***
— Что это? Элисса и Николай стояли вдалеке от Каньона, но даже здесь можно было услышать и увидеть признаки борьбы. Они опоздали. — Николай… — Элисса выдохнула. — Знаю. Принц был сосредоточен. В его золотой головке уже созревал план. — Я должна попасть туда, как можно скорее. Я могу… Но только одна. Они слезли с лошадей и подошли к друг другу. — Элисса, послушай меня. — Николай взял её за руки. — Я люблю тебя, — быстро произнесла Брум. — И я тебя люблю. И буду любить тебя до смерти. А если есть загробная жизнь, буду любить и после. Ланцов подался вперед и вовлек Элиссу в поцелуй. Страстный и будто прощальный. — Если я не увижу тебя снова… — прошептал Николай. — Нет. Увидишь. — С того самого первого дня, как я встретил тебя, я чувствовал к тебе всё, поэтому, всё, что ты держала в себе, всё, что пыталась забыть… пусть твой хаос взорвется. Как бы Николаю не было тяжело это говорить, но он знал, что это единственный выход. Если Заклинательница ещё не разрушила Каньон, значит что-то пошло не так. Элисса Брум была единственным выходом. Девушка, обреченная стать легендой. Элисса кивнула и ещё раз поцеловала Николая, а после развернулась в сторону Каньона и взмыла вверх.***
«Фьерданцы верят, что весь мир связан с водой — морями, льдами, реками и ручьями, дождями и бурями. Все они подпитывают Джеля и подпитываются им. Когда мы умираем, то называем это «сиено-миро» — пустить корни. Мы становимся как корни ясеня, насыщающиеся Джелем, где бы нас не закапали».***
Дарклинг резко поднял голову, и на долю секунды, хоть ничегои по-прежнему держали невидимое тело Алины Старковой, та посмотрела на него со стороны мачт. Она подняла руки, чтобы хлестнуть разрезом. Дарклинг действовал не задумываясь — он среагировал. Теневые солдаты отпустили её и кинулись защищать его. Заклинательница помчалась к перилам и прыгнула за борт скифа. Приземлилась на раненую руку, и её тело пронзила боль. Сзади донесся полный гнева вой Дарклинга. Она заставила себя шевелиться, ползти по песку, подальше от фиолетового сияния люмии. У освещаемых скифов боролись солнечные солдаты и гриши. Алина заставила себя подняться. Прижала раненую руку к груди и нырнула во мрак. Она ничего не видела, не понимала, куда идет, но направлялась глубже в черноту, пытаясь что-нибудь придумать, изобрести какой-то план. Взрывчатого порошка больше нет. Она не могла создать разрез. Её рукав промок от крови, шаги замедлились. Она не смогла убить Жар-птицу. Та не позволила. Черный Еретик шел за ней по следам, постоянно выкрикивая её имя: — Алина! Алина! Но Заклинательнице на этот раз не убежать. Неужели тьма всё-таки победит свет? И тут, откуда не возьмись, перед глазами Дарклинга кто-то приземлился на ноги, излучая из себя алую магию. Глаза силуэта сияли таким же цветом, а в его руках переливались красным оттенкам сферы. — А я то думал, что ты уже не придешь. Для чего ты здесь, ведьма? Ради искупления? В чьих глазах? Твоего Бога? — Нет, я здесь ради своих друзей, ради наших держав. — Слишком сентиментально для такой могущественной ведьмы. Ничегои и волькры облепили их со всех сторон. Где-то слышались выстрелы и крики борьбы. — Это, неверное, одиноко — быть самым могущественным из гришей и быть вынужденным жить в тени. Эти слова явно сильно разозлили Дарклинга, хоть он пытался этого не показывать. — Признай, у нас довольно много общего, принцесса. — Хватит использовать мой титул, будто это должно звучать, как оскорбление. И да, ты всё равно мне не ровня. Я — ведьма по крови, ты — мерзость по жизни. — Ты растрачиваешь свой потенциал. — Возможно. — На лице Брум начали появляться кривые алые линии. — Я знаю, кто я. И знаю, на что способна. Раздался первый раскат грома. Над их головами появились тучи алого цвета. — Как мы говорим у меня на родине: «Ванден ольструм энд кендесорум». Вода слышит и понимает. — Элисса развернула ладони к верху. — «Исен не бейструм». Лед не прощает. На секунду вокруг наступила полная тишина, будто мир задержал дыхание… а затем в него ворвался красная волна. Лавина звука и хаоса, который сотряс песок и заставил сам воздух вибрировать. Элисса кричала, пока сила затапливала её, сжигала, поглощала изнутри. Элисса — хаос во плоти. «Как только темная магия овладеет тобой, освободиться будет невозможно». Слова Багры всё ещё проносились в сознании девушки. Теперь я знаю, что только любовь может спасти этот мир. Так что я буду бороться за то, чтобы мир стал таким, каким может быть. И это — моя главная цель. Навсегда. И лучше бы ведьма никогда не узнала о пределах своей силы Сильная волна исходила прямо из груди Элиссы, проникая в каждый закоулок Каньона. В каждую его темную щель. Брум соединялась с ним. Правда, план Николая был совершенно иным: влезть в голову Дарклинга. Но Элис поступила иначе. Она влезла в разум его создания. Ведь ведьма не должна бояться даже самого мрачного леса, потому что она должна верить всей своей душой, что самое страшное в лесу — это она сама. Иначе никак. Хаос всесокрушающей волной затопил её сознание. Новая волна широким полукольцом понеслась от Элис в одну сторону, а следом за ней вторая, только в противоположную. Красная пелена затуманила взгляд Брум. Она была повсюду. Здесь и в двух концах Каньона сразу. Её разум распластался по всему Каньону. Много учёных доказывали, что теория хаоса правильна, кроме того, что хаос совсем не хаотичен, а полностью контролируем. Элисса была повсюду, слышала голоса и страдания волькр. Слышала мерзость. Видела его историю. До нити уже не было так тяжело дотянуться. Её волосы вьются и развиваются в разные стороны, а тело начинает подниматься вверх всё дальше и дальше от земли. Она парила, погруженная в красно-черное варево магии. Красные волны омывали Каньон один за другим. Никаких мыслей. Никаких беспокойств. Только свобода. Свободу, которую она так желала. Кто ж знал, что Элисса может освободиться только так. Подчинив весь мир себе. Ещё одна волна красного омыла всё здесь находящееся. Магия струилась по ней, струилась сквозь неё, такая невероятно восхитительная. Неправильно. Это было неправильно. Хаос — неправильный. Странное чувство родилось прямо под ребрами. Неприятно шевельнулось чем-то острым и горячим. Брум не хотелось становиться такой, как Дарклинг. Но такова цена не только её свободы, но и свободы Равки, Фьерды и всего мира. Магия с новой силой вырвалась из её тела, ток побежал по венам. Элисса стиснула зубы, накапливая силу в себе. Её детство, семья, Штурмхонд и экипаж китобойни, Николай… Безумие не захватит меня. Мир покраснел от агонии, магия пылала по обожженным нервам. Легкие Элис застыли. Все время мира будто застыло, плавая в «красном лесу». Потому что теперь не Дарклинг был владыкой Каньона, а Элисса. Она была им. Если Брум взмахнет рукой, Каньон может расшириться в любом направлении, в котором она пожелает. Если Дарклинг решит направить волькру, то не сможет, потому что волькры больше его не слушаются. Элисса сияла, как алая звезда. Вокруг неё послышался визг. Волькры сужали круг. Брум видела вспышки огня инфернов внизу, тусклые силуэты солдат, сражавшихся в фиолетовом сиянии скифов. Где-то Толя с Тамарой звали её по имени. И отдельный голос Николая. Она слышала его чётче остальных. Когда Дарклинг игрался с силой в сердце созидания, наградой ему послужил Каньон — место, где его сила бесполезна, мерзость, которая держала его и всю страну в рабстве на протяжении сотен лет. Элисса же захватила эту власть в мгновение. Что же она может теперь? Что она может сделать за два таких мгновения? Сквозь алую пелену взгляд девушки зацепился за силуэты, которые теперь она могла видеть. Зоя плелась позади близнецов, их силуэты подсвечивались стеклянными канистрами люмии. Толя хромал. У Зои обгорела половина лица. Тамара практически полностью была покрыта кровью из ран, нанесенных ничегоей. Николай бежал с Алиной и Малом. Дарклинга взяли под прицел. Ни минуты не медля, Элисса начала сгибать руки в локте. Всё вновь зашевелилось, будто мир по её щелчку ожил. Волькры завизжали, а Каньон будто стал сужаться, но это было только иллюзией. Каньон был как большой живой организм. И фьерданская принцесса, беглянка, ведьма, Элисса Брум просто переписала его судьбу. Изменила её. Всё вспыхнуло алым пламенем, заставим всех прикрыть глаза, а через пару секунд всё исчезло.***
Николай убирает руку от глаз и смотрит в небо. На него падают темные искры, тут же исчезая, как только они прикасались к чему-то. Каньон будто стал рассыпаться. Но Николая это мало интересовало. Он больше не видел её. Элиссы, его Элиссы больше не было там, где она несколько секунд назад была. Даже осмотревшись вокруг, он её не видел. Кто-то радости вопил, кто-то стоял пораженным с раскрытым ртом. На место Каньона пришло яркое голубое небо, как её глаза. — Элисса! — никто ещё никогда не слышал, чтобы голос Николая так срывался. — Элисса! Он оборачивался вокруг себя, пытаясь увидеть хоть что-то, что бы позволило понять, что с ней всё хорошо. — Элисса!***
Тело девушки уносило водой. Прохладной и бурным потоком. Из неё доносился голос. Голос ее Бога. Джель — источник, подпитывающий моря, дожди и корни священного ясеня. И у воды был голос. Вода могла разговаривать голосом любимого человека, но это голос все равно был голосом Бога. Даже несмотря на то, что вода наполняла сейчас лёгкие девушки. Элисса просто хотела почувствовать течение. Оно успокаивало. Брум представляла, что плывет по реке недалеко от Ледового двора, и как холодный поток окутывает её со всех сторон. Ей повсюду мерещилась она. Фьерда. Что бы не произошло между ними, она всё равно скучала. Поток затихает, и она в невесомости, какие-то голоса, кто-то перекрикивается. Элисса находится где-то посередине между поверхностью и глубиной. Спокойно и тихо. Может быть, она тонет. Это было не страшно. Но жить она хотела. Элисса чувствует этот воздух. Весна уже здесь. Холодная, суровая фьерданская весна. Хрупкая жизнь ненадолго посещает её страну и оживает близ моря, откуда дуют теплые ветра. Её ботинки и одежда все мокрые. Ноги совсем продрогли. Она вспоминает, как мама кричит на неё с братом, что те снова убегали чуть бы не голыми из дома, чтобы погулять в снежки. Элисса чувствует, как корабль, на который её затащили неизвестные, качается на волнах, но Брум всё ещё не может надышаться морским воздухом. Душа устремлена вперёд. К Фьерде. Её дыхание начало приходить в норму, кто-то пытается вернуть её сердцу нормальный ритм. Завести его. Сердцебит? Неужели Николай её нашел? Элисса распахивает глаза и вскакивает на ноги, выставляя руки вперед, готовясь обороняться. — Дешнет, Джель коменден! — кричит фьерданский воин. «Смирно, на то воля Джеля!» Её окружили фьерданцы со всех сторон, отступать было некуда. Элисса угодила прямо в ловушку. — Отставить! Из линии фьерданцев вышел парень, на год младше Элиссы. Брум застыла как вкопанная. — Август? — она не узнала своего голоса. Брат. Её брат прямо перед ней. Сколько же времени прошло? — Элисса. Опустить оружие! — приказал он, видимо, своим людям. — Август, — выдохнула Брум. Она преодолела между ними расстояние и повисла на его шее, крепко сжимая младшего брата в объятиях. — Я так счастлива видеть тебя. По щеке Элис скатилась слеза. — Я здесь, моя дорогая сестра. Я здесь…