***
Ответственность — одна из первых вещей, которой научили Марго родители. Ответственность за себя, за других, за свои действия, за свои слова. В современном мире и так тяжело утаить что-то от окружающих, а если уж вы вынуждены быть у всех на виду, быть каждый день под прицелом. — Да как тебе такое вообще в голову пришло?! — орал Сергей, указывая на самый обсуждаемый ролик последних дней. Ролик, где его дочь ведёт себя как последняя шлюха, поющая про любовь к садо-мазохизму, почти что голая танцующая на коленях у взрослого мужчины. — Как ты посмела? Мы не так тебя воспитывали! — он со злостью швырнул пульт в экран огромного телевизора, где в каком-то ток-шоу для домохозяек обсасывали произошедшее. — Как? — подала голос до этого молчавшая Марго. Боль и обида, накопившиеся за долгие, по меркам подростков, годы, вырвались наружу. — Как я посмела? — она начала срываться на крик следом. — А как? Как ты меня воспитывал? Засунул в музыкальную школу? А потом в художку? Заставил учить китайский? Заставил делать всё то, что я ненавижу? Лишь бы не видеть меня, лишь бы не говорить со мной, — в её глазах застыли слёзы. В пылу ярости, Серёжа их не заметил. Но от молчащего в стороне Олега они были слишком заметны. Ему бы сейчас успокоить Её и запереть где-нибудь Его. Разумовский не знает, не умеет правильно. Но вместо этого Волков стоит, просто стоит. Потерянный, разбитый. Знаете, некоторые люди на Титанике просто стояли и смотрели как приближается конец, не в силах шелохнуться с места. — Ведь пока не спросишь — всё хорошо?.. Крики, взаимные обвинения. Два вулкана разом взорвались. Обиженный взрослый и потерянный ребёнок. Они были так нужны друг другу, но боялись первыми протянуть руку. Истина рождается в споре. В ссоре рождается ошибка. — Лучше бы я не забирал бы тебя никогда! — он понял что сказал сразу. В квартире воцарилась мёртвая тишина. Разом ушла вся злость, ярость, ненависть. Остались лишь боль и сожаление. — Марго, я… — он испугался как никогда раньше. Этих слов никогда не должен говорить ни один родитель. С глазами полного ужаса от содеянного, он протянул к ней руку, попытался укрыть в своих объятиях и долго молить о прощении. Но она отпрянула назад. Будто не отец к ней тянулся, а убийца с оголенным клинком. — Не надо… — Марго опустила стеклянный взгляд в пол, отрицательно замотала головой, машинально облизнув пересохшие губы. Больше она не сказала ни слова. Как была — без всего, она выбежала из квартиры. Сообразив слишком поздно, отцы кинулись следом, но Марго уже не было нигде. — Что я натворил, — Сергей осел на землю, буквально вцепившись пальцами в рыжие волосы. Его чуть покачивало взад-вперёд. Как метроном. Он отсчитывал все воспоминания связанные с Ней. Начиная с самого первого. Как она первый раз его обняла. Как первый раз улыбнулась. Как сказала своё первое слово «Серёса». Как шутила. Как колко отзывалась об Алтане. Как готовила по воскресеньем им завтрак в постель. Как стойко терпела сдирание пластыря с садины. Как боялась каждого удара молнии. Как каждый день говорила: «я в школу, люблю вас». — Серёж, пошли, — Олег мягко положил руку на его плечо. Раздались первые раскаты грома приближающейся грозы.***
Снова крыша. Та самая. Дома Игоря не оказалась, а других мест она найти не смогла, хотя, скорее не захотела. Он будто и не уходил с этой крыши никогда. Будто ждал. Ждал Её. Хмурое небо разразилось ливнем, стараясь скрыть слёзы. А может, небо плакало вместе с Ней? Игорь молча стоял напротив. Смотрел на её спокойное лицо. Словно все эмоции и чувства одним махом выбросили прочь. Лишь дорожки слёз под глазами говорили, что Марго живая, настоящая, а не восковая фигура. Небо озарила яркая вспышка. Громкие раскаты. Она в страхе закричала, прижав ладони к ушам. Игорь одновременно с этим оказался рядом, обхватил её руками, защищая от всего. Он — единственный гром, которого Она никогда не боялась.