***
В один из дней мобильник рыжика, который все время находился у Рюноскэ, раздался вибрацией. Парень нахмурился, не понимая, кто мог писать другу? Рюноскэ выключает кран и откладывает губку, а после, вытерев мокрые ладони, он достает гаджет из заднего кармана. Аку хмурится. Мия Чу, можем поговорить? 15:32 Первые пару секунд он вообще не понимает, кто это и что ей надо, а потом, словно молния прошла вдоль позвоночника, его осеняет. Он с злостью сжимает телефон, прямо до побелевших костяшек и буравит взглядом сообщение. Зачем ты снова объявилась? Парень не отвечает. И на следующий день, получая несколько сообщений, тоже. Потом смс-ки прекращаются. Мия — бывшая и единственная девушка Накахары, с которым они были вместе около восьми лет. Они были безумно счастливы рядом друг с другом, и парень верил, что однажды женится на этой девушке. Но, к сожалению, его мечты разбились в пух и прах одним днём. Рыжик покупает красивый букет цветов в цветочном магазине. На улице зима. Декабрь, снега по колено, мороз, щиплющий щеки и нос. Люди, одетые в огромные пуховики и с каким-то горячим напитком в руках, спешили по своим делам. — Любимой девушке покупаете? — как полагается каждой старушке, которой просто необходимо влезть в чужую жизнь, интересуется та. — Да, — улыбается Чуя солнечно, доставая купюры из кармана куртки. — Вот. — Сейчас, сынок, отсчитаю сдачу, — женщина улыбается, отдает букет и открывает ящик с монетами. — А вы сколько вместе уже? — Восемь лет. — Божечки, — удивлённо охает та, прикладывая ладонь к губам. — Сколько тебе лет, милый? — Двадцать три, — на самом-то деле, ему нужно поспешить, у него назначена встреча с Мией, но не может грубо оборвать разговор с продавщицей. — Удивительно, обычно молодежь столько не продерживается вместе. Вот, держи, — она наконец даёт ему горсть монет. — Да, спасибо, приятно было пообщаться, но мне пора, — и снова, лучезарно улыбнувшись, он уже направляется к выходу. — Долгой вам любви! — желает та, прикладывая ладонь к сердцу. Рыжик благодарит ее и выбегает из магазина. Улыбка до ушей. Мороз колет нос каждый раз, когда шарф спадает с него. Клубки дыма отходят от его рта, которым он дышит, ведь нос заложило. Рука, держащая букет, уже покраснела, ибо Накахара забыл перчатки дома. До нужного кафе ему бежать около пяти минут. Немного — однако замёрзнуть можно. — Блять, — вырывается с уст парня, когда он поскальзывается. Улицы еще не посыпали песком, а из-за снега не видно, где лёд. Но цветы в порядке, а это сейчас самое важное. Поднявшись и отряхнув колени, он заворачивает за угол. Секунда, и юноша останавливается, словно его пригвоздили к земле. Кислород перестал поступать в лёгкие и Чуе на секунду показалось, что он задохнётся от нехватки кислорода. Мия стояла неподалеку от входа в кафе, обвивая шею какого-то парня и целуя его в губы. Тот же, в свою очередь, держал свои ладони на ее талии, сжимая и разжимая. Накахара, опомнившись, резко забегает за угол, лишь бы не быть замеченным. Мозг, наконец, вновь вспоминает, как работают лёгкие, и парень отрывисто дышит ртом, все ещё не веря в происходящее. Он бежит вдоль переулка, где люди практически не ходят. Это была короткая дорога к его дому. Морозный воздух колет его лёгкие, горло. Щеки красные, как цвет помидора. Они были вместе восемь, сука, лет. Как это произошло? Не углядел? Мало проявлял внимания? Мало дарил подарков? Чего ей не хватило? Почему ее чувства угасли? В нем что-то не так? Он испортился? Он слишком сильно изменился? Что? — Что, блять, во мне не так? — отчаянно кричит юноша, останавливаясь все в том же переулке. Рука произвольно сжимает букет цветов и он с воплем замахивается им в стенку. Лепестки разлетаются по снегу. — Почему? Чего тебе не хватало?! — все также кричит он, на грани слез. Парень опирается спиной о кирпичную стену и съезжает по ней вниз. — Почему, Мия? — соленые капли все же скатываются по щекам. Чуя пытается ладонями вытереть позорные слезы, но они, нескончаемым потоком, все капают и капают, явно не собираясь останавливаться. Солнечного парня, который хотел ей подарить звёзды, весь мир, да даже всю гребанную галактику, если бы та только попросила, сломали. Прямо сейчас этот солнечный парень сидит посреди улицы, среди снега, украшенного разноцветными лепестками цветов, и плачет, воет во всю глотку. Больно. Очень больно. Сколько он там просидел, Накахара не знает. Но замёрзшие ноги и руки, давали понять, что достаточно. Попытавшись встать, он не смог даже элементарно пошевелить ногами. — С-сука, — хриплым голосом произносит Чуя. Он через боль подносит ладони к потрескавшимся губам и начинает дышать на них, дабы те хоть немного согрелись. Понадобилось минут десять, чтобы пальцы начали функционировать. Юноша достает телефон из кармана и набирает номер, который находится в избранном. Единственный номер, находившийся в быстром наборе. — Привет! — слышится голос друга по ту сторону. — Аку, мне нужна помощь, — все с той же хрипотцой, говорит Чуя. — Кидай свое местоположение. Аку не будет доставать вопросами «Что случилось?». Он сначала окажет помощь, напоит горячим чаем, а потом даст выплакаться. Он выслушает, поддержит и не оставит одного. Рюноскэ нашел Накахару все так же сидящего и не подающего каких-либо признаков жизни. — Чу, эй, Чу, — он легонько бьёт его по щекам. — Давай, приходи в себя, ну же, — он трогает его заледеневшие руки и охает. Быстро натянув свои варежки на ладони друга, он вновь принимается за попытки привести друга в чувства. — Чуя, блять! Давай же, ответь мне! Но спустя пару минут неудач, он просто подхватывает друга на руки и, заранее взяв в ладонь ключи от квартиры Накахары, бегом направляется туда. Отсюда до дома около трёх минут пешком, бегом — минута. Придя в себя, рыжик сначала не мог понять, что происходит. А когда воспоминания нахлынули волной, его прорвало. Он плакал в плечо Аку, а тот обнимал его, прижимал к себе, успокаивающе гладил по спине. Акутагава ещё многое тогда высказал Мие, что той стало стыдно. Декабрь сломал Чую. Проходит несколько дней, в течение которых нет никаких смс. Рюноскэ это определенно радует. Не хватало ещё вскрывать прошлые раны.***
Больничная еда очень не вкусная. Чуя ест ее только потому, что надо. Только потому, что это способствует быстрейшему выздоровлению. Поэтому сейчас, сидя на своей койке по-турецки, он гипнотизирует еду взглядом. Рис и недо-бутерброд, состоящий из кусочка батона и ломтика сыра. — Надо, Накахара, надо, — говорит он сам себе и тяжело вздыхает. Наконец решившись взять вилку в руку и начать трапезу, в дверь стучатся. Парень оборачивается на дверь, хмурясь. Кто это? Аку не может, ибо должен сейчас находиться с Дазаем. Может, Ацуши? Но ему юноша не говорил в какой больнице лежит. Стук раздается снова, и дверь все же отворяется, открывая вид на посетителя. Вилка, выпадая из рук, со звоном ударяется о тарелку. — Привет, Чу, — неловко говорит Мия, заводя прядь волос за ухо.