Невозможное дитя

Следующий месяц пролетел незаметно и был куда как веселее, чем первый, который Сигрид прожила в городе богов. Она совершенствовалась в магии и научилась неплохо метать кинжалы, спасибо острому глазу искателя, чему бабуля и ада были весьма рады и чем очень были горды. Так же она стала больше проводить время за пределами дворца. Знакомилась с людьми, исследовала рынок, лавочки и научилась хорошо держаться в седле… Хотя, если бы не отец, который явно вознамерился показать ей все в Асгарде, причем как можно быстрее, судя по тому, что разные экскурсии тот устраивал чуть ли не каждый день, так и ограничилась бы семейным крылом дворца. И иногда с ними выходил и Локи. Правда, как и во время того потрясающего праздника, после которого у нее на следующее утро было жуткое похмелье из-за чего ада до сих пор ее дразнит, это было всего пару раз и в основном вечером и ночью, но это были самые запоминающийся моменты в жизни Сигрид в этом мире. Она не знала почему, если быть честной, ибо за последние пару месяцев у нее было столько приключений и просто всего нового, что ночные гуляния, несколько тихих прогулок по ночным улицам Царства Вечного и один выезд в ближайший лес не должны были особо выделяться на фоне всех этих впечатлений, но все же именно это Сигрид запомнила ярче всего. Впрочем… Может все же знала почему. Она и ее родители, были только втроем. И пусть те часто словесно бранились, но все же это было настолько близко к тому, что Сигрид могла обозначить… как ощущение семьи, той самой, коей она была лишена всю жизнь, что не могла не наслаждаться им особенно сильно. И черт с ним, что ее родители самые странные в мире, хотя бы потому, что они выросли братьями, а ее мать часто пребывала в мужском облике. Плевать, что обстоятельства ее зачатия оставляли желать лучшего, и что они не особо ладили друг с другом… Самое главное, что Сигрид чувствовала, что они любят ее и заботятся о ней. Она не дура и видела, что если бы не ее существование, то ее родители, наверное, давно бы вырвали друг другу глотки… Ну, точнее это сделал бы ее ада, поскольку ее отец явно глубоко заботился о трикстере, хотя и сильно обижал того в прошлом. Но также Сигрид видела, что ради нее они стараются преодолеть свои разногласия, и это так же сильно ее согревало. И не столько ради себя, сколько ради Локи. Тот был злопамятным, обидчивым и вредным — хотя и никогда с ней, но Сигрид не была настолько слепа, что не понимать, что ее мать не подарок, далеко не подарок, особенно по отношению к другим людям — и чтобы достучаться до него нужно приложить немало сил. Что ему самому принять чужую помощь или любовь, было равносильно признаться в слабости, что тот ненавидел больше всего в жизни… Но Сигрид знала, что ему это нужно сделать. Что ему бы хотелось этого… Снова стать частью семьи. Ведь он явно любил свою приемную мать. Любил Тора, но… Обиды ада лелеял как не всякий садовник цветы в своем саду и отпускал их… С трудом. Тот факт, что Один так и не поговорил с ним, не помогало ситуации. Но Локи старался. И судя по тому, как сиял громовержец, а глаза коро… то есть бабушки сверкали, стоило трикстеру назвать ее матерью, а не «ваша светлость», они оба были в полном восторге от подобных изменений. Так незаметно и пролетело время. И подкрался ее день рождения. Честно, Сигрид не хотела его праздновать. Да и зачем? Ее друзья остались в Мидгарде, Сириус тоже, и вообще… Не любила она праздники. И внимание. Которое будет ей обеспечено во всей красе, если планы бабушки осуществятся. Та с большим энтузиазмом принялась устраивать роскошное празднество, едва узнала, что у ее внучки вот-вот будут именины. Это не была особо важная дата, ибо асы живут долго и празднуют более значительные вехи в жизни, чем простое пятнадцатилетие, следуя которому она вообще младенец еще, но бабушку было не переубедить. Хотя бы потому, что родители тоже присоединились к ней в ее стремлениях. Отец хотел просто чтобы она повеселилась, а Локи хотел того же и компенсировать тем самым все пропущенные дни рождения до этого. Сигрид подозревала, что еще дело было в том, что ада хочет убедиться, что Тор не солгал и правда был готов признать ее принцессой не только перед отцом и двором, но и перед всем Асгардом, но помалкивала. Она уже стала лучше понимать своего родителя и знала, что тот мало чего делает без пользы лично для него, а теперь еще и для нее. В этом они были очень похожи. Поскольку именно поэтому Сигрид только сначала сопротивлялась, но, когда узнала от бабушки, что дед разрешил тому присутствовать на празднике, смирилась и спокойно вытерпела первую из экзекуций для этого мероприятия под названием снятие мерок для платья, еще не зная, что не зря ей не хотелось праздновать. Ох, не зря.

***

Локи чувствовал… беспокойство. Несмотря на кандалы, он все еще был способен чувствовать, как вокруг меняется атмосфера, как энергия гудит и был уверен, что скоро что-то случится. Его сейдр буквально вибрировал от какого-то предчувствия, и ему это не нравилось. Хотя бы потому, что хотел, чтобы день рождения дочери прошел идеально, но чем ближе он был, тем сильнее было это чувство. — Локи, все в порядке? — тихо спросила Фригг и коснулась его руки. Они стояли на его балконе и смотрели вниз, на ее сад, по дорожкам которого бродила Сигрид, глубоко погруженная в книгу по истории Асгарда. Девочка всегда старалась гулять ближе к балкону Локи, чтобы он мог ее видеть, будто знала, что он беспокоится, когда она далеко от него. Там, где он не может ее защитить. — Ты явно чем-то обеспокоен, милый, — продолжила… мама. Сколько он ни отрицал и ни пытался ее оттолкнуть, Локи не мог перестать считать ее своей матерью, особенно, когда она все эти месяцы старалась наладить отношения и проводила почти все свободное от своих обязанностей время с ним и внучкой от которой явно была в полном восторге. То, что Сигрид разделяла их общий дар к сейдру и любовь к холодному оружию, еще больше всех трех из них сближало, и в какой-то момент Локи понял, что просто не может на нее злиться. Или холодно называть «ваше величество». — Что-то не так, — так же тихо ответил он и слегка улыбнулся, видя, как Сигрид с забавным выражением лица сдувала с лица лезущие в глаза прядки волос. Фригг, которая незаметно наблюдала за сыном, тоже не удержалась от маленькой улыбки. — Ты изменился, — тепло сказала она. — Ты и Тор. Эта девочка помогла вам преодолеть пропасть, которая я думала, что разделила вас навсегда. Возможно, ее рождение и впрямь благословение Норн. Локи холодно фыркнул. — Не думаю, что Норны настолько были обеспокоены нашими отношениями с Тором, что решили, что ничего, кроме общего ребенка нас не сблизит, — насмешливо сказал он и выразительно посмотрел на мать. — Да и ты, не думаю, что, когда желала, чтобы мы с Тором перестали… относиться друг к другу так, как относились, думала об этом. И тихо буркнул себе под нос: — И уж точно этого не делал Один. Королева нахмурилась и сцепила перед собой руки. Ее бесконечно коробило то отношение, которое ее муж выказывал их внучке. Та была милейшим ребенком, который этого не заслужил. Она была умна, талантлива, умела контролировать свои порывы, в отличие от Тора в юности, ее сердце было полно добра и сострадания. Не говоря уже о том, что она была учтивой девочкой и… и просто красавицей! А точнее, ее раздражало и ранило его отсутствие. Один даже не удосужился за два месяца побеседовать с глазу на глаз с девочкой и не особо желал слушать то, что говорила о ней она. Он просто хмурился и молча выслушивал ее, а потом переводил тему, никак не комментируя успехи их внучки или… успехи Локи. Тот за это время смирил свой норов так, как не делал уже давно, и Фригг с удивлением поняла, что ее сын, ее хитрый и немного эгоистичный порой сын, полный амбиций и насмешек, стал более… взрослым, что ли. Ради дочери он усмирил свой характер и за это время даже над служанками, которые посещали его покои, чтобы привести их в порядок, или охранниками, не разыгрывал никаких шуток. Он был непривычно спокоен, не только носил маску спокойствия, как делал раньше, а именно в душе, своей вечно мятущейся душе, он стал более уравновешенным. Нет, трикстером он быть не перестал, в этом Фригга была уверена, но Локи определенно осознал ответственность за другую душу и был намерен ее нести. Он любил своего ребенка. Да, она не очень была в восторге от обстоятельств, из-за которых ее внучка появилась на свет. Хотя тут больше ее недовольство было связано с Одином, который даже не удосужился в свое время сообщить ей, что Локи наказан для начала, а просто сказал, что он отослал его с дипломатической миссией в Ванахейм, а потом и вовсе оставил девочку в Мидгарде, просто потому, что посчитал что она смертна, даже не увидев лично дитя. Но Фригг была рада самой девочке. Она давно хотела внуков, и наконец ее мечта сбылась. Пусть необычно, но все же. Более того, сбылось ее тайное и сокровенное желание, чтобы ее мальчики примирились. Или, по крайней мере, пытались это сделать. У Норн, конечно, своеобразное чувство юмора, раз уж они так исполнили ее чаяния, но она не собиралась жаловаться. Ох, если бы только ее муж перестал быть таким упрямым!.. И тогда она была бы самой счастливой женщиной на свете. Но этого пока не случилось и… — …перестань уходить от темы, молодой человек, — хитро сказала Фригг, и погрозила сыну пальцем. — Я знаю тебя и вижу, когда ты хочешь уйти от вопроса. Признавайся, что с тобой такое? Твой отец… — Он мне не отец! — рыкнул Локи резко повернув голову к ней и стиснув руки в кулаки. Женщина нахмурилась. — Как и я тебе не мать? — с болью в голосе произнесла она, чувствуя, как быстро между ними спокойная атмосфера сменилась на напряженную. Локи пристально посмотрел на мать, а его губы дрогнули. Импульсивный порыв сказать ей, что она права и она ему не мать, внезапно завладел его душой, ибо обида и боль все еще была сильна в его душе, но… …стоит ли оно того? Стоит ли миг триумфа, момент торжества правды, какой бы жесткой она ни была, слез женщины, которая любила его и вырастила? Слез, которые уже поблескивали в ее голубых глазах, где застыло странное чувство, будто она была заранее уже уверена, что он подтвердит ее слова… — …нет, — наконец немного сдавленным голосом произнес Локи и подняв руку, которая на миг зависла над сцепленными женскими пальцами, положил на них свою ладонь и сжал их. — Как раз ты была и всегда будешь моей матерью. Из груди королевы вырвался тихий вздох, а с ее ресниц все же сорвалась слеза, но ее губы расплылись в любящей улыбке. Фригг сделала порывистый шаг вперед и обняла своего сына за шею, бережно, как в детстве, баюкая его затылок. — Мой милый Локи, — прошептала Фригг. — Ты не представляешь, насколько мне отрадно слышать это от тебя. Она погладила вьющиеся темные волосы и гордо добавила: — Ты и впрямь наконец смог увидеть не только то, что перед тобой, но и то, что хранится в глубине твоей души. Ты так вырос… Они еще несколько минут стояли обнявшись, а когда все же разошлись, Фригг, сделав вид, что не заметила, что на щеках у Локи были мокрые следы от слез, которые тот быстро вытер, кратко сжала его плечи и вновь спросила: — И все же, что случилось? Ты уже несколько дней как на иголках… Это из-за завтрашнего праздника? Тревожишься из-за того, как асы отреагируют на Сигрид? …или на тебя? — неуловимо повисло в воздухе так и не озвученное вслух. Но это не нужно было. Губы Локи тронула горькая ухмылка, но он даже не обиделся. Он и сам знал, что его асы на пиру воспримут плохо, но ему было плевать. Его волновало лишь… …тут в двери его покоев постучали и не прошло и минуты, как вошел один из эйнхериев и, дойдя до черты, до которой ему было позволено доходить, поклонился им. — Моя королева, — уважительно сказал он, и, после секундной паузы, добавил: — Мой принц. У меня есть сообщения для вас от Всеотца. «А вот и оно», — обреченно пронеслось в голове Локи, когда воин открыл рот, чтобы передать им послание от короля, которое он знал заранее, что ему не понравится, и что оно напрямую связанно с его дурным предчувствием.