[Мидория Изуку] Ааа, понятненько, хорошо! Удачи тебе во всём, что бы ты ни делал, UA — это безумие.
[Тодороки Шото] Спасибо, и тебе удачи. Изуку больше ничего не пишет. Одна из главных причин, по которой он не прикасался к своему телефону, заключается в том, что он знает, что может быть слишком откровенным, когда уязвим, а он не уверен, что когда-либо чувствовал себя более одиноким, чем сейчас. Биткоин прыгает ему на спину и клюёт его между лопаток. Изуку хмурится и тянется к нему сзади с целью прогнать. – Уходи, Биткоин. Биткоин шипит на него. – Я занят, уходи. На этот раз Биткоин прыгает ему на голову и спустя секунду больно дёргает за прядь волос. Изуку резко выпрямляется, угрожающе взмахивая рукой. – Да что с тобой не так?! Я сказал, уходи! Биткоин снова садится на опору кровати и расправляет крылья. – Что?! – раздосадовано спрашивает Изуку. – Уходи, Биткоин. Просто… оставь меня в покое. Биткоин не двигается с места, но он больше не кричит и не шипит, и Изуку испускает вздох, признавая поражение. Его плечи опускаются. – Мне жаль. Я просто… сейчас я действительно не в настроении, приятель. Я не могу. Голова Биткоина склоняется набок, как будто он пытается понять, но не понимает. Изуку снова вздыхает и качает головой. – Послушай, со мной всё будет в порядке, я просто— Тук-тук-тук. Голова Изуку резко поворачивается к двери, и вслед за стуком раздаётся нерешительный, нежный голос его матери. – Изуку? Я приготовила ужин, если ты голоден. Ты уже спишь? Изуку смотрит на Биткоина. Биткоин смотрит на него, затем поворачивается и указывает клювом на дверь. Размышляя, Изуку опускает взгляд на свои ноги. – …Я сейчас приду, мам. – Хорошо, милый. Можешь не спешить. Он не двигается, пока не слышит её удаляющиеся шаги. После этого он выключает оба своих телефона, соскальзывает с кровати и направляется к двери. В ту же секунду как он её открывает, Биткоин вылетает наружу, и Изуку следует за ним. Мама стоит к нему спиной, что-то делая на кухне, и Изуку опускается на своё место за обеденным столом, кладя руки на колени. – Сегодня я приготовила твоё любимое блюдо, – говорит мама с кухни. Изуку не смотрит на неё. – Подумала, что это как раз то, что надо после… Она не заканчивает, но Изуку и не требует этого от неё. Он беспокойно теребит подол рубашки, глядя куда угодно, только не на неё. – Спасибо, – он справляется с комом в горле. – Мне жаль, что я был… таким отстранённым сегодня вечером, я просто… Мама ставит перед ним тарелку, и он, наконец, поднимает глаза. На тарелке стоит кекс с розовой глазурью и зажжённой свечой в центре. Она садится рядом с ним, и Изуку поворачивается, глядя на неё. Мама улыбается, но он ясно видит, как тяжело ей это даётся. – Твой день рождения на следующей неделе, не так ли? – спрашивает она, хотя уже знает ответ. – Я подумала, что, поскольку ты не всегда… здесь… Стоит сделать это сегодня. Изуку смотрит на зажжённую свечу. Воск стекает по её бокам и застывает, как сосульки. Он совершенно забыл о своём дне рождения. На следующей неделе ему исполнится шестнадцать. Действительно, кажется, что только вчера ему было двенадцать лет, и он вбил себе в голову, что действительно сможет разрушить Лигу. Он не помнит, чтобы был таким молодым. Ну или таким дураком. Мамина рука опускается ему на плечо. – Изуку, ну же. Что тебя беспокоит? Обычно он с лёгкостью оставляет прошлое позади. Ну или обычно он движется слишком быстро, чтобы оно могло его догнать. Но по какой-то причине сейчас это происходит, и слова, лица, воспоминания возвращаются, преследуя его. – Никчёмный подражатель, думающий, что может быть героем. Почему ты так стараешься? Ты действительно такой тупой? – Я знал, что он всё испортит. Это — единственное, что он умеет. – Ему следует сдаться сейчас, пока у него ещё есть шанс. – Знаешь, если ты действительно так сильно хочешь быть героем, есть простой способ сделать это… – Мама, я… – он тяжело сглатывает, чувствуя кислый привкус во рту. – Мне кажется, я и правда всё испортил. Она сжимает его плечо. – Что ты имеешь в виду? – Я-я просто… – Изуку замолкает, делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. – Я откусил больше, чем мог прожевать. Злодеи планируют что-то гораздо большее, чем я. Это крупнее, чем всё, что я когда-либо мог остановить, и я-я не знаю, как это исправить. Он слышит её резкий вдох, но отказывается смотреть на неё. Ему невыносимо видеть такое выражение на её лице. – Изуку… послушай, – голос звучит так, будто она пытается взять себя в руки. – Ты знаешь, что я чувствую по поводу того, что ты связан с Лигой. Это никогда не было секретом. Но, тем не менее, я всегда гордилась тобой. Твоя преданность, твоя решимость, твоё сердце— – Я знаю. Ему приходится остановиться и вытереть глаза, потому что он знает, что если сейчас заплачет, то никогда не остановится. – Я знаю это, знаю, что ты ненавидишь эту ситуацию, знаю, что ты ненавидишь моё участие в этом, и я знаю, что ты всегда гордилась мной, я просто… что, если я не смогу этого сделать? Что, если я не смогу это исправить? Что, если люди умрут только потому, что я недостаточно хорош? – Этого не произойдёт, Изуку. Изуку наконец поворачивается, встречаясь с ней глазами и видит то, чего никогда не было там раньше. Искра огня, решимость, своего рода суровый, я не приму «нет» за ответ взгляд, который пронзает его прямо в сердце. – Ты один из самых храбрых, умных, надёжных людей, которых я знаю, – говорит мама голосом, не оставляющим места для споров, – и я знаю, что если кто-то и может победить Лигу Злодеев, если кто-то и может придумать стратегию и успешно её осуществить, то это ты. Его глаза жжёт, и он поднимает руки, чтобы смахнуть первые слезы. – О-откуда… – он с трудом проговаривает слова. – Откуда ты знаешь? Её взгляд смягчается, и улыбка, которая появляется на её лице, гораздо более искренна, чем раньше. – Потому что я знаю тебя. Её слова зажигают в нём что-то. Огонь, который невозможно потушить. И вдруг становится неважно, достаточно ли он силен или умён, может ли он спасти всех. Всё, что имеет значение, — это её слова и действия, которые он решает предпринять благодаря им. Даже если он не сможет спасти всех. Даже если он не сможет победить Лигу в одиночку. Ему нужно сделать всё, что в его силах, он должен попытаться. Изуку поднимает голову, чтобы снова посмотреть ей в глаза, и она, должно быть, тоже видит влияние своих слов, потому что улыбается немного ярче. С вновь возродившейся надеждой и новой искрой внутри себя Изуку задувает свечу.***
Сразу же после этого он приступает к своей работе. Куёт, закручивает винты, паяет, переделывает, красит, строит, планирует, составляет карту за картой, чертёж за чертежом. Бегает туда-сюда, разрываясь между их с мамой домом и базой Лиги. Он тестирует новые гаджеты, конструирует новые дымовые шашки. Он распыляет расплавленное золото на свои серебряные крылья, стараясь не потревожить тонкие механизмы. Часы пролетают, как минуты. Его стол завален чертежами, идеями, безделушками, гайками и болтами, теперь уже пустой тарелкой от мамы, — всем. Работа продвигается всё дальше и дальше. Он создаёт небольшое прямоугольное устройство с маленьким квадратным экраном; на крыше в центре города, где его никто не увидит, он устанавливает множество дымовых бомб и проводит пальцем по экрану. Отпечатки пальцев совпадают; бомбы несколько раз мигают, а затем выпускают в небо тёмный дым. Изуку наблюдает, как он поднимается, усмехаясь про себя, и использует свои позолоченные крылья и реактивные ботинки, чтобы вернуться домой. К тому времени, когда он удовлетворяется своим прогрессом, у него уже готово множество новых устройств, а также совершенно новый план, изложенный в чертежах и диаграммах; 6 часов вечера превратились в 8 утра, и теперь он готов. Золотые крылья. Золотые посохи. Модернизированные дымовые шашки. Сканер чертежей. Совершенно новый генеральный план противодействия Все За Одного, что положит конец Лиге Злодеев.***
В ночь перед отправкой студентов UA в летний лагерь Наомаса сидит в полицейском участке, когда внезапно у него в кармане звонит телефон. Легким движением он выхватывает его и проверяет номер вызывающего абонента. Номер незнаком, но из собственного любопытства (и на всякий случай, если вдруг случилось что-то важное) он отвечает. – Алло? На другом конце провода какое-то время слышны помехи, но вскоре раздаётся голос. – Йо, Наомаса, это Ваш дружелюбный сосед, Искра. Разум Наомасы пустеет. – Какого чёрта… Откуда у тебя этот номер? – Я типа, вроде как, украл его, пока был в Вашей квартире. – Ты имеешь в виду, в то время пока был ранен? – Ах, да, наверное, так было бы проще. Об этом я как-то не подумал. – Так, когда ты был в моей квартире? – Вчера примерно в два часа ночи. Технически, я не вламывался, потому что Вы оставили окно незапертым, но дело не в этом. Послушайте, злодеи планируют напасть на тренировочный лагерь, и я не могу помешать им сделать это, но у меня есть предложение. Пульс Наомасы немного учащается, потому что ему непонятно, как злодеи смогут найти тренировочный лагерь, но он сжимает челюсть. – Хорошо, что ты предлагаешь? – Тот список Причуд и злодеев Лиги? Я обновил его и поместил в PDF-файл. Многие злодеи покинули нас какое-то время назад, и у нас появилась пара новых членов, так что теперь список намного короче, чем раньше. Я отправляю его Вам прямо сейчас. В углу его экрана появляется сообщение с [НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР] с вложением. – Хорошо, – говорит Наомаса, – я понял. – Массово разошлите это всем студентам, как только я подам Вам сигнал. И мне… типа нужно, чтобы Вы подождали именно до этого момента, так злодеи не смогут вычислить меня, хорошо? – Ладно, понял, да. А что насчёт тебя? – Не беспокойтесь обо мне. Я знаю, что делаю. Искра всегда был настолько уверен в себе, что его даже можно было назвать нахальным, но на этот раз в его тоне появилось что-то новое. Новый вид уверенности. Уверенность в себе. – …Хорошо, малыш. Буду ждать твоего сигнала. – Спасибо. Атака начнётся только через пару дней, но будьте готовы в любое время. Тут все на взводе, и нам пока не сообщили конкретное время. – Понял. Будь там осторожен. – Хорошо, да, Вы тоже. Щелчок.***
– Шото, это Искра. – Черт возьми, почему ты так долго не отвечал? – Извини, я кое во что вляпался, – говоря с ним через наушники, которые он соорудил только прошлой ночью, Изуку бежит по крышам, отталкиваясь от краёв, тренируясь со своими крыльями. Он на секунду зависает в воздухе и перед приземлением выравнивает положение с помощью реактивных ботинок. Удачно приземлившись, он продолжает бежать. – Слушай, Шото, помнишь, что я тебе говорил перед Спортивным Фестивалем? Про неиспользование Причуды в полной мере? – Да? – Ну, так вот, я не могу назвать точное время, но… – прыжок, толчок, ускорение, приземление, бег. Биткоин парит рядом с ним. – …Будь готов, хорошо? Скажи всем, чтобы прикрывали спины друг друга. – …Хорошо, я доверяю тебе. Удачи. – И тебе удачи, Шото. Поддерживай связь, если сможешь, хорошо? – Да, ты тоже. Щелчок. Изуку останавливается на самом краю крыши, чтобы перевести дыхание. Вид на ночной город с такой высоты просто захватывает дух. Он делает долгий, глубокий вдох. Когти Биткоина впиваются ему в плечо, когда тот приземляется на него. – …Ну… – Изуку с трудом сглатывает. – …Похоже, на этом всё, ха. Теперь мы и вправду это делаем. Биткоин каркает о своём решительном согласии. Мамины слова мелькают в голове Изуку в последний раз и дают ему последний толчок, в котором он нуждается. Время пришло.