от мира сего. На миг его взгляд остановился на ней, и Сигрид с трудом удержалась оттого, чтобы не поежиться. Больно уж он был знающим и проникновенным. Будто он мог видеть ее насквозь. — Хеймдалль, — тем временем тепло поприветствовал того Тор и кратко кивнул золотому воину, который ответил ему тем же, а потом вперил свой взгляд в Локи, будто чего-то ожидая. Но тот лишь вскинул подбородок и промолчал. — Король и королева ожидают всех вас в тронном зале. Я сообщил им о вашем прибытии, и они в курсе вашей нынешней ситуации, — произнес вновь Хеймдалль с прищуром продолжая сверлить своим золотым взглядом трикстера. — Я вижу, ты шпионил за нами, — в конце концов выплюнул Локи и, увидев растерянный взгляд Сигрид, уточняющие добавил: — Хеймдалль обладает даром всевидения. Он может видеть все, что угодно и где угодно. Сигрид моргнула, и на миг даже пожалела золотоокого гиганта. Все видеть — это ужасный дар, который мог запросто сломить слабый разум. Но только на миг, а потом ее овладело странное чувство злости, и она запальчиво сказала: — Если ты все видишь, то почему «твой принц» пробыл в плену целый год? На мосту тут же воцарилась тишина. Тор помрачнел, Локи нахмурился, а Сигрид… Наверное, должна была бы смутиться, но это было не так. Ей скорее было обидно за мать. И может высказывать напрямую свои возмущения еще одному божеству, наверняка, подконтрольному местному царю, было глупо и не дальновидно, но… Забирать назад свои слова она не собиралась. — Мое зрение может узреть многое, но порой есть места, которые недоступны даже для меня, — смиренно ответил Хеймдалль и слегка склонил голову. — К сожалению, те дали, куда пал принц были одними из них. Сигрид скорее почувствовала, чем увидела, как ада слегка расслабился. Но это ее больше разозлило, чем порадовало. И еще больше внушило настороженность к асам, деду и Асгарду в целом. То есть ко всем тем, кто сделали сердце Локи настолько ожесточенным и недоверчивым, что тот всерьез мог допустить мысль, что человек, который его вырастил мог намеренно оставить его в плену, где его истязали и ломали целый год. Золотой страж тем временем еще раз кивнул им и отошел к самому краю моста, где осколки были зазубрены и как острые копья торчали над пустотой, а их трио в напряженном молчании направилось по дороге, которой заканчивался мост, где их ожидали пара стражников, в такой же золотой броне, и три запряженных коня. Мощный песочный жеребец, черный, как ночь и гибкий конь, топчущийся на месте, и ладная кобылка в яблоках. К первому подошел Тор и уложил в седельную сумку контейнер с кубом, а к второму скакуну медленно подошел Локи. Он странно робко коснулся темной гривы и едва заметно улыбнулся. — Как его зовут? — невинно спросила Сигрид, быстро смекнув, что это был любимый конь ады. Больно много у того во взгляде было привязанности. Тут Тор издал смешок, а Локи сердито зыркнул на блондина и, повернувшись к дочери, тихо произнес: — Чернушка. Сигрид подняла бровь. Ей что-то с трудом верилось, что ее умный и изобретательный родитель мог назвать лошадь таким… детским и милым прозвищем. Судя по всему, эта мысль отразилась в ее взгляде, и Локи, игнорируя ухмыляющегося громовержца, закатив глаза, добавил: — Этого коня мне подарили, когда мне было всего пару столетий. Тогда я был еще молод и глуп, оттого и имя такое. Но скакун он верный, и мне не хотелось с ним расставаться даже спустя годы. — Даже боюсь спросить сколько же ему лет, — пробормотала Сигрид, на что Локи только рассмеялся. — Асгардские лошади живут почти так же долго, как и асы, моя милая принцесса, — весело ответил он и, потрепав коня еще раз, ласково добавил: — Хотя даже этот парень уже в возрасте, что тут говорить. — И характером может похвастаться весьма буйным, — пробормотал Тор и, посмотрев на Локи с еле заметной улыбкой, добавил: — Никому не давал к себе подойти. Скучал. По кому и говорить не нужно было. Трикстер мягко фыркнул, а потом, нахмурившись, посмотрел на дочь. — Ты хоть раз сидела в седле? — спросил он, внутренне морщась от боли, которая уже стала привычной. От боли и осознания того, что он так мало знал о собственном ребенке. Сигрид состроила гримасу и неуверенно ответила: — Ну можно и так сказать. В конце концов, гиппогриф и метла были близки к этому понятию, да?.. Тут она ощутила пару теплых рук на своей талии и тихо вскрикнула, хотя скорее от удивления, чем от испуга. А потом Сигрид уже сидела в седле смирной кобылки и смотрела снизу вверх на улыбающегося громовержца, который ее и подсадил. — Спасибо, — с еле заметной улыбкой сказала она и устроилась поудобнее в женском седле, которое, вероятно, специально для нее здесь лежало, и расправив свое красивое белое с золотой вышивкой на корсете платье и выпрямила плечи, по которым струилась накидка в тон. Оба ее родителя так же вскочили на своих скакунов — с грацией и мастерством, которому Сигрид в тайне завидовала — и они отправились в путь.

***

Улицы Асгарда были оживленными и фантастическими. Это было похоже на знакомство с Косым переулком снова и снова, но здесь все было еще более чуждым. Незнакомая и неузнаваемая еда, животные и предметы, которые были повсюду. Люди были одеты в струящиеся, богато украшенные наряды из золота, серебра и прочие яркие цветные ткани. Асгард был равной смесью средневекового дизайна и передовых технологий. Сигрид только усилием воли удерживалась оттого, чтобы не вертеть головой и продолжала смотреть лишь вперед, выпрямив спину и стараясь держать маску спокойствия на лице, как и просил ее Локи. Асы, заметившие их троих, тем временем открыто уставились на них, когда они проезжали мимо, и затихали. Некоторые даже прекращали делать то, что делали, чтобы поглазеть на своих принцев, один из которых считался мертвым целый год. Но Сигрид была просто благодарна, что это все, что они делали, и никто не пытался приблизиться к ним. Тор и Локи, казалось, едва замечали взгляды, которые они получали. Каждый из них был просто погружен в свои собственные мысли. Выросшие как члены королевской семьи, они, скорее всего, привыкли быть в центре внимания. Наконец они добрались до дворца и спешились. Стража тут же обступила их, лошадей увели, и под конвоем, иначе Сигрид назвать это не могла, быстро поднялась по ступенькам — стараясь поспеть за своими родителями — и последовала по величественным и золотым коридорам куда-то там, куда их вели. Краем глаза Сигрид видела, как ада становится все более напряженной по мере того, как они углублялись во дворец, а Тор, казалось, был спокоен, но все же взгляд был таким, будто он готовился к бою, как минимум. Это напряженная атмосфера вызывала в ней острое желание развернуться и сбежать, но она не из тех, кто пасовал перед трудностями и сейчас не собиралась. Хотя сердечко-то билось. И ого-го как. Казалось, еще немного и у нее начнется паническая атака, или этот глупый орган просто выпрыгнет из ее груди. Но когда они замерли перед большими золотыми дверями, ей удалось все же взять себя в руки, и, когда они вошли в то, что могло быть лишь тронным залом, Сигрид была спокойна. По крайней мере, внешне. Она старалась смотреть только вперед, где в конце комнаты стоял массивный золотой трон, на котором восседал пожилой, седовласый мужчина с маленькой золотой повязкой на одном глазу. Так же на нем были замысловатые золотые доспехи, и он держал в руках внушительного вида золотое копье. Этот свирепо выглядящий мужчина, несмотря на преклонный возраст, надо полагать был никем иным, как ее дедушкой — Одином, Всеотцом и королем Асгарда. Так же рядом с троном стояла прекрасная женщина с добрыми глазами и медово-золотыми кудрями, которые волной текли по спине и плечам, одетая в изысканное синее с золотом платье. Она, должно быть, была королевой Фриггой, бабушкой Сигрид. Такой контраст… Король взывал желание съежиться и убежать, а королева, даже издалека, излучала тепло и любовь. Она первая спустилась по лестнице и улыбнулась им троим. Один, с другой стороны, продолжал сохранять суровое выражение лица и даже не сдвинулся с места, а его единственный ярко-голубой глаз был сосредоточен исключительно на Локи. — Сыновья мои, я так рада видеть вас, — тепло поприветствовала Фригг своих детей, остановившись прямо перед мужчинами. Она кратко обняла Тора, а потом печально остановила свой взор на Локи, который смотрел куда угодно, кроме нее, и застыла. Ее лик исказило горе, а глаза были полны боли и любви, когда она наконец подняла руки и положила их на щеки трикстера. — Локи… — тихо произнесла она его имя и тот, наконец, посмотрел в глаза своей приемной матери. Его маска спокойствия на миг дрогнула, показывая его истинные чувства, но только на миг. Потом он вновь стал холоден и нейтральным тоном произнес: — Моя королева. Золотоволосая богиня издала еле слышный печальный вдох, а потом обняла напряженного брюнета, который от ее прикосновений, казалось, застыл еще больше. — Я рада, что ты вернулся, — твердо сказала Фригг так, будто хотела, чтобы Локи это хорошенько запомнил и поверил. Она кратко сжала его плечи и наконец перевела взгляд на Сигрид, которая усилием воли заставила себя стоять спокойно и не ерзать. Королева подошла чуть ближе и, поравнявшись с ней, нежно улыбнулась. — Ты красавица, милая, — тепло сказала она и выразительно глянула на Тора, который чуть выпрямился и гордо сказал: — Сигрид, мама. Сигрид Локидоттир. Я уверен Хеймдалль уже рассказал вам о ней. После чего он перевел взгляд на саму девочку и добавил: — Сигрид. Дочь моя. Я хотел бы официально представить тебя своим родителям Одину и Фригге, королю и королеве Асгарда. Твоим дедушке и бабушке. Судя по тому, как он выразительно назвал ее дочерью, Тор буквально с порога, так сказать, решил признать ее таковой. Причем перед своим отцом, не меньше. — Я рада с вами познакомиться, ваши величества, — смиренно сказала Сигрид и, вспоминая уроки этикета, которые профессор Макгонагалл вдалбливая в нее перед Святочным балом и то, что ей рассказывал Локи, сделала неловкий реверанс, в тайне радуясь, что ее голос не дрожал, как натянутая струна. Королева улыбнулась еще шире, а ее глаза умиленно заблестели. Она хотела было что-то сказать, как вдруг голос подал Один. — Довольно, Фригга, — холодно сказал он. — Сейчас не время. Мы можем решить эту проблему позже. Сейчас нам нужно обсудить более важные вопросы. Женщина поджала губы, а все тепло из ее образа испарилось, как не бывало. Она нахмурилась и выглядела сердитой. Хотя глаза были полны… испуга?.. Королева бросила беспокойный взгляд на Локи и обернулась к мужу. — Это не то, что нужно решать, любовь моя, это наша внучка. И она не проблема, а дар, и мы должны с радостью приветствовать ее, — в тон супругу парировала Фригг, сцепив перед собой руки. Тут Локи громко фыркнул. — Думаю Всеотец с вами не согласится, — язвительно сказал он, обращаясь к королеве. — Особенно, если учесть, что он был тем, кто стер мне о ней память и бросил ее жить среди людей, даже не убедившись правда ли она смертна. — Хватит! — громоподобным голосом рявкнул Один и стукнул копьем об пол. — Я не собираюсь терпеть и дальше твои ядовитые слова, Локи. Ты здесь стоишь, как преступник и предатель, а не дорогой гость. А обстоятельства рождения твоего потомства еще стоит рассмотреть и обсудить… Бог Обмана изумленно распахнул глаза и недоверчиво произнес: — Рассмотреть? Обсудить? — повторил он и желчно усмехнулся. — Предатель? И кого же я предал? Тебя? Не исполнил тех ожиданий, которые ты на меня возложил? Не был тихой и покорной реликвией, которую ты притащил в конце войны сюда вместе со Ларцом Древних Зим? Ха. Впрочем, это глупый вопрос. Зная тебя, о великий Всеотец, и ясно слыша твой тон, я могу с уверенностью сказать, что ты уже все решил и только и ждешь, чтобы вынести мне приговор. Ты всегда был скор меня судить. И тебя не интересует то, что могу сказать или как все было. Норны! Я даже уверен, что ты хочешь меня обвинить в том, что я специально уложил в койку твоего бесценного сына, чтобы иметь страховку в виде его потомства!.. — Ты пытался уничтожить Йотунхейм! — холодно рыкнул Один и наклонился вперед. — Напал на Мидгард!.. — Тор сделал тоже самое, и ты изгнал его всего на пару недель в Мидгард, хотя меня ты наверняка за то же хочешь запереть до конца времен! — запальчиво крикнул в ответ Локи. — В нападение на Мидгард нет его вины. Он был подчинен чужой воле, — одновременно с ним резко сказал Тор. Один сдавлено рыкнул и еще раз ударил копьем об пол. — Молчи, мальчик, — сказал он в сторону своего наследника. — Или ты забыл, что тот, кого ты защищаешь был тем, кто натравил на тебя Разрушителя? — Будто его бы это убило, — раздраженно выпалил Локи и отвел взгляд, будто пожалел, что эти слова вырвались из его рта. К его несчастью, он тут же наткнулся на взгляд — резко повернувшего в его сторону голову — Тора, в глубине которого опять горела эта нелепая надежда и выжидание чего-то… Чего-то. Болван. — Что? — недовольно рыкнул Локи. Он, кажется, все же недооценив свои силы в возведения стен вокруг своего сердца и души перед этим визитом и резко осознавая то, что его разум все же был еще слишком слаб, а чувства — остры. Как разбитое стекло, которое шипами впилось в сердце, заставляя его безостановочно кровоточить. Да выплевывать слова, которые прежде Локи бы похоронил глубоко в себе и взлелеял, пока они не дали горькие, ядовитые плоды, щедро им даримые другим. — Прекратите, — вдруг тихо и спокойно произнесла королева Фригг. — Ваши крики ничего не решают, а лишь еще больше ранят и пугают бедное дитя, которое уж точно не виновато в том, что происходит в нашей семье. Или вы так хотите ей запомниться в первый визит в мир, где она должна была расти? Вопящими желающими вырвать друг другу глотки, забыв о семейных узах? Тут она замерла и посмотрела на Тора. — Что значит «подчинен чужой воле»? — с тревогой спросила королева и обеспокоенно перевела взгляд на своего приемного отпрыска. Судя по искренним чувствам на ее лице, можно было понять, что либо золотой страж не все сообщил королевской чете, либо Один не все говорил супруге и та не знала всех событий, которые произошли за последний год, кроме общих черт. Лично Сигрид, которая все больше чувствовала себя не в своей тарелке, склонялась к последнему, поскольку дед был больше таким, каким его ей описывал Локи, а не таким, каким его рисовал Тор. — Это просто еще одна ложь, чтобы избежать ответственности за свои действия, — отмахнулся Один, в то время как Фригг еще больше нахмурилась, а Тор неожиданно заскрежетал челюстью. Похоже, он все же не настолько слепо верил в своего отца и уже начинал злиться, что от его слов, от слов Локи, и от существования Сигрид, тот так небрежно отмахивался. Но ничего сказать он не успел. Королева решительно отвернулась от мужа и строго посмотрела на Локи. — Мы идем к Эйр, — непреклонным тоном сказала она и пошла прочь из зала, явно ожидая, что они последуют следом. — Я еще не закончил, женщина! — возмутился Один и встал с трона, опираясь на копье. — Ты не можешь просто так увести этого преступника… Фригг резко обернулась. — Я веду своего сына, который пропал на целый год в залы исцеления, — холодно сказала она и, выразительно указав на себя и на Тора, добавила: — К тому же, неужели ты, мой бесценный супруг, думаешь, что Локи сможет убежать от нас двоих или оставит свою дочь? Ха! После чего, зацепила трикстера под локоть и потянула его за собой. Переглянувшиеся Тор с Сигрид, которая была весьма впечатлена бабулей, молча последовали за ней. В конце концов, король был страшен, но королева могла быть куда как ужаснее. Хотя бы потому, что она мать, а свирепее зверей, чем обеспокоенные матери, нет ни в одном из миров.