Невозможное дитя

Тор подозревал, что отец окажет им не самый теплый прием. Знал и готовился к этому, поскольку что бы Локи ни думал, он уже не был столь слеп к тому, как отец может быть жесток, но все же так, как Один встретил их, весьма болезненно резануло его по сердцу. И обидело. Особенно от лица его дочери, которая так испуганно смотрела на своего деда в первую их встречу. Это теперь всегда будет висеть между ними, и Сигрид никогда не будет полностью доверять ему. Тор мало думал о детях, будучи еще сравнительно молодым асом, но он всегда считал, что когда они у него будут, то у них будут близкие отношения с дедом и бабушкой. Но похоже хорошее впечатление произвела только последняя. Теперь он начинал понимать Локи, который хотел, чтобы его дочь просто все любили, и как было неприятно, когда тот сталкивался с прямо противоположным. Да еще и в лице родного человека, даже если его брат продолжал говорить, что ему плевать на Одина. — Что это такое? — прервал его думы любопытный голос дочери, которая сейчас лежала на столе и водила рукой по воздуху. Кузница душ была активирована несколькими целителями, которые сновали вокруг, и теперь вокруг тела Сигрид мерцали оранжевые нити. Локи настоял, чтобы ее первой обследовали в ту же секунду, как они оказались в залах исцеления, и даже матери не удалось его переспорить. Хотя вытребовать взамен, — что поразительно, ведь Локи терпеть не мог, когда его трогали, тыкали и осматривали — полное обследование трикстера королева Фригга сумела. Сам Тор не вмешивался, потому что, как и Локи, хотел узнать, как избавить дочь от странной связи с темным волшебником, о котором брат ему рассказал незадолго до их отправления домой. Он едва его не отложил, поскольку был в такой ярости на неизвестного колдуна, который прервал смертный путь Локи, пытался убить их дочь, когда та была еще младенцем, а теперь еще и охотится на нее, как на животное и буквально несколько недель назад его слуги пытали Сигрид. Но ничего. Он еще нанесет визит в Мидгард, только ради того, чтобы убить эту мерзость. В этом вопросе они с Локи сходились в едином мнение, и оба страстно желали устроить охоту на эту пародию на человека, который жаждал нести лишь боль и страдания. — Лежите тихо, — строго сказала леди Эйр, которая отточенными движениями касалась плавающих перед ней линий и внимательно их рассматривала. Тут она взмахнула руками, и от тела Сигрид будто отделилась ее оранжевая тень, взлетев выше и зависнув перед целительницей. Тор краем глаза уловил едва заметную, но нежную улыбку Локи, который с теплом во взгляде наблюдал за девочкой. Та с большим интересом смотрела вокруг, словно пыталась рассмотреть все и сразу, и его губы сами собой так же расплывались в улыбке. Он даже не знал из-за кого больше. Из-за Сигрид, которая сама по себе каждым своим вздохом и движением его завораживала, просто потому что она существовала, или из-за Локи, который так не улыбался и не выглядел столь любящим и светлым, многие-многие века. — Это моя молекулярная проекция, верно? — вновь спросила Сигрид горящим взглядом рассматривая тень над собой. — Я никогда такого не видела. Она широкими глазами посмотрела на Локи и выпалила: — Это же как квантовый генератор. Класс! После чего вернула свой любопытствующий взор к своей проекции, а Тор, чья улыбка стала еще шире, повернул голову к трикстеру, который прикрыл рот рукой и тихо посмеивался. Не зловредно или насмешливо, а легко и свободно. Искреннее. Этот еле слышный смех незримо сглаживал горечь, которая, казалось, запечатлелась в чертах лица Локи и делал его моложе и легче. — Да, умом она точно пошла в тебя. Бедные Девять миров, — тихо и с фальшивой обреченностью произнес Тор слегка наклонившись к брату, и тут же получил острым локтем под ребра. Не больно, даже едва ощутимо, но этот игривый тычок от трикстера, как в былые времена, заставил его душу воспарить, а из груди против воли вырвался смешок. — Гордись и радуйся, дубина, — негромко сказал Локи и закатил глаза. — Идиотов здесь и так предостаточно, а умных раз два и обчелся. Так что благодари Норн, что один из таких зовет тебя отцом. Тут Тор помрачнел. — Она меня так не зовет, — доверительно сказал он, склонившись к Локи еще ближе, и почти касаясь губами распущенных и волнистых волос, которые пахли травами, ледяной свежестью и чем-то таким, что он ассоциировал только с сейдром трикстера. Колдун нахмурился и на миг перевел взгляд на громовержца, который был сейчас непозволительно близко. — Все придет со временем, — наконец сказал он. — Просто потерпи. Локи отвернулся от Тора и сложив руки на груди, насмешливо добавил: — Компания мисс Фостер же весьма быстро смогла культивировать в тебе эту новую, доселе тебе недоступную, черту. Тор фыркнул, но не обиделся. Как это ни странно, но он слишком соскучился по Локи, и даже его колючки были в радость, после целого года, когда он думал, что тот мертв, а каждый раз, когда он рефлекторно оглядывал в сторону, чтобы привычно сказать что-либо брату, находил там лишь пустоту. — Ваши высочества, — позвала вдруг Эйр и Тор, на пару с Локи, посмотрели в сторону женщины, которая лечила все их болячки, с самого детства, которая сейчас указывала на скопление черной энергии в голове, на уровне шрама Сигрид. Они оба подошли ближе, чтобы внимательнее посмотреть на проекцию. — Что это? — хмуро спросил Тор и повернулся к целителю, но ответил ему Локи, который протянул руку вперед и коснулся черного пульсирующего скопления пальцами. Оно дергалось и извивалось, как отдельный от общей проекции фрагмент. — Это паразит, — презрительно выплюнул он. — Паразит? — хрипло воскликнула Сигрид и даже привстала. — Энергетическая пиявка, — вставила леди Эйр и взмахнув рукой увеличила изображение черной массы. — Отчасти разумная, но примитивная… — Как бы не так, — возразил Локи и скривился. — Это, к сожалению, не типичный сгусток энергии, или остаточное явление какого-то проклятия, которое просто питается сейдром и внутренними соками. Это что-то другое. Обычная пиявка не связывает двух колдунов странной связью и не позволяет одному, вселиться в другого, беря под контроль тело… — И видения, — шепотом добавила побледневшая Сигрид, вновь откинувшись на стол. Трикстер замер. — Видения? — переспросил он и, коснувшись макушки девочки, добавил: — Какие еще видения?.. Сигрид неловко поерзала и поймав взгляд ады, она торопливо произнесла: — Иногда мне снится… Что я это… Что я это Воландеморт. Я будто вижу его глазами. И чувствую то, что чувствует он. В основном, это злость и ненависть… А еще шрам горит после таких снов и даже бывает, что кровоточит. — Почему раньше не сказала? — строго сказал Локи, хотя в его глазах мелькнула боль, что она ему не доверилась. Девочка состроила жалостливое лицо. — Это стало сильнее после того пожара… — сказала Сигрид. — Мы были так заняты и… Короче, я просто как-то… забыла?.. Локи цокнул языком и фыркнул. Забыла она… Как же. Больше ничего полезного узнать не удалось, кроме того, что Сигрид нужно больше питаться и бывать на свежем воздухе, и пить несколько видов отваров, которые помогут блокировать связь с паразитом, и истощать его энергию, а потом пришла очередь Локи отдаться на растерзания целителям.

***

Мама плакала. Это было едва ли заметно, но Тор был уверен, что она плакала, когда он увидел ее выходящей из комнат, где он оставил Локи с целителями. Ему пришлось уйти, чтобы проводить Сигрид в ее новые покои по соседству с покоями Локи и его собственными, так как девочку напоили зельями, и ту тут же стало клонить в сон. Ее, конечно, могли отвести и слуги, но Тор не хотел, чтобы его дочь бродила одна по дворцу, который она еще не знает, особенно в сонном состоянии. Но убедившись, что той удобно и она в безопасности, он тут же вернулся, снедаемый беспокойством теперь еще и за Локи, и вид матери говорил, что он не зря волновался. — Мама? — тихо сказал он и заглянул в палаты, где в щель двери было видно стоящего к ним спиной трикстера, как раз накидывающего на себя рубашку. Но все же это не помешало ему на миг узреть шрамы покрывающую белоснежную кожу, которых не было до падения. Которые были похожи на удары плетей и все еще выглядели так, будто были нанесены совсем недавно, хотя уже должны были затянуться. Тору уже приходилось их однажды видеть, когда они вернулись с того пожарища в башню сына Говарда, но только через камеру наблюдения, когда его, тогда ее, перевязывал человек с чудищем под кожей, а не в живую. И даже тогда это выглядело ужасно и вызывало в нем острое желание убить того, кто тронул его брата. Сейчас в нем вновь горячей волной по жилам пронеслось это желание, но усилием воли, он подавил это чувство и вернул внимание к матери, которая впервые все это увидела. — Норны, Тор… — тихо выдохнула Фригг нервно сцепив перед собой руки и стараясь вернуть на лицо маску спокойствия, что ей не очень-то удавалось. — Твой брат… Он… Его тело — это карта ран и мук, которым он подвергся, Тор. На нем почти нет живого места, а на костях сплошь рубцы от переломов, которые он получил за последний год. И не только тело… Его разум так же весьма ослаблен. Тут она издала рваный вдох и прижав руки ко рту, глухо произнесла: — Боги, мой бедный мальчик!.. Кто с ним такое сделал? Тор стиснул руки в кулаки, и рыкнул: — Танос. Это был Танос. Вдали прогремел гром, а за пределами дворца потемнело, но у него не было сил разгонять тучи. Он вновь, будто заново, пережил тот монолог, который Локи произнес перед его товарищами Мстителями, где он максимально равнодушно описал все то, что с ним сделал титан, поймавший его в Пустоте, и остро захотел что-то ударить. Можно даже стену. А лучше Таноса. — Безумный титан? — промолвила изумленно Фригг и опустила руки. — Он мертв!.. — Нет, — вдруг произнес голос из тени, и, резко обернувшись, Тор и его мать увидели Одина, который устало опирался на Гунгнир, стоя неподалеку от них. Он тяжко вздохнул и, сделав пару шагов к ним, тоже заглянул в щель двери, где был Локи, вокруг которого все еще суетилась толпа целителей. Трикстер их не видел или делал вид, что не видел. Он лишь поразительно смиренно отвечал на вопросы Эйр и делал то, что ему велели. Весь его вид выдавал усталость, и было такое чувство, что еще немного и он свалится без сознания. А его глаза даже на миг не проскользнули в сторону приоткрытых дверей. — Титан был изгнан в глубины космоса, — вновь подал голос Один. — Где должен был и оставаться до скончания веков. Он и его сумасшедшие идеи. — Он желает получить камни Бесконечности, — довольно холодно вставил Тор, смотря на стену перед собой, а не на отца. Его кулаки все еще были сжаты, а гром на улице сменился ливнем. Напряжение, резко возросшее с появлением Всеотца, нарастало и явно не собиралось исчезать. — И один у него уже есть, — утомленно произнес Один. — Хеймдалль искал титана, как только стало известно, что он стоит за действиями Локи. И он увидел, что титан покинул Неизведанные пространства, а его так называемые «дети» нанесли удар по Корпусу Нова, где хранился камень Силы. Судя по тому, что он смог подчинить Локи, у него еще должен быть в распоряжении камень Разума, но Хеймдалль не может знать точно. Тот способен прятаться от его взгляда, хотя может и дело в расстоянии. Все же тот еще очень далеко и вперед он продвигается весьма медленно… — Значит ты веришь в то, что говорит Локи? — сквозь зубы, произнес Тор, наконец, взглянув на отца. — Или лишь вид его ран тебя убедил? Один тяжко вздохнул. — Я верю в то, что все Девять миров скоро будут в опасности, — твердо сказал он, а потом хмыкнул и жестко произнес: — А вот Локи я не верю. Посему на него будут одеты ограничительные наручи, и он будет сидеть под домашним арестом, пока я не решу иначе. Пусть докажет, что на него еще есть надежда, и тогда я подумаю верить ли его словам. Таково мое слово. Тор открыл было рот, но Фригг мягко сжала его руку, и тот внял ее молчаливой просьбе не затевать ссоры и довольствоваться хотя бы этим. В конце концов, это все же лучше, чем подземелья. Но когда Один развернулся, чтобы уйти, так не навестив своего опального приемного сына, громовержец все же бросил ему вслед. — А Сигрид? Ты признаешь ее? Один замер стоя к ним спиной, а потом с долей насмешки сказал: — Ты уже ее признал своей дочерью, никого не спрашивая, так зачем меня о том же просишь? Неужто мое мнение тебя волнует? — Да, я признал дочерью, но я не король, и я не могу признать ее принцессой, которой она является, — решительно сказал Тор, игнорируя последние слова отца, и с нажимом добавил: — Законной принцессой, а не принцессой по крови. Всеотец слегка обернулся и посмотрел единственным глазом на сына. — Наследницей своей хочешь сделать? — сурово сказал он. — Ублюдка, которого ты со своим братом на свет породил? А как женишься? Законных детей на свет произведешь… Междоусобицы между своими отпрысками хочешь? Тор холодно усмехнулся. — Так ты же вроде всем видом даешь понять, что Локи не сын тебе более, — ядовито сказал он, с трудом веря, что он бросает слова трикстера отцу. Ему было непривычно орудовать словами, как оружием, и мысленно попросив у Локи даровать ему хотя бы долю своих ораторских способностей, чтобы он смог отвоевать у отца права их же дочери, добавил: — Значит он и мне не брат. А насчет той, что ты именуешь ублюдком… Не больно ли много сил Норны приложили, чтобы мы сошлись с Локи именно тогда, именно в тот час, и в том месте? Может рождение Сигрид было неизбежностью, поскольку ее ждет великая судьба впереди? И нам ли этому перечить? В конце концов, даже боги с судьбой спорить не могут. Мужчины сцепились взглядами и несколько минут буравили друг друга ими. — Я никогда не женюсь и не заведу других детей, — прорычал Тор, когда понял, что отец продолжает упрямо стоять на своем. — И тебе придется ее признать, как мою единственную наследницу. — Хорошо, — после минутного молчания устало сказал Один и вновь развернулся, чтобы уйти. — Будь по-твоему, упрямый мальчишка. Но потом не говори, что я тебя не предупреждал. После чего, он исчез в тени коридоров, куда все еще падали из окон лучи уже начавшего клониться к закату солнца, оставляя позади выдохнувшего от облегчения Тора, довольную от того, что ее сына не заключат в тюрьму, жену и… Локи, который все это время, с помощью заклятия острого слуха, все слушал.