Ныряй скорей в мой тихий омут

Верховенский сидел, нервно постукивая пальцами в кожаной перчатке, прилипавшими с каждым мерным движением к грязной, редко промываемой древесине стола в кабаке, и соответственно издавал тем самым раздражительные звуки. Изредко переводил усталый взгляд на нетронутую рюмку коньяка, всё это время слушая любые, даже самые бредовые и абсурдные росказни Николая, который, в отличие от него самого, не брезговал осушать принесённую официантом бутылку. В заведении было даже слишком душно, что определённо уже выходило за рамки комфорта, тем более отовсюду доносился отвратительнейший, всепоглощающий запах спирта, даже чего-то по типу керосина и дряной тухлятины, что подарило окружающей сфере оттенок сдавленности. Пётр брезгливо втыкал вилку в прожаренную курицу с золотистой, тёмной и аппетитной корочкой, более задумываясь о том, в каких условиях с виду респектабельное, ароматно пахнущее блюдо было приготовлено, а не над вкусом и качеством продукта. Николая разморило уже не на шутку, и атмосфера, где было совершенно нечем дышать, только способствовала возраставшему без границ помутнению его рассудка. - И вот я к ней прихожу...и она уже замужем...Смешно, не так ли? - Пётр только трезво и незаинтересованно смотрел на несущего всякую чушь Ставрогина, не имея возможности заговорить с ним на равных, - Ну вообще мне из них никто не нужен, я уже полностью по...подавлен. Я уже забыл, кто я на самом деле...Убийство любви, которой по-настоящему никогда и не было. Мда, жить без любви было бы страшно...Без тебя было бы страшно. Да и выгляжу я жалко, но это х..характерно для людей, сорванных с мест, без неизменного окружения, опущенных на дно жизни... и тем более если постоянно приходится встречаться с различными видениями...может белая горячка? хотя нет, не уверен. - Может тебе к психологу сходить? - резко выпалил Верховенский. - Только после того, как ты проверишься у экзорциста, - Николай рвано засмеялся успешному стёбу по назначению, несмотря на своё состояние, и, не выдержав нагрузки своей собственной головы, уже клонившейся книзу, опустился, положив щёку на липкий стол. Пётр поморщился. Для удобства, так как они сидели на диванчике вместо стульев, обладающих свойством подвижности, пришлось заднюю часть тела немного сдвинуть в сторону и положить руку на стол для уравновешивания положения. Верховенский рассчитал по наручным часам максимальное время, которое Ставрогин мог потратить на пьяное бездействие и лежание на столе без обязательств. В крайнем случае этот период времени ограничивался четверть часа. Тут видимо Николай опомнился, что даже в статичном положении голова идёт кругом и снова выпрямился, направив несфокусированный взор в сторону расплывавшегося Петра, который рассуждал, как тот просто встанет с места. - Ты не выпил ни одной рюмки, - Ставрогин опёрся локтями на стол, затем положив на него предплечья полностью. - Так нет же, это ты весьма вероятно что-то пропустил, - снова безразлично покосился на полную рюмку Пётр. - Невозможно, я конкретно видел, что в бутылке не убывало...только когда я себе наливал, - скрупулёзно доказывал Николай, - может это и веком не коньяк налит, а просто чай. - Конечно, я же вижу, как это похоже на безобидный чай, - Верховенский строго посмотрел на хмельного собеседника, - И причём семьсот пятьдесят милилитров чая - даже чересчур вредно для организма, там тоже содержится кофеин. Не за горами и смертельная доза, ещё бутылка "чая", и добро пожаловать на тот свет. Ставрогин снова потянулся к бутылке, где оставалось жидкости рюмки на три, совсем не воспринимая слова Петра, запрокинул голову, вылив больше половины содержимого себе в рот. Но трюк просто так даром не прошёл: как только он откинулся назад, в глазах всё перевернулось и поплыло, его тотчас же потянуло падать на спинку дивана; в итоге, скатившись по наклонной, Николай стукнулся обо что-то и захлебнулся, тотчас же прикрыв рукой губы во избежание порчи имущества заведения и своей одежды, хотя на рубашку что-то и попало. Пётр уже начал не него злиться, выходив из себя, закатил глаза и цокнул языком. Ставрогин очухался, хотя теперь жгло даже в носу, приподнялся и полез к Верховенскому через стол, стараясь контролировать, чтобы руки не задевали расположенных на нём предметов. Пётр медленно отодвигал лицо от приближавшегося безумца. Но Николай уже опирался одной ладонью, другой схватил его за затылок и притянул к себе, коснувшись по ошибке сначала щеки, а потом сдвинулся на губы и перекачал ему в рот коньяк, отчего Верховенский замычал, но всё же залпом проглотил от безысходности. Он невероятно опьянел, более даже мысленно, непонятно по какой неведомой причине, будто затянулся в сладостный плен; непреодолимое желание им настолько овладело, что уже было невозможно оторваться от пылающего страстью Николая, хоть он и был не в сознании. Спирт уже стекал по их подбородкам, что конечно не слишком приятно ощущать, было бессвязное желание непременно вытереть его, а Ставрогин продолжал свой во всех смыслах пьяный поцелуй, почти не попадая по адресу, но благо вылизывая соблазнительно потёкший алкоголь, уже нетерпеливо капающий Верховенскому на рубашку, и кусая зубами кожу вокруг, но так не сумев достичь губ. Ему даже удалось один раз смачно и пошло провести языком по периметру рта Петра, заслюнявив ему половину физиономии, но это частный случай. Верховенский, совершенно забыв, что они в людном месте и громко распространяют неприличнейшие звуки, сам направил Николая в нужное русло, притянув к себе и прильнув к нижней губе, несдержанно прикусил и оттянул на себя. Тот сориентировался в пространстве и снова резко и нагло поцеловав, начал толкаться в Петра языком. Вот тут-то Верховенский и опомнился, мгновенно вспыхнул алой краской и отпустил еле державшегося с опорой на стол Ставрогина, оторвался от его притягательных пьянящих губ и подтолкнул назад, в эту же секунду пожалев об этом. Не обошлось без того, что неадекватный Николай тотчас же снёс сосуд с оставшимся на донышке алкоголем, который, зашумев и покатившись по столу, благополучно упал бы на мягкий диван даже не разлившись, так как там оставалось совсем мало, но реакция Ставрогина вдруг проявила свои скрытые возможности, и он смахнул бутылку на пол, разбив её вдребезги и оставшись с сырой одеждой. Кто из сидящих в баре ещё не обернулся, наблюдая за ошеломляющим зрелищем поцелуя двух мужчин, тот сделал акцентированное внимание на эту сладкую парочку фриков сейчас. Но всеобщее удивление, к счастью для них, нахлынуло волной и также быстро исчезло, так как люди долго не могут концентрироваться на одном из сотни скандальных предметов на вечере в кабаке. - Идиот или да? - быканул Верховенский, - Твой приём повторяется и уже устарел в нашем репертуаре. - Я начал, ты продолжил, не выпендривайся, - неосознанно закрыв глаза рукой, и улыбавшись во все зубы проговорил Ставрогин тоном оскорблённой невинности, - Тебе же очень понравилось, дорогой? Мне наплевать с высокого кипариса, что подумают люди. На глупый вопрос Пётр, уже чуть ли не отрезвевший от ставрогинских соблазнов, отвечать не стал, а взял салфетку и вытер с лица его слюни с безобидным в полной степени выражением, на что Николай сделал то же самое, только без использования излишней бумажки. Он неторопливо провёл по подбородку ребром ладони начиная от запястья, затем и по нижней губе большим пальцем похотливо оттягивая её вниз. Всю смесь, что осталась на руке, он тщательно слизал языком, потом остатки с ладони вытерев о край рубашки. - Брезгуешь, да? - Николай посмотрел исподлобья не недоумевающего Петра. - Здесь антисанитария, удачи тебе перенести завтрашний подарок, - в ответ последовала лёгкая насмешка, - Мне кажется тебе не стоит столько пить, ты становишься невыносимым. А так просто волокита. - Что-о? - Николай просто был шокирован внезапной перемене разговора. - Ты даже жениться нормально не можешь, выбираешь себе чёрт пойми кого и тут же бросаешь, - Пётр в раздумьи поглядел на потолок, бросая топорные каверзные фразы. - Почему же я не могу жениться? - Ставрогин потерялся, что и ответить на такую прямую дерзость. - Сыкуешь, боишься создавать семью, уходишь от проблем, - Верховенский пропитывал его ядовитым и насмешливым взглядом. Такого мелочного объяснения было достаточно, чтобы воздействовать на внушительно пьяного Николая, в противном случае, если он бы соображал хоть малость, убедить его было бы неподвластно. И в правду, зачем перед ним распыляться, если с первого предложения Ставрогин уже впал в агрессию. - Да что ты говоришь, я не трус, я волевой человек! - Николай сделал неудачную попытку встать и упал обратно на нагретое место. - Так докажи, - Пётр хмыкнул, удивляясь собственному превосходству в игре "как заставить человека жениться за тридцать секунд", - я ставлю на то, что ты не женишься, все проигранные тобой деньги, и твою свободу, идёт? - Это значит, если я не женюсь, то... - Я сдам тебя через посредника властям, как политического преступника, поверь, я найду, что на тебя возложить, хотя бы факт взаимодействия с кружком революционеров, в крайнем случае - поджог в казино, за который можно было бы отмазать. Тебе ведь не хочется сидеть в Петропавловской? - ставка неравная, но Ставрогин не слишком хорошо в этом разбирался в данный момент, только нахмурил брови, легче сказать, что из сказанной речи он всё-таки понял. Уяснил Ставрогин следующее: если он женится, то получит назад свои деньги, и Пётр отмажет его от тюрьмы, если нет, то ему хана и, может быть, грозит каторга. А ещё он почувствовал подвох, но какой именно - не догадывался. Верховенский - великий провокатор и мошенник, после его идей остаются только домыслы. Сопоставить каторгу и женитьбу в одну мысль было сущим мракобесием, но он и на такое горазд. Со стороны Николая это можно было сделать только одним способом: брак - это нравственная каторга; коротко и прямо, единственная ассоциация. С Верховенским намного сложнее дойти до сути по его шаблону. Тем более на буйную голову. - Согласен? - Пётр улыбаясь смотрел на Ставрогина. - Погоди, а я не понял, ты мне предложение что-ли сделал? - Николай тщетно попытался протрезветь хотя бы на секунду, - Не откажусь. - Я понимаю, что ты только что поглотил бутылку коньяка, но разумный ответ на вопрос всё-таки ожидал... Хотя на что я надеялся, - Верховенский едва сдерживал смех, - Если хочешь, я устрою тебе свадьбу, согласен? - У меня нет выбора...уж это пари я выиграю, - пожал плечами Ставрогин. - Отлично, тогда всё готово, только в этом ты не пойдёшь, - Пётр указал на испачканную рубашку и пиджак. *** До двенадцати ночи оставалось времени совсем немного, примерно полчаса, однако, несмотря на позднее время, нашёлся бутик одежды, работающий до полуночи, видимо специально предназначенный для спонтанных, непредсказуемых покупок. Ночное, слегка тускловатое освещение в нём смотрелось чересчур романтично, но уж никак не подходяще для примерки свадебного костюма. Молодые люди вошли в маленький уютный магазинчик. Точнее, Пётр напрягался и силой втащил туда Николая, метавшего всю дорогу всякие дурные и ненужные фразы, чем уже вконец агасировал Верховенского. Несмотря на размер бутика, на многочисленных рядах металлических стержней была повешена одежда на любой вкус, что было отличным вариантом для приобретения именно того, что понадобится и приглянётся душе. За прилавком в конце зала, совершенно не обращая на них внимание сидела молодая девушка, держала в руках газету, изредка прибегая к чашечке кофе на столе, как видно судачила с заглянувшей к ней подругой, помогавшей скромно прожигать минуты вечерней смены. Непонятно, зачем она вообще нужна в магазине одежды, но если в такой час сюда зашли даже Николай и Пётр, значит хоть когда-нибудь такие поздние услуги определённо не оказываются излишними. Девушки разговаривали очень громко, перебивая друг друга и стараясь пересказать все последние сплетни. Ставрогин тотчас же свалился на табуретку, пододвинув её напротив мужских костюмов, чтобы можно было спокойно сидеть и выбирать, без неудобного, пошатывающегося положения стоя. Но когда они стали тщательно смотреть новый фрак, Пётр перешёптывался и совещался с отвечавшим погромче Николаем, стараясь преподнести кандидатов на рассмотрение поближе к свету и оценивая их по критериям эстетики и удобства, девушки заметили молодых людей и тоже перешли на полутона шёпота, видимо уже обсуждая их самих. Продавщица крикнула: "Бутик закрывается через тридцать минут" - и осведомилась, не стоит ли чем-нибудь помочь, на что Верховенский вежливо отказал, незаметно прикрыв рукой разинувшуюся варежку Ставрогина, наметившего уже молоть свой словесный вредоносный бред продолжая рассматривать вещь, которую держал в руках. Пётр опять саркастично посмеялся, предложив модель красной женской накидки, на что Николай лишь скупо усмехнулся, стараясь сдерживать себя в руках (что получалось неудачно), и взял на примерку неплохой фрак подлиннее с шикарными лацканами. Если по существу, то Ставрогин всё равно проронил несколько громких восклицаний, чем обращал в свою сторону внимание. Верховенский, уже возбудивший в себе раздражение, то и дело затыкал ему рот, прикасаясь перчаткой, после чего тот обиженно мычал, дёргал головой и выкрикивал выражения похожие на "оставь уже меня, бедного!" И "да полно тебе наконец!", которые вызывали бурное хихиканье со стороны кассы. Пётр в это время взял Ставрогину новую белую рубашку, ориентируясь только на размер, оглядел пристально его жилет, удивившись и обрадовавшись, что на него ничего не пролилось и не придётся тратить лишние средства на покупку нового. Затем оба двинулись в сторону примерочных (Николая снова потащили за руку). Когда они вошли в угол, где были расположены удобные и просторные закуточки с занавесями и также ярко зажжены лампы, они конечно же обратили внимание на самую большую, нестандартного размера примерочную комнату, расположенную сбоку. Николай и Пётр, отодвинув шторку, пробрались в неё и увидели громадное зеркало, два немаленьких пуфика по разные стороны и махровый коврик внизу. По всей видимости эта кабинка была будто устроена для главной элиты и интеллигенции города, тем более в такие дорогие магазины всякие лохмотники и зайти не осмелятся. Верховенский аккуратно, стараясь ничего не повредить и не помять, повесил взятые вещи на крючки, пригладив ткань рукой и ещё раз рассмотрев высокое качество производства. Но тут же он обернулся на глухой тяжёлый звук: второй пуфик был уже передвинут к первому, противоположному ему, и Ставрогин, уже успевший освободиться от объятий своего испачканного пиджака, валялся на образовавшейся небольшой плоскости, как на диване. Места ему хватало в ширину только по размеру плеч, в длину - от головы до колен, так что можно было расположиться весьма удобно. Николай нехотя повернулся, упёршись головой в зеркало, к стенке, протянул свешенные с альтернативного дивана ноги так, что ботинки немного пролезали под штору наружу. Затем подложил свой пиджак к под голову и притих. Пётр встал, сложа руки на груди, зверски посматривая на известно что удумавшего Ставрогина и скорчив недовольную мину. - И какого чёрта ты вытворяешь, позволь спросить?! - Верховенский с возмущением нагрянул на Николая, схватил его за спутанные волосы и начал трясти, чтобы тот очнулся, - Тихий час у тебя что-ли? Вырубило "бедного"? - Да незачем так орать, мы вообще где? - Ставрогин опомнился. Уму непостижимо. Николай повернулся и с остервенением смахнул с себя докучную руку Петра, приподнялся, спокойно пошатываясь переключился в сидячее положение, продрал глаза и посмотрел на себя в зеркало, увидев лишь взлохмаченные кудри и красивейшие синяки под глазами, будто две сливы на белой тарелке. - С добрым утром, - с еле сдерживаемым негодованием произнёс Верховенский, бросая в Николая новый фрак, - На тебе, примерь для зарядки. На внезапный бросок ответом был лишь абсолютный игнор, даже без попытки заторможенной реакции, поэтому как Николаю в лицо прилетело - с таким же успехом на нём зацепилось, и сейчас перед Петром сидела совершенно безэмоциональная живая вешалка с повешенной на ней одеждой. Тут она зашевелилась, Николай встал и снял фрак с плечиков, с горем пополам натянул на себя. - Ну что, как я выгляжу? - приосанился он, самовлюблённо рассматривая себя в зеркало мутным взглядом, - Идеален, как и всегда. - Знаешь, я вот всё думаю, мужчины приходят подбирать сюда наряды вместе с женщинами, страшно представить, что продавщица с подругой возомнили о нас, - Пётр с озабоченной физиономией опасливо поглядел на Николая. - Тебе не всё ли равно? - Ставрогин скинул с себя надетую новую вещь, так что она свалилась прямо на пол, тотчас же отпихнутая в сторону, как последняя тряпка. Николай вплотную подошёл к Петру, прижав его к стенке, поставил ладонь ему на грудь, чувствуя как тот неровно и судорожно дышит, находясь в самом что ни на есть беспомощном состоянии. Пётр сжал губы, смотрел на него боязливым выжидающим взором снизу вверх, озадаченно изучая его мутный взгляд, насмешливую нахальную ухмылку обнажающую зубы. Если сейчас Николай совершит новую, до невозможности бешеную пакость, как поцелуй в баре на глазах у людей, то Верховенскому будет не выдержать двойной позор за последние два часа. Ставрогин, не переставая улыбаться, повёл двумя пальцами медленно вниз по телу Петра, проходя через пуговицы на рубашке и залезая во внутрь доступных для проникновения отверстий между ними, дотрагиваясь и щекоча холодную нежную кожу. Верховенский непонятно от чего (видимо такие действия начинали возбуждать), начал немного дрожать и всё сильнее закусывать нижнюю губу, будто пытаясь отыграться именно на ней и возместить ущерб воздержания от проявления наслаждённых вздохов. Николай знал, что действует правильным путём воздействия на невменяемого Петра и постепенно достигнул брюк и взялся за ремень, будто за поручень. - Ты слишком пьян, чтобы признать наличие других людей в этом помещении? - Пётр постарался сделать как можно более строгое лицо, но Николаю настолько безразличны любые его внешние проявления эмоций, что он даже посмеялся предупредительной фразе и положил правую руку ему на щёку, четырьмя пальцами затрагивая волосы, а большим затыкая рот. - Я хочу, чтобы ты перестал стыдиться этих сволочей вокруг, всё равно все всегда друг друга обсуждают...Хотя нет, - Ставрогин обдумал сказанное и исправился, - я просто-напросто хочу тебя. Отыметь в примерочной кабинке. - Ты сбрендил? - Пётр высвободился из хватки Николая, палец которого соскользнул ему внутрь и остался там, натянув уголок рта, отчего Верховенский стал шепеляво выдавливать из себя слова, - Я тебе не проплаченная проститутка, чтобы так со мной обращаться, тоже имею собственное достоинство! И надрался ты так, что на милю будет алкоголем вонять! Можно марку акцизную лепить! - Что ты там сказал про "собственное достоинство"? Держу пари кое-кто думал о происходящем лишь в своих грязных фантазиях, - Ставрогин поднял ногу, чудом удерживаясь на одной, голенью опёрся ей на стену за Петром и сдвинул вверх, прямо ему в тёплую промежность, жаль только, что ткань брюк препятствовала более ощутимым прикосновеньям, затем коленом достигнув желанного места, - Ну что, как бы ты не сопротивлялся, тело требует обратного, не так ли? Пётр был красным, как рак, от беспредельного, унизительного сознания позора, хотя он только начался по меркам злорадного Николая, нещадно лапающего зад Верховенского и кусавшего в итак разукрашенную беспрестанно возобновляющимися пятнами шею. Он медленно подобрался к уху и облизнул, оставляя горячую слюну, страстно прикусив край зубами, отчего Пётр недовольно поёжился, всё более смущаясь под разрушительным напором Ставрогина. - Я сейчас крикну караул и обвиню тебя в сексуальном домогательстве, если не прекратишь тотчас же, - проскрежетал Верховенский, - Ты прекрасно понимаешь, что мы тут не одни, и специально доканываешь меня, бесстыдный искуситель. - Надоел ты мне изрядно, - проговорив это, Николай в порыве внезапно нахлынувшего прилива сил обхватил его под колени и за спину, грубо опрокинув на коврик так, что Петр простонал от боли в пояснице, громко ругнувшись. Николай повернул его вдоль зеркала, схватив и еле удерживая за лодыжки, так как тот упрямо сопротивлялся, безрезультатно стараясь пинать его и вырываться из твёрдой хватки. Сейчас Верховенский лежал на коврике, повиновавшись своей судьбе и сложившейся обстановке, Ставрогин сидел на пуфике, держал его ноги, расположив их на своих коленях, начал развязывать шнурки. - Если ты серьёзно надоумился, то зачем снимать обувь, просто обьясни? - Пётр вздохнул и закатил глаза. - Сейчас тебя приодену, может тогда ты поддаться соблазну, - Николай подмигнул, предварительно расстегнув ремень лишённого прав на свободу Верховенского, стянул с него клетчатые брюки и бросил их на пол в сторону к новому фраку, - Пожалуйста, не паникуй, хотя...лучше ограничу тебе доступ к этому зрелищу не для слабонервных. Пётр начал волноваться и не без основания, так как если Николай удумал нечто в форме странной и неприличной затеи, то без опаски не стоит слепо доверять ему. Ставрогин развязал галстук на его шее, поправил, чтобы было поровнее и надел его сверху через голову на уровень глаз Петра, немного затужил. - Другого способа найти не мог? До закрытия магазина десять минут, а ты идиотизм опять сморозил, - Верховенский возмущённо осклабился. - Они не закроются, пока здесь посетители, - Николай нашёл себе отнюдь не веское оправдание. - А сейчас представь себе, как в момент экстаза вдруг феерично приподнимается шторка, и вошедшая девушка вскрикивает, молча завидуя моему положению, - Пётр хоть ничего не видел, но в то же время выдвигал свои продуманные пламенные гипотезы. - Поверь, если она войдёт ровно в полночь, то увидит лишь помешанного безумца, мащущего револьвером, - Ставрогин закрутил интрижку в голове Петра. - Я боюсь представить, каким образом ты доведёшь меня до этого состояния. Судя по твоему состоянию это будет новая бредовая идея. Нижнее бельё Верховенского, прокручивающего в мыслях самые отвратительно-пошлые картины громогласных криков из примерочной кабинки, было мягко снято с тела, оголив его стоячий орган. В это время он, прижавшийся затылком к стенке с завязаными галстуком глазами, почувствовал характерное движение, будто с него по ошибке стащили для каких-то целей носки, но вдруг одумались и надели заново, что вызвало некоторое недоразумение. Затем проступило ощущение, будто это вовсе не носки, так как ткань облегала тело неоднородно. Любые догадки путались в лабиринтах собственных доводов, результаты действий Николая впоследствии были признаны непредсказуемыми. Оставалась лишь одна идея - была задействована верёвка или сеть для ловли рыбы, что было уже самым комичным несуразным абсурдом. Будто бы резинка опоясяла сейчас его бёдра, сдвигавшаяся под движениями рук Николая в сторону паха. Затем она остановилась, послышался упругий звук рвущейся эластичной нитки или предмета в этом роде, Верховенский даже почувствовал пробегающую волну по качественно "проветриваемой" ткани, будто какая-то нить порвалась прямо на нём. Завершением процедуры было расположение всей сети (Пётр уже наверняка определил род этого устройства многозначным словом"сеть") от кончиков пальцев до поясницы. В зале примерочных послышалось тихие мерные шаги, будто кто-то подбирается на цыпочках так, чтобы никто никто не мог услышать ни шороха. Но Ставрогин держал ухо востро, несмотря на отсутствие трезвости рассудка и решил сломать стереотип девушки о положении инкогнито. Плюс заключался в наличии на нем одежды. Он выглянул из укрытия и вправду заметил продавщицу, робко стоявшую, скрестив руки за спиной, настроенную на долгое прослушивание сцены, происходящей за шторкой. - Извините за беспокойство, но наш магазин закрывается через минуту. Извольте покинуть помещение. Может быть мы договоримся? - Николай нагло улыбнулся, посмотрев на оторопевшую девушку, - А вдруг мы ваши единственные клиенты за несколько дней, а вы упускаете такую возможность. - Есть определённое время закрытия, - настырно продолжала продавщица, - Вы же не в силах, к примеру, продлить ваш жизненный срок, - неуверенно добавила она. - Мы сами властители своей судьбы, если изволили коснуться такой темы. А вот вам представился шанс, который будет обидно упустить...Эээ... Зачем действовать по шаблону, если появляется удачный момент...хотя бы даже и такой мелочный, как просто заработать, - Николай усмехнулся наивной дурочке, зря затеявшей дотронуться до деликатных вопросов. - Николаааааай?! - Пётр от чего-то оторопел и зарычал из-за шторы, и Ставрогин почувствовал, будто его ущипнули за зад и вслед за брюками потянули в развратный вертеп со скромным названием "примерочная". - Поэтому с вас отдельная плата - рубль за пять минут, я не буду сидеть тут бесплатно, - женщина ушла восвояси. Николай вмиг очутился целиком в кабинке и лицезрел Верховенского без "завязки" на глазах, значит уже заметившего в зеркале своё пребывание в женских колготках в крупную сетку. Даже встало на место то обстоятельство с звуком рвущейся нити, оказалось, что достоинство Верховенского не пролезало в дырку на колготках, поэтому границу проникновения пришлось расширить. Пётр был в пароксизме свирепости, что было видно по искривившимся в гримасе злости губам, прорисованным скулам и читалось в испытывающем взгляде; он тяжело и рвано дышал, отчего можно было готовиться ко всему самому непредсказуемому. Сквозь туман рассудка Николая мелькнуло вдруг прозрение и понимание теории, что этого делать не стоило, ради собственной шкуры. - Ты чувствуешь запах шашлыка? - Пётр взглянул намеренно вопросительно. - Случайно не коньяка? Мне послышалось шашлыка...Шашлыка не чувствую. Какой коньяк, пфф....Выветрилось всё уже, я трезв, как пресная вода, - Ставрогин с недоумением, подогнув ноги, присел на бёдра к Верховенскому, облокотившемуся на стенку, сидя на коврике и протянув ноги. - Да неужели?! - Пётр провёл рукой вдоль резинки и дёрнул её пальцами, оттягув и отпустив, создав лёгкий шлепок по талии, - Настолько, что принижаешь меня до атрибутов женственности? Настолько, что не понимаешь, из кого будет приготовлен шашлык? Так вот из тебя, - вдруг на Николая направилось дуло револьвера, за который Верховенский держался в кармане всё это время разговора, как обнаружил на себе колготки. Николай был готов к контратаке и тут же ухватился за ствол, уводя его влево, но тут громыхнуло и они осознали, что спровоцировали выстрел в шторку (хорошо хоть не в зеркало). Пуля просвистела, прожгла в ней дыру и ударилась громко в пол. Примерочную комнату запеленило лёгким дымом. И не понятно в точности, кто из них спустил курок, или же Пётр, находившийся в трансе перед выстрелом, либо Николай, наобум вцепившийся в заряженный револьвер без понятия, за что он схватился, тем более без конкретного ориентирования в пространстве. - Да ты сбрендил постоянно угрожать, угомонись уже тыкать в меня этой штукой, почему моя голова всегда под прицелом? Это неэтично и по-настрящему начинает докучать, - Николай, после выстрела стоявший на четвереньках, написал над протянутыми вдоль зеркала ногами в сеточку, бархатным мягким тоном сделал попытку уразумить агрессивно-настроенного Верховенского. - Мда, будто бы мне не докучает твоя либидобелиберда, с прогрессивно-нарастающим извращением, - Пётр, растрёпанный и озлобленный, что казалось даже умилительным зрелищем, всё также внимательно наблюдал за Ставрогиным, - Алкоголь делает тебя чересчур дурным. - Мне надоело терпеть эти капризы, - Ставрогин молниеносно поднял руку и буквально выбил оружие из рук Петра, так, что оно вылетело и попало прямо в угол зеркала, по которому расползлась глубокая паутина трещин с соответствующим звуком. Револьвер отскочил и глухо ударился о пол, - Вот теперь и указывай со своей прожаркой на костре. Смеётся тот, кто насаживает на шампур. - Оборзевший псих, - покрасневший от стыда Верховенский скривил гримасу неподдельного негодования, - Неприлично всё это. - Разве я похож на порядочного человека?Принимай своего идеала таким, какой он есть, - посмеялся Ставрогин, - И почаще наблюдай за процессом в зеркало, очень удобная функция этой локации. Николай встал с положения четверенек, приподнялся и загадочно улыбнувшись, выдумал удобную позу и потащил Петра за ноги к пуфикам. Верховенский прокатился головой по стене, затем грохнувшись ей на пол, собрал всю пыль с коврика пока скользил по махровой шерстяной лужайке, и прибыл к месту назначения. Ставрогин вытянул его с пола за лацканы пиджака и с трудом усадил на импровизированный диванчик. Пётр поддавался лишь власти Николая не сопротивляясь, сам же бездействовал, будто игрушка для него. Николай приспустил брюки и зная о том, что не пролезет в отверстие колготок, также, как и Пётр, снова распорол их, уже в другом месте. Осталось лишь надеяться на то, что сетка не порвётся меж двух дыр, иначе это может доставить Верховенскому некоторые неудобства. Ставрогин, как и всегда, вначале от нетерпения вставил сразу три смоченных пальца и сделал несколько быстрых движений для подготовки. Ноги Петра оказались скрещены у него на талии, первый рывок внутрь был нехарактерно плавным, в то время как Николаю нестерпимо хотелось довести Верховенского до изнеможения, вырывая самые громкие звуки, которые наверняка будут услышаны девушками за прилавком в основном зале. И он резко и продуктивно ускорился, в наслаждении получая желаемое. Руки свободно и похотливо скользили по бёдрам, обтянутым чёрными нитями, сжимали ягодицы, подскакивающие на пружинах мягкого пуфа, обхватывали и двигались по эрегированному стволу. Стоны Петра разносились по коридору сладким эхом. Его ноги были закинуты на плечи Ставрогина. У Верховенского опять завелась в голове навязчивая идея о постыдности прилюдного соития, но после выстрела в кабинке, порчи имущества в виде разбитого зеркала и простреленного пола, выходки абсурднее и безмозглее уже нельзя было вообразить, пусть владелица поблагодарит за мирный и безмятежный половой акт вместо судебного иска насчёт кровавой резни в бутике одежды, что можно было бы с лёгкостью устроить при наличии огнестрельного оружия. Поэтому Пётр оставил свою мысль и продолжил отдаваться бешеному ритму Николая, поддаваясь решительным движениям, вырождавшим все принципы этикета. Ставрогин издал томный вздох наслаждения и вышел из него. Николай взглянул на себя в зеркало, вытер лоб рукавом и поправил причёску, удовлетворённо выдохнул и повернулся к Верховенскому, сидевшему, закинув одну ногу на другую, легонько покачивая, который неблаговидно, с кислым таблом, поглядывал из-под полуопущенных ресниц на довольного Ставрогина, застёгивающего ремень, медленно покусывая губы. - Энергии в тебе хоть отбавляй, прямо само воплощение вялости, - Николай скучающе обратился к Верховенскому, - Иди сюда. Верховенский молча повиновался, просто понимая, что лимит дикости за последний час превышен чрезвычайно и яро доказывать Ставрогину, что пора бы уже уматывать отсюда немедленно, зная о последующей взбучке от начальства магазина и обязательном возмещении ущерба казне, было бы не нетактично излишне. Но Николай всего-навсего повернул Петра лицом к зеркалу, так что тот снова с презрением лицезрел свой новый предмет гардероба, оказывается украденный со стеллажа Николаем в процессе выбора фрака. Затем Ставрогин передумал насчёт угла обзора и установил Верховенского боком, опустился на колени. - А сейчас я принуждаю смотреть в зеркало, - Ставрогин самодовольно усмехнулся, смотря на него вверх таким взглядом, будто доминируя даже в нижней позиции. Верховенский обратился взглядом в указанное место, непосредственно глядя, как Николай делал ему минет, насаживаясь, быстро наращивая темп и в то же время ощупывая икры в сетчатых колготках, легонько поглаживая, не отрывал глаз от Петра, который стоял и приглушал звучные вздохи рукой в кожаной перчатке и запрокинул голову в эйфории. Ставрогин оторвался от своего занятия и в упор посмотрел на Верховенского, мгновенно недоумевающе склонившегося вниз. - Не сдерживайся, хочу слышать любые полутона твоих всхлипов в упоении, - Николай дождался короткого кивка и продолжил. Когда Пётр был доведён до оргазма, Николай ретировался, вытер губы рукой и со смаком соблазнительно облизал пальцы, иронически посматривая в сторону Верховенского и напоминая о том, как он беспринципно и пафосно предъявлял такие действия на людях в кабаке, искушая на дальнейшие перфомансы. Ставрогин поднялся и взял лежащий на полу фрак и надел его на себя, повесив свой предыдущий помятый и неухоженный пиджачок на плечики. После этого он вновь бережно усадил Петра на пуфик; нижнее бельё Верховенского было необычнейшим образом натянуто прямо поверх сетчатых колготок. - Что это значит? - непонимающе остановил он Николая. - Если я женюсь сегодня, канув в жизненный мрак, ограничив свои потенциальные возможности в любовной сфере и в принципе окунувшись в вечную зависимость от ставшего близким человека, то единственной отрадой на церемонии причащения к нравственной каторге будет видеть тебя в столь скандальном женском предмете гардероба, - Николай целенаправленно величественно постарался описать брак в самых отвратительных красках, даже не запутавшись в словах и не останавливаясь. - Ну и загнул...Ладно, оставлю эту дрянь и буду выглядеть, будто жёлтобилетная дамочка, - закатил глаза Верховенский. - С радостью буду твоим клиентом...Постоянным и единственным, - рассмеялся Ставрогин, - У тебя же не будет качественного сутенера. - Достаточно с тебя насмехательств надо мной. Вообще-то это унизительно, - Пётр надел на себя брюки, и так как в его голове создавались великие планы, он не имел смысла сопротивляться маленькому пожеланию Николая. - И ещё я планирую ограбление. Этот фрак я оставлю на себе, а свой старый пиджак не буду брать с собой, уступлю взамен, - Николай замыслил коварную идею, осмеянную Петром. - Грандиозно! Я бы и не додумался! Ах, как гениально! - саркастично провозгласил он, - На мелочные проделки ты действительно хитёр, ничего не скажу. Сегодня и пожар разжёг, и незначительную кражу удумал. А вот убил бы ради меня человека? Если рассуждать в теории? - Пристрелил бы в упор, не раздумывая, если эта личность мне не дорога. Хотя...Всё зависит от ситуации, желания, и, конечно же, моей воли. - Вот тогда и посмотрим на тебя в действии. Возможность проявить себя вскоре образуется. Верховенский надел свои штиблеты и захватил валяющийся как ни в чём не бывало револьвер, Ставрогин повесил пиджак на крючок, надел чёрный цилиндр и сунул за пазуху новую рубашку, затем опомнился и надел её, сменив старую, и молодые люди в кои-то веки вышли из примерочной. Они добрались до основной залы, где девушки за прилавком томились в нервном ожидании. Когда Пётр и Николай собрались выходить из магазина, их окликнули. - Эй, где одежда, которую вы примеряли? Обещали, что купите! - закричала дама за прилавком, подходившая до этого к кабинке и говорившая с Николаем. - Там осталась, мы не обязаны ничего брать, это наш выбор, не подошло, - громко ответил Ставрогин. - Настасья, иди, проверь, - приказала она подруге и та быстренько сбегала и оценила обстановку, ответила, что пиджак на месте, - И знайте же, что у нас элитный бутик, а не стрельбище, и даже не притон разврата, как вам кажется! Будьте любезны вернуться и оплатить взнос за сломанное имущество. Николай и Пётр многозначительно переглянулись, Ставрогин кивнул головой, и молодые люди импульсивно бросились к выходу под возгласы ругани и угроз девушки, чуть ли не помчавшейся за ними, но так и не догнавшей. На улице как обычно мелкий накрапывающий дождь, свежесть и ночная мгла. Ставрогин хохотал над этим происшествием заразительным для Петра искренним раскатистым смехом. Они мчались, наступая ногами по лужам, не думая ни о чём, беззаботно и легкомысленно.