I want love, but it’s impossible
A man like me, so irresponsible
A man like me is dead in places
Other men feel liberated
Из динамика телефона на средней громкости начинает играть одна из любимых песен Чуи. На самом деле, рыжик — дикий меломан, но он сам не заметил, как жизнерадостные песни в плейлисте заменили те, которые рассказывают о правде суровых реалий.I can’t love, shot full of holes
Don’t feel nothing, I just feel cold
Don’t feel nothing, just old scars
Toughening up around my heart
Парень считает, что эта песня прекрасно описывает его состояние вот уже два года. Он хочет любить, но он не чувствует ничего, лишь старые шрамы, которые когда-то нанесла одна девушка. В голове невольно всплывает их последняя встреча.***
Стук раздается снова, и дверь все же отворяется, открывая вид на посетителя. Вилка, выпадая из рук, со звоном ударяется о тарелку. — Привет, Чу, — неловко говорит Мия, заводя прядь волос за ухо. Пациент хлопает ресницами удивленно, словно ему это кажется. Это же сон, да? Откуда ей тут появиться? Как она нашла его? А главное, зачем? — Я приложила много сил, чтобы узнать где ты, — словно прочитав мысли, отвечает пришедшая. — Почему ты пришла? — спрашивает парень. — Хотела с тобой увидеться. — Опять-таки, зачем? — он устало потирает переносицу. Силы как-то мигом пропали, как будто их выкачала девушка. — Я хотела попросить прощения, — заявляет та, опуская взгляд. Из уст парня срывается горький смешок. — Мия, зачем ты пришла? — повторяет Чуя с натиском. Юноша прекрасно осознает, что дело не в этом. Большая вероятность, что ей что-то нужно. — Прошло два, гребанных, года и тут ты заявилась просить прощения? Чего тебе? Девушка растерянно глядит в голубые глаза, словно не веря, что ее раскусили так быстро. Она нервно мнет в руках ручку пакета, жуёт нижнюю губу и хрустит пальцами, выдавая себя с головой. — Чуя, — начинает она, после глубокого вдоха-выдоха. Мия аккуратно ставит сумку с фруктами около кровати и поправляет волосы. — Я в самом деле хочу сказать прости, что все сложилось именно так. Прости, что я не умею долго любить. Прости, что так подставила тебя. Прости, что я такая, — она сглатывает. — Это все искренне, честно. Я очень хочу верить, что ты встретишь какого-то человека, которого сможешь полюбить ещё больше меня. Если бы она только знала, как сильно сломала этого солнечного парня, если бы почувствовала всю ту боль, которую ощутил он, то, возможно, заплакала бы. — Я тоже очень хочу верить, — как-то обречено говорит Накахара. На пару секунд повисает тишина. — Мия, — окликает он ее. Девушка отвлекается от рассматривания пейзажа за окном, который якобы очень интересен, и глядит в глаза, цвета неба. — Это же не все. Не спрашивает, а констатирует факт. Он слишком долго знаком с ней, чтобы вычислять подобное с первых минут. — Ты, как всегда, читаешь меня словно открытую книгу, — усмехается как-то слишком грустно та, сжимая руки в замок перед собой. — Ты можешь мне помочь, пожалуйста? Этой просьбой она вовсе не удивляет рыжика. Он предполагал. Но как можно заявиться и вот так просить, когда прошло столько времени? — Мия, — начинает парень устало, но его перебивают. — Пожалуйста, один раз, прошу. Парень поднимает на нее мутный взгляд, глядит недолго, а потом все-таки произносит: — Говори.***
So bring it on, I’ve been bruised
Don’t give me love that’s clean and smooth
I’m ready for the rougher stuff
No sweet romance, I’ve had enough
Песня заканчивается как раз к тому моменту, когда Накахара уже успевает переодеться в домашнюю одежду и пройти в ванную, дабы помыть руки. Он плещет ледяной водой в лицо, дабы прийти в себя. В среду, на следующей неделе, ему придется притвориться парнем Мии перед ее родителями. Оказывается, она за все это время так и не рассказала, как ужасно поступила с любящим ее человеком, нагло лгав, что они до сих вместе. Родители девушки были прекрасными людьми. Виделся с ними, Накахара, конечно же, далеко не один и не два раза. Они всегда относились к нему словно к родному сыну, особенно после того случая, который стал переломным в его жизни. На вопрос, почему она держала это в тайне, та ответила, что мать на протяжении двух лет тяжело болела и ей нельзя было волноваться, так что для них Чуя и Мия — до сей поры по уши влюбленные в друг друга люди. Парень поинтересовался тогда у девушки, когда она собирается сказать, что они не вместе и каким образом это будет. Та, что-то быстро пролепетав якобы что-нибудь придумает, что не выставит его в плохом свете, покидает палату, ибо внизу ее уже заждался новый бойфренд. Смешно. Пока Чуя готовит себе ужин, он невольно вспоминает Дазая и думает, как он там. Уже кушал? Если да, то что? Что сейчас делает? Ему сильно обидно из-за того, что рыжику пришлось уйти пораньше? В связи с этими мыслями, у парня разгорается желание написать Осаму. Он оставляет яичницу на сковороде и быстро набирает сообщение. Чуя Привееет Не плачешь там в подушку? Ответ приходит почти моментально. Накахара не сдерживает смешок. Он что, гипнотизирует взглядом телефон и ждёт, когда же ему напишет рыжик? Иначе как объяснить это? Дазай Не дождешься Чуя Ох, а я-то думал Ты уже кушал? Дазай Да, только что А ты? Чуя А я только делаю себе ужин Дазай Приятного аппетита Чуя Спасибо! <3 И какое-то приятное тепло разлилось по всему телу, но парень не придал этому никакого значения, вернувшись к своей готовке, чтобы не поджарить яйцо.***
Утро субботы начинается не с кофе и даже не с обожаемого Чуей какао, а со звонка, который заставил рыжика резко подорваться, ибо громкость стояла на всю. Он зачесывает перепутавшиеся из-за сна волосы назад, чтобы те не мешались на глазах и быстро берет мобильник. На дисплее высвечивается «Аку», а на часах десять утра. — Я тебя ненавижу, — на выдохе говорит рыжик. К чему приветствия? — Я тоже люблю тебя, солнышко! — приторным голосом отвечают ему. — Пойдем гулять? Накахара хочет уже, как обычно, ответить положительно, но вдруг вспоминает, что он кое-что кое-кому обещал. — Прости, сегодня не получится, — он садится на кровати, касаясь ступнями прохладного пола. — Ты нашел мне замену? Мое сердце разбито. — Такого идиота попробуй заменить. Хуже тебя — никого нет, — усмехается Чуя. — Я понял. Прошла любовь, завяли помидоры, развод, детей пополам, имущество тоже, — драматичным тоном говорит Рюноскэ, заставляя Накахару рассмеяться в голос. — С кем хоть идёшь? — С Дазаем, — и при упоминании этого имени, улыбка самовольно рисуется на губах рыжика. — Что, прости?***
Сегодня вновь обещали температуру не выше пяти градусов, однако солнце, неожиданно показавшееся из-за густых туч, слегка пригревало, поэтому на улице ощущалось градусов так десять-тринадцать, что достаточно тепло для ноября. Чуя выходит из подъезда и поднимает глаза к солнцу, морщась. К предмету, с которым его сравнивают. Когда, интересно, это началось? Ещё с самого детства? Или когда он стал слишком жизнерадостным, окрылённый любовью? Наверное, он бы и застрял тут на минуты две, окунувшись в свои мысли, если бы краем глаза не заметил автобус, подъезжающий к остановке. — Блять, — ругается рыжик и срывается на бег, чтобы успеть. Рюкзак, одна лямка которого закинута на правое плечо, сползает к локтю и ему раз десять за всю дорогу пришлось поправлять его, что, конечно, замедляло Накахару. Он запрыгивает в транспорт в последний момент, двери захлопываются прямо за его спиной спустя секунду. Чу тяжело дышит и плюхается на свободное сиденье, устремляя свой взгляд на быстро меняющиеся пейзажи за окном.***
Квартиру наполняет трель звонка. Дазай удивлённо отрывается от книжки и переводит взгляд на коридор, который ему виден из-за открытой двери. Спустя пару секунд там появляется его мать, тоже, явно, растерянная внезапному гостю. Женщина отворяет входную дверь, и ее брови удивлённо поднимаются. Шатен не видит, кто стоит за порогом, но ему достаточно голоса, чтобы замереть в оцепенении. — Здравствуйте, я к Осаму, — пару прядей волос, которые в этот раз оказались не собранные в хвост, упали на глаза и парень подул, дабы те перестали мешаться. Улыбка все такая же солнечная, яркая, ослепляет все вокруг, и мисс Мелисса не сразу понимает, что слишком долго молчит. — Привет, Накахара, — кивает та. — Осаму, сынок, это к тебе! — окликает она того, жестом приглашая зайти рыжика. А шатен не в силах двинуться. Он пришел. Он не забыл, что предлагал. Он потратит на него свой выходной день, за который ему не заплатят. Чуе правда так хочется провести время вместе или это все чувство вины, грызущее того изнутри? Дазай хочет искренне верить, что правдой является первый вариант. — Эй, Осаму, привет, — не дождавшись парня, Накахара наклоняется, чтобы увидеть того из-за щели приоткрытой двери. — Можно я заберу его погулять? — спрашивает он, поднимая взгляд на ещё более удивленную женщину. — Погулять? — неверяще переспрашивает та. — Погулять. — Чуя, ты же понимаешь, что мы тебе не заплат… — При чем тут деньги? — явно оскорблённый этим, он выпрямляется. Улыбка исчезает с его лица, а брови чуть хмурятся. — Я просто хочу пойти погулять с ним. — Но… — Он мой друг, а друзьям свойственно ходить гулять и представьте, они не просят за это какие-либо деньги. И после этих слов у Мелиссы к глазам подступают слезы. Давно она не слышала, чтобы кто-то называл ее сына другом. А у Осаму ком в горле поперек встает. Ему до бесконечности приятно, что его считают другом. Искренняя улыбка появилась на лице шатена. Но что-то внутри все-таки болезненно сжалось оттого, что его считают не больше, чем просто другом. Довольствуйся хотя бы этим, идиот. — Прости, Чуя, — вытерев указательным пальцем непрошеную слезу, говорит мисс Дазай. — Такое просто впервые за последние пять лет. — Я понимаю, — спустя недолгую паузу выдыхает рыжик. — Эй, Осаму, я все ещё жду тебя! — и снова вернув привычный радостный тон, зовёт он друга. Парень начинает собираться с мыслью, что Чуя Накахара невероятный. Что это первый человек, который заставил его чувствовать что-либо, спустя пять лет. Это пугало и радовало одновременно. Шатен не против вновь чувствовать себя хоть немного живым, но с другой стороны… Умирать будет куда больнее, зная, кого он оставляет на этом свете.