Счастливы вместе

Еда — это то, без чего мы с вами не смогли бы прожить больше месяца, и то если бы всё время лежали, попивая водичку. Но еда не просто источник энергии, как нам говорили на уроках биологии. Это то, что может нам поднять настроение и так же нещадно скинуть его в Тартар. Согласитесь, сожжённый борщ мало кого доводит до исступления. Даже наше любимое блюдо может рассказать о нас не меньше, чем наши друзья и родственники. Любимым блюдом Марго была шаверма, ровно с тех самых пор, как Вадику было поручено погулять и накормить ребёнка. Ни тот променад, ни шаверму родители девочки не оценили от слова совсем. Но слово монаршей особы — закон, за нарушение которого можно и в темницу загреметь. Делать нечего, поэтому Олег решил научить дочку готовить её самой. Как говорится, лучше пусть заворачивает лавашик дома, чем прячется по подворотням. Да только лень и нехватка времени вынудили девушку отыскать во всём Петербурге самую божественную (после её самодельной конечно) шаверму. В тот день был выпускной в музыкальной школе. Марго отыграла, по её мнению, довольно весёленькую прелюдию соль минор Рахманинова. Петь ей нравилось больше, чем играть, но кто ж спрашивает детей? Сценарий же есть! В целом, музыкальная школа была и слава богу, что именно была. Восемь лет какого-то непотребства, мало доставляющего удовольствие. Как навык, игра на фортепиано — неплохо, может когда и пригодится. Да только у Марго не было ни любви, ни таланта. Она в большей степени брала усердием и техничностью. Так же было и в художественной школе: усердие, техничность и чистота исполнения. Никакого таланта, да и особой любви тоже. Может пригодится когда. Верховая езда, зачем-то потом вольтижировка и конкур. Слава богу, вольтижировка была всего пару месяцев, пока Марго не сломала палец, неудачно упав с лошади. Повезло, что только палец. Но здесь хотя бы помимо опостылевших людей, были лошади. Прекрасные создания, а главное молчаливые. Про репетиторов иностранных языков лучше вообще никогда не вспоминать. Сдала экзамены — и ну его к чёрту. А послать она теперь могла на пяти языках. Пожалуй, из всего, чем приходилось заниматься четырнадцатилетней девушке, Марго больше всего нравились тренировки и готовка с Олегом. Они разжигали в ней азарт. Желание превзойти не только учителя, но и себя саму. И в отличие от всего выше перечисленного, умение надрать задницу и пожарить куриные жопы так, что съев их, все олимпийцы хором бы отметили: «амброзия — редкостное говно», пригодится сто процентов. Смывшись пораньше с выпускного, всё равно родители прийти не смогли, в этот день было торжественное открытие башни Vmeste, Марго заглянула в свой любимый ларёк и купила шаверму, вот где пища богов! — Стой, Саня, стой! — вдруг раздался голос за спиной одиноко идущей по улице девушки. — Не будь дураком, Сань, я всё равно тебя догоню и хуже будет! — голос всё приближался. Марго нехотя обернулась, чтобы понять не нужно ли ей свалить в туман. И только она повернула голову, как на неё налетел какой-то тип в толстовке. Закономерно рухнув вместе с этим, мягко говоря, непутёвым на асфальт, девушка выпустила из руки заветный лаваш чудес с божественным кефирным соусом, взглядом проследив за падением того в лужу. — Саня, я же говорил — не уйдёшь, — пытался отдышаться голос. Пока Марго пыталась встать, тип сильно схватил её за плечо и прижал к себе, при этом приставив к её шее нож. Вот так и гуляй по культурной столице. — Саня, не дури, отпусти девушку. — Ага, ищи дурака, я её отпущу, а ты меня обратно в мусарню. Не, давай ты останешься здесь, а мы, — он бросил короткий взгляд на девушку, не отнимающую глаз от лужи. Казалось, судьба фастфуда её волновала куда больше, чем собственная жизнь. — А мы с прекрасной сударыней, оставим тебя. — Если только, милостивый сударь, Вы приобретёте мне новую шаверму, с ближнего востока к нам пожаловавшую, заместо той, что Вы утопить в нечистотах изволили, — тут она наконец заметила нож. — И от выи моей сие орудие уберёте. А коли откажетесь, длань моя не дрогнет. — Сударыня, для Вас — каприз любой, но для начала, — он кивнул на полицейского. — Щен имперский отпустить нас с Вами должен. — От чего же нас? Я, сударь, закон не преступала, чинов государственных не принижала. А Вы, извольте, девицу незамужнюю в заложницы взять вознамерились. Задета здесь честь не только мужа государственного, но и девичья моя! — забалтывая типа ещё больше, Марго ловко и быстро подняла свою руку, отбив чужую с ножом. Пока полицейский стоял и, очевидно, ворон считал, девушка локтём ударила нападавшего в живот и перекинула через бедро, прижимая всем весом, вывернула его руку. — Сука! Ты мне руку сломала! — растеряв всю свою манерность вместе с ножом, завопил преступник. — А как же «сударыня»? — наигранно спросила девушка, выворачивая руку только сильнее. — И не сломала, а вывихнула. Большая разница, знаешь ли. Хотя, по-хорошему, я б тебе её и правда сломала, — она посмотрела на ухмыляющегося полицейского, поправляющего кепку на своей голове. — Но боюсь, не выйдет при товарище полицейском, который от чего-то стоит и смотрит, вместо того, чтобы блюсти безопасность хрупких и беззащитных девушек. — Хех, — коротко усмехнулся молодой мужчина. — Такие хрупкие и беззащитные девушки сами… — он осёкся, усмехнувшись ещё раз. Дерзкая девица, такой в рот ни палец, ничего другого класть лучше не стоит — целее будет. — Ну ты даёшь, Игорёк! — воскликнул ППС-ник в подъехавшей машине. — Еле угнались за тобой! — Лучше город родной знать нужно, Володь, — ухмыльнулся Игорь, за шкирку поднимая типа с асфальта. — Хах, — добродушно улыбнулся ППС-ник. — Тебя подкинуть? — Нет, — вместо него ответила девушка. — Игорь, хотел поблагодарить сознательную общественность в поимке преступника, — щурясь как кошка, Марго с надменным взглядом бесцеремонно рассматривала мужчину: высокий, хорошо сложён, на лицо не Квазимодо, только брови странные. — Да, сознательная общественность права, — он бросил на неё ответный изучающий взгляд. Если Марго его рассматривала из любопытства, то он смотрел на неё пытаясь понять, почему же она кажется такой знакомой, хотя если б он встретил такую раньше — не забыл бы. Воображала. — Ну, как знаешь, — пожал плечами мужчина и вместе с «сударем» укатил в сторону отделения. — Могу я хотя бы узнать имя общественности? — подходя ближе к девушке, спросил Игорь. Внешне спокойная Марго занервничала, слишком близко он к ней подходил. — Маргарита, — она была заметно ниже, но как-то умудрялась смотреть на него сверху вниз. — Сергеевна, — почему-то хотелось играть с ним в гляделки. Он сделал шаг вперёд, она не шелохнулась, хоть сердце и забилось быстрее. — Маргарита Сергеевна, — он ухмыльнулся и резко наклонился, чтобы поднять и выбросить всеми уже забытую шаверму. — Это для меня? — он вспомнил её. Та самая девочка с четырьмя усатыми нянями на первом сентября в одиннадцатом классе, а потом ещё и на последнем звонке. Всё такая же серьёзная и… забавная. — Что именно? — не узнав бывшего учащегося своей школы, Марго посмотрела на него как не дебила. — Шаверма? Bon appetit! — Не люблю размокшую, — усмехнулся он в ответ. — Может свежую, знаю я тут недалеко одно место. Вам понравится, — он протянул ей раскрытую ладонь. — Маргарита Сергеевна, — выжидающе глядя ей прямо в глаза, Гром про себя смеялся. Чудная и чудная же она. — А если нет, ты будешь покупать мне её целый месяц, но там, где я скажу, — проигнорировав протянутую руку, Марго обошла мужчину. — Ну что встал-то? Ты же не лежачий полицейский, а очень даже бегающий, так что давай, веди. Обычно такие девицы его раздражали, но эта. Эта была действительно забавной, её напыщенность была даже очень смешной. Было бы интересно щёлкнуть такую по носу. — Бегающий значит, — на его лице заиграла коварная ухмылка. — Идёт, но только если ты меня догонишь! — он тут же сорвался с места. Как олимпийский бегун умчался вперёд и скрылся за поворотом. — Вот же, — со злостью бросила девушка. Да только улыбка на её лице и огоньки в глазах говорили совсем не о злости в отношении неожиданного знакомого.

***

Гулять по крышам — небезопасно и карается законом. Вот только лезут все, кому не лень. Марго никогда раньше не бывала на крышах до знакомства со старшим лейтенантом Игорем Громом. Он, собственно, и был тем, кто показал ей эту крышу. Странное и непонятное знакомство так же странно и непонятно привело к некоторому подобию дружбы. С ним было легко и просто, они не звонили, не писали друг другу. Даже не встречались нигде и никогда кроме этой крыши. Иногда они встречались там и просто молча смотрели на город, а потом возвращались каждый в свой дом. Сложно сказать, что молодому парню понравилось в школьнице на десять лет младше него. Дочь богатых родителей, но совсем не брезгливая, ни разу не сказавшая ничего про старую крышу. Без смущения она могла отобрать и доесть его шаверму, даже если он успел несколько раз её откусить. Надменность и напыщенность оказались лишь фантиком от этой конфеты. Хороший бельгийский шоколад — внешность, буквально из глянца (об их семье вообще довольно часто писали в СМИ). Начинка: дроблёный фундук — колкие шутки и внутренний стержень, чаще встречающийся у взрослых мужиков, а не блондинок в розовых юбочках (любимый цвет, что поделаешь); мягкое пралине — сопереживание и милосердие, которые она так не любила проявлять на людях, считая это слабостью; и наконец солёная карамель — противоречие сладкого и солёного, как противоречие молчаливого взгляда голубых глаз, говорящих очень многое. Гром же больше походил на эклер. Заварное тесто — ох, и где ж только сварили ему эти брови! Классический крем — полицейский с обострённым чувством справедливости и комплексом героя, стандартный набор. Простая глазурь — такой же простой и прямолинейный характер. И само пирожное в целом, хоть и свежее, а рецепт-то ещё деды знавали. Вот только многие забывают, что в креме может быть лёгкая кислинка сока и горчинка цедры лайма, свежесть мяты. А глазурь может быть из того самого бельгийского шоколада и вообще, про посыпку помнить стоит. Что-то простое тоже может быть кулинарным шедевром. Они и сейчас сидели молча, рассматривая ночной Петербург. Он живёт один слишком давно, дома никто не ждёт, даже тараканы и те с голодухи к соседям ушли. Она в большом доме, что строили для неё, тоже одна. Родители как всегда в разъездах. Вадик, наконец, нашёл более-менее постоянную работу, одобренную самим царём Салтаном (коверкать имя Дагбаева, это уже вроде как даже традиция). Юля совсем со своими журналистскими расследованиями с ума сошла. Дима… а Дима дурак. — Прохладно, может пойдём? — тихо спросил Гром, рассматривая ночное небо. — А мне тепло, — Марго обхватила свои колени и положила голову поверх. — Закаляться тебе надо или куртку получше купить, — чуть усмехнулась она. — Хотя, ты и за шаверму-то не платишь уже недели три. Попахивает финансовым кризисом в МВД. Ну, или кого-то опять лишили премии за то, что он дал в морду тому, в чью сторону и дышать не дозволяли. — Всё-то ты знаешь, — выдохнул Игорь, переводя взгляд на девушку. — Ещё раз взломаешь базу данных с приказами — привлеку. — Во-первых, не моя проблема, что вы на работу берёте тех, чьё понятие о безопасности данных заканчивается на этапе переключения раскладки на английский и написании пароля на русском… — с лицом «это они тупые, а не лыжи бракованные», подметила блондинка. — Во-вторых, ваши «кибербезопасники» сдадутся на этапе «я тя по ай-пи вычислю». Ну и в-третьих, а ты докажи, что это вообще было, — она улыбнулась, не отводя глаз. Эти необычные отношения помогли ей с одной вещью: наконец понять кто же такая Маргарита Разумовская-Волкова есть. Как она говорит. Как двигается. Как думает. Даже как выглядит. Сергей — её идеал, но это не значит, что она должна быть как он или кто бы то ни было ещё. Она — Марго, принцесса из башни с драконом и волшебным садом, дочь умного короля и отважного рыцаря. Пусть на какое-то время она и забыла об этом.