До встречи с тобой

      Типичное утро. Рыжик проснулся от будильника, оповещающего, что уже полседьмого, и ещё немного понежился в кровати, прежде чем окончательно выбраться из лап Морфея. Зевнув, парень направился в ванную умываться, чистить зубы и выполнять иные ванные процедуры. В холодильнике стояли вчерашние макароны с куриными котлетами, и, наверное, Накахара бы и съел это, однако не любит тяжелую пищу на завтрак. Разогрев молоко и сыпнув туда две ложки какао-порошка, он плюхнулся на стул. В тарелке, находившееся посреди стола, находилось печенье с шоколадом, за которым и потянулся Чуя. Вот такой он сладкоежка. Чуя Накахара Рота, подъем! 6:37       Написав короткое сообщение другу, который, естественно, еще спит, видя хороший сон, рыжик открыл Твиттер, решив зависнуть в нем.       С его влажных рыжих волос спадали капли прямо на стол, и спустя пару минут на том месте образовалась небольшая лужа.       — Блять, — с чувством сказал Чуя, заметив это.       Парень всегда был пунктуален, так что уже через двадцать минут, высушив волосы, полностью одевшись и закинув лямку рюкзака на плечо, он вышел из квартиры. На улице солнце только-только выходило из-за горизонта, возвышаясь над городскими домами и освещая землю слабо греющими лучами. Накахара неспешно шел вдоль улицы, кивая в ритм музыки, играющей у него в наушниках, и по привычке улыбался редким прохожим.       С Дазаем он уже работает пятый день, и, в принципе, все идет неплохо. Можно даже сказать, что их отношения стали чуть больше, чем просто «знакомые» — дружеские. Они могли часами о чем-то болтать, совершенно не следя за временем, хотя им это и не обязательно. Они часто вместе пили: Осаму — кофе и Чуя — какао, смотря какую-нибудь первую попавшуюся комедию на телевизоре. У них не было какой-то неловкости, что, конечно, радовало. Правда, одно осталось неизменным: Дазай по прежнему не выражал ничего, кроме вселенского безразличия. Он говорил, что ему интересно, что ему нравится вот так просто общаться. Но почему ты тогда не улыбаешься?       Этим вопросом Чуя задавался часто, смотря на красивое лицо шатена. Ему казалось, что парню улыбка очень идет. Часто он представлял как Осаму выглядит, когда его на губах красуется усмешка.       Дин-дон.       Разносится трель по ту сторону двери и рыжик, облокотившись боком о стену, ожидал мисс Мелиссу, которая каждое утро встречала и каждый вечер провожала его. Женщина была неплохой, добродушной и простой. Даже один раз Чуя остался на подольше, согласившись на совместный ужин. Отца Осаму парень ещё не видел. Только слышал его приглушённый голос в динамике телефона, когда мисс Дазай разговаривала с ним.       — Доброе утро, — улыбается та, отворив входную дверь. Она опять-таки одета в юбку-карандаш и белую рубашку, поверх которой пиджак.       Накахара, вынырнув из своих мыслей, сфокусировал взгляд на женщине.       — Да, доброе, — в ответ Мелисса получает обворожительную улыбку. Ей кажется, что этот парень улыбается всегда. Что ему неизвестно, что такое «печаль». Что это дитя солнца, посланный, чтобы заряжать других людей, делясь своим позитивом. Но она ещё не знает, как сильно ошибается.       — Осаму как обычно ещё спит, — оповещает та, натягивая туфли, в то время как Чуя наоборот, разувается.       — Ну так рано же еще. Удачи вам на работе, а я пойду готовить ему завтрак, — парень поправляет рыжую прядь, которая выбилась из хвостика, за ухо.       — Спасибо, — отвечает мисс Дазай и протянув руку к макушке Накахары, для этого приподнявшись на носочки, потрепала густые волосы.       Рыжик лишь замер, с интересом наблюдая за движениями женщины. Та в ответ улыбается и скрывается за дверью, оставляя слегка удивленного парнишу одного.       Секунд десять потупил парень, а потом, встряхнув головой, направился на кухню.       В наушниках играет его любимая музыка, а сам он готовит панкейки Дазаю. Готовка — второе имя рыжика. Любил он это дело с детства. Всегда был рядом с мамой, когда та готовила завтрак, обед или ужин. Когда родители задерживались на работе, мальчишка радовал их вкусной пищей к приходу.       Слегка двигаясь телом в ритм песни и напевая ее, Накахара переворачивает последний панкейк.       — Вкусно пахнет, — слышится сквозь музыку, и Чуя резко оборачивается, врезаясь поясницей в ребро столешницы.       — И поешь классно, — подмечает шатен, поправляя челку, спавшую на глаза.       — Спасибо, — скомкано благодарит Накахара, возвращаясь к сковороде, где уже сгорел панкейк. — Блин, Дазай, все из-за тебя.       — Это же не у меня руки из жопы, — по-дружески подкалывает Осаму.       — Сейчас сам будешь себе готовить, — грозится парень, замахиваясь лопаткой.       — Шучу я, шучу. Ты же знаешь, у тебя самая вкусная еда.       У рыжика расцветает улыбка на губах.       — Знаю, — самодовольно произносит Чуя, ставя перед шатеном тарелку с завтраком. — Приятного аппетита.       — А ты не будешь?       — Я не люблю с утра есть.       — Мне одному скучно.       — Я же сижу с тобой.       — Это не то. Ешь и ты.       — Ну раньше же ел.       — А теперь не хочу.       — Ну Даза-а-ай, — хнычет Накахара, совсем не имея желания кушать. Рыжик кривится, когда в его губы врезается вилка с небольшим кусочком оладушка, с которого капает сметана. — Если сейчас не съешь, то вся эта сметана окажется на столе и придется убирать, — шатен снова тыкает вилкой в пухлые губы и Чуя, тяжело вздохнув, проглатывает. — Не умер, нет?       — Не умер.       — Тогда давай ещё.       — Иди в жопу, — наигранно обиженно произносит рыжик, выходя из-за стола.       — Ну ты че как маленький, — кричит ему вслед Дазай.       Накахаре на секунду показалось, что тот улыбнулся, смотря ему в спину. Но всего лишь показалось.       День проходит как обычно: парни смотрят на ноутбуке комедию, общаются на разные темы. Все настолько типично и однообразно, что у Чуи появляются вопросы, как Дазай так живёт уже на протяжении четырех лет.       — Дазай, — окликает его Чуя, отрывая того от некой книжки. Он получает в ответ протяжное «М?», давая понять, что слушает. — Ты давно на улице был?       Шатен поднимает удивлённые карие глаза на рыжика.       — Ну, может полгода назад, — прикинув, отвечает тот.       — Чего? — искренне удивляется Накахара, и его глаза комично округляются. — Почему так давно?       — Ну, во-первых, там все будут на меня коситься с жалостью, а кто-то даже с насмешкой. А во-вторых, прошлые женщины считали это слишком большой морокой, так что даже не заикались об этом, — совершенно спокойно объясняет шатен и пожимает плечами.       — А родители?       — Они в последнее время заняты даже на выходных.       Чуя, не сводя глаз с окна, завис на минуту, а после, проморгавшись, возвращается в реальность.       — Пошли гулять, — не вопрос, а утверждение.       — Что? — хмурится шатен.       — Гулять идём, говорю.       — Но…       — Пусть смотрят хоть с жалостью, хоть с насмешкой, не обращай внимания. Ты этих людей видишь в первый и последний раз, так не плевать ли?       — А как же.       — Мне ни в коем случае не сложно, и я не считаю это «морокой». Так что, ни слова больше.       Заметив, что Осаму стих и слабо кивнул, рыжик победно улыбнулся.       — Тебе помочь? — предлагает Чуя, по тёплому смотря на Дазая.       — Угу, — мычит тот в ответ.       Накахара помогает парню сменить домашние штаны на какие-то спортивки, и, натянув худи, ибо на улице не май месяц, они выходят из квартиры.       Дазай впервые за полгода вдыхает свежий уличный воздух на самой улице, а не дома, проветривая комнату.       — Куда пойдем? — спрашивает прямо над самым ухом Чуя, стоя позади, ибо он везёт коляску.       Шатен вздрагивает, когда горячее дыхание опаляет его ухо и замечает, как его ладошки постепенно становятся потными. Плохой знак, да, Дазай?       — Без разницы, — тихо отвечает он.       — Ну нет, так дело не пойдет, — важно заявляет Накахара, скрещивая руки на груди.       Осаму не оборачивается на него.       — Эй, — окликают его.       Ноль реакции.       — Э-э-эй.       И снова тишина.       — Дазай, блин! — пыхтит рыжик и обхватывая ладонями лицо шатена, запрокидывает его голову назад.       Теперь Осаму смотрит на его перевернутое лицо и нахмуренные брови.       — Ты че, игнорировать меня решил?       — Просто погрузился в свои мысли, — врет тот отводя взгляд.       В секунду взгляд рыжика меняется и на губах появляется теплая улыбка.       — Ладно, — просто отвечает рыжик и отпускает парня. — Может, у тебя есть какие нибудь любимые места?       — Да вроде нет.       — Подумай хорошо.       Шатен пытается рыться в своей голове, вспоминая, куда любил ходить.       — Хотя все-таки есть.       Уже через десять минут спокойной ходьбы, парни пришли к парку. Казалось бы, обычный парк, по всей видимости, не шибко популярный, ибо людей тут совсем мало, но именно для Дазая он был особенным.       — Расскажешь, почему сюда? — интересуется рыжик, катя коляску вдоль дорожки.       — Нет, — ни секунды ни думая, отвечает тот.       — Ну ладно, — не настаивает. Не требует. Потому что не имеет права. Потому что понимает, что Осаму тяжело.       В этом парке часто гулял Дазай со своей футбольной командой после тренировки на поле, которое находится в двух минутах ходьбы отсюда. Ещё чаще он гулял тут с Ацуши. Со своим бывшим самым близким другом. С другом, которого Осаму так эгоистично оттолкнул, не объяснив причину.